В рейд по Сумщине

В ночь на шестнадцатое мая соединение Ковпака вы­шло из Брянских лесов и взяло курс вглубь Сумской об­ласти. Накануне Ковпак и Руднев лично проверяли готов­ность отрядов к длительному походу. Дед особенно приди­рался к обозу. Смотрел, чем загружена каждая из повозок, и почти наполовину урезал количество подвод. Лично про­верял упряжки и колеса.

Как ни сокращал Сидор Артемьевич обоз, но когда пар­тизанская колонна вышла из Брянского леса, в темноте не было видно ни ее начала, ни ее конца. С рассветом мы с Валентином на глаз прикинули, что колонна заняла два с лишним километра. Вот такую-то махину Ковпак без по­терь провел буквально под носом у гитлеровских карателей, поджидавших нас в селе Каменка. И здесь, конечно, не обошлось без Дедовой хитрости. Чтобы отвлечь внима­ние врага, он поручил хорошо вооруженной группе развед­чиков нанести по врагу отвлекающий удар со стороны рай­центра Хутор Михайловский. Группа учинила настоящий переполох во вражеском гарнизоне. Услышав стрельбу, гит­леровцы поспешили в Каменку, а наши разведчики, выпол­нив задачу, скрытно вышли из боя и направились догонять свою партизанскую колонну. Фашисты в Каменке приняли подошедшее подкрепление за партизан и открыли шкваль­ный огонь по своим. А тем временем наше соединение, про­бираясь но краю болота близ села, уходило на юг в Сум­скую область.

На марше наш Кролевецкий отряд был впереди. Моя группа прикрывала соединение справа, а группа Валенти­на— слева. Ежедневно у нас происходили стычки с заса­дами карателей и полиции. Конные разведчики заранее предупреждали об опасности. Как правило, нам удава­лось быстро расправиться с такими засадами и очистить от них путь соединению.

На подходах к селу Собычев, двигаясь вдоль опушки леса, мы услышали впереди короткие автоматные очереди. Стреляли явно наши разведчики. Хотя ответного огня не было слышно, мы ринулись в лес на выручку своим конни­кам. Вскоре я увидел, что по лесу широким развернутым фронтом на нас наступают гитлеровцы. В кустах и на по­лянах мелькали зеленые фашистские шинели.

- Вот фрицы дают! В конце мая шинели напялили! Сегодня запасемся амуницией, — крикнул бежавший рядом со мной Коля Будник.

Я дал команду группе залечь, подпустить фашистов по­ближе и вести только прицельный огонь. Каково же было мое удивление, когда гитлеровцы стали поднимать руки вверх, не прекращая движения в нашу сторону. Я дал команду не стрелять, но сам пока еще не мог понять, в чем же дело. «Ведь гитлеровцы никогда не сдаются в плен большими группами. Не провокация ли это? Может, хотят сблизиться и взять нас в рукопашном бою, пользуясь чис­ленным преимуществом?» — мелькали мысли. А зеленый строй с поднятыми вверх руками в это время медленно приближался.

- Бить их надо! — раздавались голоса партизан. Ви­димо, не одного меня охватило сомнение.

В этот момент с левого фланга по ним ударила подо­спевшая нам на помощь группа Валентина. Гитлеровцы залегли. Раздавались какие-то крики, которые из-за стрель­бы трудно было разобрать. Но вот в перерыве между пуле­метными и автоматными очередями я вдруг услышал рус­ский голос:

- Не стреляйте! Мы свои!

Стрельба утихла, и я увидел, как из-за куста высуну­лось подобие белого флага.

- Товарищ командир! Я сейчас разведаю! — крикнул мне наш разведчик Женя Устенко и с карабином наизго­товку двинулся к флагу.

Многие из партизан не выдержали и тоже пошли к флагу. Тут-то все и выяснилось. Это ока­залась рота так называемого «добровольческого батальо­на», который фашисты сформировали из наших военноплен­ных. Они были одеты в новенькую гитлеровскую форму. Однако фашисты просчитались. Эти люди пошли «добро­вольно» в батальон с одним желанием: вырваться из лаге­рей и в первом же бою перейти на сторону Красной Ар­мии. Это и оказался их первый бой. Нам рассказали, что некоторые из пленных поверили фашистской пропаганде и думали, что их обязательно расстреляют, если они попадут в наши руки, и разбежались по лесу. Позже и эти пленные стали к нам приходить. (Шинели на них были именно по­тому, что они готовились к побегу.)

Мы отобрали у «добровольцев» оружие и под конвоем отправили к командованию соединения, которое позже рас­пределило их по отрядам.

В этот же день, при подходе к селу Собычев, нас встре­тил огнем отряд полиции, с которым мы быстро расправи­лись и взяли несколько человек в плен. К Ковпаку поска­кал связной с донесением, что село полностью очищено от полицаев и готово для размещения в нем на ночь отрядов соединения.

В центре села, прямо на улице, Кудрявский собрал командный состав своего отряда и поставил перед нами задачу: уничтожить мост на шоссейной дороге возле Собычева, а также прикрыть взрыв двух железнодорожных мостов на участке Ямполь — Маков — Глухов.

В это время к нам подкатил велосипедист и спросил:

—Кто из вас начальник местной полиции?

—Я, а в чем дело? — сказал Кудрявский.

—Пан начальник! На ваше село надвигаются большие силы партизан Ковпака, они уже близко. Нужно бы по ним ударить.

— Я что-то тебя не понял, пан полицай? Нужно ударить или нужно удирать? — с ехидцей переспросил Кудряв­ский.

- Вначале ударить, пока они находятся в походной колонне, а потом уж и удирать.

- Ох и умный же ты, подлюга, но твой пан начальник местной полиции оказался все-таки умней тебя и давно насалил пятки. Расстрелять его! — завершил разговор Кудрявский, обращаясь ко мне.

Сообразив, к кому попал, полицай упал перед Кудрявским на колени и, рыдая, начал просить пощады. Я ото­брал у него винтовку и велосипед, и в этот момент, запы­хавшись, подбежали Мария Гончарова и Юля Устенко.

—Поручите нам расстрелять этого гада. Мы его знаем. Он вместе с фашистами расстреливал и сжигал женщин, детей и стариков в нашей Большой Березке.

—Как, политрук, разрешим? — спросил я рядом стоя­щего Кизю.

—Добре, девчата. Кончайте с этим извергом, — сказал Лука.

Лязгнули затворы карабинов. Девушки приказали по­лицаю отойти в сторонку.

—За уничтожение детей, женщин и стариков —смерть предателю! — прогремели два выстрела...

Шоссейный мост возле Собычева мы взорвали, как только по нему прошло партизанское соединение, а ночью наши с Валентином группы прикрывали работу минеров по взрыву двух железнодорожных мостов на участке Ям­поль— Глухов. Обе операции прошли успешно, без потерь с нашей стороны.

В здании собычевской комендатуры мы нашли брошен­ные гитлеровцами документы — донесения полиции, свод­ки и приказы гитлеровского командования. Во многих до­кументах упоминались «банды Ковпака», приводились дан­ные об ущербе, причиненном фашистским войскам, поли­ции и комендатурам. Тут были и предписания полицейским отрядам об охране железнодорожных мостов и воинских эшелонов от «банд Ковпака»...

В лесу Марица поступила радиограмма из Москвы, и мы узнали, что нашему командиру Сидору Артемьевичу Ковпаку присвоено звание Героя Советского Союза. С ра­достью и гордостью восприняли партизаны это сообщение. Для Деда эта весть была большой неожиданностью. Он считал, что Москве не до нас, и, когда комиссар Руднев со­общил ему содержание радиограммы, не смог скрыть сво­его волнения.

- Не забыл о нас Верховный, — сказал он.

В связи с этим событием в отрядах состоялись митинги, на которых мы обязались приумножить боевую славу на­шего соединения.

Руднев был награжден орденом «Знак Почета», чему все мы удивлялись. Особенно был расстроен Дед.

- Сэмэн! Мне дюже хочется связаться по радио с Мо­сквой и спросить: «За яки таки заслуги боевого комиссара-партизана нагрождають цивильным орденом, а не бое­вым?» — сказал он.

- Это очень важный орден. Что же касается боевых наград, то впереди у нас еще много боев. Будем хорошо фашистов бить — и боевые ордена заработаем, — ответил Руднев.

Мы с Валентином от души поздравили командира и ко­миссара с высокими правительственными наградами. Это были первые награды нашего соединения.

Дата добавления: 2015-06-28