Мать - Природа и ее выродки

... Земля опустошена вконец и совершенно разграблена, ибо Господь изрек слово сие. Сетует, уныла земля; поникла, уныла вселенная; поникли возвышающиеся над народом земли. И земля осквернена под живущими на ней, ибо они преступили законы, изменили устав, нарушши вечный завет. Зато проклятие поедает землю, и несут наказание живущие на ней; зато сожжены обитатели земли, и немного осталось людей.
Книга пророка Исайи, 24, 3—6.

У нашей Матери - Природы, словно у государства, есть два врага: внешний и внутренний. Однако в отличие от государства у нее есть еще третий, самый страшный, которого трудно охарактеризовать в двух - трех словах, не прибегая к грубо - нецензурным выражениям. Это как если бы у какого-нибудь государства лютым врагом сделалось поголовно все население страны.

Этот третий враг — мы сами, хвастливо именующие себя "Человек Разумный" (в кавычках). На деле — Враг Сам Себе. Природа против него бессильна. Он либо одумается и перестанет быть Врагом Природы, либо погибнет вместе с ней не позднее грядущего столетия.

Впрочем, по порядку.

Враг внешний — космическая материя, через которую наша Планета проходит в своем вращении вокруг Солнца, вместе с Солнечной системой — вокруг центра Галактики, вместе с Галактикой куда -то в просторы метагалактики... Эта материя неоднородна, и в некоторых случаях ее воздействие может оказываться вредоносным, даже убийственным для флоры и фауны Земли. Мы пока мало что знаем в этом смысле о космическом газе и пыли. Мало знаем даже о солнечном излучении, дающем жизнь всему живому на земле, но способном быть губительным при некоторых условиях. Явную опасность представляют в наших глазах лишь небесные тела покрупнее — из тех, что не успевают сгорать в атмосфере и достигают поверхности планеты. К счастью, за редчайшими исключениями, почти все они крошечные и попадают либо в океан, либо в пустынные места суши, что составляет в совокупности более девяти десятых земной поверхности. Во всяком случае, мы не слышали об убитых метеоритами и вряд ли услышим, если только не превратим землю в сплошной человеческий муравейник.

Поверхность земли хранит тысячи следов столкновения с очень крупными небесными телами — до нескольких километров по габаритам. Да, конечно, столкновение с таким телом — катастрофа регионального, а то и глобального масштаба. Существует довольно правдоподобная гипотеза о том, что именно такое столкновение 65—70 млн. лет назад привело к гибели большей части тогдашней флоры и фауны (включая гигантских ящеров) и постепенному развитию совершенно другой, современной. К счастью, такие печальные события происходят не каждое тысячелетие (или точнее, в данном случае миллионолетие). А человечеству, при современных темпах и формах научно - технического прогресса, понадобится вряд ли намного больше одного - двух ближайших столетий, чтобы создать надежную космическую защиту своей планеты. Например, взрывая опасные для Земли космические тела задолго до их столкновения с планетой или меняя их траекторию (направленным взрывом), так, чтобы избежать столкновения. Словом, эту, отнюдь не чуждую нам, беду в принципе можно отвести человеческими руками. Хотя пока против нее человечество бессильно.

Стократ легче (теоретически) отвести беды, которые несет нам враг внутренний: ураганы, наводнения, извержения вулканов и землетрясения. Но практически человек и здесь демонстрирует бессилие, как перед космосом. И при этом нахально продолжает именовать себя "Человеком Разумным".

Казалось бы, разум подсказывает, что если в такой-то местности периодически свирепствует ураган (да еще приблизительно известно, когда ожидать следующего), то надо не поскупиться соорудить такие строения, которые способны были бы выдержать любую свирепость стихии. И укрыться в них при первом же сигнале о надвигающемся бедствии (для чего необходима эффективная служба раннего оповещения). С соответствующими конструкциями линий связи, Укрытиями для машин на автомагистралях и т.д. Вместо этого мы то и дело видим в газетах снимки разрушенных ураганом домов и читаем об унесенных ураганом жертвах — как будто внезапно налетел какой-нибудь невиданный ранее дракон. А затем, как ни в чем не бывало, вновь по - прежнему ждут очередного приступа ярости стихии. В чем же тут разница между Человеком Разумным и, скажем, коровой или овцой неразумной, тупо жующей свою жвачку в ожидании мясника?

Наводнения тоже не относятся к числу никогда не слыханных, сверхъестественных бедствий. Как правило, обычно хорошо известно на основе многолетнего опыта, когда и как именно будет бушевать стихия. Когда недостает опыта, всегда есть под руками специалисты, которые могу с точностью до сантиметра рассчитать, при каких обстоятельствах вода может подняться до такого - то уровня, на сколько - то залить такие - то места. И тем не менее мы чуть ли не ежемесячно видим в газетах или на телеэкранах полностью затопленные селения, читаем о том, как людей вертолетами снимают с крыш домов, сколько людей и скота утонуло и т.д.

Еще до какой - то степени понятно, когда речь идет о миллионах, скученных в низинах, откуда деваться некуда. Тут природа делает первые свои прикидки, как впоследствии ей предстоит расправляться с чрезмерно расплодившимся Человеком Неразумным. Но даже тут известны способы, как избежать жертв или, во всяком случае, во много раз уменьшить их число. Когда же кругом необозримые незаселенные пространства, куда воде не добраться даже при Втором Потопе, и тем не менее люди селятся там, где не утонувших приходится ежегодно снимать с крыш вертолетами, — это уже за пределами всякого разума.

В России наименее глупый и наиболее чтимый до сих пор царь Петр I (остальные были намного глупее), несмотря на разумные предостережения и несмотря на наличие тут же, рядом, абсолютно безопасных мест градостроительства (где и поселились впоследствии цари), проявил типично русское самодурство и заложил триста лет назад свою новую столицу Санкт - Петербург на месте, подверженном периодическим наводнениям, причем нешуточным: порой на метр - два и выше уровня улиц. Сколько десятков раз хлебнули потом горя за эти триста лет из-за такого самодурства жители миллионного города — не описать. Были и жертвы. Но что делать? Не переносить же столицу на другое место, раз природа не вмешивается и не стирает наделанную глупость с лица земли!

Наконец научно - технический прогресс позволил загородиться плотиной от волн морских, нагнетаемых сильным ветром в устье реки, на которой расположена вторая столица России (что и было причиной катастрофических наводнений). Но и тут, вместо того, чтобы соорудить эстакаду с затворами, опускаемыми лишь при угрозе наводнения, соорудили дамбу (с ограниченным числом подобных затворов) — и получили гигантскую зловонную лужу, куда сносятся нечистоты теперь уже многомиллионного города и откуда им труднее растворяться в морской воде. Поистине глупость человеческая не знает пределов!

Существует наука вулканология и ученые - вулканологи, которые могут досконально определить, как примерно поведет себя любой из вулканов. Могут до деталей разработать сценарий самого катастрофического варианта извержения. Казалось бы, остается только приспособить расселение людей к такому варианту развития событий и спокойно ожидать самого худшего в уверенности полной безопасности. Вот где должна дать наглядный эффект подлинная футурология! Тем не менее мы и тут смотрим ужасающие кадры обезумевших толп, спасающихся от внезапно (!) хлынувшей лавы.

Хуже всего обстоит дело с землетрясениями. В былые времена люди верили, что их постигает гнев богов, и не пытались противиться судьбе. Строили — как строили. Жили — как жили. И гибли под руинами — как гибли допрежь. Но теперь - то все досконально известно. Известны до мельчайших деталей сейсмические зоны — разломы земной коры, где с наибольшей вероятностью можно ожидать землетрясений. Известно даже, с какой примерно периодичностью, какой именно силы и какого характера землетрясения последуют. Известно, наконец, что надо делать, чтобы свести до минимума ущерб от землетрясения, обойтись без жертв даже при самом свирепом разгуле стихии. А что мы читаем каждый год в газетах, что видим на телеэкране?

Когда я бываю в гостях у своих друзей в Японии, где люди, вот уже которое столетие живут под дамокловым мечом очередного, нового и нового катастрофического землетрясения, мне хочется призвать их создать национальный фонд "Землетрясение без жертв". И радикально изменить образ жизни, отказаться от слепого копирования чужих и чуждых их природе образцов, вернуться к традициям предков — только во всеоружии того, что дает современный научно - технический прогресс.

В том числе и в градостроительстве.

Пусть сохранятся только те общественные здания, которые с гарантией устоят при любом, даже 12-балльном, землетрясении.

Пусть основой жилого здания — лучше всего одно -, максимум двухэтажного, — станет просторная высокопрочная "коробка" с легкой мебелью, где не будет жертв ни при каком землетрясении.

Пусть инженеры придумают (точнее, модифицируют давно уже придуманный) способ автоматического отключения газовых, электрических, водопроводных, канализационных и других сетей при первом же серьезном толчке земной коры, чтобы избежать пожаров и аварий.

Пусть дорожники придумают способ автоматического включения внешних тормозящих устройств, когда полотно дороги вдруг начнет деформироваться при подземном толчке. Чтобы и тут не было ни одной жертвы. Конечно, все это стоит немалых денег. Но, как известно, скупой платит дважды. А в данном случае — и трижды, т.е. жизнями людей в придачу.

Дешевле всего собрать стандартные пятиэтажные дома из стандартных железобетонных плит. Не надо ни прочных фундаментов, ни даже лифтов. Сама сборка занимает несколько дней. И в каждом доме можно разместить до сотни и более семей — население целого небольшого городка.

Именно так поступили в городе Нефтегорске на севере острова Сахалин. И вскоре после "внезапного" землетрясения вытащили из груды плит, оставшихся на месте домов, несколько тысяч расплющенных трупов, многие из которых трудно было опознать. Несколькими годами раньше в точности такая же трагедия еще большего масштаба произошла в Армении. Никаких выводов из этого не было сделано. Как не сделано никаких выводов и из трагедии в Нефтегорске.

Когда ожидать следующей?

Наверное, когда читатель откроет эту страницу, он уже будет знать о новых тысячах — может быть, даже десятках и сотнях тысяч жертв новых землетрясений.

Есть что-то роковое в упрямстве, с которым люди покорно идут на убой навстречу ярости стихии.

Сколько уж писано - переписано об этом. Вот уж поистине: судьба.

И все же, даже если попытаться сложить в своем воображении все ужасы столкновения Земли с крупным астероидом, вселенского потопа, катастрофического извержения разом всех вулканов планеты, японо-калифорнийского землетрясения в 12 баллов на всех материках с северного до южного полюса, — картина получится менее кошмарной, нежели та, которую Человек Неразумный собственными руками изготовил менее чем за столетие себе на погибель. Без взрывов и пожаров, без потопов и обвалов — тихо, буднично, привычно. Совсем как при некоторых видах радиации: вроде бы все как обычно и ничего не болит. А затем короткая мучительная агония — и конец.

Это и есть судьба человечества в XXI веке, если не изменить существующее положение вещей.

Мы уже говорили, что меньше столетия назад привычный нам сегодня городской образ жизни Вело менее 1% мирового народонаселения — жители центров крупных городов мира, да и то далеко не все. Жизнь остальных 99% с лишком гораздо больше напоминала ту, что была пятьсот лет назад, чем ту, которая стала привычной пятьдесят лет спустя.

Я родился и провел немало летних месяцев у бабушки с дедушкой в русском анклаве между Саранском и Пензой (Среднее Поволжье), окруженном со всех сторон местными племенами, где шестьдесят лет назад еще полностью господствовал традиционный сельский образ жизни с вековыми нравами и обычаями.

Таким образом, я мальчишкой совершал как бы путешествие во времени на несколько веков назад и до сих пор сохранил яркие впечатления от виденного, словно побывал на другой планете.

Эти люди не знали промышленных товаров, которые только -только начали появляться в продаже на сельском базаре. Железные орудия труда — от топора и лопаты до сохи и бороны — они получали у кузнеца на окраине села в обмен на продукты своего труда. Одежду шили сами из домашней ткани: ткацкие станки стояли в каждой избе, а сырье произрастало на каждом приусадебном участке. Большей частью это была конопля, и никому в голову не приходило связывать ее с наркотиками. Равно как и посадки мака, продукция коих предназначалась для сдабривания кренделей. Парадную обувь — мужские и женские сапоги — заказывали у сельского сапожника на тех же условиях, что и у кузнеца. А повседневную (валенки для зимы, лапти на все остальные времена года) валяли - плели в каждой семье. Сколько помню, это было обычное занятие моего прадеда.

Эти люди не знали никакой химии. Ни химических удобрений — их заменяли разные органические, от золы до навоза. Ни химических лекарств — их заменяли травы, искусно применяемые народной медициной. Ни бытовой химии — мылом служила особая щелочная вода на золе, кремами - притираньями — изготовленные из фруктов, овощей, картофельной шелухи, простокваши и т.д. Красители тоже были почти исключительно органические.

Эти люди не знали холодильников - морозильников: у них были погреба, где лед сохранялся от последнего до первого снега на дворе. И амбары, где урожай хранился до следующего лета. И сеновалы, где всю зиму хранились свежие яблоки (не говоря уже о моченых в бочках, хранившихся в погребах, рядом с разными соленьями и вареньями, настойками и наливками). И ямы особой засыпки, где точно так же хранился картофель.

Эти люди не знали моторов. Они могли без устали пройти за день до тридцати верст и больше. А для грузов у них были лошади и телеги. Им не нужно было искусственного освещения, ибо вставали они с рассветом, а ложились в закатных сумерках. И только зимой коротали вечерние часы за домашней работой при лучине (в мои годы на смену лучине только - только начала приходить керосиновая лампа).

Эти люди не знали бумаги. Они, подобно подавляющему большинству наших современников, не читали ни книг, ни журналов, ни газет. Тем не менее, они были в курсе всех интересующих их новостей не хуже любого американца (который, как известно, не интересуется ничем, что отстоит от его дома дальше дюжины миль). А по части проведения досуга выгодно отличались от нас с вами, которые тупо таращатся в телеэкран, творческим подходом к песне, танцу, рассказу, показу, беседе, вообще к общению.

Поверьте мне на слово, эти люди, если их не грабило государство (а государство их грабило жестоко всегда — я говорю о нескольких годах относительной передышки, самый конец которой я застал: через два - три года село вновь было разорено дотла), жили во многом не хуже сегодняшнего рядового западного обывателя. Ели сытнее и вкуснее — да еще экологически чистую пищу. Одевались заведомо наряднее, чем в рваные джинсы. Развлекались намного интереснее, чем уставясь в телеэкран. Разве что трудились не в пример тяжелее — ну, так ведь это проклятое прошлое, расставанием с которым мы так кичимся.

Нам не хотелось бы выслушивать обвинения в идеализации прошлого. Да, там было немало отвратительного — впрочем, не больше, чем в окружающем нас с вами мире. Меньше всего мы стремимся тащить вас обратно в давно ушедший мир. Это глупо, даже если было бы возможно. Хотим лишь обратить ваше внимание на то, что такой мир просуществовал более тысячи лет (в некоторых странах даже несколько тысяч лет), прежде чем был насильственно разрушен нашими руками. Создаваемый нами вместо него новый мир существует меньше сотни лет — и уже растет убеждение, что ему не пережить второй сотни.

Может быть, не пытаться тщетно искать пути назад, в безвозвратно ушедшее прошлое. А пытаться найти современный аналог естественного положения вещей, которое помогало обществу выживать века и века.

Давайте попытаемся?

Прежде чем говорить о том, что мы натворили, чтобы ускорить собственное исчезновение с лица земли, давайте задумаемся о том, во имя чего мы это натворили, чего хотели и что получили в реальности.

Оставим пока в покое гонку вооружений, к которой специально обратимся ниже, в особой главе. Напомним лишь, что львиная доля промышленного потенциала современного человечества (и соответствующая доля загрязнения окружающей среды) так или иначе связана с военно - промышленным комплексом. В моей родной России, как и во всем бывшем СССР, целых полвека все было подчинено гонке вооружений: ради нее у людей отбиралось до девяти десятых произведенного ими. Гонка вооружений кончилась, обернувшись для России - СССР проигрышем. Тяготы, связанные с ней, остались.

Ну а за пределами мира оружия, солдат, войн?

Хотели благополучия, удобства, удовольствий — и в общем получили все или почти все желаемое. Правда, не для всех. Но для целой четверти человечества — для подавляющего большинства обитателей "Первого мира" и для нескольких процентов населения, составляющих высший и верхушку высше - среднего класса в "Третьем мире".

Эти люди могут позволить себе сесть в машину, доехать до ближайшего супермаркета, набить багажник всем, что приглянулось, — от готовых к употреблению продуктов питания и разнообразной парфюмерии до модных тряпок и разных игрушек - безделушек для взрослых и детей. И все — в роскошных, соблазнительных коробках, пакетах и обертках. По дороге прихватить несколько фунтов — огромный ворох бумаги: газеты, журналы, книжки. На той же машине можно доехать до стадиона, побесноваться на рок - концерте или пощекотать себе нервы мордобоем современных гладиаторов. Можно выехать за город, чтобы получить все привычные домашние удобства на лоне природы. И все. Никаких других целей сверх этого не ставилось. И ни о какой расплате за это, кроме нескольких банкнот из бумажника или пластиковой расчетной карточки, даже отдаленно не помышлялось.

А каждый вечер рядом с каждым домом на обочине дороги вырастает целая гора пластиковых мешков, битком набитых недочитанными газетами и журналами, недоеденными объедками, пустыми коробками и пакетами, бутылками и флаконами, отбросами и мусором. За ними заедет специальная машина, увезет их неизвестно куда, и они исчезнут, растворятся бесследно в космосе.

Да и саму вашу личную автомашину, как и все оборудование дома — от холодильников - морозильников, стиральных и посудомоечных машин до пылесосов и машин для стрижки газона, видео- и аудиоаппаратуры надо менять каждые несколько лет. Даже независимо от того, выработали ли они свой ресурс или вполне годны к употреблению. Так призывает реклама. Так требует мода. Так диктуют законы и обычаи общества массового потребления.

Все это вместе взятое называется мировым стандартом. И составляет такой само собой разумеющийся смысл жизни любого обитателя "Первого мира", как кусок хлеба для голодного нищего. Мало того, составляет предмет вожделения все большего числа обитателей "Третьего мира" — особенно молодежи, насмотревшейся только что описанных картин по телевизору. И хотя известно, как мы уже говорили, что жителям США, составляющим считанные проценты мирового народонаселения, для таких "стандартов" требуется почти половина мировых ресурсов, а всем обитателям "Первого мира" вместе с верхушкой "Третьего", составляющим ныне не более четверти жителей планеты, наверное, три четверти, если не девять десятых имеющихся ресурсов, — все равно человечество все поголовно рвется к помянутым "стандартам" любой ценой, несмотря ни на что.

Это, как если бы пять тысяч человек вознамерились бы всю жизнь насыщаться пятью хлебами или пятью рыбами, забывая, что такое чудо возможно только в руках Господних и только на исповедимых путях Господних. Во всех остальных случаях озверевшая голодная толпа растерзывает в клочки пятерых захвативших хлеб или рыбу — только и всего.

А теперь задумаемся на минутку, каким отнюдь не сверхъестественным чудом обеспечивается только что описанное "благополучие" привилегированного меньшинства земли.

Прежде всего, оно требует производства и потребления огромного — и все возрастающего — количества энергии. Но энергия — дело насколько важное и сложное, что мы поговорим о ней особо, в следующей главе. А сейчас приглядимся внимательнее, что именно мы делаем при этом с природой.

Разве такая уж тайна, что все, что нами потребляется, должно быть сначала произведено? А для этого должно быть взято с земной поверхности, добыто из недр земных или из пучин морских. Конечно, если спилить дерево, выловить рыбу, выкопать яму — вырастет новое, появится другая, яма осыпется, зарастет травой, сравняется с землей. Но если вырубить рощу и захламить это место отбросами — станет (и останется) пустырь. Если хищнически истребить рыбью стаю, да еще спустить в реку сточные воды - останешься и без рыбы, и без реки, с одною зловонною клоакою. Если сдерешь с лица земли не только дерн, но и весь верхний слой на километры вокруг — навечно уподобишь земную поверхность безжизненной лунной, только и всего.

В нас оказалась неистребимой психология наших недавних предков — сельских жителей. Какая беда, если костер дымит? Отошел в сторону — и надышался свежим воздухом. Подумаешь, выплеснул в реку помойное ведро! Вода все унесет и останется кристально чистой. Подумаешь, сорвал ветку и затоптал травку! Через месяц все отрастет и зарастет снова, а на следующее лето вновь расцветет ободранный вконец куст сирени, исчезнет протоптанная тропка.

Мы не заметили, как оказались в совершенно ином мире. Словно перенеслись на другую планету.

Полвека, даже всего треть века назад я, москвич, радостно плескался с друзьями в Москве - реке. И не только в ее верховьях у Звенигорода, но и в черте столицы, от Пресни до Лужников и даже далекого Коломенского. Нырял, фыркал, радовался чистой воде, сквозь которую на глубину нескольких метров было видно песчаное дно. Когда хотелось, пил пригоршнями, как из водопроводного крана.

Сегодня для меня даже руку опустить в воду Москвы - реки — все равно, что в сточную канаву. Мысль о том, чтобы искупаться в ней, представляется просто дикой. Как, впрочем, и когда прогуливаешься по набережной Рейна или Сены, Дуная или Темзы, Миссисипи или Волги. Мало того, я вряд ли рискнул бы сегодня искупаться, как Делал не раз раньше, в черте города Одессы, поскольку больше не верю, будто там в море осталась капля собственно морской воды. Думаю, что это относится не только к Одессе.

Вонь в городе всегда была явлением чрезвычайным и сугубо локальным. Люди сразу же морщили нос и вертели головами: что случилось? Сегодня в Москве есть районы, где зловоние круглый год на километры вокруг. И существовать в такой атмосфере могут только привыкшие к ней туземцы. А в самой России существуют десятки городов — в том числе и сверхкрупные, с миллионами жителей, где воздух задымлен заводскими трубами, как на гигантском пожарище, где люди всю жизнь живут, как в накуренной комнате, и где ранняя смерть от рака легких так же массова и обычна, как в Африке от голода. И разве такие смердящие промышленные центры имеются только в России?

Сегодня на телеэкране я воочию вижу, как леса и поля моей страны превращаются в мерзость запустения. И куда бы не поехал, вижу: телеэкран не врет, Залитый мазутом и заваленный отбросами пруд — обычная картина. Частью хищнически вырубленный, частью сгоревший от брошенного окурка лес — обычная картина. Заросшая сорняком пашня с уже пробивающимся кое - где кустарником — обычная картина, и вряд ли моя страна составляет в этом мире прискорбное исключение.

И тогда становятся зримыми кошмарные цифры статистики: в таком - то городе, в такой - то реке или озере во столько - то раз превышены предельно допустимые концентрации вредных для здоровья веществ в воздухе и воде; из сельскохозяйственного оборота выпало еще столько - то миллионов гектаров загаженных и заброшенных земель...

И это не говоря уже о стоглавой гидре радиации, начинающей пожирать землян: от мелких змеиных укусов телеэкранов и компьютеров, опасность которых мы еще не успели осознать как следует, до первой ласточки (или, скорее, зловещего дракона) — Чернобыльской катастрофы, превратившей в мерзость запустения плодородные земли площадью чуть ли не в Люксембург, если не больше, унесший жизни сотен тысяч и здоровье миллионов людей.

Теперь становится смертельно опасным пить воду не только из реки, но даже из водопроводного крана. Сначала на него насаживаешь фильтр. Затем покупаешь целую систему дорогих стационарных фильтров, которые по карману далеко не каждому. Наконец, видя, каким зеленоватым налетом покрывается через сутки вода в банке, предназначенная для отстаивания перед последующей фильтрацией, — махнешь рукой и идешь покупать бутыль с "настоящей" питьевой водой с каких - то далеких гор по пене минеральной, постепенно уравнивающейся с пивом. И это в Москве, которая веками славилась чистотой воды своих водопроводов!

Теперь становится понятным словосочетание "экологически чистые продукты". Помню, как удивился много лет назад, узнав на приеме в английском посольстве, что там не пьют московскую воду и не едят московских продуктов (про нитраты в ту пору советские граждане в массе своей не слыхивали). Чтобы немного просветить касательно причин такой привередливости, представлявшейся вроде бы чрезмерной, меня спросили: смогу ли я выпить стакан воды и съесть немытое яблоко, скажем, на делийском или тегеранском базаре? Услышав отрицательный ответ, пояснили, что для лондонца любой московский магазин абсолютно то же самое, что для москвича — ташкентский базар.

А затем год за годом стала поступать информация о том, что на деле представляют собой химические удобрения, что такое нитраты в продовольственных продуктах и чем отличаются они (в лучшую, к счастью, сторону, но не очень) от, скажем, мышьяка или стрихнина.

Сегодня начиненные нитратами продукты едят в мире миллиарды людей: без химических удобрений такую уйму народу просто не прокормить. И хлорированную воду, подозрительно плесневеющую через сутки, тоже пьют миллиарды "счастливцев". Миллиарды несчастливцев вообще не имеют доступа даже к такой воде и вынуждены пить болотную, обрекая себя на ужасающие заболевания и массовую преждевременную смертность только по этой причине.

Есть такой термин: кумуляция. Он означает накопление в организме и суммирование (нарастающее взаимодействие) разных веществ, самих по себе безобидных и даже лекарственных, что способно привести к отравлению и гибели. Вспомним, что человечество — тоже своего рода организм: социальный. И то, что в нем накапливается сегодня, вполне может привести к гибели завтра... Если воздух над одним промышленным центром за другим будет напоминать атмосферу цеха плавильных печей; если одна река за другой будут превращаться в сточные канавы; если один пейзаж за другим будет все более уподобляться гигантской помойке - свалке, — то разве это может продолжаться без конца (а процесс пока идет нарастающими темпами и масштабами)? Нет, конец отчетливо виден. Специалисты спорят лишь о сроках. При этом диапазон последних не выходит за рамки XXI века.

Есть и еще один термин: наследственность. Каждое новое поколение каждый год попадает во все худшие условия обитания. Организм человека с рождения становится слабее. Ему труднее бороться с недугами. И он передает следующему поколению худшую наследственность, чем получил сам. Здесь мы сталкиваемся с еще одной разновидностью кумуляции. Столь же гибельной в своем исходе отнюдь не через века и тысячелетия. В целом картина напоминает безобразную оргию выродков у постели смертельно больной, загубленной ими матери. Им и в голову не приходит, насколько их благополучие связано со здоровьем их несчастной матушки. Они словно не догадываются, что, как только мать испустит дух, — им больше не жить на сем свете.

Неужели мы действительно — выродки? Дегенераты, деградировавшие от только что самопровозглашенного Человека Разумного к существу, лишенному малейшего проблеска разума, способного спастись от надвигающейся гибели? Не хотелось бы в это верить.

Ведь пути избавления от близкой экологической катастрофы так просты, так понятны.

Первое. Экологизация сознания (и соответствующее ему поведение). В смысле самого настоящего Культа Природы.

Отношение к Природе должно быть, как у мнительного больного к своему организму. Любое загрязнение воздуха — как пожар. Любой водоем — от пруда до моря — как собственная тарелка. Затоптать, сорвать любую былинку — все равно, что пнуть ребенка. Нарушение тишины — воровство (чужого самочувствия). Источник радиационного загрязнения — террорист с атомной бомбой. И т.д.

Сводки о состоянии природной среды на Земле в целом, в регионе, в округе, в квартале должны печататься шрифтом крупным и местом заметнее, чем биржевые курсы. С них должен начинаться и ими кончаться каждый выпуск новостей по радио и ТВ. Прямо как с театра военных действий. Или, еще лучше, как вести со стены родного города, осажденного лютым врагом.

Абстрактные понятия "энтропия" и "негэнтропия", означающие тенденцию "разложения" любой сложной материи, сведения ее ко все более "простому" состоянию (исключающему организмы, жизнь) и тенденцию, противостоящую ей, — должны осознаваться в виде вполне конкретной образной картины человека, погружающегося в трясину. Всякое движение, усугубляющее положение, — гибельно, ведет к ускорению конца. Замедлить, затормозить все засасывающее, затягивающее, сковывающее. Постараться распластаться, замереть на поверхности, стабилизировать положение. И осторожно, взвешивая последствия каждого движения, цепляясь за любую возможность, дюйм за дюймом выбираться на спасительную твердь.

Все время помня о предреченном Апокалипсисе. И все время стараясь искупить чудовищную вину человека перед его Матерью — Природой. "Не навреди ей!" — вот принцип, который должен царить надо всем.

Второе. Рационализация потребностей. Поворота в сторону экологизации сознания изначально невозможно добиться, если решительно не отказаться от всех и всяческих излишеств, свойственых современному городскому образу жизни.

Раз оказался в осажденном городе — думай о том, как снять осаду. Расточительность при таком положении — безумие.

Раз попал в трясину — до прихорашиваний ли тут? Пир во время чумы — это занятно, как художественный образ. Но это скотство, когда речь идет о жизни твоих детей и внуков (даже если собственная тебе безразлична).

В общем, человеку надо для полноценной жизни не так уж и много.

Если питание рационально (и если не допустить "людского потопа"), то сельскохозяйственная нагрузка на природу не может нарушить естественного экологического баланса.

Другое дело, что человеку свойственны излишества, связанные с "перееданием". Как только наступает гарантированная сытость -немедленно начинается пресыщение. Еда превращается как бы в наркотик. Идет наращивание дозы, поиск все более изощренных яств. Все больше недоеденного отправляется прямо со стола на помойку (у русских, когда нет голода, доля отбросов доходит до 30% попавшего на стол, это, наверное, мировой рекорд). А конечный результат — каждый второй с избыточным весом, т.е. умрет на 10—15 лет раньше изначально отпущенного ему природою срока только по этой причине.

И это — не говоря уже о никотине, алкоголе и еще более сильно действующих наркотиках, дающих еще более гибельный результат. А ведь их производство составляет весьма значительную часть нагрузки на природу!

Нет, речь не об аскетизме. Не о том, чтобы переходить всем поголовно на салат из одуванчиков (кстати, вкусный) и вообще, как говорится, питаться святым духом. Просто об элементарной рационализации питания, когда тех же желательных результатов можно достичь при вдесятеро меньшей "нагрузке" на окружающую среду.

То же самое можно сказать об одежде. Не о том, чтобы скопом возвращаться к набедренным повязкам и чадрам, а о том, чтобы не переводить зря природные ресурсы только для того, чтобы тебя встречали, как гласит пословица, по одежке, а не по уму. Чтобы соревноваться в том, кто чаще сменит наряд, кто больше тряпок спустит в мусоропровод. Теперь положение такое, что чем больше нарядов — тем скорее понадобятся белые тапочки покойного.

Кстати, именно экологизация сознания решает давний футурологический спор, кому принадлежит будущее: одежде и другим предметам одноразового пользования — или привычным, требующим стирки и ремонта. Право на жизнь должно получить экологически более выгодное. И только оно.

То же самое можно сказать о жилье. Не о том, чтобы разогнать всех по хижинам и казармам, а о том, что своим дворцом ты загоняешь в хижину своего внука, своей расточительностью в градостроительстве — загоняешь в могилу правнука. Впрочем, градостроительство дает такую "нагрузку" а окружающую среду, что его надо выделить особо, что мы и сделаем ниже.

Перечень потребностей, поддающихся рационализации, нетрудно продолжить. Но мы предоставляем это занятие самому читателю, поскольку именно здесь открывается возможность сделать первый шаг в экологизации собственного сознания.

Остановимся на двух потребностях в нормальной физической нагрузке на свой организм. Общеизвестно, что когда такая нагрузка чрезмерна ("гипердинамия"), человек может надорваться. А когда недостаточна ("гиподинамия") — эффект и конечный результат опять - таки примерно такие же гибельные, как при "переедании". Нормальная физическая нагрузка как бы запрограммирована в организме человека всей его миллионолетней эволюцией. И эту запрограммированность хорошо бы использовать на благо человека и окружающей его природной среды.

Сатирик высмеивал суперрационализм идиота, рекомендовавшего привязать шнур к ноге балерины, дабы та своим вращением вырабатывала электрический ток. Надеюсь, что читатель не заподозрит автора в точно таком же "рационализме", если будет поставлен на обсуждение вопрос о том, что мы могли бы заменить часть гимнастически - спортивных упражнений (включая занятия на тренажерах) полезным физическим трудом — там, где можно таким образом ослабить "нагрузку" на окружающую среду. Иными словами, помахать с пользой для здоровья руками там, где сегодня с той же целью и с тем же результатом отравляет воздух и воду мотор. Это настолько важно, что и сему сюжету мы посвятим ниже специальное внимание.

Другая потребность — коммуникативная, в общении с другими, в том числе за пределами своего населенного пункта. Она тоже насущна и требует удовлетворения. Но дело в том, что ее в отличие от других потребностей удовлетворять можно по-разному. В том числе гораздо менее дорогой ценой в смысле "нагрузки" на природу. Эта особенность называется сублимацией коммуникативных потребностей, и мы к ней, ввиду ее колоссальной экологической важности, также вернемся ниже особо.

Повторяем, речь не об умалении потребностей, не о снижении их уровня, а об упорядочении таким образом, чтобы и природе было менее тяжко, и человеку полезнее.

Третье. Дезиндустриализация производства. Она покоится на трех "китах": демилитаризации, компьютеризации и мануфактуризации. О каждой нужно хоть немного сказать отдельно.

Потребности, как известно, делятся на собственно потребности и псевдопоребности (квазипотребности). Разговор на эту тему выведет нас далеко за рамки настоящего изложения. Здесь укажем лишь, что наиболее существенная по свои масштабам псевдопотребность — гонка вооружений (за пределами необходимой самообороны). Сколько она пожрала средств за всю историю человечества вообще и во второй половине истекающего столетия в особенности — не сосчитать: это была и остается самая значимая расходная часть всех госбюджетов. На войну работала (и работает) львиная доля промышленности и львиная доля ученых. Военно - промышленный комплекс — главный кандидат на скамью подсудимых по делу об экологических преступлениях против человечества (если такое дело будет когда - нибудь заведено). Если свести этот комплекс к необходимому минимуму, задача дезиндустриализации производства была бы значительно облегчена.

Компьютеризацию производства не зря выделяют как особую, качественно более высокую стадию развития по сравнению с механизацией и автоматизацией. Потому что она качественно меняет самый характер производства. Персональный компьютер — это работник, который, не выходя из дому, может в одиночку управлять целым заводом - автоматом, один — при вложении в несколько раз меньших сил и средств — может производить в сотню раз больше продукции, чем раньше сто рабочих и инженеров. Это — колоссальная экономия энергии и соответствующее уменьшение "нагрузки" на природу. Это, наконец, реальная возможность широкого распространения "чистых технологий", не загрязняющих окружающую среду. И тем самым — реальный переход от "индустриального общества", находящегося в антагонистических противоречиях с природой, к "информационному обществу", способному гармонизировать отнощения с ней.

Мануфактуризация производства в данном контексте выглядит странно — как шаг от машины назад к мануфактуре. Но это недоразумение. Машина остается машиной, причем еще более эффективной в сочетании с компьютером. Речь и здесь о другом, о том, что значительную часть производства целесообразно перевести на ручной труд —. там, где он в радость и на здоровье. Не забудем, что гимнастика — это всего лишь имитация ручного труда, а спорт — имитация гимнастики, т.е. имитация имитации. Почему бы не повернуть имитационный процесс вспять: не пустить в ход вместо тренажера или электропривода ножную или ручную педаль? Почему бы вместо массового производства безделушек, которым грош цена и которые выкидывают походя, не дать простор штучному производству шедевров, которые ценятся именно вложенным в них ручным трудом? Почему бы не дать простор провозглашенному А. Тоффлером "просьюмеризму" — слиянию функций производства и потребления, когда кто - то работает на себя, для собственного довольства и удовольствия?

Во всех случаях конечный результат — уменьшение промышленной "нагрузки" на окружающую среду.

Четвертое. Дезурбанизация населения. Речь идет о переломе гибельной для человечества тенденции урбанизации, и особенно гиперурбанизации — противоестественного скучивания огромных масс людей в крупных и сверхкрупных городах, тем более в мегаполисах — гигантских агломерациях вокруг таких городов или между ними.

Мало кто задумывается над тем, что жизнь человека в крупном городе экономически обходится обществу намного дороже, чем в среднем (до сотни тысяч жителей): здесь намного дороже сфера обслуживания, включая транспорт и эксплуатацию многоэтажных зданий. Еще меньше знают о негативных социальных последствиях урбанизации: в крупных городах сильнее разрыв поколений, соблазн тунеядства, трагедия одиночества, деградация личности. Мы здесь указываем на экологический вред крупного города: он как язва на теле земли. И когда такие язвы идут нарастающе по всему телу — это уже проказа. Катастрофа. Гибель.

Теоретически выход давно найден в оптимизацию расселения, в строительстве новых и реконструкции старых городов таким образом, чтобы была обеспечена пешеходная доступность мест работы, покупок, развлечений, отдыха на лоне природы. Но практически соблазн повышенного комфорта в крупном городе (естественно, за счет остального населения страны) всюду берет верх над здравым смыслом. Удастся ли переломить эту тенденцию страхом перед гибелью человечества?

Увы, пока не будет мобилизовано мировое общественное мнение, такой уверенности нет и быть не может.

Пятое. Сублимация коммуникативных потребностей, о которой мы уже упоминали в несколько ином контексте и о которой обещали рассказать подробнее. Известно, что большая часть наших поездок (разумеется, не все) — это поездки за информацией. И только за ней. Увидеться, чтобы переговорить. И поехать, чтобы увидеться. Поехать, чтобы увидеть (скажем, соседний город или спектакль в театре). Поехать, чтобы поработать. Или отдохнуть. Этот перечень можно продолжать бесконечно. Но разве за всеми этими "чтобы" обязательно надо ехать?

На наших глазах в нашу жизнь блок за блоком входит электронный комбайн, состоящий из телевизора со стереоскопическим или даже голографическим изображением, видеофона (совмещенного с телеэкраном) и персонального компьютера. Комбайн дает возможность получить "эффект присутствия" на любом зрелище, будь то "Лебединое озеро" в Большом театре Москвы или экскурсия по парижскому Лувру. Он же позволяет читать "телегазету", "тележурнал", "телекнигу'' — вплоть до самых редких из любой библиотеки мира. Наконец, позволяет устраивать свидания и совещания, принимать участие в конференциях и посещать занятия в школе, не вставая со своего домашнего кресла.

Задумайтесь над потенциальными возможностями такого комбайна. И вы поймете, что здесь кроется, пожалуй, одна из наиболее действенных возможностей дезиндустриализации производства. Особенно если вспомнить, каков удельный вес транспорта в "нагрузке" на окружающую среду

Мы не продолжаем перечень уже, наверное, порядком надоевших читателю разных "аций". Вновь и вновь предоставляем продолжение на его усмотрение.

С одной - единственной просьбой: не упускать из виду, что мы открыли этот перечень вовсе не для того, чтобы человечество меньше скучало, а для того, чтобы поискать кратчайшие пути его избавления от надвигающейся экологической катастрофы.

Есть какие - то другие пути? Сообщите, если знаете.

Не надо искать никаких?

Тогда ждите ответа, ждите ответа, ждите ответа.

Ответа Матери - Природы, над которой пытались надругаться ее выродки.

Дата добавления: 2017-01-13