Роман и его разновидности. Роман-эпопея

Роман, признанный ведущим жанром литературы последних двух-трех столетий, приковывает к себе пристальное внимание литературо­ведов и критиков^[32]. Становится он также предметом раздумий самих писателей. Вместе с тем этот жанр поныне остается загадкой. Об исторических судьбах романа и его будущем высказываются самые разные, порой противоположные мнения. На протяжении последних двух-трех десятилетии в нашей стране созданы монографии В.Д. Днепрова, Д.В. Затонского, В.В. Кожинова, Н.С. Лейтес, Н.Т. Рымаря, Н.Д. Тамарченко, А.Я. Эсалнек, посвященные истории и теории романа.

Если в эстетике классицизма роман третировался как жанр низкий («Герой, в ком мелко все, лишь для романа годен»; «Несообразности с романом неразлучны»^[33]), то в эпоху романтизма он поднимался на щит как воспроизведение «обыденной действительности» и одновременно — «зеркало мира и <...> своего века», плод «вполне зрелого духа»^[34]; как «романтическая книга», где в отличие от традиционного эпоса нахо­дится место непринужденному выражению настроений автора и героев, и юмору и игровой легкости^[35].

Сопоставление романа с традиционным эпосом, намеченное эсте­тикой и критикой романтизма, было развернуто Гегелем. Сходные мысли высказывал В.Г. Белинский, назвавший роман эпосом частной жизни: предмет этого жанра— «судьбы частного че­ловека», обыкновенная, «каждодневная жизнь»^[36]. Во второй половине 1840-х годов критик утверждал, что роман и родственная ему повесть «стали теперь во главе всех других родов поззии»^[37].

Во многом перекликается с Гегелем и Белинским (в то же время дополняя их), М.М. Бахтин в работах о романе, написанных главным образом в 1930-е годы и дождавшихся публикации в 1970-е. Ученый в статье «Эпос и роман (О методологии исследования романа)» (1941) утверждал, что герой романа показывается «не как готовый и неизмен­ный, а как становящийся, изменяющийся, воспитуемый жизнью»^[38]. Роман осваивает жизнь человека (прежде всего частную, индивидуально-биографическую) в динамике, становлении, эволюции и в ситуациях сложных, как правило, конф­ликтных отношений героя с окружающим. В романах широко запечатлеваются ситуации отчуждения героя от окружающего, акцентируются его неукорененность в реальности, без­домность, житейское странничество и духовное скитальчество.

Романы близких нам эпох, как видно, в немалой степени ориенти­рованы на идиллические ценности (хотя и не склонны выдвигать на авансцену ситуации гармонии человека и близкой ему реальности). Роман впитывает в себя опыт не только идиллии, но и ряда других жанров; в этом смысле он подобен губке. Этот жанр способен включить в свою сферу черты эпопеи, запечатлевая не только частную жизнь людей, но и события национально-исторического масштаба. Романы в состоянии воплощать смыслы, харак­терные для притчи. Несомненна причастность романа и традициям агиографии. Жи­тийное начало весьма ярко выражено в творчестве Достоевского^[39]. Романы нередко обретают черты сатирического нравоописания.

Роман, как видно, обладает двоякой содержательностью: во-пер­вых, специфичной именно для него («самостоянье» и эволюция героя, явленные в его частной жизни), во-вторых, пришедшей к нему из иных жанров. Правомерен вывод: жанровая сущность романа синтетична.

Многоликость романа создает для теоретиков литературы серьез­ные трудности.

В многовековой истории романа явственно просматриваются два его типа, более или менее соответствующие двум стадиям литератур­ного развития^[40]. Это, во-первых, произведения остро событийные, основанные на внешнем действии, герои которых стремятся к дости­жению каких-то локальных целей. Таковы романы авантюрные, в частности плутовские, рыцарские, «романы карьеры», а также приклю­ченческие и детективные. Во-вторых, это романы, возобладавшие в литературе последних­ двух-трех столетий, когда одной из центральных проблем обществен­ной мысли, художественного творчества и культуры в целом стало духовное самостоянье человека.

Жанр повести. Повесть — эпическое произведение средней формы^[41]. Ее промежуточное положении между большими и малыми повествовательными видами, зыб­кости ее жанровых границ. «Повествователь», так же как романист или рассказчик, раскрывает судьбу человека, его взаимоотноше­ния с действительностью; отсюда естественное стремление иссле­дователей применить не качественный, а количественный критерий при определении жанрового своеобразия повести. Белинский рас­сматривал ее как разновидность романной формы, как «тот же роман, только в меньшем объеме».

В работах Н. Берковского, В. Кожинова, А. Нинова и некото­рых других литературоведов делается попытка определить свое­образие повести, исходя из ее содержания, общей тональности повествования,.и тем самым провести демаркационную линию, отграничивающую ее от романа. Отмечается, что повесть нового времени по своим основным признакам — прямой наследник тех житий и повестей древнерусской литературы, в которых рассказы­вается о действительной жизни исторических деятелей (например, Александра Невского) или обыкновенных людей, ставших на путь благочестия. В связи с этим подчеркивается, что наиболее полно особенности «повестной» формы раскрываются в произведениях биографиче­ского характера. Однако эпичность, неторопливость повествования не есть обязательный признак всех повестей. Некоторые из них отличаются большим драматизмом, острой конфликтностью и тем самым сближаются с романом.

В советской литературе повесть занимает значительное место. В этом жанре с успехом выступают такие мастера, как К. Паустовский В. Тендряков В. Распутин и другие.

Жанр современного рассказа. Рассказ — малая эпическая форма^[42]. Он отличается меньшим объемом, чем повесть, сосредоточен на изображении какого-либо одного события.часто в жизни одного лица, причем нередко рас­крывает какую-нибудь одну его черту. Чехов в «Человеке в футля­ре» подчеркивает прежде всего консервативность'сознания Бели­кова, его страх перед всякими новшествами («как бы чего не вышло»). Однособытийность, однопроблемность-— характерные особенности рассказа как жанра. Рассказчик исследу­ет, как правило, ситуацию, в которой наиболее рельефно проявляет себя герой. В основе рассказа лежит обычно какой-то отдельный жизненный случай, повествование, которое характеризуется «замк­нутостью» (имеет начало и конец) и в котором достаточно полно раскрываются черты изображаемого события или человеческого характера.

Рассказ требует от писателя величайшего мастерства, умения на малом пространстве уложить многое. В исключительной сжа­тости изложения, спрессованное™, художественной насыщен­ности— своеобразие малой эпической формы. Прочитав рассказ Такакура Тэру «Песенка свиньи», К. Симонов с восхищением пи­сал: «Да не может быть, что в этом рассказе всего двенадцать страничек! Больше десяти лет жизни японской деревни, несколько людских судеб, типических для Японии сороковых и пятидесятых годов, проходит перед нами на страницах рассказа».

Рассказчик сосредоточивает внимание только на основном, от­брасывая все уводящее в сторону. Исключительно большую ху­дожественную нагрузку несет в рассказе деталь, являясь одним из важнейших средств типизации. Сапоги Хоря, сделанные, каза­лось, из мамонтовой кожи, или пучок земляники, преподнесенный Калинычем своему другу, очень ярко раскрывают сущность обоих крестьян — хозяйственность Хоря и поэтичность Калиныча; «зонт» и «калоши» Беликова характеризуют его «футлярность».

Все повествование стянуто в рассказе к одному узлу,что придает повествованию художественную цельность. Писатель рассказчик пропускает второстепенные звенья или только о них
упоминает. Джек Лондон советовал Анне Струнской: «Запомните следующее: нужно ограничить рассказ предельно тесными хронологическими рамками — днем, если можно, часом, а если, как это
иногда бывает в лучших рассказах, приходится охватывать большрй период времени месяцы, то просто намекните, бегло, меж иначе художественное воздействие утратит свою силу. Непрерывность впечатления требует от рассказчика макси­мального лаконизма. С наибольшим эффектом он должен исполь­зовать то время, которое ему предоставляет жанр. И достигает он этого умелым применением всех находящихся в его распоряжении средств — от выбора материала до его идейно-эстетической об­работки. Следовательно, небольшой объем рассказа — признак не' формальный, это показатель его особой содержательности.

Жанр новеллы. К малой эпической форме относится также новелла (итал. поуеПа — новость). Четких признаков, отграничивающих ее от рассказа, нет. Однако исследователи находят ряд специфических черт в ее структуре, которые с наибольшей отчетливостью обнару­живались в начальный период становления и развития новелли­стического жанра.

Новелла возникла в эпоху Возрождения. Она сформировалась в условиях подъема европейского гуманизма, когда еще не обозна­чились кризисные явления, приведшие к рождению романа и тра­гедии. Она принесла с собой новое отношение к феодальным фор­мам жизни, к средневековой морали. Ее герой (в творчестве Ма-зуччо Гуардати, Франко Сакетти, Поджо Браччрлини, Матео Банделло и особенно Джованни Боккаччо) был выразителем идей протеста против какого бы то ни было стеснения прав личности, ее естественных стремлений. «Он клином входил в предустанов­ленный порядок вещей, вызывал замешательство, заглушаемое восхищением: новелла — яркая весть об успехах индивидуума, ставшего всемирной силой».

В связи с особенностями содержания, основанного на том, что герой, обуреваемый пылкими страстями, прибегает ко всевозмож­ным уловкам и достигает желанной цели, новелла обладает весь­ма динамичной интригой. Она часто строится на ко­мизме положений, ей недостает психологической разработки ха­рактеров. Герой «Декамерона» Боккаччо выступал, как правило, в роли торжествующего любовника, он редко оказывался в траги­ческих ситуациях, предрасполагающих к сложным внутренним пе­реживаниям. Персонажи в творчестве новеллистов эпохи Воз­рождения действуют, а не предаются рефлексии.

В основе новеллы лежит нередко какое-нибудь необычное про­исшествие -из жизни отдельного человека или анекдотический слу­чай с острой неожиданной развязкой. Этими черта­ми новелла отличается от рассказа, в котором повествуется о са­мых обычных событиях действительности, ничем внешне не приме­чательных. Новеллист избегает подробных бытовых, историко-э ду прочим, сообщите о прошедшем времени и ведите рассказ толь­ко о решающих моментах».

Жанр новеллы после эпохи Возрождения получил широкое распространение в творчестве романтиков. И это вполне естественно: как романтически настроенные герои, так и персонажи в новелли­стике Ренессанса были протестантами против окружающей их действительности. Но в XIX в. этот протест был несколько иного рода – духа, а не плоти. Носителем его стала духовно богатая личность, томящаяся в мире, где царствуют вещи, чистоган, где человек подчинен условностям аристократического быта. Герой романтической новеллы страдает. Он – существо рефлектирующее. Его жизнь дает богатый материал для создания острых психологических ситуаций. В эпоху романтизма новелла в связи, с борьбой романтиков за национальную самобыт­ность литературы и искусства приобретает помимо психологизма национальный колорит.

В эпоху критического реализма, когда основной чертой литера­туры становится исследование жизни в целях выяснения трагиче­ской судьбы человека и народа, новелла как жанр постепенно утрачивает свою доминирующую роль. В критическом реализме новелла трансформируется, приобретает синтетический характер, совмещает в себе острый драматизм, психологизм и социально-ис­следовательскую направленность.

Дата добавления: 2017-01-14