Учебная программа. Введение. Курс нацелен на анализ динамически развивающейся жанровой системы русской и мировой литературы

Введение. Курс нацелен на анализ динамически развивающейся жанровой системы русской и мировой литературы, выявление закономерностей развития литературы как особой формы общественного сознания, активно влияющей на другие области общественной жизни и отражающей духовные и социальные явления. В современном литературоведении существуют различные концепции жанра и его разновидностей, проявлялись разные эстетические идеалы, а значит, существует и множественность творческих методов освоения действительности.

Понятие о жанре. Теория речевых жанров М.М. Бахтина. Информативные, аффективные императивные, экспрессивные фатические речевые жанры. Первичные и вторичные жанры. Жанры художественной литературы. Жанры журналистского творчества. Жанры научной литературы.

Жанр как вид литературы. Литературные жанры — это группы произведений, выделяемые в рамках родов литературы. Каждый из них обладает определенным комплексом устойчивых свойств. Многие литературные жанры имеют истоки и корни в фольклоре. Вновь возникшие в собственно литера­турном опыте жанры являют собою плод совокупной деятельности начинателей и продолжателей.

Проблема систематизации жанров. Жанры с трудом поддаются систематизации и классификации (в отличие от родов литературы), упорно сопротивляются им. Прежде всего потому, что их очень много: в каждой художественной культуре жанры специфичны (хокку, танка, газель в литературах стран Востока). К тому же жанры имеют разный исторический объем. Одни бытуют на протяжении всей истории словесного искусства (какова, например, вечно живая от Эзопа до С.В. Михалкова басня); другие же соотнесены с определенными эпохами (такова, к примеру, литургическая драма в составе европейского средневековья). Говоря иначе, жанры являются либо универсальными, либо исторически локальными.

Картина усложняется еще и потому, что одним и тем же словом нередко обозначаются жанровые явления глубоко различные. Так, древними греками элегия мыслилась как произведение, написанное строго определенным стихотворным размером — элегическим дисти­хом (сочетание гекзаметра с пентаметром) и исполнявшееся речитати­вом под аккомпанемент флейты. Этой элегии был присущ весьма широкий круг тем и мотивов (прославление доблестных воинов, философские размышле­ния, любовь, нравоучение). Позже (у римских поэтов Катулла, Про­перция, Овидия) элегия стала жанром, сосредоточенным прежде всего на любовной теме. А в Новое время (в основном – вторая половина XVIII – начало XIX в.) элегический жанр благодаря Т. Грею и ВА Жу­ковскому стал определяться настроением печали и грусти, сожаления и меланхолии.

Существующие жанровые обозначения фиксируют различные сто­роны произведений. Так, слово «трагедия» констатирует причастность данной группы драматических произведений определенному эмоцио­нально-смысловому настрою (пафосу); слово «повесть» говорит о принадлежности произведений эпическому роду литературы и о «сред­нем» объеме текста (меньшем, чем у романов, и большем, чем у новелл и рассказов); сонет является лирическим жанром, который характери­зуется прежде всего строго определенным объемом (14 стихов) и специфической системой рифм; слово «сказка» указывает, во-первых, на повествовательность и, во-вторых, на активность вымысла и при­сутствие фантастики. И так далее. Б.В. Томашевский резонно замечал, что, будучи «многоразличными», жанровые признаки «на дают воз­можности логической классификации жанров по одному какому-ни­будь основанию»^[15]. К тому же авторы нередко обозначают жанр своих произведений произвольно, вне соответствия привычному словоупот­реблению. Так, Н.В. Гоголь назвал «Мертвые души» поэмой; «Дом у дороги» А.Т. Твардовского имеет подзаголовок «лирическая хроника», «Василий Теркин»— «книга про бойца».

Жанр как содержательная форма. Рассмотрение жанров непредставимо без обращения к организа­ции, структуре, форме литературных произведений.

Наследуя традиции формальной школы, а вместе с тем и пересмат­ривая некоторые ее положения, ученые обратили пристальное внима­ние на смысловую сторону жанров, оперируя терминами «жанровая сущность» и «жанровое содержание». Пальма первенства здесь при­надлежит М.М. Бахтину, который говорил, что жанровая форма неразрывными узами связана с тематикой произведений и чертами миросозерцания их авторов: «В жанрах <...> на протяжении веков их жизни накопляются формы видения и осмысления определенных сторон мира»^[16]. Жанр составляет значимую конструкцию: «Художник слова должен научиться видеть действительность глазами жанра». И еще: «Каждый жанр <...> есть сложная система средств и способов понимающего овладевания» действительностью^[17]. Подчеркивая, что жанровые свойства произведений составляют нерасторжимое единст­во, Бахтин вместе с тем разграничивал формальный (структурный) и собственно содержательный аспекты жанра. Он отмечал, что такие укорененные в античности жанровые наименования, как эпопея, трагедия, идиллия, характеризовавшие структуру произведений, позже, в применении к литературе Нового времени, «употребляются как обозначение жанровой сущности»^[18].

0 том, что представляет собой жанровая сущность, в работах Бахтина впрямую не говорится, но из общей совокупности его сужде­ний о романе (о них пойдет речь ниже) становится ясным, что имеются в виду художественные принципы освоения человека и его связей с окружающим. Этот глубинный аспект жанров в XIX в. рассматривался Гегелем, который характеризовал эпопею, сатиру и комедию, а также роман, привлекая понятия «субстанциальное» и «субъективное» (ин­дивидуальное, призрачное). Жанры при этом связывались с опреде­ленного рода осмыслением «общего состояния мира» и конфликтов («коллизий»). Сходным образом соотнес жанры со стадиями взаимо­отношений личности и общества А.Н. Веселовский^[19].

Концепция литературных жанров Г.Н. Поспелова, кото­рый в 1940-е годы предпринял оригинальный опыт систематизации жанровых явлений. Он разграничил жанровые формы «внешние» («замкнутое композиционно-стилистическое целое») и «внутренние» («специфически жанровое содержание» как принцип «образного мыш­ления» и «познавательной трактовки характеров»). Расценив внешние (композиционно-стилистические) жанровые формы как содержатель­но нейтральные (в этом поспеловская концепция жанров, что неодно­кратно отмечалось, одностороння и уязвима), ученый сосредоточился на внутренней стороне жанров^[20]. Он выделил и охарактеризовал три надэпохальные жанровые группы, положив в основу их разграничения социологический принцип: тип соотношений между художественно постигаемым человеком и обществом, социальной средой в широком смысле. «Если произведения национально-исторического жанрового содержания (имеются в виду эпопеи, былины, ощл.— В.Х.), —писал Г.Н. Поспелов,— познают жизнь в аспекте становления, национальных обществ, если произведения романические осмысляют становление отдельных характеров в частных отношениях, то произведения «это­логического» жанрового содержания раскрывают состояние нацио­нального общества или какой-то его части»^[21]. (Этологические, или нравоописательные, жанры — это произведения типа «Путешествия из Петербурга в Москву» А.Н. Радищева, «Кому на Руси жить хорошо» Н.А. Некрасова, а также сатиры, идиллии, утопии и антиутопии). Наряду с тремя названными жанровыми группами ученый выделял еще одну: мифологическую, содержащую «народные образно-фантасти­ческие объяснения происхождения тех или иных явлений природы и культуры». Эти жанры он относил только к «предыскусству» истори­чески ранних, «языческих» обществ, полагая, что «мифологическая группа жанров, при переходе народов на более высокие ступени общественной жизни, не получила своего дальнейшего развития»^[22].

Характеристика жанровых групп, которая дана Г.Н. Поспеловым, обладает достоинством четкой системности. Вместе с тем она неполна. Ныне, когда с отечественного литературоведения снят запрет на обсуждение религиозно-философской проблематики искусства, к ска­занному ученым нетрудно добавить, что существует и является глубоко значимой группа литературно-художественных (а не только архаико-мифологических) жанров, где человек соотносится не столько с жиз­нью общества, сколько с космическими началами, универсальными законами миропорядка и высшими силами бытия.

Такова притча, которая восходит к эпохам Ветхого и Нового заветов и «с содержательной стороны отличается тяготением к глубинной «премудрости» религиозного или моралистического порядка»^[23]. Таково житие, ставшее едва ли не ведущим жанром в христианском средне­вековье; здесь герой приобщен к идеалу праведничества и святости или по крайней мере к нему устремлен. Назовем и мистерию, тоже сформировавшуюся в средние века, а также религиозно-философскую лирику, у истоков которой — библейские «Псалмы». По словам Вяч. Иванова о поэзии Ф.И. Тютчева, А.А. Фета, Вл.С. Соловьева («Римский дневник 1944 года», октябрь), «...их трое, / В земном прозревших неземное / И нам предуказавших путь». Названные жанры правомерно определить как онтологические (воспользовавшись термином филосо­фии: онтология — учение о бытии). Данной группе жанров причастны и произведения карнавально-смехового характера. У истоков онтологических жан­ров, которые мы назвали онтологическими мифы о сотворении мира, именуемые этиоло­гическими (или космологическими). Онтологический аспект жанров выдвигается на первый план в ряде зарубежных теорий XX в. Жанры при этом рассматриваются прежде всего как определенным образом описывающие бытие как целое.

Жанровые структуры и жанровые каноны. Литературные жанры (помимо содержательных, сущностных ка­честв) обладают структурными, формальными свойствами, имеющими разную меру определенности. На более ранних этапах (до эпохи классицизма включительно) на первый план выдвигались и осознава­лись как доминирующие именно формальные аспекты жанров. Жан-рообразующими началами становились и стиховые размеры (метры), и строфическая организация («твердые формы», как их нередко име­нуют), и ориентация на те или иные речевые конструкции, и принципы построения. За каждым жанром были строго закреплены комплексы художественных средств.

Традиционные жанры, будучи строго формализованы, существуют отдельно друг от друга, порознь. Границы между ними явственны и четки, каждый «работает» на своем собственном «плацдарме». Подо­бного рода жанровые образования являются каноническими. Они сле­дуют определенным нормам и правилам, которые вырабатываются традицией и обязательны для авторов. Канон жанра — это «опреде­ленная система устойчивых и твердых (курсив мой.— В.Х.) жанровых признаков»^[24]. Нормативная эстетика (от Аристотеля до Буало и Сумарокова) настаивала на том, чтобы поэты следовали непререкае­мым жанровым образцам, каковы прежде всего эпопеи Гомера, траге­дии Эсхила и Софокла. Жесткость разграничения жанров себя исчерпала и, можно сказать, канула в Лету вместе с классицистической эстетикой, которая была решительно отвергнута в эпоху романтизма.

Вместе с тем обладающие устойчивостью жанровые структуры не утратили своего значения ни в пору романтизма, ни в последующие эпохи. Продолжали и продолжают существовать традиционные, име­ющие многовековую историю жанры с их формальными (композици­онно-речевыми) особенностями (ода, басня, сказка).

Жанровые системы. Канонизация жанров. В каждый исторический период жанры соотносятся между собой по-разному. Они, по словам Д.С. Лихачева, «вступают во взаимодей­ствие, поддерживают существование друг друга и одновременно кон­курируют друг с другом»; поэтому нужно изучать не только отдельные жанры и их историю, но и «систему жанров каждой данной эпохи»^[25].

При этом жанры определенным образом оцениваются читающей публикой, критиками, создателями «поэтик» и манифестов, писателя­ми и учеными. Они трактуются как достойные или, напротив, не достойные внимания художественно просвещенных людей; как высо­кие и низкие; как поистине современные либо устаревшие, себя исчерпавшие; как магистральные или маргинальные (периферийные). Эти оценки и трактовки создают иерархии жанров, которые со временем меняются.

В XX в., как видно, иерархически возвышаются по преимуществу жанры новые (или принципиально обновленные) в противовес тем, которые были авторитетны в предшествующую эпоху.

Жанровые традиции и конфронтации. В близкие нам эпохи, отмеченные возросшим динамизмом и многоплановостью художественной жизни, жанры неминуемо вовле­каются в борьбу литературных группировок, школ, направлений. При этом жанровые системы претерпевают изменения более интенсивные и стремительные, чем в прошлые столетия. Наряду с жанровыми конфронтациями в составе литературной жизни принципиально значимы жанровые традиции: преемственность. М.М. Бахтин писал: «Литературный жанр по самой своей природе отражает наиболее устойчивые, «вековечные» тенден­ции развития литературы. В жанре всегда сохраняются неумирающие элементы архаики. Правда, эта архаика сохраняется в нем только благодаря постоянному ее обновлению, так сказать, осовременению <...> Жанр возрождается и обновляется на каждом новом этапе разви­тия литературы и в каждом индивидуальном произведении данного жанра <...> Поэтому и архаика, сохраняющаяся в жанре, не мертвая, а вечно живая, то есть способная обновляться <...> Жанр —предста­витель творческой памяти в процессе литературного развития. Именно поэтому жанр и способен обеспечить единство и непрерывность этого развития».

Литературные роды. Три большие группы, именуемые литературными родами. Эпос, драма илирика. Хотя и не все созданное писателями (особенно в XX в.) укладывается в эту триаду, она поныне сохраняет свою значимость и авторитетность в составе литературоведения. Понятия эпического, лирического и драматического в современном литературоведении.

Так или иначе, а в основе разграничения эпоса и лирики лежат все те же антиномии: субъект – объект, личность – общество, мир эмоций - предметный мир. При этом значительное пограничное пространство между понятиями эпического и лирического в зависимости от точки зрения исследователя может оказаться в том или ином ряду. Границы между субъективным и объективным в лирике, так же как между объективным и субъективным в эпосе, видимо, исторически меняются, в зависимости от требования жанра и диалектики развития искусства по его внутренним законам.

Аристотель, Гегель, Белинский о родах литературы. Понятие о родах литературы в ХХ веке. Суждения Аристотеля о родах поэзии высказанные в третьей главе «Поэтики». Здесь коротко охарактеризованы три способа подражания в поэзии (словесном искусстве), которые и являются характеристиками эпоса, лирики и драмы. Те же роды литературы выделялись и позже, вплоть до нашего времени. В эстетике романтизма упрочилось понимание эпоса, лирики и драмы: не как словесно-художественных форм, а как типы художественного содержания. А Гегель характеризовал эпос, лирику и драму с помощью категорий «объект» и «субъект»: эпическая поэзия — объективна, лирическая — субъективна, драматическая же соединяет эти два начала. Благодаря В.Г. Белинскому как автору статьи «Разделение поэзии на роды и виды» (1841) гегелевская концепция (и соответствующая ей терминология) укоренились в отечест­венном литературоведении.

Понятие о родах литературы в ХХ веке. Роды литературы неоднократно соотносились с различными явлениями психологии (воспоминание, представление, напряжение), лингвистики (первое, второе, третье грамматическое лицо), а также с категорией времени (прошлое, настоящее, будущее). Однако традиция, восходящая к Платону и Аристотелю, себя не исчерпала, она продолжает жить. Роды литературы как типы речевой организации литературных произведений — это неоспоримая реальность.

На природу эпоса, лирики и драмы проливает свет теория речи, разработанная в 1930-е годы немецким психологом и лингвистом К. Бюлером, который утверждал, что высказывания (речевые акты) имеют три аспекта. Они включают в себя, во-первых, сообщение о предмете речи (репрезентация); во-вторых, экспрессию (выражение эмоций говорящего); в-третьих, апелляцию (обращение говорящего к кому-либо, которое делает высказывание собственно действием). Эти три аспекта речевой деятельности взаимосвязаны и проявляют себя в различного типа высказываниях (в том числе — художественных) по-разному. В лирическом произведении организующим началом и доминантой становится речевая экспрессия. Драма акцентирует апеллятивную, собственно действенную сторону речи, и слово предстает как своего рода поступок, совершаемый в определенный момент развертывания событий. Эпос тоже широко опирается на апеллятивные начала речи (поскольку в состав произведений входят высказывания героев, знаменующие их действия). Но доминируют в этом литератур­ном роде сообщения о чем-то внешнем говорящему.

С этими свойствами речевой ткани лирики, драмы и эпоса орга­нически связаны (и именно ими предопределены) также иные свойства родов литературы: способы пространственно-временной организации произведений; своеобразие явленности в них человека; формы при­сутствия автора; характер обращенности текста к читателю. Каждый из родов литературы, говоря иначе, обладает особым, только ему присущим комплексом свойств.

Деление литературы на роды не совпадает с ее членением на поэзию и прозу. В обиходной речи лирические произведения нередко отождествляются с поэзией, а эпические — с прозой. Подо­бное словоупотребление неточно. Каждый из литературных родов включает в себя как поэтические (стихотворные), так и прозаические (нестихотворные) произведения. Эпос на ранних этапах искусства был чаще всего стихотворным (эпопеи античности, французские песни о подвигах, русские былины и исторические песни и т.п.). Эпические в своей родовой основе произведения, написанные стихами, нередки и в литературе Нового времени. В драматическом роде литературы также применяются как стихи, так и проза, порой соединяемые в одном и том же произведении. Да и лирика, по преимуществу стихотворная, иногда бывает прозаической.

Оригинальный опыт разграничения этих двух рядов понятий (эпос — эпическое и т.д.) в середине ХХ века предпринял немецкий ученый Э. Штайгер. В своей работе «Основные понятия поэтики» он охарактеризовал эпическое, лирическое, драматическое как явления стиля (типы тональности), связав их (соответственно) с такими понятиями, как представление, воспоминание, напряжение. И утверждал, что каждое литературное произведение (независимо оттого, имеет ли оно внешнюю форму эпоса, лирики или драмы) соединяет в себе эти три начала. Происхождение литературных родов. Веселовский о происхождении литературных родов.

Проблема эпизации и лиризации жанров. Характерно, что в программно-прогностической статье О. Мандельштама на заре советской литературы в 1922 году утверждалось: “Акции личности в истории падают и вместе с ними падают влияние и сила романа”, ибо “мы вступили в полосу могучих социальных движений”[26]. Роман здесь трактовался по Гегелю, как жанр, воплощающий частную жизнь (в отличие от эпопеи). Однако реальная история отечественной литературы отразила процесс эпизации романа, предсказанный В. Белинским, и развитие как психологизма, так и интереса к явлениям социальной жизни народа в прошлом и настоящем. Сложные процессы трансформации наблюдались в других жанрах, в том числе в стихотворном лиро-эпосе. Для литературы ХХ века свойственна “эпизация жанров”, - считает А.В. Бармин[27]. Некоторые исследователи подчеркивают встречное движение лирики и эпоса, “взаимопроникновение различных родовых доминант, в результате чего лиризация эпоса соседствует с эпизацией лирики”[28].

Жанр как динамически развивающаяся система. Почти в каждой из предлагаемых жанровых классификаций современной литературы есть веские основания для выделения и анализа того или иного типа произведения. Подчас они не противоречат, а взаимно дополняют друг друга. Видимо, назрела необходимость рассматривать не только художественную литературу данной эпохи как систему, но и каждое литературное произведение как особую жанровую систему, то есть совокупность элементов, связанных устойчивыми взаимоотношениями между собой и образующих внутренне организованное единое целое. В системе, как подчеркивает Л.И. Тимофеев, цитируя академика П.К. Анохина, “взаимодействие и взаимоотношения принимают характер взаимоСОдействия компонентов на получение фокусированного полезного результата”[29]. Это относится, с нашей точки зрения, к жанру конкретного произведения как системе и к жанровой системе эпохи в целом. Разумеется, эта система динамическая, исторически развивающаяся.

Жанровая система эпохи имеет неисчерпаемые возможности во всей многогранности, вариативности моделей и концепций. Понятие жанр определяет род, вид, подвид и своеобразие структуры конкретного произведения, “неповторимую индивидуальную форму изложения конкретного мастера”[30]. Понимание жанра как системы фактически снимает противоречия и разночтения в определении термина, ибо определителями жанра оказываются родовое и видовое начала и многие другие признаки.

Жанрообразующие координаты конкретного произведения. Жанрообразующие координаты конкретного произведения лежит на пересечении ряда координат в плоскости как идейно-художественного содержания, так и содержательной формы. Важны соотношения эпического и лирического начал в произведении, определение идейно-тематической направленности, типа мировосприятия художника (что может проявляться в приверженности автора к тому или иному творческому методу, в конкретно-реалистическом или романтическом стиле), вид пафоса, традиции, в рамках которых лежит произведение (фольклорная, классическая, именная). Воплощение идейно-художественного содержания произведения в определенной структуре диктует его объем, необходимость малых, средних или больших форм, тенденцию к циклизации.

Далее следует выявить тип организации художественного времени и пространства, позицию автора (точки зрения), тип сюжета и т.д. Все эти подсистемы проникают одна в другую, взаимодействуют и взаимосодействуют воплощению мира и человека в этом мире. Лирическое и романтическое начало, например, сливаясь, приводят к особой субъективности восприятия мира, повышению роли вторичной условности, а, следовательно, особой трансформации времени и пространства, свободному перемещению в них, необычным точкам зрения и т.д. “Один и тот же композиционный принцип, участвующий в построении жанра, получает не одинаковое значение в разных, хотя бы и родственных стилях”, - справедливо утверждал П.Н. Сакулин[31].

Особенности эпических видов литературы. В эпическом роде литературы органи­зующим началом произведения является повествование о персонажах (действующих лицах), их судьбах, поступках, умонастроениях, о собы­тиях в их жизни, составляющих сюжет. Это – цепь словесных сооб­щений или, проще говоря, рассказ о происшедшем ранее. Повествованию присуща временная дистанция между ведением речи и предметом словесных обозначений. Оно (вспомним Аристотеля: поэт рассказывает «о событии как о чем-то отдельном от себя») ведется со стороны и, как правило, имеет грамматическую форму прошедшего времени. Для повествующего (рассказывающего) характерна позиция человека, вспоминающего о.б имевшем место ранее. Дистанция между временем изображаемого действия и временем повествования о нем составляет едва ли не самую существенную черту эпической формы.

Роль повествования в эпических произведениях. Слово «повествование» в применении к литературе используется по-разному. В узком смысле — это развернутое обозначение словами того, что произошло однажды и имело временную протяженность. В более широком значении повествование включает в себя также описа­ния, т.е. воссоздание посредством слов чего-то устойчивого, стабиль­ного или вовсе неподвижного (таковы большая часть пейзажей, характеристики бытовой обстановки, черт наружности персонажей, их душевных состояний). Описаниями являются также словесные изобра­жения периодически повторяющегося. «Бывало, он еще в постеле:/К нему записочки несут»,— говорится, например, об Онегине в первой главе пушкинского романа. Подобным же образом в повествователь­ную ткань входят авторские рассуждения, играющие немалую роль у Л. Н. Толстого, А. Франса, Т. Манна.

В эпических произведениях повествование подключает к себе и как бы обволакивает высказывания действующих лиц — их диалоги и монологи, в том числе внутренние, с ними активно взаимодействуя, их поясняя, дополняя и корректируя. И художественный текст оказы­вается сплавом повествовательной речи и высказываний персонажей.

Характеры, обстоятельства, события, судебы, детали в эпическом произведении. Повествовательная форма способствует глубочай­шему проникновению во внутренний мир человека. Ей вполне доступ­ны характеры сложные, обладающие множеством черт и свойств, незавершенные и противоречивые, находящиеся в движении, станов­лении, развитии.

Со словом «эпос» прочно связано представление о художественном воспроизведении жизни в ее целост­ности, о раскрытии сущности эпохи, о масштабности и монументаль­ности творческого акта. Не существует (ни в сфере словесного искусства, ни за его пределами) групп художественных произведений, которые бы так свободно проникали одновременно и в глубину человеческого сознания и в ширь бытия людей, как это делают повести, романы, эпопеи.

Повествователь в эпических призведениях. Разные способы повествования. Повествователь является посредником между изображенным и читателем, нередко выступая в роли свидетеля и истолкователя показанных лиц и событий. Разные способы повествования в литературном произведении. Наиболее глубоко укоренен и представлен тип повествования, при котором между персонажами и тем, кто сообщает о них, имеет место, так сказать, абсолютная дистанция. Повествователь рассказывает о собы­тиях с невозмутимым спокойствием. Ему внятно все, присущ дар «всеведения». И его образ, образ существа, вознесшегося над миром, придает произведению колорит максимальной объективности. В литературе последних двух-трех столетий едва ли не возобладало субъективное повествование. Повествователь стал смотреть на мир глазами одного из персонажей, проникаясь его мыслями и впечатле­ниями.

Наиболее распространенная форма эпического повествования — это рассказ от третьего лица. Но повествующий вполне может высту­пить в произведении как некое «я». Таких персонифицированных повествователей, высказывающихся от собственного, «первого» лица, естественно называть рассказчиками. Рассказчик нередко является одновременно и персонажем произведения.

Дата добавления: 2017-01-14