Железный Жезл пасения народов

Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков; не нарушить пришел Я, но исполнить... Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч... Да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле как на небе.
Матф. 5, 17; 10, 34; б, 10

Так уж получилось, что автор этих строк появился на свет чересчур добродушным и мягкосердечным для сего мира. А также чересчур близко принимающим к сердцу беды мира сего. Еще до школы он познакомился с легендой о сердце, вырванном у себя из груди, чтобы освещать путь заблудшим. И был, как пионер, всегда готов повторить такой подвиг. В детстве он фантазировал о схватке с гигантским Комаром (или Клопом, смотря по обстоятельствам), чтобы, пронзив его копьем, как св. Георгий Победоносец, покончить разом со всеми комарами и клопами на Земле. В более зрелом возрасте, как оказалось, предавался тем же фантазиям, пытаясь придать человеческое лицо бесчеловечному тоталитарному монстру, в частности путем утверждения при политбюро всех коммунистических партий мира, начиная с КПСС, Комиссии Социального Прогнозирования, каковая могла бы оптимизировать политику, взвешивая возможные последствия намечаемых решений (кстати, без его прямого участия — и разумеется, без каких-либо позитивных последствий — именно это и было сделано в НРБ и ГДР). Наконец, в промежутке между детским и зрелым возрастом, увлекаясь фантастикой, грезил о том, как однажды на Землю спустится звездолет, как из него выйдут полубоги - инопланетяне, как он бросится навстречу им с распростертыми объятиями, как поплачется в ихнюю инопланетную жилетку и как полубоги, вняв его жалобам, вмиг наведут порядок на этой грешной земле.

Жизнь каждый раз окатывала его пылкие мечтания холодным душем.

Выяснилось, например, что комары и клопы, а также любые иные кровососущие, до мафии и налоговой инспекции включительно, составляют нерасторжимые цепи в сложных системах природной и социальной экологии. И что избавиться от них — или, по крайней мере, умерить их вампирские вожделения — невозможно никаким копьем. Для этого требуется неизмеримо более сложная система последовательных мероприятий на протяжении многих лет, если не десятилетий.

Выяснилось также, что ничего человеческого ничему бесчеловечному придать в принципе невозможно. И тоталитаризм не составляет в этом ряду исключения. Притча о Чингис-хане, у которого вдруг появился телефон, но не появилось ничего нового в мировоззрении, достаточно полно, на наш взгляд, поясняет ситуацию.

Не до конца, но все же до известной степени прояснилась бесперспективность надежды на инопланетян. Во-первых, с гипотезой о том, что Вселенная битком набита цивилизациями, постепенно заявила о правах на существование, мягко говоря, не менее убедительная гипотеза, что мы — единственные квазиразумные существа. По крайней мере, в пределах досягаемости. Во-вторых, накопились подозрения, что контакт человечества с более развитой цивилизацией (коль скоро она добилась недоступных нам пока достижений) будет походить на контакт человека с муравейником. Избави Бог муравьев от такого контакта!

Когда иссякли надежды на копье, на телефон для Чингисхана и на инопланетян, все настойчивее стала подступать мысль: а нельзя ли попробовать навести порядок на нашей планете более реалистичными и притом отнюдь не инопланетными средствами. Например, учреждением органов законодательной, исполнительной и судебной власти, стоящих над аналогичными органами всех существующих государств. Иными словами, учреждением мирового правительства.

Обращение к литературе показало, что такая мысль приходит в голову не одному автору. Она развивалась в тысячах книг, статей, докладов — начиная с Эразма Роттердамского (если не раньше — в других цивилизациях) и Яна Амоса Коменского, Вильяма Пенна и Жан - Жака Руссо, Иммануила Канта и Иоганна Фихте и кончая В.Ф. Малиновским, супругами Боргезе и Гренвиллем Кларком, рядом докладов Римскому клубу и рядом монографий проекта "Модели мирового порядка". Однако в 1980-х годах эта тема стала звучать глуше и реже. Когда во второй половине 80-х на одном из семинаров Евангелической академии ФРГ автор попытался поднять ее в контексте близких к ней рассматривавшихся вопросов, его поддержали лишь четыре участника из более чем полутораста. И только один — д-р Вольфрам Роде-Либенау — выразил готовность к сотрудничеству в реализации такого рода проекта хотя бы просто в теоретическом плане.

Надо признать, что для такого, по меньшей мере "сдержанного" отношения мирового общественного мнения к идее мирового правительства имелись довольно веские основания. Дело в том, что во второй половине XX в. эта идея неизменно отождествлялась с посягательствами США на мировое господство. Что, естественно, не прибавило ей сторонников в других странах мира. А в первой половине 1990-х годов, когда США остались единственной в мире "сверхдержавой" и фактически добились мирового господства под прикрытие НАТО и других международных организаций, любое мировое правительство, как представляется не без оснований очень многим, не может не быть просто департаментом Госдепартамента США.

Сейчас, когда пишутся эти строки (сентябрь 1995 г.) военно-воздушные силы НАТО, с благословения Совета Безопасности ООН, т.е. якобы от имени всего мирового сообщества, бомбардируют позиции православных сербов, а не столь же виновных в югославской трагедии таких же сербов, но исповедующих католичество и потому называющихся хорватами, и не таких же сербов, но исповедующих ислам и потому называющихся босняками. Бомбардируют только потому, что православные сербы — исторические союзники православной России. Не может быть никакого сомнения в том, что если бы в "Третьей" ("холодной") мировой войне верх одержал СССР, а Соединенные Штаты превратились в Разъединенные, то военно-воздушные силы Варшавского пакта от имени ООН бомбили бы позиции хорватов и босняков. С той же мотивировкой, только чтобы продемонстрировать силу и унизить противника.

Во всех остальных регионах мира ООН демонстрирует полнейшее бессилие.

При таких условиях очень трудно сказать что-нибудь убедительное в пользу мирового правительства. И тем не менее зададимся вопросом: возможно ли мировое правительство, которое было бы действительно мировым, а не одним из департаментов американского, которое отражало бы интересы человечества в целом, а не только правя тих кругов США, НАТО или любой другой группировки стран мира?

Чтобы избежать пустословных и бесполезных абстрактных рассуждений, попытаемся рассмотреть сначала проблемы, которые неизбежно встанут перед любым мировым правительством и которые только оно в состоянии удовлетворительно решить. Затем рассмотрим возможные способы решения таких проблем. И только потом — возможную организацию решения, т.е. собственно идею мирового правительства.

Действительно мирового. И действительно правительства.

Первейшая проблема — погасить "горячие точки" на политической карте мира. Те очаги, от которых в любую минуту может вспыхнуть всеистребляющий пожар Четвертой мировой войны.

Здесь вряд ли целесообразно перечислять общеизвестные регионы, где без конца бушует пламя "малых войн" всех против всех, где правительства бессильны найти даже военное решение вопроса, не говоря уже о политическом, где вмешательство международных организаций приводит только к бесконечным унижениям этих последних. Страсти в таких регионах настолько накалены, что любое упоминание конкретно о них лишь подливает масла в огонь. Что ж, не будем конкретно. Будем абстрактно. На уровне общих принципов, которые подлежат реализации в каждом конкретном случае, с учетом специфики места и конфликта.

Раз правительства стран региона, втянутых в затяжной конфликт, оказываются бессильны разрешить его, а конфликт начинает становиться жизненно опасным для мира на Земле, для человечества в цепом, — значит, такая администрация становится не только "излишней", ненужной, но и прямо-таки вредной, преступной с точки зрения общечеловеческих интересов. Следовательно, все до единого военные и политические деятели этих стран — способные инициировать разжигание конфликта, на всех уровнях — от высшего до местного — должны быть интернированы надгосударственными силами. И при сопротивлении или попытке к бегству с целью дальнейшего разжигания конфликта — пристрелены на месте без суда и следствия как бешеные собаки. Одновременно должно произойти полное "разгосударствление" соответствующих стран с передачей их под мандат соответствующей международной организации и с заменой администрации на поставленную этой организацией.

Мандат устанавливается на срок, достаточный для полного урегулирования конфликта. Вплоть до одного-двух поколений (20—40 лет), на протяжении которых должен измениться менталитет народов, втянутых в конфликт, и озверение перейти в очеловечивание. Если отдельным негодяям-демагогам удастся увлечь за собой одурманенные ими народные массы, то они объявляются военными преступниками и подлежат смертной казни по приговору международного трибунала, а толпы, доведенные до состояния массового психоза, беспощадно истребляются — по крайней мере захваченные с оружием в руках.

Когда речь идет о жизни или смерти человечества, нет места псевдогуманизму. Несколько беспощадно истребленных негодяев — это вполне оправданно, если таким путем спасается жизнь миллионов и миллиардов людей.

Вторая по значению проблема — терроризм. Необходимость более решительных мер по его искоренению диктуется тем, что в руках террористов со дня на день может оказаться оружие массового поражения — ядерное, химическое, бактериологическое (возможно, когда до читателя дойдут эти строки, уже оказалось). Тогда будет поздно подавлять терроризм, тогда придется воевать с ним на равных, при решающих преимуществах противника, который всегда сам выбирает место и время удара, всегда нападает и умело скрывается без нужды обороняться.

Самая радикальная мера в борьбе против терроризма — устранение первопричин, его порождающих, преодоление конфликтной ситуации, создающей благоприятную почву для действий террористов. Преодоление не тем способом, который кажется единственно возможным (хотя оказывается неэффективным) правительствам стран, оказавшихся жертвами терроризма, а тем, который способен дать достаточный эффект с точки зрения интересов всего человечества. Амбиции отдельных государств, и тем более отдельных политиков, тут ни при чем.

Следующая по порядку мера — рассматривание террористов как разновидности военного противника, а борьбы с ними, как войны со смертельным врагом, в которой допустимы все средства, кроме угрозы жизни населению. Следовательно, необходима агентура, внедряемая в ряды противника с целью подготовки ударов наверняка. Необходимы и самые удары, беспощадные, с безусловным истреблением всех сопротивляющихся и с пожизненным заключением сдавшихся на милость победителя. Необходимы и засады, создание или провоцирование ситуаций, в которых хищник попадается в заранее поставленный капкан. Словом, на войне как на войне.

Третья мера — интернирование подозрительных или потенциально опасных лиц, когда не дают эффекта другие меры. Вплоть до массовых облав и превентивных арестов. В этом смысле не должно быть никаких колебаний, раз речь идет о жизни мирных, ни в чем не повинных людей. Эта мера должна касаться любого, кто выступит публично — прямо или косвенно — в поддержку терроризма, объективно сыграет роль вербовщика террористов.

Наконец, еще одна мера — введение чрезвычайного положения, вплоть до столь строгого, что практически исключается передвижение между селениями или кварталами города. Оно оправдано в двух случаях: там, где акты терроризма высоковероятны (чтобы избежать массовых жертв), и там, где население составляет благоприятную почву для терроризма, в той или иной форме поддерживает его. Почувствовав все неудобства строжайшего чрезвычайного положения, равнозначного домашнему аресту, население скорее проникнется соответствующими чувствами по отношению к террористам, перестанет быть для них питательной средой, станет скорее враждебным окружением. А это для терроризма — самая верная смерть.

Третья проблема — преступность вообще, и организованная в особенности (за рамками терроризма). Не секрет, что ни одно государство в мире, начиная с США и России, не в состоянии справиться в преступностью. Но это еще не означает, что преступность неодолима вообще. Просто в борьбе с ней противопоказана господствующая еще пока везде и всюду псевдогуманность (попустительство преступнику, а фактически соучастие в преступлении за счет его прошлых и будущих жертв). И просто борьба с ней в современных условиях недостаточна на уровне отдельных государств. Во имя подлинного гуманизма они обязаны передать свои полномочия, как импотенты и банкроты в борьбе с преступностью, международной организации типа Интерпола, которая наделяется правами, достаточными для разгрома организованной преступности и для сведения к неизбежному минимуму отдельных преступлений.

Терроризм, как известно, всего лишь разновидность преступности. Поэтому в борьбе с последней применимы все вышеперечисленные средства — и разведка (агентура), и засады - провокации, и стравливание отдельных преступных кланов, и "обезглавливание" преступных групп беспощадным отстрелом вожаков. И многое другое в том же духе.

Важную роль в эффективной борьбе против преступности способна сыграть хорошо поставленная шерифская служба, которая пока что, увы, не по карману большинству стран мира, но вполне могла бы быть развернута на уровне специальной международной организации. Шериф, хорошо знакомый с десятком - другим тысяч подопечных своего микрорайона или селения (из которых обычно лишь несколько десятков способны на серьезные правонарушения), хорошо вооруженный, с хорошими средствами транспорта и связи, с дельными помощниками, имеющий полное моральное и юридическое право разрядить пистолет в любого преступника до того, как тот вытащит свой — такой полицейский способен сократить открытую уголовщину во вверенном ему околотке если не на 100, то, по крайней мере, на 90 процентов. Тем более, если его смогут вовремя подкрепить при особо сложных случаях полицейские силы быстрого реагирования.

Еще более эффективной борьба против преступности сможет стать, если шерифская служба и полицейские силы быстрого реагирования обопрутся на гражданскую (национальную) гвардию, набранную в конкурсном порядке из наиболее добропорядочных граждан с сильнейшими моральными и материальными стимулами своей деятельности. Тут дело не только в возможности крупномасштабных операций против организованной преступности, когда одних только сил полиции недостаточно, но, главное, в существенном расширении круга лиц, активно участвующих в борьбе с преступностью, и в соответствующем формировании общественного мнения, пока что, увы, отнюдь не однозначно настроенного по отношению к полиции, с одной стороны, и к преступникам, с другой. На уровне отдельных государств такую организацию создать затруднительно.

Наконец, требует серьезного совершенствования пенитенциарная система содержания заключенных преступников. Идиотизм, царствующий здесь безраздельно во всем мире, полностью игнорирует тот факт, что любое общение между заключенными неизбежно приводит к воспитанию менее криминальных субъектов более криминальными. В результате тюрьмы всего мира являются по существу как бы школами криминализации впервые или случайно совершивших преступление и институтами повышения квалификации преступников. Каждый второй-третий, выходящий из их стен — закоренелый рецидивист с расширенным в тюрьме кругом связей.

Выход более чем прост: не сажать "начинающих" вместе с рецидивистами, а последних достаточно надежно изолировать от общества если не тюрьмой, то, по меньшей мере, ссылкой в специальные поселения, и если выпускать "на волю", то, по меньшей мере, на поруки какого-то коллектива людей, ответственных за его поведение вне тюремных стен. Однако ни одно государство в мире не решается и не решится на такую действительно гуманную (по отношению к обществу) меру, пока не будет давления со стороны надгосударственной организации.

Разумеется, перечисленными средствами можно лишь приостановить всюду, во всем мире разрастающееся наступление преступности. Ввести, так сказать, половодье в более или менее обычные берега. А чтобы развернуть контрнаступление с целью искоренения организованной преступности и сведения преступлений к отдельным случаям (которых, увы, не избежать полностью ни при каких условиях), належит решить ровно восемь проблем, составляющих в совокупности социальные источники преступности:

1. Минимизировать число распавшихся или неблагополучных семей — главного "поставщика" новых контингентов в преступную среду. Надо решительнее идти на принудительную стерилизацию тех ущербных элементов — психопатов, наркоманов, алкоголиков и т.п. — которые фактически, а иногда и юридически не имеют родительских прав. Надо решительнее изолировать детей от родителей, теряющих человеческий облик. Надо шире использовать уже давно разработанные формы нормальной социализации детей за рамками неблагополучной семьи.

2. Оптимизировать школу таким образом, чтобы каждый ребенок, подросток, молодой человек получал образование сообразно личным способностям и общественным потребностям, что гарантирует ему более или менее органичное вхождение в систему общественного производства. Если этого не происходит, то происходит подрыв психики человека и вовлечение его в преступный мир только по этой причине.

Вообще молодой человек до создания своей собственной семьи должен оставаться если не в родительском доме, то в учебном коллективе (разумеется, не обязательно за учебной партой — есть разработанные методики обучения и воспитания молодежи 15—20 лет достаточно продолжительной производственной практикой со сдачей специальных профильных и общеобразовательных минимумов). В этом возрасте армия ни при чем — к данному вопросу мы вернемся ниже особо.

3. Минимизировать "теневую экономику" — основную питательную среду преступности. В тоталитарных странах разгром нормального рынка неизбежно порождает чудовищное разрастание "черного рынка", а тот, в свою очередь, — подавляющее большинство преступников (в бывшем СССР три из каждых четырех осужденных преступников попадали в места заключения только из-за "теневой экономики"). Но и при нормализации рынка остаются "три столпа теневой экономики": наркобизнес, проституция, игорный бизнес. Теоретически хорошо известно, как взять то, другое и третье под надежный контроль, минимизируя порок и, главное, отсекая от него, обрекая на гибель мафию. Практически в этом плане ничего или почти ничего не делается, ибо любому государству в одиночку с мафией не совладать.

4. Минимизировать алкоголизм и собственно наркоманию, ибо очень значительное число преступлений (по некоторым статьям — до половины и больше) совершается либо в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, либо в поисках средств (любыми способами!) приобщения к наркотику, особенно когда идет похмелье/ломка. Выше мы упоминали, что для денаркотизации общества необходима последовательная политика, систематические мероприятия на протяжении жизни по меньшей мере одного - двух поколений. До сих пор ни одно государство в мире даже отдаленно не подошло к такой политике. А когда правит бал наркомания (включая алкоголизм), что можно поделать с преступностью?

5. Свести к минимуму, а желательно и вовсе покончить с гастарбайтерством, ибо человек, порвавший с родной ему средой, вошедший в соприкосновение с чуждой ему культурой и подвергающийся при этом дискриминации — всегда потенциальный преступник и обязательно пойдет на преступление в определенных обстоятельствах при первом удобном случае. Но для этого требуются существенные политические нововведения в социальной организации семьи и труда. Семьи — чтобы преодолеть депопуляцию и иметь достаточно большие возрастные контингенты для нормальной ротации работников в народном хозяйстве. Труда — чтобы были весомые стимулы предпочесть низкопрестижные и низкооплачиваемые рабочие места примерно такому же пособию по безработице.

6. Свести безработицу к рациональному минимуму (необходимому для должной стимуляции добросовестного труда), ибо безработный человек, не имеющий перспективы трудоустройства в обозримом будущем, легко соскальзывает на стезю преступности. Выше мы говорили, что в принципе безработицы можно избежать, сделав упор на росте удельного веса социальных работников в народном образовании, здравоохранении, культуре досуга и охране окружающей природной среды. Но это — опять-таки в теории, которую не по силам претворить в практику ни одному отдельному государству.

7. По возможности свести на нет коррупцию чиновничества, вызывающую сращивание государственного аппарата с мафией и делающую тем самым преступность неодолимой. (Самый яркий пример — Россия последних лет, но в некоторых отношениях ей далеко до США и тем более до ряда латиноамериканских стран). В теории покончить с коррупцией проще простого: надо всего лишь создать условия, при которых чиновник лишается возможности отказать в любой законной просьбе и немедленно лишается места, если удовлетворяет любую незаконную. Но на практике создать такие условия никакому государству не по силам. Это способно сделать только мировое сообщество.

Четвертая проблема — еще одна особая разновидность преступности (в одном ряду с терроризмом): тоталитаризм. Не всем, наверное, известно — автору известно хорошо, потому что вся его жизнь прошла при тоталитаризме, — что любой тоталитарный строй покоится на принципах, характерных для уголовного мира. На всех уровнях управления — от "вождя" до последнего чиновника — существует всевластный деспот, которому приходится подчиняться под страхом разного рода репрессий, вплоть до убийства. Политику деспота проводят в жизнь его приспешники, выбирающие несколько жертв (обычно невинных) для устрашения остальных их ужасной судьбой. Таким образом, вся система — от любой воровской шайки до любого фактического руководства любой тоталитарной страны — держится только на преступных репрессиях, вплоть до открытого массового террора.

В настоящее время Россия и ряд других стран победившего их "казарменного социализма" начинают постепенно выходить из тоталитарного состояния. Но и посейчас тоталитарного в них больше, чем демократического, а традиционный личный авторитаризм осложняет и замедляет процесс детоталитаризации общества. Помимо того, в мире было и осталось еще не меньше двух десятков тоталитарных государств, политический режим в которых ничем не уступает сталинскому или гитлеровскому. Опыт показывает, что войти в тоталитарное состояние намного легче, чем выйти из него. Потому что всякий тоталитаризм обязательно несет с собой тотальную деморализацию (оподление), дезинтеллектуализацию (оглупление), патопсихологизацию (остервенение), массовый психоз людей. Все это, помноженное на систематические репрессии, создающие страх, генетически передающийся из поколения в поколение, а также террор, выбивающий один за другим потенциальных лидеров сопротивления, уподобляет тоталитарное государство "черной дыре", которая продолжает существовать несмотря на перманентный коллапс всего и вся в ней самой. Изнутри ее чрезвычайно трудно взломать, извне война "на равных" — особенно затяжная, с переменным успехом — лишь подпитывает тоталитарный режим дополнительной энергией самовыживания. Доконать же издыхающий, разлагающийся заживо тоталитаризм в одной отдельно взятой стране можно только силами всего мирового сообщества в лице эффективных международных организаций последнего.

Пятая проблема — возможно более скорое (время не ждет!) достижение демографического оптимизма в глобальных масштабах, с преодолением как "демографического взрыва" в "Третьем мире", так и "депопуляции" в "Первом". Выше мы достаточно много говорили о катастрофических для человечества последствиях того и другого. Говорили и о способах, включая жесткое регулирование рождаемости под страхом оказаться изолированным от мирового сообщества и лишиться помощи продовольствием и медикаментами, ограничение каждой нации историческим ареалом ее расселения, с тем, чтобы энергичнее изживать "перенаселение" отдельных регионов планеты, содействие формированию и укреплению среднедетной семьи и т.д. Кто в состоянии проводить подобную политику? Ни одному государству по отдельности это не по плечу.

Шестая проблема — преодоление катастрофически растущего глобального экологического дисбаланса. Позорная слабость и самое подлое своекорыстие практически всех до единого государств мира в данном отношении видны, что называется, невооруженным глазом. Только надгосударственная общемировая система в силах запретить дальнейшее производственное и бытовое загрязнение атмосферы, гидросферы и земной суши, поставить предел нарастающему радиационному, шумовому и тепловому загрязнению окружающей среды. Только она может ответить на наглое продолжение ядерных испытаний и тем более на любую попытку использовать оружие массового поражения эффективной блокадой государства - агрессора, а то и привлечением его руководителей к ответственности за преступление против человечества.

Седьмая проблема — всеобщее и полное разоружение, как единственное средство спасения человечества в условиях начавшегося "расползания" оружия массового поражения, с попаданием его в руки тоталитарных, изуверских и мафиозных структур. При такой огромной опасности оправданны и допустимы любые способы разоружения вооруженных сил всех без исключения государств мира, включая способы насильственные. Хорошим приемом в данном случае явился бы запрет комплектования вооруженных сил иначе как наймом профессионалов. Это сразу бы выбило почву из-под ног "горилл" — своекорыстного генералитета всех стран мира, власть которого держится исключительно на различных видах рекрутчины (включая Россию). Лучше всего вообще оставить на государственном уровне лишь полицию, а общемировые вооруженные силы, подчиненные надгосударственным структурам и желательно без единого командования (из-за опасности военной диктатуры) сосредоточить исключительно на задачах подавления бандитских формирований, создаваемый в защиту тех или иных тоталитарных, изуверских или мафиозных структур.

Восьмая проблема — регулирование мировой торговли (включая энергоносители, ценное сырье, продовольствие, коммуникационные услуги и др.) таким образом, чтобы кредиты впредь выдавались только под конструктивную экологическую, демографическую, расселенческую, здравоохранительную, культурологическую, криминологическую и др. политику, имеющую целью восстановление геобалансов и стабилизацию положения в тех или иных регионах. При отсутствии такой политики всякие кредиты должны немедленно закрываться, соответствующие регионы — переводиться на карантинное положение, с полной изоляцией от внешнего мира и с отдачей населения на произвол стихии — природы, которая быстро стабилизирует положение ей, природе, свойственными способами.

Девятая проблема — содействие торможению катастрофических процессов гиперурбанизации, противоестественному скучиванию десятков и сотен миллионов людей в агломерациях вокруг сверхкрупных городов - мегалополисов, с далеко идущими негативными последствиями, вплоть до физической и психической деградации населения. Имеется в виду содействие более рациональному расселению с максимально "щадящим" режимом для сельской местности.

Десятая проблема — повышение эффективности здравоохранения, вплоть до принудительной вакцинации населения, сосредоточения усилий против главных смертельных врагов человечества — рака, СПИДа (и аналогичных вирусных эпидемий), наркотизации общества (включая никотин, алкоголь и более сильнодействующие наркотики),создания более гуманных условий ухода из жизни неизлечимо больных.

Одиннадцатая проблема — содействие контрнаступлению собственно культуры на торжествующую пока антикультуру, что невозможно сделать иначе, как на надгосударственном уровне. Подробнее об этом говорилось выше.

Наконец, двенадцатая проблема — оперативное вмешательство в крупномасштабных чрезвычайных ситуациях (стихийное бедствие, социальный взрыв, кровавая междоусобица, заговор с целью захвата власти и т.д.), когда на государственном уровне такое вмешательство недостаточно.

В создании организации, структур, способных достаточно эффективно решать подобного рода проблемы, необходимо пройти, как нередко бывает при таких случаях, между Сциллой и Харибдой. Сцилла — это диктатура какого-то лица или клики, способная превратить планету в объект волюнтаризма, деспотизма, своекорыстия. Харибда — это беспомощность органов управления, погрязающих в междоусобицах, пустословии, самопарализации.

Наиболее эффективный способ конструирования подобной организации, по нашему мнению, — развитие существующих органов ООН и ее дочерних организаций таким образом, чтобы возможно радикальнее преодолеть присущие им пороки и возможно полнее реализовать заложенный в них конструктивный потенциал.

Так, Генеральная Ассамблея ООН могла бы быть преобразована в геопарламент нормальных парламентских масштабов, состоящий не из представителей правительств и не из ставленников политических партий (кто такие и как себя ведут те и другие — ныне достаточно хорошо известно), а из наиболее известных, уважаемых граждан (НЕ политиков!), избранных населением соответствующего региона без обычной жульнической предвыборной кампании. Парламент, способный к конструктивной законотворческой работе и к эффективному контролю за органами исполнительной власти.

Одним из последних мог бы стать Совет безопасности ООН, преобразованный в обычную исполнительскую структуру для урегулирования чрезвычайных ситуаций, с опорой на часть общемировых вооруженных сил (при этом автоматически отпадает анахроничный в современных условиях пережиток деления держав на великие и невеликие — статус постоянных и временных членов подобного органа, право "вето" только у первых и т.д.).

Наверное, необходимо повысить статус Интерпола (борьба с преступностью), уравняв его в правах с предыдущим органом при опоре на другую часть вооруженных сил, способную противостоять первой (точнее, друг другу) при попытке установления военной диктатуры.

Необходимо также создать специальный орган по борьбе с терроризмом, уравняв его в правах с двумя предыдущими и придав ему третью часть вооруженных сил, равновеликую каждой из двух первых (в тех же целях).

Требуют соответствующего развития и совершенствования структуры по решению проблем здравоохранения, продовольствия, науки образования - культуры и др. И, разумеется, целесообразно создание аналогичных, отсутствующих ныне структур по решению проблем из числа перечисленных выше.

Все эти органы исполнительной власти координируются председателем (ни в коем случае не командиром!) геоправительства и подотчетны — но не подчинены! — геопарламенту, сообразно основным принципам разделения властей.

Наконец, должен существовать геотрибунал, следящий за соответствием действий геопарламента и геоправительства установленным законам, и имеющий право — по представлению геопрокурора — арестовать и привлечь к судебной ответственности любого депутата и любое должностное лицо, буде кто нарушит закон.

Конечно, такая социальная организация власти — не панацея от возможных осложнений. По утверждению Черчилля, она очень плоха. Но, продолжал он, никто еще не придумал ничего лучше, а все остальные варианты — намного хуже.

К сказанному можно добавить, что в случае крупномасштабных чрезвычайных ситуаций, когда действенность описанной организации оказывается под вопросом, допустимо наделение того или иного лица чрезвычайными же и полномочиями (как это делалось со времен античности). Но на четко определенный срок в рамках решения четко определенной задачи, по установленным законом правилам, после чего полномочия автоматически прекращаются, а любая попытка самовольно продлить их объявляется узурпацией власти, ставится вне закона и пресекается вооруженной силой.

Хотелось бы надеяться, что разум восторжествует если не в конце истекающего столетия, то хотя бы в начале наступающего. Тогда можно успеть приостановить перерастание глобальных проблемных ситуаций современности в критические и далее в катастрофические.

С апокалипсическим концом человечества.

Позже, наверное, будет слишком поздно, и останется уповать лишь на Милость Божью.

Спаси, Господи, люди твоя.
На Тебя уповахом.
Да не постыдимся вовеки.

Дата добавления: 2017-01-13