На подступах к древнему городу

Днем 24 мая 1942 года Ковпак с Рудневым и Базымой, изучив собранные разведчиками данные о дислокации вра­жеских войск на подступах к Путивлю, приняли решение прямо с марша развернуть в боевые порядки все отряды соединения и одновременным внезапным ударом атаковать вражеские гарнизоны, расположенные в Спадщине, Яцине, Стрельниках, Ротовке, Вязенке, Берюхе, в Старой и Новой Шарповках.

Наш Кролевецкий отряд совместно с одной группой Пу­тивльского отряда должен был перед рассветом 25-го мая внезапным ударом уничтожить или разгромить гарнизон фашистов в Старой Шарповке. Шел дождь. Усталые и про­мокшие после тридцатикилометрового марша, мы вечером вошли в село Литвиновичи. Партизаны валились с ног. Сделав короткую остановку для ужина и отдыха, двинулись дальше. С ходу форсировали речку Клевень и вышли к хлипкому мостику через речку Звань, сразу же за которой темнел Спадщанский лес, прикрывающий подступы к Ста­рой Шарповке. Встретившие нас разведчики доложили, что мостик через речку в самой его середине разобран и на его восстановление потребуется не менее сорока минут.

Кудрявский, которому было поручено командовать сводной группой, наносящей удар по Старой Шарповке, принял решение немедленно приступить к восстановлению моста. Командир группы путивлян Степан Кириленко, что­бы не терять времени, с разрешения Кудрявского повел свою группу в обход, надеясь найти в темноте знакомый ему брод через речку. Едва начались работы, как что-то ослепительно вспыхнуло и раздался сильнейший взрыв. Па какое-то мгновение я ослеп и стоял, не понимая, что прои­зошло. Кто-то тронул меня за ноги. Нагнувшись, нащупал человека и рывком поднял его на ноги. Это был Григорий Семенович Иванько.

- Автомат у меня из рук вырвало, и я его не могу найти, — сказал он.

Я понял, что от взрыва Григорий Семенович контужен: автомат, который он искал, висел у него на шее. Не успел еще разобраться с Иванько, как совсем рядом услышал душераздирающий крик и стоны. Я ринулся на крик и тут же по шею провалился в воду, все еще не понимая, что же произошло. Вытащив кого-то на берег, снова бросился в воду. Нащупал еще одно изуродованное тело и тоже вы­тащил на сушу. Воздух разрезали пулеметные очереди. Это гитлеровцы открыли огонь с другого берега. Внезап­ности, на которую мы возлагали большие надежды, не по­лучилось. Мы залегли. Кудрявскому доложили, что мостик готов. Он подал команду переправляться. Пулеметчики ударили из ручников по огневым точкам врага. Мы рину­лись к переправе. Одним из первых на том берегу оказал­ся младший политрук Михаил Мустафин. В темноте он подполз к одному из вражеских пулеметов, двумя грана­тами уничтожил его расчет и, захватив пулемет, повернул его в сторону огневых точек врага. Светящиеся трассы пуль показали нам, что вражеский пулемет в наших руках.

В это время справа, из глубины леса, по заслону врага ударила группа отважного командира Степана Федорови­ча Кириленко, местного жителя — бывшего председателя колхоза в селе Воргол.

Воспользовавшись этим, я поднял свою группу в атаку, и буквально в течение пятнадцати минут мы полностью лик­видировали вражеский заслон, выставленный на подступах к Старой Шарповке.

Лука Кизя, который задержался у мостика, догнал ме­ня и сообщил, что взорвалось несколько мин, тяжело ра­нены минометчик Яков Карнаухов и его подручный Ташиулат Хайдаров, которых я вытащил из залитой водой во­ронки. Узбеку Аманыле Кадырову пуля попала в живот. Вале Подоляко землей сильно забило глаза, и он ничего не видит. Всех раненых пришлось оставить на попечение Оли Максименко и других наших девушек.

Я сказал Луке, что не вижу Гриши Резника, который еще недавно был рядом со мной. Потом подошел Кудряв­ский, он потерял ракетницу и не мог дать сигнал Ковпаку.

- У Онопченко тоже есть ракетница, но его самого не могут найти, — сказал Кудрявский.

- Куда же он мог деться? Ведь мы стояли рядом во время взрыва. Там же были Гриша Резник и Оля Макси­менко,— сказал я.

- Однако медлить нельзя, нужно с ходу брать Старую Шарповку, пока фашисты не успели еще как следует очу­хаться. Ковпак по стрельбе поймет, что мы уже воюем,— сказал начальник штаба майор Мазуренко.

Развернувшись в цепь, наш отряд вышел на опушку. Рассветало. До Старой Шарповки осталось менее кило­метра. Расставив под прикрытием леса боевые группы и огневые точки, майор Мазуренко доложил Кудрявскому о готовности отряда к штурму вражеского гарнизона.

Едва мы появились в открытом поле, как попали под сильнейший пулеметный и минометный огонь. Фашисты, на наше счастье, поторопились. Расстояние было большое, и мы, чтобы избежать потерь, отвели свои группы обрат­но на опушку леса.

Фашисты решили атаковать. Подпустив их поближе, мы ударили по их цепям. Фашисты залегли, отвечая ог­нем. Видя, что лобовой атакой нас не возьмешь, против­ник начал обходить нас с флангов. Группа численностью до батальона вклинилась между нашим отрядом и груп­пой Кириленко. Пули уже свистели со всех сторон. Сроч­но пришлось организовывать круговую оборону.

Цепи врага, атакующие нас со стороны Старой Шарповки, проведя огневую подготовку, снова поднялись в атаку. Уже кое-где пошли в ход гранаты. В это время ко мне подполз Кудрявский и сказал:

- Попробуй прорваться через цепи врага, свяжись с группой Кириленко, пусть ударят по гадам с тыла. За­тем как можно быстрей нужно добраться до штаба Ков­пака и попросить помощи.

Раздумывать было некогда. Я положил в карманы гранаты-лимонки, а две взял в руки. Автомат повесил на правое плечо. Приготовившись к броску через цепи врага, я попросил пулеметчиков прочесать длинными очередями весь кустарник в направлении моего прорыва. Затем дал условный сигнал «прекратить огонь» и тут же ринулся вперед, бросая на бегу гранаты туда, где мелькали фигу­ры фашистов. С последней гранатой в руке я бросился бежать. Вражеские цепи остались позади, но вдруг из-за куста выскочили три фашиста. Увидев на мне немецкую шинель, они на какой-то момент растерялись. Я же вос­пользовался замешательством и длинной автоматной оче­редью уложил их. Не знаю, убил или ранил, но сам ушел невредимым.

Я не знал, где искать группу Кириленко, и уже беспо­коился, что не найду ее. Помог случай, чуть не стоивший мне жизни. Партизан из группы Кириленко принял меня за фашиста и выстрелил из винтовки. На мое счастье, пу­ля прошла где-то рядом, а на его «Руки вверх!» я ответил крепким русским словцом. Разобрались. Оказалось, он был ранен в руку и, спрятавшись в кустах, делал себе пе­ревязку.

Я попросил его как можно быстрей догнать группу и рассказать Кириленко о нашем положении. Сам же побе­жал туда, где, по моим расчетам, можно было перепра­виться через речку Звань и по болоту добраться до штаба Ковпака. К речке вышел без препятствий. Повесив авто­мат на шею, я, не раздумывая, влез в воду и поплыл. Хотя и не широка была речка, но автомат, граната и намокшая одежда тянули ко дну. С трудом добрался до другого бе­рега. Выйдя на открытое болото, осмотрелся и увидел кры­ши Старой Шарповки и ветряную мельницу, до которой было около километра.

«На мельнице может быть наблюдательный пункт фа­шистов», — мелькнула мысль, и тут же у моих ног про­свистела пуля. Я свалился в низкорослую осоку и пополз. Пули шлепались одна за другой где-то рядом.

«Расстояние приличное, но если у фашиста есть опти­ческий прицел, то он может в меня попасть», — подумал я, отползая дальше.

Стрельба прекратилась, я вскочил на ноги, но пули снова засвистели рядом. Так, то ползком, то перебежками, проваливаясь в болото, я, наконец, удалился от мельницы на безопасное расстояние.

Мокрый и вконец измученный, выбрался из болота между селами Литвиновичи и Воргол. Казалось, что даль­ше не способен сделать ни шагу, но непрерывная стрель­ба, доносившаяся с того места, где я оставил свой отряд, заставляла идти. Я понимал, что друзьям сейчас совсем туго, и они ожидают помощи. Наконец добрался до штаба.

Ковпак немедленно отдал распоряжение помочь наше­му отряду артиллерийским залпом, а мне приказал пере­дать Кудрявскому, чтобы тот принял все меры к быстрей­шему разгрому гарнизона в Старой Шарповке.

Немного отдышавшись, я двинулся в обратный путь. Через час, на этот раз без приключений, добрался до от­ряда, который теперь уже вел бой на окраине села.

Подоспевшая на помощь группа Кириленко, а также залпы наших орудий позволили Кролевецкому отряду прорвать кольцо окружения и войти в село.

Вражеские солдаты в панике удирали из села, а те, что засели в домах, все еще сопротивлялись. Кто-то пред­ложил поджечь дома, превращенные фашистами в огне­вые точки. Пока готовили запалы, я решил попробовать проникнуть в один из домов. Дверь со двора в сенцы была не заперта, за ней никого не оказалось. Я дернул дверь в хату. Она открылась настежь, но выстрелов не последова­ло. Однако не успел я переступить порог, как увидал ле­тящую гранату. Не знаю, как это удалось мне, но я пой­мал гранату, отбросил ее, упал и ногой захлопнул дверь. В тот же момент в хате раздался взрыв...

Старая Шарповка была полностью очищена от врага, Нашему отряду достались большие трофеи, в том числе оружие, боеприпасы, обоз с фуражом и продовольствием. Мы насчитали около сотни убитых фашистов, а всего на подступах к Путивлю враг потерял более трехсот семиде­сяти человек.

В соединении Ковпака самые большие потери понес наш Кролевецкий отряд.

Изуродованное тело комиссара Карпа Игнатьевича Онопченко мы нашли после боя в реке Звань. Гришу Рез­ника взрывной волной отбросило на другой берег реки. Умерли от ран Яков Карнаухов и учитель из Узбекистана Ташпулат Хайдаров. От тяжелого пулевого ранения в жи­вот скончался друг и земляк Хайдарова Аманыля Кады­ров. В рукопашной схватке был убит юный партизан Сопач. От разрывной пули погиб отважный партизан Муста­фин. Так, на украинской земле в одном бою сложили свои головы три украинца, два узбека, один русский и один татарин.

Мы похоронили их с воинскими почестями на опушке Спадшанского леса, неподалеку от Старой Шарповки.

Серьезно был ранен и мой друг Валентин Подоляко.

Дата добавления: 2015-06-28