Атомарный факт

АНЕКДОТ

- единственный в ХХ в. продуктивный жанр городскогофольклора. Сердцевина А., его пуант (неожиданная развязка)осуществляет разрядку напряженности, возникшую в разговоре, итем самым посредническую (медиативную) функцию, выводящуюговорящих из неловкого положения или просто затянувшейся паузы.Поэтому А. рассказывает особый человек, который хорошо владеетречевой прагматикой (см.), с легкостью умеет разрядитьатмосферу. В культуре такой герой называется трикстером (отнем. Trikster - шутник, плут). Он посредник между богами илюдьми, между жизнью и смертью (см. миф). Этот механизм А. хорошо понимал Фрейд; предоставим емуслово: "В одном американском анекдоте говорится: "Двум неслишком щепетильным дельцам удалось благодаря ряду весьмарискованных предприятий сколотить большое состояние и послеэтого направить свои усилия на проникновение в высшее общество.Кроме всего прочего, им показалось целесообразным заказать своипортреты самому известному и дорогому художнику города. [...]На большом рауте были впервые показаны эти картины. Хозяевадома подвели наиболее влиятельного критика к стене, на которойоба портрета были повешены рядом, в надежде выудитьвосторженную оценку. Тот долго рассматривал портреты, потомпокачал головой, словно ему чего-то недоставало, потом покачалголовой и лишь спросил, указывая на свободное пространствомежду двумя портретами: "And where is the Savior?"" (А где жеСпаситель?) [...] Вопрос [...] позволяет нам догадаться, чтовид двух портретов напомнил критику такой же знакомый ему и намвид, на котором был, однако, изображен недостающиий здесьэлемент - образ Спасителя посредине двух других портретов.Существует один-единственный вариант: Христос, висящий междудвумя разбойниками. На недостающее и обращает внимание острота.[...] Оно может заключаться только в том, что gовешенные всалоне портреты - это портреты преступников. Критик хотел и немог сказать следующее: "Вы - два мерзавца, в этом я уверен". Критик в рассказе Фрейда осуществил чрезвычайно сложныйвид косвенного речевого акта (см. теория речевых актов)(ср.: "Нам всем было бы лучше, если бы вы слегка сбавили тон"вместо "Замолчите немедленно!"). Задолго до Фрейда Л. Н. Толстой в "Войне и мире" далразвернутую картину ситуации, когда и зачем рассказывают А. Всамом начале романа, в сцене у Анны Павловны Шерер, естьэпизод, когда Пьер Безухов и Андрей Волконский своими не в меруумными и оттого бестактными разговорами чуть было не сорвали"веретена" светской беседы, и тогда выскочил, как бы мы сейчассказали, "придурок" молодой князь Ипполит Курагин и со словами"А кстати..." начал совершенно некстати рассказывать глупыйанекдот про даму, которая вместо лакея поставила на запяткахкареты горничную высокого роста, и как из-за сильного ветраволосы у нее растрепались, "и весь свет узнал...". Этотдействительно очень глупый анекдот, тем не менее, выполнил своюфункцию разрядки напряженности в разговоре; все были благодарнышуту князю Ипполиту, как, вероятно, бывали благодарны в средниевека придворные, сказавшие что-то некстати, шутам, которыедерзкой или абсурдной шуткой сглаживали возникшую неловкость. Можно предположить, что в обществе нужна некая средняяполитическая ситуация для того, чтобы был необходим А., как онбыл необходим в брежневское время. Ведь сам Леонид Ильич былкак будто создан для А. Не злодей и не герой - посредник междумертвым Сталиным и еще управлявшим лишь Ставропольской областьюГорбачевым. Идеальный герой для А. - Василий Иванович Чапаев, оносуществляет посредничество между официозной напряженнойидеологией большевизма (Фурманов) и спонтанным народным началом(Петька и Анка) - он одновременно герой и шут. Тогда можно спросить: почему такое количество анекдотовпро Штирлица? Неужели и его можно назвать трикстером? Вопределенном смысле это так и есть. Фигура Штирлица и сам фильм"Семнадцать мгновений весны", сделанный и показанный в самыйразгар застоя, осуществлял медиативную (противоположнуюдиссидентской) позицию внутренней эмиграции. Штирлиц - свойсреди чужих и потенциально, конечно, чужой среди своих -осуществлял посредничество между официозным, "надутым"брежневским взглядом на культуру, в том числе на отечественнуювойну, и интеллигентским углубленно-интеллектуальным пониманиемтого, что "все не так просто". Как же работает смысловой механизм анекдотического пуанта?Советский лингвист и семиотик В.В. Налимов объясняет егопримерно так. У слова много значений, одни из них прямые,другие - переносные, косвенные. Чем более значение удаляется отпрямого, тем менее оно вероятно, более неожиданно. Тот, ктохорошо рассказывает А., тем самым хорошо владеет "хвостовойчастью" множества значений слова. Тот, кто хорошо понимает А.,должен как минимум знать язык, на котором рассказывается А., всовершенстве. А. - это фольклор, в нем большую роль играет сюжет (см.). Как в любом сюжете, в А. используется то, что однозначение слова можно принять за другое. Поэтому в основе любогосюжета лежит А. Лит.: Фрейд З. Остроумие и его отношение к бессознательному // Фрейд З. Художник и фантазирование. - М., 1995. Налимов В.В. Вероятностная модель языка: О соотношенииестественных и искусственных языков. - М, 1979. Руднев В. Прагматика анекдота // Даугава. 1990. - No 6.- один из определяющих терминов логикогопозитивизма, в частности "Логико-философского трактата"(1921) Людвига Витгенштейна. А. ф. - это минимальное положение вещей в мире. А. ф.состоит из "простых предметов"; и то и другое - абстрактныененаблюдаемые понятия. Витгенштейн считал, что весь мирстроится из А. ф. Что это за странный мир, который состоит из невидимыхпредметов? Но ведь примерно в то же время, когда Витгенштейнписал "Трактат", закладывались основы квантовой механики,которая тоже постулирует ненаблюдаемые объекты - элементарныечастицы, не имеющие "массы покоя" (когда Эрнста Маха спрашивалиоб атомах, он отвечал вопросом на вопрос: "А вы их видели?"). Но все-таки если не увидеть, то хоть как-то обрисовать то,что подразумевал Витгенштейн под А. ф. и "простым предметом",мы попытаемся. Простота довольно сложное понятие. У В.И. Ленина был имидж"простого человека", однако на самом деле известно, какимхитрым и коварным он был. В математике есть понятие простогочисла. Это вовсе не обязательно маленькое число, это число,которое делится только на себя и на 1. Так что простыми числамибудут и 5, и 1397. Примерно так же можно понимать логическую простоту.Предмет прост, если он не делится на части, которые самиявляются предметами. Поэтому простым предметом можно считать нетолько элементарную частицу, но и, например, Луну. А каплю,которая делится на две капли, - нельзя. Но как предметы группируются в А. ф.? Витгенштейн говорит,что они связаны непосредственно, как звенья в цепи. Допустим,мы говорим, показывая на Луну: "Луна". Это А. ф.? Нет, потомучто на самом деле мы имеем в виду нечто вроде "Я сейчас вижуЛуну". Будем считать простыми не только вещи, но и свойства.Представим, что свойство "быть круглым" простое. Тогда мыскажем: "Луна круглая", и это уже будет примерно то, что имел ввиду Витгенштейн, говоря об А. ф. Но и здесь все не так просто. Переведем это предложение наанглийский язык и получим: "The Moon is round". Появляетсясвязка "is", которая незримо присутствует и в русском языке,достаточно перевести предложение в прошедшее время, чтобыпонять это: "Луна была круглой". Придется считать и связкипростыми предметами. Но как А. ф. отражается в языке? По Витгенштейну, емусоответствует "элементарное предложение" - "Луна круглая";простым же предметам соответствуют простые имена: "Луна" и"круглый". Из совокупности А. ф. складываются сложные факты,например: "Земля и Луна круглые". Соединение происходит вданном случае при помощи логической связки "и" и называетсяконъюнкцией или логическим сложением. Сложному факту соответствует сложное предложение, основнаяединица логического и естественного языка. Получается стройнаяпропорция: простой предмет --------А. ф.--------------факт 1 имя---------------элементарное-------- предложение предложение Все шесть терминов связаны свойством проективности, ониотражают друг друга. Язык в точности копирует реальность. Это, конечно логическая утопия. Как быть тогда с такимипредложениями, как "Ух ты!" или "Немедленно убирайтесь отсюда!"(во второй половине своего творчества Витгенштейнзаинтересовался именно такими предложениями - см. аналитическая философия, языковая игра). В "Трактате" жеон считал, что мир состоит из совокупности А. ф., а язык - изсовокупности элементарных предложений. Логически эта концепция была безупречна. Но Витгенштейнжил в эпоху, когда господствовало неомифологическоесознание (см.), которое не могло не коснуться даже его. И оно его коснулось. Ведь представление о всеобщейвзаимосвязи и взаимном отражении предметов и имен - этомифологическое представление (см. миф). Говоря о том,что все его шесть терминов взаимосвязаны, Витгенштейн вдругдобавляет: "Как в сказке о двух юношах, их лошадях и их лилиях.Они все в определенном смысле одно". Речь идет о сказке братьевГримм "Золотые дети". Там из одного куска золота, поделенногона шесть (!) частей, выросли два золотых юноши, два коня и двелилии. Они никогда не расставались, а когда все-такиприходилось это делать, то в случае если с одним из братьевслучалась беда, лилии привядали и тем самым сигнализировали обэтом. Они были из одного куска. Как А. ф., предмет. факт, имя,элементарное предложение и сложное предложение. Это чрезвычайно характерно для ХХ в., когда слишкомлогическое оказывается на поверку мифологией. Не на этом липостроен художественный мир короля прозы ХХ в. Хорхе ЛуисаБорхеса? (см. также логаэдизация, модернизм, принципы прозыХХ в.). Лит.: Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. - М., 1958. Витгенштейн Л. Tractatus logico-philosophicus / Пер.,параллельные коммент. и аналитич. статьи В. Руднева - М, 1997(в печати).

Дата добавления: 2017-01-14