Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Четверг 4 страница




– Мы приехали в Александрию Александрия – маленький городок в Дамбартоншире, в 6 км от Дамбартона., сэр! – раздался голос Дэвида, который сидел за рулем.

 

 

Наверное, доктор нарочно оставил ее одну, чтобы она могла сбежать. Проковыляв по улицам Калландера, залитым оранжевым светом фонарей, Кэтлин вышла к темным пустырям на краю городка и вызвала такси. Здесь она хорошо ориентировалась. Отсюда можно было выбраться.

Доктор Бальфур переменил ей повязки и зафиксировал разорванную связку.

– Главное для вас – покой, – предупредил он, и она послушно покивала.

Конечно же, он понимал, что она удерет. Иначе надо было быть полным дураком, чтобы оставить ее одну в перевязочной с отдельным выходом прямо на улицу.

Когда она села в такси, все остальное пошло как по маслу: таксист отлично знал расписание поездов и предложил ей ехать в Эдинбург. Там она как раз успеет на последний поезд в направлении Лондона и доедет даже без пересадок. Время в пути составляет пять часов с небольшим, сказал таксист. Надо только запастись интересной книжкой, и все будет в порядке.

Какие там книжки с ее-то нервами! Кэтлин только рада была провести пять часов в спокойной обстановке, чтобы все хорошенько обдумать.

Полиция в любом случае узнает, что она отправилась в Лондон. Но в аэропорту они бы скорее ее отловили. Кэтлин позвонила Вэл, та, хотя и обрадовалась, ответила несколько сдержанно, но в конце концов согласилась встретить ее на вокзале Кингс-Кросс.

– То ты месяцами не даешь о себе знать, а теперь вдруг здрасьте! – отчитала Вэл подругу, заключив ее в объятия. – Плохо выглядишь, Вики. Вся бледная и потная. У тебя температура?

– Все в порядке, – тихо сказала Кэтлин.

– Упала, что ли, во время пробежки? – спросила Вэл, кивая на перевязанную руку и голову.

– Еще и связки порваны! – Кэтлин выставила вперед больную ногу. – Еле сапог натянула. А ты выглядишь хорошо. – Она ущипнула подругу за бицепс. – Сбросила вес?

– Пять кило, – кивнула Вэл. – Поль сообщил, что хочет разойтись с женой. Я сказала ему: оставь все как есть. А он – нет, хочет, чтобы мы с ним съехались. Ну, я его спрашиваю: а как же твои дети? Надеюсь, они останутся с матерью. Я-то думала, что шучу. А он знаешь, что мне сказал? Дети тебя полюбят, им гораздо лучше будет с тобой, чем у моей жены. Ты представляешь себе, какой я пережила стресс? Удержать мужика, чтобы он не разводился и не разрушал свою семью? Уф! Это стоило мне таких трудов! Сейчас Поль вошел в роль добропорядочного отца семейства и хорошего мужа, а я впервые в жизни надела тридцать восьмой размер. Но ведь ты же, наверное, приехала в Лондон не для того, чтобы обсуждать со мной мой вес. Так скажешь ты мне, наконец, что случилось?

Коротким объяснением тут было не обойтись. Кэтлин даже не знала, с чего начать. Вконец обессиленная, взволнованная встречей с подругой, Кэтлин не могла удержаться от слез и на радостях начала с того, что выплакалась на ее плече.

– Томас умер, – выговорила она наконец.

Она увидела, как вздрогнула Вэл. Но затем она еще крепче прижала к груди Кэтлин и сказала:

– По заслугам ему. Как это случилось? Он болел?

– Его убили, – хлюпая носом, сказала Кэтлин и высвободилась из объятий.

В первый миг Вэл недоверчиво на нее посмотрела, подумав, наверное, что Кэтлин шутит. Ее взгляд блуждал по спешащим мимо пассажирам, словно она ожидала встретить среди них Томаса.

– И по заслугам, – повторила Вэл.

– Они считают, что это я. – Отыскав носовой платок, Кэтлин высморкалась.

– Ты? Ерунда! Тебя же тут не было. Кстати, где ты была?

– В Шотландии.

– Ну вот! Как бы ты убила его, находясь в Шотландии!

– Он тоже был там.

На несколько секунд Вэл зажмурилась, закрыв свои небесно-голубые глаза.

– О’кей! Отправлю начальству эсэмэску, что свалилась с пищевым отравлением. Тогда у нас будет для разговоров вся ночь, а завтра целый день.

– Мне надо попасть в его квартиру, – сказала Кэтлин.

– Что? Прямо сейчас?

Кэтлин кивнула.

– Ладно. Тогда краткое резюме в такси, – решила Вэл и повела хромающую подругу к эскалатору.

 

– Кэтлин, – повторила Вэл как бы про себя. Кэтлин устроилась на заднем сиденье бочком, вытянув больную ногу на колени к Вэл. – Мне еще нужно привыкнуть к этому имени.

Кэтлин почему-то огорчилась, что они опоздали на метро. Только теперь она почувствовала, до чего соскучилась по Лондону. По толпам народа, ярким лампочкам, запахам. Они ехали через Мэрилебон и Ноттинг-Хилл, а Кэтлин все рассказывала и рассказывала, через Шепардс-Буш, а затем повернули на юг через Эктон Мэрилебон, Ноттинг-Хилл, Шепардс-Буш и Эктон – районы Лондона., пересекли Темзу и вышли на одной из боковых улочек. Это – из предосторожности. Сорока минут не хватило, чтобы нарисовать перед Вэл полную картину. Она все еще пестрела вопросительными знаками.

– Если ты не перестанешь морщить лоб, то к утру наживешь себе ужасные морщины, которые уже никогда не разгладятся, – предостерегла Кэтлин.

Но Вэл продолжала хмуриться:

– Если я не пойму наконец то, что ты мне тут наговорила, у меня черепушка лопнет, а тогда уже будет все равно, есть у меня морщины или нет. Как мы теперь попадем в его квартиру? У тебя есть ключи?

Кэтлин отрицательно помотала головой:

– Вернула их ему перед разводом. Зато твои при тебе.

Порывшись в сумочке Вэл, она извлекла оттуда связку ключей.

– Вот они.

– Господи, а я-то совсем и забыла! – сказала Вэл, недоверчиво разглядывая объемистую связку ключей. – Вот что получается, когда ты становишься хранительницей второго ключа для всей родни. Кто знает, в какие потаенные углы Лондона у меня еще есть доступ!

Опираясь на руку Вэл, Кэтлин с трудом доковыляла по лестнице до второго этажа. Дверь квартиры была опечатана полицией. Кэтлин разорвала наклеенную полоску и отперла дверь. Запах, которым оттуда повеяло, показался ей таким чужим, что она не решалась переступить через порог. Вэл первая протиснулась внутрь мимо нее.

– Ну что же ты? Заходи. Пока нас не увидели соседи. – Она схватила Кэтлин за руку, втянула ее в прихожую и тихонько затворила за нею дверь.

– Здесь все такое непривычное, – прошептала Кэтлин.

– Чего же ты хочешь! Ты ведь уже полгода здесь не была.

– Даже запах и тот другой.

Вэл закатила глаза:

– Нечего тут стоять и фантазировать! Скажи лучше, что мы хотим найти.

Кэтлин раскрыла одну за другой все двери: ванная комната выглядела так, словно там уже несколько месяцев не наводили чистоту. В кухне громоздились горы грязных чашек и бокалов, но не было ни одной тарелки или столового прибора, как будто Томас ни разу не ел дома. Спальня, где сейчас не было ничего из ее вещей, показалась Кэтлин холодной и запустелой. Гардероб был распахнут, и внутри зияла оставшаяся после нее пустота. Только левая сторона была заполнена костюмами Томаса, аккуратно висевшими на плечиках. С ее стороны он ничего не повесил. То же было и с кроватью: на двуспальном матрасе лежала только одна подушка и одно одеяло. Не посередке, а с левой стороны, где всегда спал он. У гостиной был нежилой вид, за исключением следов, которые остались после полицейского обыска.

Кабинет Томаса выглядел так, словно в нем побывали грабители. Папки-скоросшиватели, частью раскрытые, были разбросаны по полу. Ноутбук отсутствовал. Все книги и журналы были сброшены с полок и валялись как попало.

– Тут мы уже ничего не найдем, – вздохнула Вэл. – Полиция уж точно не оставила ничего такого, на чем крупными буквами написано: «Привет, вот имя моего убийцы».

У Кэтлин все так разболелось, что не было никаких сил терпеть. Она больше не могла стоять на ногах, голова, казалось, вот-вот треснет от боли. Она села. Еще лучше было бы прилечь, но ей претила сама мысль о том, чтобы с удобством расположиться в этой квартире. Она даже не могла заставить себя к чему-нибудь прикоснуться. Рука, которой она открывала двери, горела огнем, а воздух, который она вдыхала, казался ей ядовитым.

– Я не могу, – призналась она шепотом подруге, которая уже принялась изучать бумаги. – Мне необходимо сейчас же выйти отсюда, – сказала она, хотя сама не двигалась с места, не в силах пошевелиться.

– Это в высшей степени интересно. – Вэл даже не посмотрела в ее сторону.

– Мне необходимо сейчас же выйти, – повторила Кэтлин уже погромче.

– Чепуха! Возьми себя в руки! – бросила Вэл, чьи мысли были целиком заняты документами. – Дыши помедленней, – посоветовала она, усаживаясь на стул Томаса и раскладывая на столе папку, чтобы продолжить чтение.

Кэтлин проковыляла на кухню и отворила окно. Она дышала морозным воздухом, пока не затряслась от холода. Только тут она закрыла окно и заставила себя присесть на кухонный стул, положив больную ногу на стол. Понемногу ей стало лучше, и первоначальная паника улетучилась.

«Та самая квартира, – думала она. – Как же она изменилась! Неприбранная, она вся заросла грязью, на Томаса это совсем не похоже». Когда они жили тут вместе, она должна была каждый день прибирать всю квартиру. На кухне и в ванной краны должны были блестеть, кровать каждый день застилалась новым бельем. Придя домой, Томас полностью переодевался. Иногда перед сном он еще раз менял трусы – третьи за день. Она не знала, делает ли он это для того, чтобы задать ей лишнюю работу. Для того, чтобы она была занята делом, а не думала о всяких глупостях. Возможно, он делал это просто из-за чрез мерной чистоплотности. Она читала как-то о людях, которые столько раз за день моют руки, что кожа у них покрывается кровавыми трещинами. За Томасом она ничего такого не замечала. И, оглядываясь вокруг, она как будто получала подтверждение тому, о чем давно догадывалась: он нарочно мучил ее. Если бы он действительно отличался такой преувеличенной чистоплотностью, то нанял бы уборщицу. Что же за человек был ее муж?

– Чем, собственно говоря, занимался Томас на работе? – прервал ее мысли голос Вэл.

– Как это – чем? Ты же знаешь. Его работа в банке была связана с инвестициями.

– И чем именно он занимался на своей должности?

Кэтлин потерла глаза. Попыталась встать. Когда она стала спускать на пол больную ногу, ее пронзила такая страшная боль, что она снова упала на стул и прикрыла глаза.

– Какими-то фондами акций, – сказала она. – Он всегда говорил, что его дело – это следить за тем, чтобы другие люди могли зарабатывать огромные деньги, и будто бы я благодаря этому могу позволить себе сидеть дома и заниматься тем, что мне нравится.

– Будто бы! – послышалось совсем рядом. Это пришла из комнаты Вэл и подсела к ней за кухонный стол. – И сколько же он зарабатывал в год?

– Неужели ты думаешь, что он отчитывался передо мной о своих доходах? Как бы не так! – Кэтлин снова закрыла глаза. В ушах у нее шумело.

– Ну а все-таки, сколько? Хотя бы наугад!

– Я не знаю. Много. Восемьдесят тысяч фунтов? Понятия не имею!

– Какие там восемьдесят! Ты недооцениваешь способности своего бывшего супруга. Сто пятьдесят тысяч фунтов. Неужели твой адвокат не выторговал тебе содержания, исходя из его дохода?

Кэтлин покачала головой:

– Я не хотела иметь с ним больше ничего общего. Мой адвокат выторговал возмещение в виде одноразовой выплаты.

– В размере?..

– Пятьдесят тысяч фунтов. Я думала, что для него это очень большие деньги и он будет торговаться, чтобы уменьшить ее. Мне бы хватило двадцати тысяч. Но мой адвокат сказал, что он сразу же согласился.

– И ты даже не удивилась?

Она пожала плечами:

– Мне показалось это логичным. Я была уверена, что он хочет просто поскорее развязаться со мной. Так же, как я с ним. И еще подумала, что в нем заговорила совесть. Или он испугался, что я пойду в полицию и заявлю на него. Что-нибудь в этом роде.

– При его накоплениях отдать такую сумму было для него не проблемой. Он ведь отдал тебе эти деньги?

– Они были переведены прямо в день развода.

Вэл полистала папку.

– Знаешь, для тебя, наверное, не будет неожиданностью, если я скажу: ты плохо знала своего мужа.

– Так и есть.

– А вернее было бы сказать, что ты его, по-видимому, совсем не знала. Ты даже не знала, кем он работает.

Кэтлин заерзала на стуле:

– Я же только что сказала тебе…

– Он занимался не инвестициями и вовсе не служил в банке.

– Ну как же! Каждое утро он…

– Да не служил он нигде!

– Но ты же только что сказала, что он зарабатывал сто пятьдесят тысяч в год. Откуда же у него были такие деньги?

Вэл постучала пальцем по папке:

– Твой Томас работал на себя. Вероятно, когда-то он работал в банке и занимался там инвестициями. Но не последние три года.

Этого не могло быть! В его жизни ничего не менялось. Все годы, что они были женаты, он каждое утро вставал в одно и то же время. Всегда одевался в одни и те же костюмы и всегда носил с собой один и тот же портфель. Он даже на завтрак ел всегда одно и то же: мюсли с обезжиренным молоком, одно яблоко (иногда один банан) и черный чай с лимоном. Менялось только время его прихода с работы, но так было всегда: он возвращался в разное время. Он работал не менее двенадцати часов в день. Сначала она скучала без него, но с какого-то времени каждый лишний час его отсутствия стала воспринимать как подарок судьбы. Проводил ли он в последние месяцы их совместной жизни больше времени на работе? Да, но она не обращала на это внимания. Думала, что и сама, наверное, так же ему надоела, как он ей. Иногда она с надеждой и в то же время с опасением думала, уж не завел ли он роман на стороне. С этой мыслью она проверяла его одежду, но ни разу не обнаружила никаких признаков, говорящих о существовании другой женщины. Иногда он уезжал куда-то на все выходные, но и это было с самого начала привычной частью их жизни. Она не заметила, чтобы что-то в его привычках радикально изменилось, а между тем, оказывается, он бросил прежнюю работу и занялся самостоятельной деятельностью!

– И кем же он работал? Финансовым консультантом? – беспомощно спросила Кэтлин.

– Детективом по экономическим вопросам. С собственной канцелярией. Непохоже, чтобы он экономил на аренде помещения.

– В Сити?

Вэл отрицательно покачала головой:

– Кэнэри-Уорф Кэнэри-Уорф – деловой квартал в восточной части Лондона.. Господи, сколько же времени у него уходило на то, чтобы добираться отсюда на работу!

– Один час, с пересадкой на Юбилейную линию Юбилейная линия – линия метро, связывающая северо-западную и восточную части Лондона., – к удивлению Вэл, сказала Кэтлин.

– Ты что там у себя в Шотландии выучила, что ли, план подземки наизусть? Похоже, это довольно-таки скучная страна. Раньше ты, помнится, даже не знала, как проехать в «Хэрродс» «Хэрродс» – самый известный универмаг Лондона, один из самых больших в мире..

Кэтлин покачала головой:

– Он сам однажды сказал. А я вдруг вспомнила. Он говорил: «Я тружусь каждый день по двенадцать часов и больше, да еще два часа трачу на дорогу туда и обратно, из которых целый час уходит на эту дурацкую Юбилейную линию. При таких условиях нельзя от меня требовать, чтобы я еще сам готовил себе завтрак».

– Ах, – сказала Вэл. – Как же мне будет его не хватать!

– Он действительно очень много работал, – вступилась за него Кэтлин.

– Это еще не причина, чтобы он с тобой…

– Вэл, его уже нет.

– Доехать до Сити можно за сорок пять минут без пересадки на Юбилейную. Неужели это тебя не насторожило?

– Нет. Я об этом как-то не подумала. А чем занимается детектив по экономическим делам?

– Наверное, всем, что пожелает его клиент. А он за это берет хорошие деньги.

Кэтлин не поняла:

– За что он берет хорошие деньги? Если бы речь шла о частном детективе, я бы могла себе представить. Частный детектив проверяет жен, не ходят ли они налево, или будущего зятя, не окажется ли тот брачным аферистом. Но детектив по экономическим делам?

Пожав плечами, Вэл захлопнула папку:

– В этих бумагах ты найдешь некоторые дела, которыми он занимался. Все они уже давние и завершенные. Вероятно, полиция забрала документы, относящиеся к текущим расследованиям, чтобы выяснить мотивы убийства. В этих бумагах речь идет о проверке персонала, о слежке за проектами, о слежке за конкурентами, о злоупотреблениях, связанных со страховыми случаями, и о проверке кредитоспособности различных фирм. Знаешь, что я тебе скажу, моя дорогая: хотя я всего лишь одна из многих простых маленьких секретарш, которые день-деньской мотаются по кабинетам Би-би-си, подавая начальству печенье, но все же рискну предположить, что работа Томаса имеет отношение к его смерти.

Борясь с навалившейся свинцовой усталостью, Кэтлин спросила:

– И что конкретно?

Вэл закатила глаза:

– Вот этого я не знаю. Это как-нибудь выяснит полиция. Но сама подумай: ни у кого нет причины заваливать банковского служащего, занимающегося инвестициями. Подать на него в суд – да, а убивать – нет. Зато если это детектив по экономическим расследованиям, чье основное занятие – копаться в чужом грязном белье…

– Просто не верится! Я ни о чем даже не догадывалась, – сказала Кэтлин.

– Тут все обретает новый смысл. Я спрашиваю: что мог делать детектив по экономическим делам в шотландском захолустье? – спросила Вэл с вызовом.

– Он собирался лечь в клинику, где лечат алкогольную зависимость.

– Это только прикрытие, – уверенно сказала Вэл. – Он за кем-то следил. – Она встала и раскрыла дверцы кухонных шкафчиков. – Вот бутылки вина. И вот. Дорогое виски. Здесь. Еще бутылки вина. А в холодильнике пиво. Чтобы человек с такими запасами алкоголя на кухне, которых хватило бы на пирушку для целого города, вдруг взял и лег в клинику лечиться от алкогольной зависимости? Не верю! – Скрестив руки на груди, она с вызовом посмотрела на Кэтлин. – Томас разнюхивал какое-то дело. На что спорим?

– Я не держу пари. Я главная подозреваемая, и рано или поздно меня посадят в тюрьму.

– Ты ничего такого не делала. Разве не так?

– Все улики против меня, Вэл. Я удрала от полиции. Одного этого уже достаточно, чтобы меня засадить.

Вэл кивнула:

– Знаю. Но пока что они тебя еще не поймали. И, кроме того, они же не могут тебя ни в чем…

– В ту ночь, когда его убили, Томас собирался встретиться со мной.

Как ни странно, Вэл эта новость нисколько не встревожила.

– Полиция знает об этом? Могут они до этого как-нибудь докопаться?

– Они мне еще ничего не сказали. Он прислал мне имейл. Просил прийти в полночь. Там была ссылка на карты «Гугл», чтобы я могла найти указанное место. Встреча назначалась на озере Лох-Катрин. Как нарочно!

Кэтлин ничего не сказала, каких страхов натерпелась, получив этот имейл. Как она заперлась в доме, как разложила наготове ножи, ножницы и все, что можно было использовать в качестве оружия, чтобы они были под рукой в каждой комнате. Как старательно вспоминала все, что знала из приемов самообороны, которым научилась еще во время своего замужества. Ей незачем было рассказывать о своих страхах, Вэл понимала это без слов.

– Откуда у него оказался твой электронный адрес?

– Не знаю.

– Он знал, где ты находишься.

– Да.

– А ты знала, что он знает. С ума сойти!

Он не пришел. Наступило утро, а вместе с дневным светом к ней вернулась уверенность, твердое убеждение, что он ничего ей не сделает. Если он, зная ее адрес, до сих пор к ней не заявился, ей и впредь нечего было опасаться. Она решила, как всегда, выйти на утреннюю пробежку… Его имейл она удалила. Но полиция рано или поздно обнаружит его в аккаунте Томаса.

– И для чего ему понадобилось с тобой встречаться? Вряд ли он хотел сообщить тебе, что решил пройти курс лечения от алкогольной зависимости.

– Может быть, все-таки для этого. – Голова у Кэтлин шла кругом.

– Среди ночи. На пустынном озере. Все ясно.

– О чем ты?

– Откуда он узнал, где тебя можно найти? Он был детективом. Каким-то образом выяснил. Затем он связался с тобой. Но не сразу после того, как выяснил, где ты…

– Откуда ты это знаешь?

– В такой клинике не бывает так, чтобы сегодня ты с ней связался, а завтра тебя уже положили на лечение. Если он хотел пройти курс, то почему связался с тобой только накануне того, как ему туда ложиться?

У Кэтлин на это не было ответа.

– Только посмотри на его шкафы. Повсюду полно алкоголя. Готова спорить, что если ты собрался проходить курс такого лечения, то первым условием будет выбросить из дома все спиртное. Нет, тут что-то не так! Этот человек не собирался лечиться от алкоголизма. Он хотел повнимательнее присмотреться к кому-то, кто находится в клинике. Полиции только остается узнать к кому.

– Ничего подобного полиция делать не будет.

Поспать бы сейчас, вот что ей нужно!

– Тогда нам самим надо постараться это узнать.

Но до Кэтлин голос подруги доносился словно бы откуда-то издалека. Ее мысли уже перетекли в мир сновидений: она видела себя убегающей через леса и холмы от преследователя, напоминающего Томаса, который всякий раз настигал ее там, где она пыталась найти прибежище. В сумочке непрестанно звонил ее телефон, и она понимала, что к нему нельзя прикасаться, а надо не останавливаясь бежать и бежать.

 

 

«Пустая трата времени», – подумал Бен.

Он старался не сводить глаз с говорящего. Следил за тем, чтобы его взгляд на самом деле, а не только в его воображении, был мрачным, убеждая остальных в том, что услышанное не производит на него никакого впечатления, но он берет на заметку каждое слово, тогда как в действительности он давно уже перестал прислушиваться к тому, что они говорят.

Седрик беседовал с Эндрю Митчеллом и Бри Ливингстон, женщиной лет сорока, на которую Бен и не взглянул бы, если бы не дороговизна нарядов, в которых она красовалась. Ответы Бри Ливингстон были настолько бессодержательны, что Бен боялся, как бы у него не свернулись мозги, если эта говорильня затянется надолго. Лицо Митчелла выражало рьяное усердие завзятого карьериста. Он следил за каждым своим жестом и старался произносить каждое слово так, как полагается в светском обществе. Его бы следовало изолировать от общества за насилие над человеческой речью, подумал Бен.

Какая никчемная трата времени!

В это самое время Сандер в Крейгмилларе, вероятно, сидел у себя в комнате, если только таковая у него имелась, и изнывал от страха за Джейми. Какой потерянный вид был у этого мальчика, когда Бен сказал ему, что должен сейчас уйти. Что, если Сандер был прав и один из этих социальных работников пристает к ребятам? Заставляет их молчать, возможно откупаясь деньгами? А когда они грозятся, что кому-нибудь об этом расскажут, он их убивает?

Немыслимо?

Однако в этом нет ничего невозможного.

А он тут сидит за одним столом с теми, от кого, хотя и косвенно, этот человек получает деньги.

Фонд, как он выяснил, самостоятелен в своих действиях. В самом начале разговора Седрик по его просьбе, прежде чем приступить к обсуждению серьезных коммерческих вопросов, поинтересовался деятельностью фонда. Фонд «We help» был на сто процентов дочерним предприятием фирмы «Дункан Ливингстон фармасьютикс», однако управлялся на автономных началах и строил свою работу, опираясь на собственную концепцию, дабы обеспечить себе необходимую свободу действий.

«Надо будет поговорить с заведующим», – подумал Бен. Но под каким предлогом это сделать? Нет, то, что происходит здесь, – это самая что ни на есть пустопорожняя трата времени! Бен с трудом удерживался от того, чтобы начать ерзать на стуле и то и дело посматривать на часы.

Вдруг Сандер пытался до него дозвониться? Что Бен ему скажет? Извини, но я не мог подойти к телефону, когда ты переживал самый ужасный кошмар в своей жизни, потому что должен был в это время сидеть за столом с парочкой самодовольных типов. Мы обсуждали миллионные бюджеты, тогда как ты и твоя семья, твои друзья и их семьи не имеете средств, чтобы купить себе новую одежду и качественные продукты, и ютитесь в тесных квартиренках, не имея ни малейших шансов оттуда выбраться, так как денег на образование у вас нет и взяться им неоткуда.

Сандер еще может выбраться. Голова у него хорошая. Дело только за тем, чтобы получить стипендию. Бен поможет ему. Что, если поговорить с Седриком? Неплохая мысль!

Решив это для себя, Бен сразу же воспрянул духом. Он снова начал слушать, о чем шла речь за столом. Какой-то исследователь, которого они купили много лет назад, требовал увеличить отпускаемые суммы, для того чтобы обеспечить, как выразилась внучка основателя фирмы, дальнейшее «научное сопровождение» разработанного им медикамента, который вот-вот должен был получить официальную регистрацию. Седрик, очевидно, решил обдумать этот вопрос. Наконец все поднялись. Бен механически пожал руку обоим директорам, сунул под мышку папку с бумагами, которую Седрик заставил его взять с собой скорее для видимости, чем по необходимости, и свободно вздохнул, очутившись снова на заднем сиденье «мерседеса».

– Скучно было? – спросил у него дворецкий Дэвид перед тем, как к ним присоединился Седрик.

– Не то слово! – подтвердил Бен, и Дэвид понимающе ему подмигнул.

– Ваш предшественник гораздо откровеннее выражал свои эмоции. Он относился, пожалуй, к людям, которых называют эксцентричными.

– Мой предшественник?

– Мистер Макгарригл.

– Позвольте уточнить! Я не состою личным секретарем.

Дэвид кивнул:

– Не будем забегать вперед.

Дэвид вышел из машины, чтобы открыть дверцу Седрику, который задержался, обмениваясь вежливыми фразами с Эндрю Митчеллом. Бен проверил свой телефон. Никто не звонил. Сандер не давал о себе знать. Зато есть полтора часа времени, чтобы потолковать с Седриком.

Однако с этим пришлось подождать. Садясь в машину, Седрик уже прижимал к уху трубку. Показав жестом Дэвиду, что можно ехать, он стал внимательно слушать, что ему говорят по телефону.

– Почему я узнаю это только сейчас? Сегодня у меня была с ней встреча, и вы это знали.

Если Седрик и сердился, то не подавал виду. Послушав еще некоторое время, он попрощался с собеседником и захлопнул телефонную трубку.

– Информация о Бри, – пояснил он Бену. – Я говорил вам, что мой консультант по финансам дал одному человеку поручение?

– Бри уводит деньги из фирмы? – поинтересовался Бен.

– Полтора года назад она купила апартаменты класса люкс в районе гавани в Глазго, с видом на Клайд. Кроме того, виллу на Лаго-Маджоре. На швейцарском берегу озера.

Бен даже присвистнул:

– Не дешево!

– Разумеется, в качестве директора ДЛФ она хорошо зарабатывает, но не настолько. У ее отца было трое братьев и сестер, которым тоже досталась доля наследства, так что состояние семьи было не такое уж огромное.

– То есть, смотря с чем сравнивать…

– Да, смотря с чем.

– Ну и что же? Она что-то прикарманивала?

– Со временем выясним. Информаторы моего консультанта на этот раз работают не так резво, – сказал Седрик.

– То есть те, кому он поручил разузнать о делах Бри, на этот раз столкнулись с какими-то трудностями?

– Меня это не касается, – запальчиво возразил Седрик.

– Незаконное расследование?

– Уверен, что мой финансовый консультант никому бы не поручил предпринимать незаконные действия, – улыбнулся Седрик.

– Понимаю. Он находит кого-то, кто сделает что нужно и в сомнительном случае возьмет все на себя.

Бен посмотрел на Седрика, но тот только сказал:

– Я этого не касаюсь.

– Давайте поразмышляем. Итак, Бри кое-что прикарманивает. Но таким образом она разрушает дело, созданное ее семьей?

– У Бри Ливингстон были не лучшие отношения с отцом.

– Но она возглавила фирму.

– Ее сестры выказывали еще меньше интереса, но зато у них были ярко выраженные таланты к другим областям деятельности. Старшая работает в организации «Врачи без границ», младшая стала известным театральным режиссером. В театре «Ройал-Корт» в Лондоне сейчас идет одна из ее постановок.

– Ого! И какой же пьесы?

– Вы вряд ли ее знаете. Это премьера. Она сама ее написала.

Бен кивнул:

– А средняя сестра, Бри, пробовала силы в юриспруденции?

– Но так и не закончила курса. Ее отец отчасти, конечно, был этому рад. Так у него, по крайней мере, остался хоть кто-то, на чьи плечи можно было взвалить фирму.

– Вы думаете, что она переводит деньги в Швейцарию, с тем чтобы в один прекрасный день смыться?

Седрик кивнул:

– Похоже на то.

Они немного помолчали. Бен размышлял. Итак, Бри обкрадывает фирму, основанную ее дедом. Не очень-то она сентиментальна. Пока что все сходится. Она подтасовывает баланс, выигрывая время для того, чтобы умыкнуть деньги. Но тут теория уже давала сбой. А есть ли у Бри достаточные познания в бухгалтерском деле для осуществления таких транзакций? Более вероятно, что у нее есть помощник.

– А как насчет второго директора – Эндрю Митчелла? Может ли он быть соучастником? Мне что-то не верится, чтобы Бри умела подделывать финансовые отчеты.

Седрик рассмеялся:

– Миляга Эндрю! Его мечта стать одним из тех, кого он считает знатью. Его жена, адвокат по профессии, принадлежит к очень богатому семейству. Ее отец был весьма влиятельным судьей: сэр Ричард Несбит. Жена вхожа в те круги, к которым он всегда мечтал принадлежать. Многие утверждают, что он только потому на ней и женился. И, разумеется – ведь вы же на это намекали, – ходят слухи, что у него роман с Бри.




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-06-27; Просмотров: 318; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.132 сек.