Психическая энергия: превращения и истоки 3 страница

* Преимущественно (фр.). — Прим. перев.

Источник психической энергии

ном принятии пищи в одиночестве и чувствуем реальную потребность разделить свои деликатесы с другими, устроить небольшую вечеринку на радость всем. В китайской книге «И-шин» это ощущение описывается как: «У меня есть хороший кубок, я разделю его с тобой»'. А когда мы хотим выразить свое удовольствие от встречи с другом, то совершенно спонтанно отмечаем это событие обедом или ужином. Даже наши религиозные праздники проводятся с выделением этой темы: радостные — пиршествами, а периоды покаяния или скорби — постами.

После своей частичной модификации в интересах психики инстинкт голода может проявляться в совершенно ином качестве, например, в виде какого-нибудь другого настоятельного желания, характеризующегося ненасытностью. Выражением инстинкта голода может быть любовь к деньгам, чрезмерное честолюбие или какая-либо иная безграничная устремленность, пробуждающаяся в человеке даже в том случае если сам индивид совершенно не осознает этого факта.

Страстное желание насытиться служит выражением голода в биологической сфере. Но человеческое существо требует пищи и иного рода, причем эта потребность может быть такой же настоятельной, как и физический голод, и не менее неумолимой по своей навязчивости. Для того чтобы понять насколько естественно и бессознательно для обозначения этих других потребностей используются термины из области физического голода, следует лишь вспомнить выражения, употребляемые при их упоминании. Мы «усваиваем» идею или «впитываем» мысль. Пропаганду «скармливают» бездумному народу. Короткая молитва советует нам «прочитать, отметить, выучить и внутренне переварить» учение. Обращаясь к сленговым выражениям, мы «пережевываем новую идею» или «плюем на нее», когда отвергаем, и говорим «я не перевариваю ее». Такие выражения почти неизбежны в разговоре об идеях, но символизм принятия пищи и пищеварения используется также и в связи с другими вопросами. Например, фраза «голод и жажда после праведности» обозначает нечто более глубокое, чем интеллектуальное понимание и более тесно связана с идеями, представляемыми обрядами «поедания божества», в которых участники ритуальной трапезы ассимилируют божественные качества. Считается, что в нашем собственном обряде причастия причащаемый реально впитывает не только сущность Христа, но и его самого, и что впредь Христос будет пребывать в его сердце вместе с верой.

2*

М.Э. Хардинг

В результате модификации и развития инстинкт голода из чисто биологической сферы, где он выступает манифестацией физической или соматической потребности, заявил о себе в психической сфере. Здесь он служит сознательному эго в форме честолюбия, самоуважения или стремления к накопительству. Но возможна и дальнейшая его модификация вплоть до достижения такой стадии, когда голод уже не затрагивает исключительно личное имущество или собственное возвеличивание, а ищет удовлетворения в высшей цели надличностного или религиозного характера.

Из этого краткого наброска можно видеть, что постепенная трансформация инстинкта голода осуществляется в три стадии. Они соответствуют трем этапам развития человека, которые в другой своей работе я обозначила как стадию наивного сознания, стадию эго и стадию осознания самости⁴. Подобные же шаги можно проследить и в эволюции других основных инстинктов: стремления к самосохранению, сексуальности с сопутствующим ей родительским комплексом, и влечения к власти. В каждой из этих областей на первой стадии в поле сознания доминируют биологические нужды и связанные с ними инстинктивные импульсы; фокальный центр, «Я», полностью подчинен аутоэротичес-ким желаниям. Я назвала этот центр «аутос»⁵.

На второй стадии центром сознания становится эго и инстинктивные влечения модифицируются благодаря своим взаимоотношениям с новообразованным эго-сознанием, которое, в свою очередь, заявляет о себе как «Я». На третьей стадии эго смещается с центрального положения и по своему значению становится второстепенным по отношению к новому центру сознания, Самости, категорический императив которой обретает всеобщий контроль.

Юнг употребляет термин «Самость» для обозначения центра психического осознавания, выходящего за рамки эго-сознания и включающего все обширное пространство психики, которое обычно остается бессознательным. Таким образом, Самость представляет не только личностное сознание, но и безличное также. Большинство великих мировых религий считают достижение этого уровня наивысшей целью. Она описывается выражением «обнаружение Бога в себе». Ибо Самость, центр этого сознания нового типа, ощущается как нечто отличное от эго и обладающее абсолютным господством в психике. Она заявляет о

Источник психической энергии

себе командным голосом, обладающим такой же властью над индивидом, как инстинкты. Активно функционируя в человеке, этот центр способствует поглощенности внутренней, субъективной жизнью, что со стороны может показаться аутоэротическим эгоцентризмом. Однако если индивид четко различает личностное «Я», аутос или эго, и этот центр внеличностной, непреодолимой власти, то это, несомненно, не аутоэротическая поглощенность, а заинтересованность высшей ценностью, имеющей огромное значение для развития психики, а следовательно, и для всего человечества.

Эти последовательные стадии развития характеризуют типы сознания, присущие различным людям. Индивид, полностью живущий на аутоэротической стадии, не может представить себе большего осознания и большей свободы человека, сознание которого модифицировалось появлением эго. Например, индивиду, не поборовшему с возрастом своей зависимости от физического комфорта, не понять самодисциплины человека, который может добровольно отказаться от притязаний на досуг и роскошь для того, чтобы полностью посвятить все свое время работе. Такая управляемая самоотдача непостижима для любителя легкой жизни, который обнаруживает, что подобное даже при желании выше его сил. Ибо хотя более развитый человек естественно осознает потребности своего тела, его инстинктивные влечения уже больше всецело не властвуют над ним. Но вместе с тем он не способен понять сущность сознания, управляющего им, когда Самость сменяет эго даже в умеренной степени.

Полное замещение аутоса эго или эго — Самостью в жизни, конечно же, не наблюдается. Действительно, для человека, полностью освободившегося от потребностей тела или совершенно лишенного желаний эго, едва ли было бы возможным практическое продолжение жизни. Эти побуждения нужны для человеческого существования, и без них остановилась бы жизнь тела, а вместе с ней — и жизнь сознательной личности. Поэтому, когда мы говорим об овладении центра сознания надличностной Самостью, следует помнить, что это замещение означает не устранение биологического желания, а его перевод в подчиненное положение. В результате такого процесса инстинкты, первоначально обладавшие полным контролем, становятся относительными по своему значению, а их компульсивный характер модифицируется постепенной психизацией, то есть, их энергия частично перено-

М.Э. Хардинг

сится из биологической сферы в психическую. В ходе этого процесса часть власти отбирается у инстинктов, но лишь толика ее становится доступной для сознательной личности индивида; намного большая доля переходит к новому детерминанту объективной психической сущности.

Интересно отметить, что буддисты из секты Махаяна также различают три стадии человеческого сознания, поразительно соответствующих выделенным здесь нами. Наивная стадия, с преобладанием господства аутоса, когда индивидом полностью управляют его физические потребности и желания, характеризует «человека небольшого ума». Сознание такого человека, будучи ограниченным пределами его биологических влечений, крайне сужено. Ему, как говорят буддисты, «лучше всего верить в причинно-следственную связь»⁰. Его предостерегают об осторожном отношении к своей озабоченности аутоэротическими желаниями.

Индивида на эго-стадии развития буддисты называют «человеком среднего ума». Его внимание полностью нацелено на контроль своего окружения для собственного удовлетворения и блага. Он обрел некоторый контроль над своими инстинктивными побуждениями, царь для него теперь — эго. Он классифицирует все с точки зрения собственных желаний, принимая хорошее и отвергая дурное, не осознавая, что отвергнутое не перестает существовать, а погружается в бессознательное. Буддисты говорят, что на этой стадии «лучше всего осознавать действие закона противоположностей как внутри себя, так и снаружи».

Состояние индивида, которого буддисты называют «человеком высшего ума», соответствует третьей стадии нашей психологической классификации. У него наблюдается разрыв идентификации эго с высшей ценностью. В результате такой человек воспринимает внутренний динамический фактор как нечто отличное от сознательного эго, хотя и определенно располагающееся в рамках психики. По мнению буддистов, для его состояния «лучше всего понимать неотделимость познающего, объекта познания и действия познания».

Следует всегда помнить, что обсуждаемое здесь психологическое развитие не относится ни к сознательной личности индивида, ни к его внешней маске или персоне. Человек может приобрести достойные подражания манеры, его поведение может быть обходительным и корректным, а сам он — высокообразованным и обладать всем внешним культурным лоском, но его естествен-

Источник психической энергии

ные инстинктивные реакции, проявляющиеся наедине с самим собой, могут разоблачать его как совершенно иную личность. Или же в условиях физического или психического напряжения он может поразить своих друзей и даже самого себя необузданными примитивными реакциями, которые неожиданно берут верх над позицией хорошо воспитанной личности. Такие реакции рождаются не в сознательной части психики; они исходят от безличной части и отражают не сознательный характер, а стадию развития, достигнутую безличной психикой. Инстинктивные реакции человека, будучи экзопсихическими по происхождению, находятся, главным образом, вне контроля его сознательного эго. Их сущность и характер определяются не сознательными манерами и представлениями, и даже не моральными убеждениями, а степенью психической модификации самих инстинктов — процесса, зависящего в первую очередь, как отмечалось выше, от действия инстинкта рефлексии.

Постепенное изменение формы этих инстинктивных побуждений проявляется также и в развитии религий, ибо непреодолимые и всесильные факторы бессознательного персонифицируются в божественных фигурах различных верований. Человек, как очень правильно сказано, создал Господа по своему образу и подобию — но не по образу своей сознательной личности, а по подобию того объективного психологического фактора, который единовластно правит в бессознательной части психики. Постепенное изменение, произошедшее в мировых религиях, идет параллельно медленной трансформации безличной и инстинктивной части человеческой психики. На заре человечества боги представлялись полностью обособленными от человека. Они жили своей собственной жизнью в некоем мире духов и цель ритуала состояла в построении мостика между человечеством и этими могушественными и непредсказуемыми владыками, которых необходимо было ублажать, дабы они обеспечили пищу и защиту от врагов и даровали людям и животным плодовитость. Это означает, что боги представляли силы природы — природы, окружающей человека, и его внутренней инстинктивной природы.

До того как человек научился контролировать свою природную инерцию и непредсказуемые импульсы, он ощущал себя полностью зависимым от прихоти богов в том, что касалось обеспечения жизненных потребностей. Но с постепенным освобождением психики человека от власти инстинктов и увеличением способ-

М.Э. Хардинг

ности контролировать себя и свое окружение, его религия также изменилась, достигнув стадии, когда божественная сила представлялась как персонифицированный Господь, озабоченный благополучием своей паствы, но ненавидящий язычников, не желающих служить ему. Эта теологическая концепция соответствует эго-стадии психологического развития. Во всех более развитых религиях центральное учение уже миновало эту стадию и связано с восприятием Бога в самой психике. Однако обычно оно — удел посвященных, которые специальным наставлением и обучением подготовлены воспринимать откровения этого Бога лично. Такие откровения приходят посвященным как субъективное переживание, распознаются и осознаются как исходящие не от Бога на небе, а от Бога внутри. Они соответствуют объективной части бессознательной психики. Эзотерическое учение, постулирующее Бога извне, обитателя небес, взирающего на своих детей из небесного храма и обеспечивающего физические потребности человека, — Бога, от которого «исходят все хорошие вещи», включая духовные помыслы, благословение милости Господней и избавление от греха — обычно считается более подходящим для непосвященного верующего.

Субъективное восприятие эзотерического аспекта более высокоразвитых религий обозначается различными терминами. В христианстве это ощущение пребывания Христа в сердце, влекущее за собой такую жизненную позицию, как «да живет Христос во мне, а не я сам». В ходе многих столетий христианские мистики оставили свидетельства своих достоверных переживаний обнаружения этого «другого» в собственных сердцах. Иногда этот «другой» называется Христом, иногда — просто Богом. Он воспринимается как нечто отличное от души, в которой пребывает. Инициации древних мистериальных культов стремились вызвать в некоторой степени сходное переживание, но здесь посвященный ощущал, что он сам фактически стал богом, и в ритуале действительно величался как таковой. В Египте фараон во многом подобным образом становился Осирисом. Здесь за этим стоит идея, что индивид превращается в Бога. В восточных религиях обучение направлено на формирование осознания внутреннего Бога, ибо считается, что Атман всегда находится внутри и является самой сущностью человека. Хотя он скрыт от сознания непосвященного, для его распознания необходимо всего лишь преодолеть пелену авидьи или неведения, незрячести.

Источник психической энергии

Эти формулировки представляют собой попытку выразить психологические переживания, реальность которых нельзя отрицать, невзирая даже на то, что язык их изложения чужд психологу. Эти переживания реальны⁷ и к ним следует подходить с непредубежденностью ученого. Используемые для определения таких переживаний догматические представления, не могут быть приняты за объективные факты, скорее их следует считать субъективными выражениями внутреннего переживания.

Психолог со всей серьезностью должен задаться вопросом: какова природа этих переживаний. Очевидно, они относятся к встрече с абсолютным детерминантой в психике, действующей со всей силой и неоспоримостью инстинкта, но являющейся выражением психического, а не биологического императива. Этот фактор не связан с сознанием, он не подконтролен сознательному эго, а действует как нечто иное в рамках психики. Он всегда представляется нуминозным явлением, имеющим все атрибуты tremendum *. В большинстве случаев психологи игнорировали переживания такого типа на том основании, что религия не входит в сферу интересов науки. Именно работе Юнга мы обязаны некоторым пониманием этого безличного фактора в психике, со всей очевидностью оказывающего огромное влияние на судьбу человека.

На Западе принято считать, что человек рождается либо с грубыми, либо с благородными инстинктами. Он — или грубиян от природы, или врожденный джентльмен, и его состояние считается неизменным. Как гласит поговорка: «Сколько мухомор водою не поливай, не вырастет из него боровик». Дикарь в душе всегда будет оставаться грубым, сколько его ни обучай учтивым манерам.

Однако на Востоке считается возможным достичь трансформации основных элементов человеческого существа с помощью специальной тренировки и дисциплины. Различные формы йоги⁵ предписывают физическую и психологическую дисциплину, целью которой является «охладить огонь желания» или «съесть мир». На язык психологии это можно перевести как «осуществление трансформации инстинктов». Западная психология долго не понимала возможности подобного радикального изменения. Поэтому данный аспект человеческого развития игнорировался как психологами, так и педагогами.

^Внушающий трепет, ужасный (лат.). — Прим. ред.

М.Э. Хардинг

Впервые гипотеза о возможности такой трансформации была выдвинута современными глубинными психологами при попытке объяснить некоторые явления, эмпирически наблюдаемые в ходе анализа бессознательного. Теперь признается, что трансформация существенно необходима для достижения фундаментального успеха в результате проведения анализа. Однако представить ее убедительные доказательства нелегко, ибо происходящая перемена имеет преимущественно субъективный характер и представляет собой изменение внутренних реакций и импульсов, возникающих спонтанно и составляющих задний план восприятия жизни индивидом.

Изменение обычно инициируется фрустрацией инстинктивных желаний, безвыходным положением, останавливающим человека и стимулирующим его к рефлексии. Он обращается к своему жизненному опыту и обнаруживает противостоящие элементы. Это ведет к конфликту, разрешение которого требует дальнейшей рефлексии. В ходе этого процесса психическая энергия индивида, его либидо, направляется внутрь его самого и начинает выполнять там свою творческую функцию.

Индивиды со слабым побуждением к рефлексии часто удовлетворяются жизнью, полностью связанной ограничениями ау-тоэротической стадии развития. Для них достаточно физических удовольствий, в том же случае, если добиться этого не удается, они растрачивают свою энергию в жалобах на собственное невезение и находят извращенное удовлетворение в жалости к самим себе. Для них принцип удовольствия-боли служит критерием добра и зла, хорошего и плохого, и по нему они выстраивают свою жизнь. Другие люди, нашедшие удовольствия недостаточными или обнаружившие, что постоянный выбор удовольствия ведет к столкновению с нежелательной болью, выбрали путь развития эго, предоставляющий приемлемое избавление от дилеммы. Они дисциплинировали аутос и открыли новый вид удовлетворения в честолюбии, престиже или власти. Эти мотивы могут оставаться на эгоистическом уровне или мобилизоваться на службу благородному идеализму. Данный уровень бытия присущ, вероятно, большинству мужчин и женщин западной цивилизации, и очень многие живут и умирают, останавливаясь на нем. Они постигли закон причины и следствия, но еще не осознали действия закона противоположностей вовне и внутри себя.

Источник психической энергии

Но и на этой стадии удовлетворения может оказаться недостаточно для счастья. Индивид может увидеть действие закона противоположностей и обнаружить, что нет приобретения без соответствующей потери, что всякое добро уравновешивается злом, или что достижения сами по себе могут вызвать пресыщение. Способность добиваться собственных целей может ослабеть вследствие болезни либо преклонного возраста, могут не оправдать ожиданий давно лелеемые надежды и амбиции. В результате внутренней неудовлетворенности возникают конфликты — возможно, в связи с угрызениями совести или неудовлетворенными желаниями, жаждой неизвестно чего — опять же ведущие к необходимости рефлексии, являющейся началом сознания.

Сознанию новой стадии развития всегда предшествует чувство недостатка. Евклид определяет точку как нечто имеющее местоположение, но не имеющее протяженности. Что знает о протяженности сознание, ограниченное точкой? С позиции точки протяженность не существует. Протяженность представляет собой непостижимое измерение, и точка не может даже определить, имеется ли оно или нет, если в ней самой не существует латентной возможности протяженности, — это пустота, точка bindu, как назвали бы ее индусы, которую может компенсировать лишь нечто выше ее понимания, тем не менее туманно вырисовывающееся в ней. Это именно тот смутный предвестник высшей стадии осознания, который так часто заставляет индивида разочаровываться в беззаветно искомой удаче — по крайней мере по его мнению — и порождает в нем конфликт, который оказывается переломным пунктом в его жизни.

Когда такой конфликт возникает, он скорее всего разрастается, вбирая в себя все большую и большую часть жизненной энергии до тех пор, пока не займет главенствующее место в сознании. В этот конфликт вовлечены все аспекты жизни. За что бы человек ни взялся, повсюду он сталкивается с противоречиями, и никакой компромисс, никакие попытки подавления или усилия воли не могут помочь выйти из тупика конфликта. Здесь решающий момент, ибо если человек сможет подойти к этому конфликту в открытую, удерживая обе его стороны в сознании, то из глубин бессознательного может подняться примиряющий символ и указать скрытый, невидимый путь, который может вывести из безвыходного положения. Это постоянная тема легенд и мифов: в момент крайнего отчаяния героя неожиданное решение прино-

М.Э. Хардинг

сит ему маленький ключ, чахлое или презираемое животное, карлик или ребенок показывают тайный выход из дилеммы, который герой сам проглядел.

Аналогичным образом к обычному человеку современности, столкнувшемуся с неразрешимой проблемой, решение может прийти во сне либо в фантазии, обычно оставляемых без внимания; или же какой-нибудь небольшой предмет, встретившийся на пути, какое-то незначительное происшествие, без видимой причины привлекшее внимание, могут магией бессознательного открыть ему единственно возможный выход из затруднения. Такая вещь становится для человека символом. Ибо ему приносит облегчение не очевидное значение или ценность вещи; скорее эта несущественная вещь каким-то тонким намеком высвобождает творческую силу в бессознательном, посредством которой могут быть урегулированы внутренние противоречия. Таким образом она становится примирительным символом, всплывающим из бессознательного для того, чтобы показать выход всякий раз, когда конфликт встречается стойко.

Обычные люди не всегда распознают ценность такого символа, ибо его значение обычно скрыто. При подобных обстоятельствах в отношении значения символа древние обращались к провидцу или советовались с мудрецом. В наше время, когда на жизненном пути стеной встает неразрешимая проблема, принято консультироваться у аналитика⁹. Если в ходе анализа используется метод Юнга, то инициированное конфликтом изменение протекает под руководством собственного бессознательного индивида. Аналитик не предполагает, что знает выход, а вместе со своим пациентом приступает к изучению бессознательного и поиску решения проблемы. Он — необходимое действующее лицо процесса, так как знаком с методикой интерпретации проявляющегося в сновидениях и фантазиях невразумительного бессознательного материала; кроме того, он необходим как точка опоры, за которую пациент может держаться в переходный период, когда все ценности подвергаются сомнению и исчезают любые ориентиры.

Пациенту дается инструкция — осознать происходящее в собственной психике и в дальнейшем выстраивать свою жизнь в соответствии с постигнутой истиной. Аналитик не пытается составить программу, похожую на курс обучения в колледже, ибо он сам не знает, как будет разворачиваться процесс и каким имен-

Источник психической энергии

но образом появится решение жизненной проблемы индивида. Процесс индивидуации уникален для каждого человека, и его нельзя предсказать или предписать.

Однако в одном отношении этот процесс все же напоминает обучение, ибо требует времени и внимания, которые необходимо отнять от других сторон жизни, полезных и привлекательных, и посвятить внутренней культуре индивида. Стороннему наблюдателю, если он не знает цели и не ведает подобной потребности внутреннего развития, поглощенность человека, следующего этой дорогой, может показаться эгоистичной и нездоровой. Стремление к такого рода внутреннему переживанию и саморазвитию возникает от психического влечения, духовной жажды, — сродни потребности удовлетворения физического голода — которая различным людям присуща в разной степени. Это выражение инстинктивного побуждения к самосохранению на психическом, а не биологическом уровне. Те, у кого оно пробудилось, вынуждены стремиться удовлетворить его запросы либо терпеть муки духовного голода и, в конце концов, истощения.

Те, кто не ищут освобождения от рабства инстинктивных влечений путем внутреннего развития, остаются рабами своих страстных желаний или страдают от серости, вытекающей из безжалостного их подавления. В любой кризисной ситуации такие люди неспособны сдержать свои первобытные реакции; мы можем передать свои научные знания детям, но не можем уберечь их от боли и страдания, вызванных незнанием психической сферы.

Говорится, что именно эта проблема сильно волновала Будду. Будда, медитируя перед своим окончательным просветлением под деревом Бо, задумался над вопросом: К чему эти вечно повторяющиеся жизни? Почему люди и животные следуют по бессмысленному кругу рождения, страдания и смерти? Почему жизнь остается точно такой же, как и прежде — почему люди не могут перерасти эту дикую, первобытную стадию? Он уходил в медитацию все глубже и глубже, пока в видении ему не открылся ответ. Будда увидел колесо жизни, состоящее из бесконечного круга существований, рождений, смертей и возрождений, небес, преисподних и земли, с ее множеством обличий. В центре находились три животных, постоянное кружение которых заставляло колесо вращаться: свинья, змея и голубь'", представляющие себялюбие, гнев и вожделение или, в терминологии настоящего обсуждения, жадность, власть эго и сексуальность.

М.Э. Хардинт

Откровение, пришедшее к Будде в видении, заключалось в том, что именно эти инстинктивные силы мотивируют бесконечный цикл жизни. Человечество будет приковано к колесу до тех пор, пока человек будет стремиться к их удовлетворению. Эти инстинктивные силы уходят корнями в саму субстанцию и природу живого организма, в сущность, дух и жизнь самой протоплазмы. Они древнее психики человека. По этой причине они доминируют в функционировании всех живых существ, непрестанно повторяющих жестокий цикл.

У животных инстинкты господствуют беспрепятственно, но у человека вместе с постепенным развитием сознания появилось психическое дополнение инстинктам. Животное действует, не зная, что оно действует, человек не только действует, но и знает, что он действует и в добавок сохраняет память о своих прошлых действиях. И кроме всего этого, он обрел определенную степень свободы воли, позволяющую выбирать, по крайней мере в некоторых пределах, как ему действовать. Таким образом, у человека появилась новая сила, способность знать и понимать, — сознание — которая достаточно окрепла, чтобы противостоять компульсивнос-ти инстинкта. Появление сознания позволило человеку установить новые взаимоотношения со своим внутренним жизненным духом.

Именно этот шаг отмечает переход от полной занятости самим собой аутоса к начальной стадии эго-сознания. Или, как говорят буддисты: «человек малого ума» развился до стадии «человека среднего ума». «Человек малого ума» должен познать закон причины и следствия, то есть, он должен следить за последствиями бездумного следования своим инстинктивным желаниям; «человек среднего ума» открывает для себя закон противоположностей. Для него инстинктивные влечения и связанные с ними психические образы — архетипы — проявляются в противоположностях. Далее мы рассмотрим эти инстинктивные влечения в их двойственной форме, в их взаимодополняющем противоположении. Во-первых, инерцию, проявляющуюся в лености и неугомонности, в соответствии с первым законом Ньютона, касающимся инерции физических тел; во-вторых, голод, выражающийся как в нужде, так и в алчности; в-третьих, самозащиту, зачинающую как вражду, так и дружбу; и наконец, воспроизведение, порождающее в своей сексуальной фазе как вожделение, так и любовь, и способное быть лелеющим или разрушающим, животворным или смертоносным в своей материнской фазе.

Источник психической энергии

В завершающих главах мы рассмотрим возможность развития от этой стадии к таковой «человека высшего ума», нашедшего способ урегулировать противоположности и обретшего сознание Самости.

1. C.G. Jung, «Psychological Factors Determining Human Behaviour», в The Structure and Dynamics of the Psyche (C.W., 8), p. 115.

2. Ibid, p. 117.

3. См., Шуцкий Ю.К. Китайская классическая «Книга перемен». — М.: Восточная литература, 1997. — No. 61, с. 445.

4. The Way of All Women, p. 6. В настоящей книге [в английском оригинале] термин Самость, как обозначающий центр психики в ее целостности, пишется с большой буквы, для того чтобы отделить его от личностного «Я», часто употребляемого для выделения личностного начала в таких выражениях, как: «я сам», «он сам» и т.д.

5. На стадии наивного сознания содержание сознания составляют физические или соматические перцепции. Именно этот элемент заявляет о себе, когда индивид говорит «Я». Иногда его называют аутоэро-тическим фактором. Однако не существует общераспространенного термина для отделения этого «Я» от эго, господствующего на второй стадии сознания. Для этой цели вполне может подойти греческое слово autos. Оно служит основой таких слов, как: автоматический, аутоэротический и автономный, — касающихся функционирования этого соматического «Я»; вместе с тем, ребенок, не избавившийся с возрастом от господства аутоса, диагностируется как аутический. К понятию аутоса ближе всего, наверное, стоит фрейдистский термин «ид». Однако Фрейд постулировал, что индивид говорит с позиции эго, принимающего во внимание ид, внутренние инстинктивные влечения. По моим наблюдениям, такая дифференциация присутствует не всегда. Не только у ребенка, но и у взрослого заявляющее о себе «Я» часто выступает всего лишь голосом инстинкта, ибо сознательное эго, способное контролировать аутоэротические или автономные импульсы, еще не развилось. Я думаю, что по этой причине полезно будет выделить аутос как ранний и незрелый центр сознания. В этом случае термин «эго» можно приберечь для следующей, более сознательной стадии развития, по отношению к которой в действительности употребляются такие слова, как: «эгоцентрическая» и «эгоистическая» — для установления различия между соматическими реакциями и ответами, связанными с личностным сознанием и большей утонченностью.

Дата добавления: 2015-06-27