Puc. l. Большеголовый и малоголовый ребенок. 6 страница

Ребенка нужно ободрить. Переживания безуспешности и несостоятельности, бывшие у него до сих пор, лишали его бод­рости и отбрасывали еще дальше назад в развитии своей лич­ности. Поэтому ему необходимо доставлять такие переживания, в которых он мог бы самоутвердиться. Благодаря доверию меж­ду воспитателем и учеником ребенок может сам соучаствовать в борьбе с затруднениями.

Мы не можем обратно разлагать слово на буквы и возвра­щаться к древним образным текстам. Но мы можем подхватить элемент образности, присутствовавший в этих древних текстаx. и использовать его при изучении буквенных текстов. И как раз это переживание образности является элементарной потребнос­тью современного ребенка, которой, к сожалению, зачастую от­вечают лишь одним, роковым для детской природы образом (комиксы, телевидение).

Рис. 20. Образное развитие буквенных форм

Начальные занятия в работающиx пo педагогике Рудольфa Штайнера детских домах и школах уже содержат элементы, из кo­торых вытекает осмысленное лечение легастении. Здесь формы букв развиваются из живых живописных образов, например, "'W- из формы волны (Welle), "В" из формы кренделя (Bretzel), "L­- из формы светильника (Leuchter) и т. д. (см. рис.20).

На таких образах ребенок может нечто душевно пережить и благодаря этому внутренне связаться с формами букв. Boccтaновив эти внутренне осмысленные отношения, можно затем далее либо составлять словообраз из отдельных буквенных форм (синтетически), либо развивать буквенные формы из словообра­за (аналитически). Вопрос, "синтетически" или "аналитически" (метод целых слов), который сегодня столь горячо дискутирует­ся именно в связи с возникновением летастении, теряет значение по сравнению с первостепенной важностью тот, что достигается образное душевное переживание буквенных форм. Конечно, для легастеника аналитический метод менее пригоден. - Интересно, что среди воспитателей, работающих с ле­гастеническими детьми, есть пришедшие к одинаковым пpинципам. Они говорят, что буквенные формы нужно "конкрети­зировать" или "персонифицировать", и они имеют в виду именно то, что должно развиваться из наглядного образа. Этот принцип, найденный здесь для легастенических детей, приме­няется в педагогике Рудольфа Штайнера для всех детей. Ведь все дети проделывают метаморфозу, которая лежит в основе ле­гастении, и у многих начинающих школьников мелькают поэтому преходящие характеристические зеркальные перестановки (перепутывания).

Дальнейшей помощью является указание Рудольфа Штай­нера, что обучать письму надо перед обучением чтению. При этом в первую очередь в движении - также в движении письма - отзывается и действует деятельная воля. И лишь позже пере­ходят к более мыслительному элементу чтения. На первом школьном уроке ребенок выразительным образом приводится к рисованию и изучению "прямых линий" и "кривыx линий" (ду­гообразных форм). Оба элемента вносятся при этом в деятельность рук при рисовании и в представляющее сознание, из кот­орого ребенок образовывал до сих пор в бессознательной муд­рости свои телесные формы; ибо сферические (череп) и линей­ные (конечности) формы образуют основание человеческого облика. Но это одновременно те же два элемента, которые те­перь находят во всех буквах (рис.21).

Рис. 21. Прямые и кривые линии

То, что здесь повторяются ссылки на педагогику Рудольфа Штайнера, вовсе неозначает, что посещения работающей по этой педагогике школы достаточно, чтобы предотвратить появ­ление легастении, поскольку она имеет длинную предшкольную историю возникновения. Но это позволяет развить из этой пе­дагогики методы, которые при соответственно интенсивном и целенаправленном употреблении пригодны при легастении. По проводимым до сих пор обследованиям легастения в вальдорфских школах и школах Рудольфа Штайнера встречается значительно реже, чем в других школах.

Развитию детских способностей восприятия из образности способствуют упражнения на симметрию. Здесь ребенку рису­ют одностороннюю форму и предлагают ему найти ее зеркаль­ное дополнение (рис.22).

Рис. 22. Упражнения в симметрии

Таким упражнением легастенику предоставляют намеренно делать именно то, что неумышленно вкрадывается при зеркаль­ном переворачивании и перестановке букв (реверсии). Тем са­мым поднимают этот процесс в сознание и предотвращают его бессознательное протекание. И тем самым воспитывают в ре­бенке правильное ощущение формы. Подобным образом весьма полезны здесь упражнения в динамическом рисовании пo Хер­ману Кирхнеру.

Если у легастеника имеются затруднения также со слыша­нием и произнесением устной речи, необходимы речевые упражнения, как они даны Рудольфом Штайнером под названием "шпрахгештальтунг", "формирование речи". Чем лучше сам легастеник может формировать слова, тем лучше учится он преодолевать трудности также и в восприятии слышимой речи. Он упражняется при этом слышать в словах отдельные звуки и различать сходные звуки (твердые и мягкие согласные, умлауты и т. д.).

Недостаточная способность к формированию и восприя­тию образов у ребенка укрепляется тем, что его прежде всего учат схватывать свою собственную телесность. Ему, например, говорят: "Возьми себя левой рукой за правую мочку уха, схвати себя правой рукой за левую пятку и т. д". Замечено, что такое восприятие своего облика и его направлений в пространстве да­ется детям вовсе не так легко, как можно подумать.

Для ориентации в пространстве, для уверенности в опреде­лении направлений эффективны также эвристические упраж­нения с жезлами. Есть, например, упражнение, в котором спе­циально упражняются в направлениях "вверх-вниз", "вправо-­влево".

Созданное Рудольфом Штайнером искусство движения эв­ритмии вообще является эффективной помощью для легастени­ка. В эвритмии речь идет о письменах "видимой речи", но о та­ковой, в которой отдельные звуки выполняются всем человеком как одушевленные движения. Ребенок исполняет звуко-жесты, соответствующие существу гласных и согласных. Он находит осмысленную взаимосвязь между слышимым звуком и его выражением в жесте. Он переживает этот жест в движении всего своего тела, так что при этом интенсивно привлекается воля. В эвритмии участвуют все чувства, не только глаза и уши, но так­же и чувства осязании, движения и равновесия, равно как и дальнейшие высшие чувства. Текучий переход от одних звуков к другим, причиняющий легастенику трудности при чтении, в движении протекает легко, без усилий.

Каждое сформированное движение помогает ребенку, ибо оно вытeкает из импульсированной "Я" воли. Так, во многих слyчаях неожиданную помощь оказывает обучение плаванию. Но эвритмическое движение является, как показывает также опыт, намного более эффективным, ибо оно произошло из сущностных взаимосвязей с речью. Если легастения нe преодолена до пубертата, то тогда вообще очень тяжело достичь чего­-то еще. Но при интенсивном применении эвритмии удается, однако, также и в этом случае достичь впечатляющего улучше­ния. Решающим при этом становится, может ли ученик внутренне поддерживать эвритмические движения и участвовать в них с известной радостью. При внутреннем противодействии успех под вопросом.

Эвритмия в своем видоизменении как лечебная эвритмия воздействует прямо на конституцию легастеника. Особенное от­ношение к проблеме легастнии имеет гласная "Е" в лечебноэвритмическом исполнении. Она имеет элемент пересечения в себе, что ведет к зеркальной перестановке правого и левого. Здесь речь идет о терапевтическом мероприятии, которое про­писывается врачом и при случае может быть дополнено соответствующим медикаментом.

Это не случайно, что два столь характерных явления в об­ласти речи, как легастения с одной стороны и создание эврит­мии Рудольфом Штайнером с другой, выступают одновременно в нашем столетии. В этом можно видеть некую мудрую взаимосвязь болезни и лечебного средства, которая вступает здесь в поток развития человечества. В нашем современном шрифте мы имеем перед нами ту форму "видимой речи", которая дo­стигает известной высшей степени совершенства и при этом всецело удалена от человека. Она стала мертвой, застывшей и абстрактной. Этот написанный и напечатанный текст, являющийся главным средством распространения знания в нашей цивилизации, представляет для многих рождающихся сегодня детей значительную трудность. Эта трудность может преодолеваться с помощью другой формы "видимой речи", вновь возни­кающей. Здесь речь также перемещается в область видимого, но теперь так, что ей при этом остаются присущи все одушевление и сила высказывания произносимого слова. Ее впечатляющая сила еще увеличивается благодаря тому, что выражением речи становится не только специальная часть человеческой организации, как в случае произносимого слова, но весь движущийся человеческий облик.

X

РАЗВИТИЕ И ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ЛЕГАСТЕНИИ

Уже из предыдущей главы можно видеть, что в случае ле­гастении речь идет о нарушении не одних лишь способностей чтения и письма, но о проблеме развития, касающейся ребенка в целом. Сначала, правда, все выглядит так, как будто "частич­ная неуспеваемость", все же принадлежащая к признакам ле­гастении, выступает при ненарушенном интеллекте. Но воз­можно ли это? Ведь при обучении письму и чтению речь идет, кажется, об интеллектуальном достижении. Если нормальный интеллигeнтный ребенок немузыкален, мы можем это понять, поскольку здесь имеет место переход к совсем иной области, нежели интеллект. Или же обучение письму и чтению касается, возможно, совсем иных душевных способностей, чем чисто познавательные"?

Однако затрудненное обучение письму и чтению нe только является следствием нарушения развития, но и само приводит, в свою очередь, к серьезным последствиям для детского разви­тия. Чтение представляет в наше время важнейший источник

передачи знаний, лишенным которого видит себя такой ребе­нок. Он стоит - непостижимо для себя самого - как бы перед непреодолимой стеной, которой не существует для его соучени­ков. Отчаяние в этой ситуации может зайти так далеко, что де­ти не могут больше жить. Во всяком случае, им грозит непра­вильное развитие, которое может проявляться в полнейшем унынии, или в том, что ребенок пытается ролью классного клоуна вернуть себе потерянный из-за своей частичной неспособности авторитет. Прогулы, агрессивное и асоциальное поведение - следующие ступени, которые в неблагоприятных слу­чаях могут привести юношу или взрослого к тяжелой жизнен­ной ситуации или даже к преступлению, если легастению не устранить.

Если есть легастеники, которые, несмотря на тяжелые за­труднения, успевают и могут занять соответствующее их спо­собностям жизненное положение, то есть и печальные исключения. Чаще происходит так, что молодые люди, несмотря на хорошие профессиональные способности и человеческие ка­чества, не преодолевают ступени разнорабочего, так как они нe могут писать и читать, что влечет затем далеко идущие послед­ствия для их общего развития. Понятно, что столь тяжелая жиз­ненная проблема накаляет характер, и вопрос о причине легко сводится к поиску виновныx и ведет к упрекам всем причастным к этому людям - родителям, учителям, врачам.

В наших предыдущих исследованиях (гл. IX) мы выявили два фактора, которые ответственны за выступающие при легас­тении явления:

1. Продолжение действия закономерностей роста в душевной области;

2. Запоздалое вмешательство.

Рассмотрим попристальнее эти два фактора и начнем со второго, который обозначается как "задержка развития личнос­ти", и чье значение широко известно. Только мы спросим: по­чему "Я" вмешивается недостаточно? Возможно, это вопрос индивидуальной судьбы. Некоторая ясность наступает, если мы находим у легастеника указания на легкую детскую черепномоз­говую травму. Мозг как орган, с помощью которого совершает­ся инкарнация ребенка, и прежде всего в первом семилетии может при повреждении задерживать вхождение "Я". И наобо­рот, задержанная инкарнация проявляется, в свою очередь, в задержке созревания определенных мозговых центров. - Не­благоприятная наследственность также создает трудности для вмешательства "Я". Беспризорность - "Я" видит себя нe при­нятым - также влечет задержку инкарнации.

Рис. 23. Легастенические признаки в рисунке

Первый фактор, продолжение действия закономерностей роста в душевной области, проявляется в своеобразных явлени­ях, подобных зеркальным отражениям, которые наблюдаются у легастеника в искажениях и перемешиваниях букв (реверсия). До сих пор эти явления нe имели объяснения. Если говорят о лабильности пространственного расположения, это лишь пе­реименовывание проблемы другими словами. Мы нашли в спе­цифических явлениях роста, разыгрывающихся в расположении зубов в ряду, специфическую зеркальную закономерность тен­денции к реверсии букв у легастеника.

Это воззрение, непривычным образом связывающее между собой образы из двух различныx областей бытия (зубы и буквы в целом было встречено с согласием, но нe обошлось и без воз­ражений. Возражения приходили от специалистов обеих облас­тей - и от стоматологов, и со стороны психолого-педагогичес­кой. Поскольку именно из обсуждения этих возражений может возникнуть более глубокое понимание легастении, здесь следует вникнуть в них. "Воззрение лучше всего освещается не чем иным, как раскрытием противостоящих ему заблуждений." Со стоматологической стороны представляется, что двойное отражение - левое-правое и верх-низ - как оно проявляется в потенциальном наборе легастеника (рис.16), все же нe может быть применено всеобъемлюще к положению зубов в че­люстях (рис.17). Хотя насчет отражения правое-левое нет со­мнений, но нижние зубы в своей форме и расположении нe яв­ляются точным зеркальным отражением верхних, хотя бы пото­му, что верхние средние резцы больше нижних, что приводит к сдвигу зубных рядов. При этом просматривают то, что в случaе верхних и нижних зубов речь идет о гомологичныx образованиях, которые упорядочены зеркально, так как они обращены друг к другу режущими краями. Нужно суметь мысленно пo­стичь неизменную идеальную структуру в изменяющемся мате­риальном явлении. Кроме того, видимая зеркальность в объекте сравнения, а именно в форме букв у легастенического ребенка даже еще меньше. Если здесь написано b вместо р, речь вовсе не идет о точном соответствии форм. Несмотря на это, идея зеркальности очевидна.

Второе возражение стоматологов заключается в том, что буквы ведь появляются на плоскости - а именно, на бумаге - зубы же в челюсти расположены дугообразно, и поэтому нельзя сравнивать оба образования. Здесь также материальное явление смешивается с идеальной структурой. Возражение проходит ми­мо существа дела. Оно могло бы быть легко опровергнуто, если бы дать ребенку писать на афишной тумбе. При этом оказалось бы, что на цилиндрической поверхности бумаги обнаружились бы те же легастенические ошибки, что и на плоской. Но мы вовсе нe нуждаемся в проведении такого эксперимента, так как и при дугообразном расположении букв и цифр - в соответствии с видимой сверху зубной дугой - легастеническая зеркальность

остается неизменной, как это видно из примера часов, спонтан­но нарисованных мальчиком в возрасте 6 лет и 8 месяцев (рис.23).

В тo время как возражения зубных врачей относятся к зу­бам, возражения психологов касаются формы букв. В обоих случаях точное профессиональное исследование не облегчает возможностей понимания более глубоких взаимосвязей.

В отношении букв это означает, что эти зеркальные пере­путывания или искажения не специфичны для легастении, ибо дети делают нe только эти ошибки, но и все ошибки чтения и письма, которые вообще возможны. Кроме этого, тенденция к реверсии может быть связана с чем-то совсем иным, например, у интеллектуально слабыx детей (в то время как легастеники, по определению, нормально интеллектуальны), а также, например, в состоянии переутомления в быстро проходящей форме у мно­гих - если внимательно наблюдать, то даже почти у всех - на­чинающих школьников.

Эти четыре возражения справедливы. Но они ничем нe про­тиворечат представленному здесь пониманию легастении. Два по­следних даже непроизвольно подтверждают это понимание.

Это верно, легастеники могут делать все ошибки, которые возможны. Но они как раз делают и реверсивные ошибки, в ко­торыx проявляется определенная закономерность; и именно эти характеристические ошибки значительно более часты, чем дру­гие ошибки, если степень тяжести легастении усиливается. И речь здесь притом о первичных ошибках, в то время как другие ошибки возникают по небрежности и, прежде всего, из-за того, что интеллектуальные дети заполняют возникающие пробелы всеми средствами, пытаясь их скрыть. - В том, что специфи­чески легастенические ошибки могут появляться и у слабыx де­тей, нет ничего удивительного, в рамках общей слабости это понятно.

О чем свидетельствует тo, что в состоянии переутомления легастенические симптомы могут выступать также и у нелега­стеников? Переутомление означает, что проявления личности затруднены. Это сказывается в поведении переутомленного че­ловека, и это может переживать в таком состоянии каждый. За­трудненное выражение личности, задержанное вмешательство "Я" мы могли бы рассматривать как один из факторов, ответ­ственных за возникновение легастении. Мы считаем это пони­мание подтвержденным, если преходящее действие этого фак­тора в состоянии утомления вызывает легастенические ошибки в совершенно необычных местах.

И если, наконец, почти у всех начинающих школьников выступает преходящим образом реверсивная тенденция, то как раз этот факт является нe возражением против специфи­ческого характера легастении, а со всей отчетливостью свиде­тельствует о том, что это нарушение имеет нечто общее с опре­деленным моментом детского развития. Легастеник - из-за за­держки созревания своей личности - остается на той ступени развития, которую нормальным образом быстро проходит начи­нающий ученик. Это было указано в IX главе.

Задержанное созревание личности, запоздалое вмешательство "Я" лежит в подоснове всей проблематики легастении. "Я" живет в воле, и поэтому легастения оказывается проблемой во­ли, а не проблемой интеллекта, как это могло сначала показать­ся. В этом ответ на поставленный в начале этой главы вопрос.- He опирается ли обучение письму и чтению еще на иные душевные способности, кроме чисто "познавательных"?

Вообще сегодня есть мнение, что легастения может быть установлена и ее лечение может быть начато, самое раннее, на втором школьном году. Определенные предвестники запаздывающего вхождения "Я" заметны задолго до проявления собственно легастении. Это делает возможным профилактическое лечение.

Прогрессирующее вчленение "Я" в ходе детского развития происходит тремя большими принципиальными шагами: в ходьбе, речи и мышлении. При этом под "ходьбой" понимают все формы движения, все моторные явления, связанные с прямостоянием человека.

На каждой из этих трех ступеней для позднейшего легасте­ника возникают трудности, указывающие на задержанное вме­шательство "Я". На стадии "ходьбы" это бросающееся в глаза моторное беспокойство. Движения часто угловаты и недостаточно координированы. Долго сохраняются движения ран­него детского возраста, такие как ходьба носками внутрь. По­вреждения двигательной организации проявляются в слабости мышц и соединительной ткани конечностей. Моторным отклонением является также частая леворукость, которую мы рассматривали прежде всего с точки зрения латеральности. Обучение речи часто запаздывает, и речь зачастую остается неотчетливой, расплывчатой или заикающейся. В этой акусти­ческой области встречаются также трудности в различении умлаутов и звонких и глухих согласных.

На ступени мышления, на которой легастения уже обнару­живает себя, расстройства проявляются также в слабости конечностей и в склонности к небрежности. Указанные здесь симптомы на трех ступенях, ходьбы, речи и мышления, являются выражением запоздалого вмешательства –"Я". Если нам удастся уже в дошкольные годы помочь осущест­вить соответствующее возрасту вхождение "Я", мы предотвра­тим могущую позднее наступить легастению. Все, возбуждаю­щее здоровым образом детско-творческую деятельность, служит этой цели. Прежде всего годятся все - сегодня, к сожалению, уже почти отмирающие - подвижные детские игры. Оживить их снова - одна из главных задач детского сада. Иначе это означало бы отмирание творческих сил в ребенке, и если уже в детсадовском возрасте будут начинать с обучения письму и чте­нию, это скорее будет способствовать легастении.

Легастения может подвергаться лечению уже в своих пред­формах в двигательной и речевой областях, еще до своих соб­ственных проявлений. Детские игры как упражнение в сенсо­моторике являются одним из лучших средств для развития двигательных способностей. В том же направлении действует детс­кая форма эвритмии, так называемая бэби-эвритмия. - Рифмы и песни также позволяют позаботиться о речи соответствующим этому возрасту образом. - Так здоровое воспитание в дошкольном возрасте может подготовить способности, которые позднее используются при обучении чтению и письму.

XI

МЕТАМОРФО3Ы КЛЕПТОМАНИИ

He так давно в Базеле состоялся судебный процесс, кото­рый привлек внимание. Речь шла о 47-летнем мужчине, имев­шем до тех пор репутацию нe просто безупречного, но даже об­разцового гражданина. Теперь же обнаружилось; что в течение последних трех лет он стащил в книжном магазине около 100 книг, а также в других магазинах "собирал" предметы домашне­го обихода. Без особыx усилий составили список этих предме­тов, так как они все до единого находились у него дома в шка­фу, ключ от которого был только у него. В книги он не загля­дывал и другими вещами тоже не пользовался. Так что все это было без ущерба возвращено собственникам, и в придачу он все это оплатил, поскольку жил неплохо. Суд встал перед загадкой. На вопрос, как же он все-таки пришел к тому, чтобы присвоить все эти вещи, он ответил так: едва он выходил в город, особен­но зимой и особенно перед Рождеством, когда магазины празд­нично освещены, и перед ним сияли цветные переплеты книг, им овладевало состояние возбуждения, охватывала дрожь и со­вершенно непреодолимое стремление присваивать предметы

Kогда он покидал магазин, он испытывал чудесное успокоение, которое позднее сменялось своего рода похмельем с мучитель­ными самообвинениями. Свои походы в город он предприни­мал без предварительного намерения что-либо присвоить, и лишь постфактум отмечал, что это снова с ним произошло. - Эти странные состояния, в которыx обвиняемый становился "вором", начались у него после автокатастрофы, в которой он получил сотрясение мозга. Лечащий врач был убежден, что при­чинa в этом, тогда как судебно-медицинский эксперт-психиатр не был в этом уверен и скорее склонялся к тому, что причина в известном психопатическом синдроме в связи с затруднениями в браке.

Я рассказал об этом случае клептомании, так как взрослый может лучше рассказать о том, что в нем происходит, нежели дети. Но далее мы намерены заниматься преимущественно клеп­томанией детского возраста. Здесь можно взять в качестве примера случай 10-летнего мальчика, приведенного на прием, о котором мать

рассказала, что он присваивает без разбора всевоз­можные вещи. При более подробном опросе оказалось, однако. что он поступает вовсе не без разбора. Oн предпочитает малень­кие коробочки, перчатки, особенно черные, а также деньги, но особенное пристрастие он питает ко всякого рода бланкам. При уборке под кроватью, за мебелью, в погребе обнаруживаются кипы чеков. При обследовании он оказался развитым соответ­ственно возрасту мальчиком с мягкими чертами, круглыми ще­ками и полными губами. Органически без особенностей, кроме одного симптома, который нельзя было бы заметить без особых указаний. Рудольф Штайнер назвал это "узкоголовостью": височная область в противоположность полному лицу несколько сужена, так что возникает приблизительно следующее очертание лица:

Рис.24. Очертание лица «узкоголового» ребенка

Здесь этот симптом, ранее никем нe описанный, был весь­ма ярко выражен. Однако при достаточном внимании этот симптом, более или менее выраженным, находят снова и снова, так что можно с успехом - я могу это подтвердить из опыта – ставить мгновенный диагноз.

Следующий пример- 7-летняя ученица, которая дома и в школе неоднократно присваивала вещи и небольшие суммы де­нег. При опросе сначала все отрицает, затем признает свой по­ступок и приносит взятые вещи обратно. С правдивостью у нее вообще не все ладно- при этом речь не всегда идет об умыш­ленной лжи но, например, о фантастически построенных рас­сказах о каникулярных переживаниях.

Беременность и роды без особенностей. Ходить начала с 16 месяцев, говорить с 2-х лет, т. е. с некоторым опозданием. Из детских болезней перенесла корь и ветрянку. - Сон и аппетит хо­рошие. - Сосет большой палец и обкусывает ноги.

В классе тиха и прилежна и крепко держится классного учите­ля, в то время как контакт с соучениками находит очень тяжело. Осмотр: рост 129 см, вес 23 кг. Длинная, тонкая, бледная де­вочка; лордоз крестцового отдела позвоночника, стопа с плоским поперечным сводом и наружная косолапость. Внутренние органы без особенностей. Взгляд неуверенный. Шепелявит. Дистальная постановка зубов.

Ребенок как в общем, так и в отношении формы головы по­строен узко. Несмотря на специфическое сужение височной об­ласти, собственно "узкоголовость", здесь также бросается в глаза, что, в противоречии с этим сужением, корень носа широк и глаза относительно далеко отстоят друг от друга (почти гипертелоризм), из-за чего возникает весьма своеобразный облик. Ее довольно по­нятливой матери было рекомендовано по вечерам, после укладывания в кровать, повторять с ней ход прошедшего дня и, по воз­можности чаще, рассказывать ей "моральные истории" (см. указа­ния ниже). Учитель также по возможности чаще, насколько это возможно в классе, рассказывал относящиеся к ее ошибкам мо­ральные истории. Он, кроме того, давал ей речевые упражнения- в описанном ниже смысле - в которых она должна повторять небольшие предложения в прямом и обратном порядке. Кроме то­го, она получала специальную лечебную эвритмию и медицинское лечение.

Через 3 года от матери и учителя пришло известие, что ника­ких симптомов клептомании больше не наблюдается.

Что лежит в основе всего этого? Если заглянуть в новый учебник лечебной педагогики, там можно найти такое опреде­ление: "О клептомании говорят тогда, когда воровство прини­мает совсем патологические формы и нe связано с какой-либо целью. Часто у клептомана находят целый склад украденных без надобности предметов." Это в точности соответствует описан­ным здесь случаям. Но возникает вопрос: если здесь речь идет о ненормальной форме воровства, что же тогда его нормальная форма? На это можно ответить приблизительно следующее: нормальным образом кражу; если можно так выразиться, совер­шает тот, кто имеет определенную потребность, которую он иным образом не может или не хочет удовлетворить. Тогда он составляет определенный план, следует ему, и, если ему повез­ло и его потребность удовлетворена, у него больше нет никаких дальнейших поводов для воровства. У клептомана все обстоит наоборот. Путь идет нe изнутри наружу, а снаружи вовнутрь. Определенный предмет, будучи воспринимаемым, вызывает такое очарование, что воспринимающий не может ничего иногo, кроме как взять eго себе; встречая снова подобный предмет, он опять берет его себе, и так возникает товарный склад. Здесь имеет место нечто инстинктивное, своего рода мания; при этом важно, что эта деятельность часто протекает в значительной ме­ре при выключенном сознании. Этому кажется противореча­щим то, что иногда при этом действуют изощренно и хитро. Но ведь из достижений новейшей психологии следует, что так на­зываемое подсознательное часто превосходит в хитрости верхнее сознание.

Таким образом, существует некоторое "предрасположе­ние", которое при благоприятном случае вступает в действие. Говорят, "случай делает вора". Собственно, случай делает клеп­томана. Но есть текучие переходы. Именно в нашей современной цивилизации существует множество тенденций, которые и людей, не имеющих безусловно вышеназванной предрасполо­женности, также побуждают к клептоманоподобным действиям. Представьте, например, момент дешевой распродажи. Многие, вернувшись домой и обозревая содержимое сумки с покупками, могут констатировать, что во многом из приобретенного они вовсе нe нуждались. Но ведь был такой благоприятный случай! Такой человек становится клептоманом, конечно, легальным клептоманом, так как он за все заплатил. Но ведь человек, о котором говорилось вначале, в конце концов тоже так посту­пил. Это вовсе не решающий момент.

Дата добавления: 2017-01-14