Гипотеза лингвистической относительности

ГИПЕРТЕКСТ

- текст, устроенный таким образом, что он превращается всистему, иерархию текстов, одновременно составляя единство имножество текстов. Простейший пример Г. - это любой словарь или энциклопедия,где каждая статья имеет отсылки к другим статьям этого жесловаря. В результате читать такой текст можно по-разному: отодной статьи к другой, по мере надобности, игнорируягипертекстовые отсылки; читать статьи подряд, справляясь сотсылками; наконец, пуститься в гипертекстовое плавание, тоесть от одной отсылки переходить к другой. Настоящий словарь является подчеркнуто гипертекстовым, тоесть построен так, чтобы постоянно провоцировать именно третийпуть чтения. Например, сама статья "Г." безусловно связана состатьями текст и реальность (существует еще понятиегиперреальности), а стало быть, с пространством и временем, с мифом и неомифологизмом, виртуальными реальностами и измененными состояниямисознания, от которых путь недалек к психическимотклонениям, к шизофрении, психозу, неврозу, от чего один шагдо психоанализа, от него к Эдипову комплексу, оттуда ксновидению, от сновидения к проблеме индивидуального языка, отнего к аналитической философии в целом, от нее к теорииречевых актов, оттуда к прагматике, к семиотике, мотивному анализу, к интертексту и Г. И тут цепочка (одна из возможныхгипертекстовых цепочек - ибо Г. нелинеен) замкнется. Попробуем проследить эту цепочку и заодно понять, чтотакое Г. Связь с проблемой текста и реальности очевидно, таккак Г. - это нелинейный лабиринт, своеобразная картинамира, и выйти из него, войдя один раз, труднее, чем можетпоказаться на первый взгляд. Чтобы пояснить, что мы имеем в виду, приведем два примера.Первый из массового кино. Вероятно, многие помнят фильм"Косильщик лужаек". Герой этого фильма, поначалу нечто вродеИванушки-дурачка, познакомившись с компьютерными виртуальнымиреальностями, постепенно интеллектуально и физически окреп, апод конец стал претендовать на мировое господство, но, попав вкомпьютерный Г., он не мог оттуда выбраться, он был заперт внем собственной гордыней. Второй пример - житейский. Когда человек уже выбрал своюпрофессию, он тем самым выбрал определенный Г. своей жизни -определенные языковые игры, определенный круг общения,определенные книги, определенный образ мыслей. И вот вдруг емувсе это надоедает. Он хочет вырваться из опостылевшего емумира. Хочет все бросить, уйти куда-то совершенно в другоепространство, к совершенно другим людям и другим проблемам. Ноте кнопки, которые он научился нажимать в своей старой жизни,те речевые акты и языковые игры, в которые он был обучен игратьв своей старой жизни, те пружины, которые он привык нажимать, ите психологические установки и мотивации, которыми он привыкруководствоваться, - все это остается при нем. И его тянетназад. Если это очень сильный и решительный человек, он сможетпобедить свой старый Г., но вопрос состоит в том, стоило ли этоделать. Это проблема Льва Толстого - хотел уйти из Ясной Поляныпочти на протяжении 30 лет - как будто бы все уже чужое - и немог - все-таки все родное. Он только описывал эти попытки всвоих произведениях (творчество писателя тоже можно представитькак своеобразный Г.). Так, в рассказе "Отец Сергий" блестящийофицер вдруг уходит в скит замаливать свои светские грехи. Кнему в скит приходит женщина, чтобы соблазнить его. Соблазн таквелик, что отец Сергий отрубает себе палец, как бы символическисебя кастрирует, но он понимает, что проблема, от которой онушел, осталась при нем. Г. - это нечто вроде судьбы: человек идет по улице, думаето чем-то хорошем, предвкушает радостную встречу, но вдругнажимается какая-то кнопка (не будем задавать бесполезноговопроса, кто эту кнопку нажимает и зачем), и жизнь егопереворачивается. Он начинает жить совершенно иной жизнью, какбы выходит из дома и не возвращается. Но потом кто-то опятьнажимает кнопку, и она вновь возвращает его к тем же проблемам,к той же улице, к тем же хорошим мыслям. Это, по сути, историяИова. Человек чувствует, что совершил какую-то ошибку, и сам непонимает, как это вышло, его будто бес попутал, новая жизнь,казавшаяся ему такой нужной, такой творческой, теперь кажетсяпросто западней. И тогда он может либо сойти с ума, либодействительно попытаться возвратиться на эту улицу и к этиммыслям. Но ему будет труднее, чем раньше, - новые кнопки,которые он научился нажимать в новой жизни, будут мешать ему встарой. Я недаром все время говорю о кнопках, потому что понятиеГ. тесно связано с компьютерными виртуальнымиреальностями. Существует даже компьютерная художественная литература и,по меньшей мере, один классик этой литературы. И фамилия у негодля классика вполне подходящая - Джойс, правда, зовут его неДжеймс, а Майкл и написал он не "Улисса", а компьютерный роман"Полдень". Особенность этого романа в том, что его можноадекватно читать только на дисплее компьютера. Он построен так,как строится Г. В нем есть "кнопки", нажимая на которые можнопереключать движение сюжета в прошлое и в будущее,менять эпизоды местами, углубиться в предысторию героини,изменить плохой конец на хороший и т. п. Серийность (см. серийное мышление, новый роман) - это тоже одна изособенностей Г. Здесь мы подходим к понятию гиперреальности, котороепридумал французский философ, властитель умов современного мираЖан Бодрийар. Для того чтобы понять, что такое гиперреальность,надо отождествить реальность с текстом (что было нами сделано встатье реальность, а текст построить как Г. - получитсягиперреальность. Бодрийар утверждает, что мы уже живем вгиперреальности. Масс-медиа, бесконечные пересекающиеся потокиинформации, создают впечатление, что кто-то нажимает и нажимаетразличные кнопки, а мы только успеваем рот разевать. Мыперекатываемся, как при шторме на корабле, из одного конца Г. вдругой. Например, Бодрийар считал, что войны в Персидском заливезимой 1991 г. между Ираком и США в обычном "реальностном"смысле не было. Это была гипертекстовая война, вся "посаженная"на дисплеи компьютеров и экраны видеопроекторов. Это не мистика- это особая метафизика гиперреальности, сон наяву, еслиугодно. Дальше в нашей цепочке были пространство и время. Конечно,пространство здесь прагматическое (см. пространство,эгоцентрические слова), а время серийное, по нему можноподниматься в будущее и спускаться в прошлое, как поэскалатору. То есть, строго говоря, времени в Г. вообще нет. Возьмем наш словарь. В хронологическом плане онзафиксирован на "отметке" ХХ век. Но внутри этой отметкивремени нет - мы перепрыгиваем из венской культуры начала векав Москву конца века, а оттуда - в Берлин 1943 г. Время здесьстановится разновидностью пространства. Это и есть миф (см.), где все повторяется, и это есть неомифологизм,доведенный до последней черты: каждое слово - цитата, каждоепредложение - мифологема. И конечно, такое сознание нельзясчитать неизменным - мы его сами и изменили. Это своеобразнаяшизотехника, некоторый культурный психоз, и мы нажимаем кнопкибессознательно, поэтому это имеет прямое отношение кбессознательному (к парасемантике, - см.), и это имеетотношение к Эдипову комплексу, ибо кого же мы хотимперехитрить, как не самого себя и свои чудовищныебессознательные стремления, и это безусловно индивидуальныйязык, потому что его, кроме нас, никто не поймет, и этоаналитическая философия, потому что мы все время так или иначеанализируем значения употребляемых нами слов, и это теорияречевых актов, потому что гипертекстовое путешествие - этоочень сложная разновидность речевого акта, а раз так, то онотносится к области прагматики и, стало быть, к семиотике,поскольку прагматика - одна третья часть семиотики. И это,конечно, семиотика интертекста. Надеюсь, что более наглядно и убедительно трудно былообъяснить, что такое Г. Лит.: Бодрийар Ж. Войны в заливе не было // Художественныйжурнал. 1993. - М 4. Интервью с Жаном Бодрийаром // Там же. 1995. - М 8. Руднев В. Морфология реальности: Исследование по"философии текста". - М., 1996.- разработанная американскими лингвистами Эдуардом Сепироми Бенджаменом Ли Уорфом в 1920 - 1940-е гг. теория, всоответствии с которой не реальность определяет язык, накотором о ней говорят, а наоборот, наш язык всякий разпо-новому членит реальность. Реальность опосредована языком. Вначале этот взгляд был в общем виде высказан Сепиром: "Люди живут не только в объективном мире вещей и не тольков мире общественной деятельности, как это обычно полагают; онив значительной мере находятся под влиянием того конкретногоязыка, который является средством общения для данного общества.Было бы ошибочно полагать, что мы можем полностью осознатьдействительность, не прибегая к помощи языка, или что языкявляется побочным средством разрешения некоторых частныхпроблем общения и мышления. На самом же деле "реальный мир" взначительной степени бессознательно строится на основе языковыхнорм данной группы... Мы видим, слышим и воспринимаем так илииначе те или другие явления главным образом потому, чтоязыковые нормы нашего общества предполагают данную формувыражения". Уорф подробно развил взгляды Сепира. Уорф не былобыкновенным лингвистом, по профессии он был химик, и работа поспециальности позволила ему взглянуть на язык специфическимобразом - с точки зрения прагматики и прагматизма. Воткак он пишет о своих впечатлениях от работы на бензиновомзаводе: "Так, например, возле склада так называемых бензиновыхцистерн люди ведут себя соответствующим образом, то есть сбольшей осторожностью; в то же время рядом со складом сназванием "Пустые бензиновые цистерны" люди ведут себя иначе:недостаточно осторожно, курят и даже бросают окурки. Однако эти"пустые" цистерны могут быть более опасными, так как в нихсодержатся взрывчатые испарения. При наличии реально опаснойситуации лингвистический анализ ориентируется на слово"пустой", предполагающее отсутствие всякого риска". Похожим был случай в лондонском метро, о котором когда-тописали газеты. Таблички на дверях, гласившие "Выхода нет", посовету социологов заменили табличками "Выход рядом", что нанесколько процентов понизило число самоубийств в Лондоне. Уорф был страстным поклонником культуры и языковамериканских индейцев. Сравнивая их языки со среднимистандартными европейскими языками, он и сформулировал основныеположения Г. л. о. Форма, культура, обычаи, этические ирелигиозные представления, отражающиеся в языке, имели уамериканских индейцев чрезвычайно своеобразный характер и резкоотличались от всего того, с чем до знакомства с нимиприходилось сталкиваться в этих областях культуры ученым. Этообстоятельство и подсказало мысль о прямой связи между формамиязыка, культуры и мышления. Уорф писал: "Мыслительный мир" хопи не знает воображаемогопространства. Отсюда следует, что они не могут связать мысль ореальном пространстве с чем-либо иным, кроме реальногопространства, или отделить реальное пространство от воздействиямысли. Человек, говорящий на языке хопи, стал бы, естественно,предполагать, что он сам или его мысль путешествуетвместе с розовым кустом или, скорее, с ростком маиса, окотором он думает. Мысль эта должна оставить какой-то след нарастении в поле. Если это хорошая мысль, мысль о здоровье илиросте - это хорошо для растения, если плохая - плохо". Еще один пример: "В языке хопи множественное число и количественноечислительное употребляются только для обозначения техпредметов, которые образуют или могут образовать реальнуюгруппу. Там не существует множества воображаемых чисел, вместоних употребляются порядковые числительные в единственном числе. Такое выражение, как "десять дней", не употребляется.Эквивалентом его служит выражение, указывающее на процесссчета. Таким образом, "они пробыли десять дней" превращается в"они прожили до одиннадцатого дня" или "они уехали последесятого дня". Вот один из самых выразительных и наиболее частоцитируемых примеров Уорфа: "Можно выделить некий объектдействительности, обозначив его - "Это падающий источник". Языкапачей строит это выражение на глаголе "быть белым" [...] спомощью префикса да, который привносит значение действия,направленного вниз: белизна движется вниз. [...] Результатсоответствует нашему "падающий источник", но на самом делеутверждение представляет собой соединение: "Подобно воде илиисточнику, белизна движется вниз". Как это не похоже на нашобраз мышления!" Уорф поясняет: "Предположим, что какой-нибудь народ [...]способен воспринимать только синий цвет. Терминсиний будет лишен для них всякого значения.В их языке мы не найдем названий цветов, а их слова,обозначающие оттенки синего цвета, будут соответствовать нашимсловам светлый, темный, белый,черный и т. д., но не нашему слову синий. Для того чтобысказать, что они видят только синий цвет, они должны [...]воспринимать и другие цвета". Г. л. о. сыграла большую роль в культуре ХХ в., но нестолько в академической лингвистике, которая к ней относилась сподозрением, сколько в смежных областях, в аналитическойфилософии, в междисциплинарных культурологических исследованиах. Лит.: Уорф Б.Л. Отношение норм поведения и мышления к языку// Новое в лингвистике. - М., 1960. - Вып. 1. Уорф Б.Л. Наука и языкознание // Там же.

* Д *

Дата добавления: 2017-01-14