Вдоль по Лирборгу. Первая экскурсия

Итак, в путь. Мы сели в машину, при этом Эмиль не поленился запереть за собой дверь из гаража в дом. Вот, Эмиль ее заводит и тут же открываются ворота гаража, закрываясь, когда мы выехали оттуда. Также, без всяких нажатий каких-либо кнопок открылись и закрылись ворота во двор и мы тронулись в путь. В каких же, все-таки, красивых местах поселился этот Касальгадо. Сам-то я живу в центре Белграда, но оказавшись здесь, я вволю наслаждался природой, отличавшейся необычностью, так что некоторые растения я просто не узнавал. Мы вышли с тихой дороги на главное шоссе, по которому туда и сюда шли интенсивные потоки машин самых разных форм и размеров. Вот, проехала, как я понял, полицейская машина, а за ней – целый кортеж своеобразных маленьких автомобильчиков, окрашенных в те же цвета, что и большая машина.

«Эти маленькие машинки – роботы-полицейские. – Пояснил Эмиль: - Они могут по необходимости менять свой вид, принимая либо человекообразную форму, либо превращаясь в те или иные машины, в зависимости от поставленной задачи. Они просто незаменимы при проведении сложных полицейских операций.»

Время от времени путь наш проходил под автомобильными мостами, ничуть не менее широкими, чем дорога, по которой мы ехали и по ним тоже шли плотные потоки машин. Вот, в окне показалась гигантская, сложенная из каменных букв, каждая не менее 20 метров, надпись «Лирборг», а потом мы проехали между двумя огромными столбами, у подножия каждого из которых стояло по пушке. Лирборг уже близко.

Путь наш лежал к самому центру города. На нашем пути Эмиль то и дело останавливался около какого-нибудь здания или памятника и что-нибудь о нем рассказывал, а я уже упоминал о большом количестве всяких памятников, да и вообще, интересных сооружений в городе, так что у Эмиля была полная возможность блеснуть знаниями. Здесь были и монументы с изображениями каких-то деятелей исторических эпох, облаченных в старинные одежды и, судя по нарядам, современных деятелей. Рассказывал он хорошо, в каких-то случаях – кратко, а в каких-то – довольно подробно, но в любом случае, по его рассказам можно было изучать историю страны. Так, остановившись перед большим зданием, принадлежащим какому-то музею, он рассказывал: «Это здание первоначально принадлежало представителям семейства герцогов Морсов, с 1880 года сдружившихся с королевской семьей и потом долгое время являющихся близкими ко двору лютанских королей, а при последней лютанской королеве Дамиане I – и входили в число фаворитов королевы. В Варненморге – а мы в просторечии именуем эту страну Дамьяндией из-за имен двух ее королев – их представители и сейчас входят в правительство, вот, Фернандус Морс уже лет десять является министром обороны и секретарем Комитета безопасности при дворе ее Величества – это орган, главой которого в этой стране является король, орган координирующий работу всех высших органов власти и ведомств в отношении политики безопасности. Тогда, при Дамиане I они определяли почти все в политике государства. Они инициировали начало войны за захват полуострова Варненморг и еще ряда земель 1908 – 1911 годов, и ценой колоссальных потерь, даже превышающих потери проигравшей стороны, захватили эту провинцию и инициировали много разных действий правительства, многие из которых вызывали недовольство. Возник заговор, состоящий из представителей ряда тайных обществ Лютании, республиканцев, а также видных функционеров Эсприльяс и промышленных кругов. Эсприльяс – это своеобразная военизированная организация, имеющая в своей организации элементы выборности, и подчиненная лично монарху. Генералом Эсприльяс был и глава республиканцев Андрито Кантьони, основатель Демократической партии Лютании, которая с переменным успехом правит до сих пор. Родился он в 1848 году на острове Глеотти, где и служил в армии, а затем стоял в рядах эсприльяс и дослужился до генеральских погон. Попутно он создал целый ряд тайных офицерских обществ, объединяющих людей либеральных и республиканских взглядов….. В конце 1913 года банальная забастовка рабочих в Глеотти завершилась массовыми демонстрациями с требованием освободить правительство от влияния Морсов и на этом фоне в Глеотти произошел переворот, в результате чего в провинции власть захватили республиканцы, после чего разразилась настоящая гражданская война, однако, закончились бои уже в 1914 году, когда Лютания была провозглашена республикой, а Морсы бежали из страны. Кантьони возглавил правительство и расположился именно в этом здании страны, однако в войне активно участие приняли не только южные республиканцы, но и вооруженные формирования Революционной народной социалистической партии во главе с Люнтерио – Георгасом Арнональдосом. После бегства королевы люнтеристы установили контроль над всем севером страны. Люнтеристы среди всех социалистических движений отличаются упором на теорию «революционных плацдармов», по которой, как учил Люнтерио, страна победившей социалистической революции должна стать «рассадником» революции, которая должна охватить весь мир, а в случае чего – революции надо помочь силами «страны победившей революции». И надо же было случиться так, что первым президентом Лютании был избран Люнтерио. Резиденцией президента стало опять же это здание.»

«Так, у вас была эпоха строительства социализма? И как же дела обстояли дальше?» - Спросил я.

«Многое, например, расширение и усовершенствование существующей системы социального обеспечения, было в политике люнтеристов вполне оправдано, но в конечном итоге 2/3 доходов съедали расходы на армию, полицию и ГВАРДИЮ ЗАЩИТНИКОВ РЕВОЛЮЦИИ, созданную на базе люнтеристских вооруженных отрядов. В итоге все закончилось чудовищной военной авантюрой – войной с целым блоком государств, закончившейся поражением и бегством Арнональдоса от «счастливых сограждан» за границу. Некоторое время это здание было резиденцией правительства и лет пять тому назад переоборудовано под музей – один из филиалов Национального музея республики. Правительство сочло это здание тесным и неудобным.»

К слову, здание было высотой в семь этажей, прямоугольное в основании, было по-моему, достаточно внушительным, чтобы стать правительственной резиденцией. Впрочем, музей – это тоже неплохо. Тут же стоял и памятник тому самому Кантьони (они, вообще, встречались очень часто, их обилие напоминало мне мою Родину, да и другие страны, где господствовал социализм и повсюду стояли памятники Ленину или местному коммунистическому вождю и это сходство подчеркивалось золочеными или бронзовыми надписями на постаментах памятников, выражающих признательность «основателю Лютанской демократии».. Это сравнение, может, и покажется кому-то некорректным, но оно позволяет представить изобилие монументов этого самого Кантьони. Эмиль иногда рассказывал о том, по какому случаю появлялись некоторые из них, конечно, говорил он не обо всех, а лишь о самых неординарных). Но мы снова поехали дальше и следующим местом нашей остановки был памятник какому-то человеку. Прочитав, я обратил внимания на годы жизни этого человека 1895 – 1987 годы и ПРЕЗИДЕНТ ЛЮТАНИИ в 1975 – 1985 гг.

«Эрнан Рочи де Ля-Дуэра. – Пояснил Эмиль: - Он знаменит тем, что стал президентом страны в возрасте 80 лет. Увы, элита крупнейших партий страны до сих пор возглавляется такими вот старцами, ветеранами революции. Он был членом Эсприльяс и участником гражданской воны 1913 – 1914 годов и уже после нее вступил в Демократическую партию. Бывшие воины Эсприльяс создали в партии своеобразное крыло государственников, выступавших за более широкую роль государства в экономике, более широкую социальную помощь государства и, главное, за более тесное сотрудничество государства и традиционных религиозных общин страны. Но были традиционные демократы, называющие себя кантионистами, стоящие на позиции либерализма и стремящихся ограничивать государственный контроль в экономике и опирающиеся на крупные банковские и торгово-промышленные круги. К моменту прихода к власти Ля-Дуэра они уже 10 лет правили страной и в конце концов в стране начались серьезные проблемы с экономикой. Не берусь судить о причинах, но политика либералов и без того вызывала недовольство и в один прекрасный момент на парламентских выборах победил блок партий во главе с люнтеристами, которых, в свою очередь, возглавлял сын Люнтерио – Раль-Фурбан Арнональдос.»

«Раль-Фурбан или Ральф-Урбан?» - Уточнил я.

- Раль-Фурбан, так пишут все. Так вот, левые победили на выборах, используя социальное недовольство и экономию на социальных расходах, проводимую либералами под лозунгом «нельзя делать за людей то, что они должны делать сами». По тогдашним законам представитель левых должен был возглавить правительство и главой его стал Арнональдос-младший. Многое в их политике было здравым и необходимым, но обстановку накаляло постоянное противоборство с президентом Ротенретсио, вдобавок, Арнональдос пообещал рабочим решение их проблем с работодателями и много говорил о «рабочем контроле над предприятиями». В итоге, с победой люнтеристов по стране прокатилась волна забастовок. Первоначально все удавалось уладить мирно, тем более, что напуганные работодатели охотно шли на уступки, но потом забастовки начинали перерастать в настоящие побоища, приводящие подчас к захвату предприятий вооруженными людьми или «всего лишь» по вине каких-то хулиганов срывались переговоры. Люнтеристы всегда отрицали свое участие во всем этом, однако всегда называли все это «борьбой рабочих за свои права», а некоторые сами же показывали желто-красные люнтеристские флаги, которые поднимались над захваченными предприятиями. Профсоюзы в этой ситуации уже ничего не могли сделать, а люнтеристы их клеймили, как предателей за то, что они не поощряют революционного насилия. Многие заводы становились ареной многомесячных боев между «революционерами» и вооруженной охраной заводов. Полиция чаще всего вела себя пассивно, а поэтому хаос стал нарастать и многие предприятия в стране встали и целые провинции оказались на грани экономического краха. Скоро уже и сами рабочие стали давать отпор «радетелям за их права», отстаивая заводы. Тем временем в Демократической партии сменилось руководство и либералов во главе партии сменили государственники во главе с братьями Ля-Дуэра. На волне недовольства хаосом Ля-Дуэра выдвинул свою кандидатуру на пост президента, главным пунктом своей программы ставя наведение порядка в стране и….. победил, хотя по всем опросам выходило, что победить должен был Арнональдос и он уже считал, что победа у него в кармане, но остановка десятков заводов из-за многомесячных боев вокруг них испортило все. Возможно, и правда, во многих случаях под «борьбой рабочих за свои права» скрывалась банальная война между разными олигархическими кланами за собственность. Так или иначе, но президентом стал Ля-Дуэра. Люнтеристы не признали итогов выборов, хоть все их попытки оспорить их результаты были отклонены. Все же со сторонниками Ля-Дуэра у них было больше общего, чем с либералами, а потому им подчас удавалось успешно согласовывать принятие многих решений. Ля-Дуэра, став президентом, восстановил президентский контроль над полицией, которая после победы люнтеристов на выборах фактически подчинялась правительству Арнональдоса и тогда, после восстановления президентского контроля, полиция вместе со спецназом стала наводить порядок в стране. Многие предприятия приходилось брать штурмом, но порядок был восстановлен и предприятия получили возможность работать. Люнтеристы этого президенту не могли простить, обвиняя в «подавлении народных выступлений».

Также отмечу, что территория нашей страны во второй половине столетия была расколота и на севере Лютании находится так называемое Лютанское Национальное Государство, в отличие от нашей Лютанской республики. Так вот, в один из годов войска Северян, в просторечии, Скорпионов, вторглись на территорию республики, но после упорных боев попытку захвата земель нашей республики удалось сорвать. Но именно в этот момент тяжелых боев у границ страны люнтеристы сделали попытку объявить импичмент президенту, обвиняя его в «авантюризме, жестоком подавлении рабочих волнений и тайном провоцировании войны с Севером». Сам Арнональдос был против этой авантюры соратников по партии, заранее предвидя результат и старался образумить их, но «ястребы» пригрозили ему смещением с поста главы партии и он «умыл руки». В итоге, парламент не принял решение о начале процедуры смещения президента, ибо инициативу не поддержали союзники люнтеристов - социал-демократы. Однако, президент тут же распустил парламент и отправил правительство в отставку и назначил временное. По закону президент имел в исключительных случаях, минуя парламент, объявлять референдум, спрашивая у народа согласия на принятие тех или иных решений и теперь он предложил упразднить принцип формирования правительства победившей на выборах партией, хоть и сохранив контроль парламента над деятельностью его и право утверждать главу правительства и министров. После ухода Ля-Дуэра президентом стал его брат Констен, который сильно расширил социальные функции государства и осуществил многое, чего не успел сделать его двоюродный брат. Но в его правление Скорпионы развязали новую войну и в самый ее разгар президент был убит неизвестными террористами и это дело не раскрыто до сих пор. Обвиняют в убийстве и люнтеристов и олигархов, которым политика Констена Ля-Дуэра не нравилась, и спецслужбы Скорпионов, и тайные общества, когда-то принимавшие участие в свержении монархии, в частности, Орден Голубого черепа, в котором состоят многие известные в стране люди. Убийство президента сильно деморализовало армию и в итоге Скорпионы захватили треть того, что потеряли при Эрнане Ля-Дуэра, но хоть Лирборг остался в наших руках. Однако древняя столица Италии – Рим, снова подвергся варварским бомбардировкам авиацией Скорпионов и был ими разрушен до основания. Демократы после гибели президента сохранили власть, но правительственные посты снова заняли либералы, которые начали систематически ликвидировать многое из того, что было введено при Констене Ля-Дуэра, хоть полного возврата к прежней политике либералов все же не произошло. Вот, вчера один демократ сказал, что «убийство Констена Ля-Дуэра спасло страну от ползучего социализма». Комментарии, как говорится, излишни. Ну, ладно, хватит о грустном! Поехали дальше.

Наш путь по городу продолжался и я с интересом осматривал этот единственный в своем роде город.

«Наша цель, а точнее, конечный пункт нашего путешествия – так называемая «Центральная площадь», названная так, потому что когда-то действительно была главной площадью страны. Там располагалась резиденция королей до тех пор, пока король Георгас III не решил перенести резиденцию в другое место, где и была построена новая резиденция, но название этой площади с тех пор так и осталась. Были разные идеи переименования ее, но ни одна из них так и не была осуществлена и площадь до сих пор именуется «Центральной». Сейчас там идут какие-то мероприятия, впрочем, наша цель – не они, а осмотр достопримечательностей. Все-таки надежды на то, что там будет нечто, могущее нас заинтересовать, почти нет.» - Говорил Эмиль, пока мы ехали. Вскоре мы встретили еще один интересный монумент. Это был памятник высотой метров, наверно, пятнадцать, если считать вместе с примерно восьмиметровым постаментом, изображавший человека плотного сложения в деловом костюме. Весь памятник стоял на возвышении в центре круглой площадки и был обрамлен полукруглой ротондой.[11] Это античное обрамление в сочетании с самим памятником смотрелось весьма необычно. С двух сторон от комплекса стояли две фигуры в два раза меньше главной статуи, видимо изображавших, древнеримских воинов, держащих в руках….. фонарные столбы, причем, подняв их над головой, словно дубины или мечи.

«Перед вами памятник Эрнану Кельваджи, одному из основателей Демократической партии Лютании и соратников Кантьони. - Начал Эмиль: - Этот Кельваджи возглавлял партийную организацию демократов после того как Кантьони уехал из страны, опасаясь преследований со стороны ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ ТАЙНОЙ ПОЛИЦЕЙСКОЙ СЛУЖБЫ, созданной люнтеристами в структуре полиции. Полиция общественной безопасности и дорожная полиция тогда были переименованы в «народную милицию», а криминальная полиция сохранила свое название. С помощью же тайной полиции велась охота за опасными для режима лицами, а таковыми стали демократы и их сторонники в Эсприльяс, которых объявили контрреволюционерами. Кельваджи же возглавлял демократов в тот период. Потом грянула война. Собственно, началась она с того, что королева Дамиана после полного разгрома своих войск в Лютании и бегства в Варненморг, совершила перегруппировку сил и подготовила вторжение в Лютанию с целью вернуть трон, однако королевские войска встретили отпор со стороны республиканских сил и люнтеристы решили развить успех и захватить помимо Лютании и Варненморг. Все шло успешно и республиканцы захватили довольно обширную Варненскую территорию и на ней была создана «Республика Варненморг», во главе с местными люнтеристами и другими левыми. Но успех люнтеристов напугал другие государства планеты Земля и Лига Наций Земли даже приняла резолюцию с призывом к перемирию, дело могло дойти до рассмотрении дела в Генеральной Ассамблеи Сообщества Цивилизаций, в которую входят не только государства Земли, но и других планет, куда только проник человек, а соседние государства стали делать угрожающие заявления. Но лишь одна страна рискнула вступить в войну первая, однако Люнтерио сам усложнил ситуацию, организовав серию вторжений на территорию стран, угрожавших военным вмешательствам, ибо лютанские войска захватили тогда довольно большие территории и успех вскружил головы Люнтерио и его военачальникам, они решили совершить «социалистическую революцию» еще в ряде стран, («Троцкизм какой-то.» - Подумал я.) в итоге Лютанию ждало сокрушительное поражение и появление войск противника на собственной территории. До этого момента всякого, кто дерзал критиковать действия правительственных войск, ждало обвинение в контрреволюционной деятельности. Так в опалу попали даже союзные люнтеристам Социал-демократическая партия и ПАРТИЯ ЕДИНСТВА И РАВЕНСТВА. Но потом бессмысленность дальнейшей борьбы понял даже сам Арнональдос, но когда он попытался что-либо сделать для прекращения нелепого кровопролития, то «ястребы», желавшие стоять «за дело революции» до конца, просто свергли его, отправив «на отдых» на одну из его загородных дач на юге страны. В итоге войска противника оказались буквально в двух шагах от Лирборга, а когда в столице произошло восстание и правительство люнтеристов пало, а Люнтерио с кучкой сторонников бежал за границу, временное правительство страны возглавил именно он – Кельваджи. Основные люнтеристские вожди, которых удалось поймать, были преданы суду, а война наконец-то прекратилась, но условия мира для страны были довольно унизительны. Кстати, именно после свержения люнтеристов и была придумана концепция формирования правительства на основе парламентского большинства при сохранении сильной президентской власти. В страну с Марса вернулся Кантьони и его демократы выдвинули кандидатом в президенты, но за месяц до выборов тот погиб в автомобильной катастрофе. Кельваджи не захотел быть президентом и новым кандидатом от демократов, а потом и президентом страны стал его заместитель Георгас Конверталле. Но и он мог бы не стать президентом, если бы не тогдашняя система выборов, благодаря которой он смог победить на выборах, набрав меньшее число голосов.»

«Что-то мне это напоминает. В нашем мире есть страны, где такое бывает. Как я понял,

речь идет о коллегиях выборщиков?» - Сказал я.

«Да. – Кивнул он: - Вы голосуете за кандидата в президенты, а местная избирательная комиссия считает число голосов и если больше всего голосов набирает такой-то кандидат, то он получает право выдвинуть определенное число выборщиков в так называемую провинциальную Коллегию Выборщиков и их число зависит от численности населения в департаменте, от которого они выдвигаются, причем, даже если победитель набрал лишь на один голос больше своего ближайшего соперника, то он получает право выдвинуть весь свой список выборщиков, не делясь местами ни с кем. В свою очередь Региональная коллегия голосует, выдвигая выборщиков в Национальную коллегию, причем, здесь тоже достаточно простого большинства голосов, даже перевеса в один голос, чтобы победитель получил все места выборщиков. И уже Национальная коллегия выбирает президента. Можете себе представить, как такая система искажает результат голосования, ведь за победителя вовсе не обязательно должно быть подано больше всего голосов. Так мы получили Люнтерио, в таких условиях пришел к власти Конверталле и уже Эрнан Ля-Дуэра отменил эту громоздкую систему, введя прямое голосование.»

«Департамент – это муниципальный район?» - Спросил я.

- Да. Департамент делится на префектуры, включающие один или несколько поселков или городской район.

Мы продолжали путь и Эмиль продолжал свой рассказ, совсем как профессиональный экскурсовод, сопровождающий туристов. Кому-то мое повествование может показаться скучным, но я не могу молчать ибо впечатления от этой экскурсии были незабываемыми, пусть Эмиль несколько злоупотреблял своей эрудицией. Тем не менее, ни одного интересного сооружения или чего-либо еще интересного он не оставлял без описания, пусть это был не рассказ, а даже просто анекдот. А что можно сказать о том, что росло на аллеях? Это же столь обширная тема, что описание растущих там растений заняло бы столько же, сколько и уже написанное выше в рамках данного эпизода! Здесь росли и обитатели умеренных широт, и субтропиков сотен и сотен наименований. Одних только пальм здесь росло около десятка видов, в том числе тех, которые в Средиземноморье не растут, а были и такие, каких я не видел ни разу.

Совсем особое место здесь занимали культовые здания, подавляющее их большинство составляли христианские храмы самых разных видов, стилей и размеров. Были среди них здания, напоминавшие по виду многие православные храмы в Греции и у нас, в Сербии, были типичные романские базилики, были и чрезвычайно вычурные сооружения в классическом стиле, с обилием лепнины, барельефов, скульптурных композиций, а было и нечто, напоминавшее готику, но все было очень и очень своеобразным и слово «похоже» здесь более уместно, чем если бы я прямо причислил эти сооружения к перечисленным стилям. Как сказал Эмиль, в его мире известны две крупные направления в христианстве, свои католики и православные (хоть что-то знакомое оказалось в этом странном мире) и эти направления, по определениям Эмиля оказались удивительно похожи на своих двойников в нашем мире. Но в этом мире не было своих протестантов, за исключением малочисленных сект ибо большая часть этих сект в период освоения космоса улетела к звездам, да так там и осталась. Эмиль возле одних останавливался, рассказывая о них довольно много, описывая их историю, в честь кого или чего он освящен, и т.д. и, вероятно, попутно сотворив короткую молитву (один раз он ушел туда и мы отправились дальше, лишь когда он вышел оттуда), отправлялся дальше, другие мы проезжали и Эмиль говорил о них лишь в двух словах.…. Самым большим из виденных нами был собор 70 апостолов, составлявший 120 метров в высоту, имевший в основании форму латинского треста и весь устремленный ввысь, вторым по высоте был собор святых апостолов Петра и Павла, но он был гораздо вместительнее своего высокого собрата и имел большой комплекс из целых 12 звонниц. Оба они были возведены в классическом стиле, имитируя древнеримскую архитектуру.

Помимо шедевров архитектуры меня поразила одна улица, которая была буквально

испещрена памятниками, которые стояли по обе стороны улицы и на узкой аллее в ее центре

правильными рядами, делая улицу похожей на какой-то музей скульптуры под открытым небом.

«Об этих памятниках я расскажу как-нибудь потом, а пока скажу лишь, что мы едем по проспекту Всех Святых, на котором, по традиции, стоят памятники многим людям, причисленным к лику святых, причем, всех основных конфессий и иной раз, вперемешку, без разделения по направлениям. Многие хотели бы снести эти скульптуры, но, как видите, они целые и невредимые и к ним время от времени прибавляются новые. Замечу также, что в Лирборге несколько таких улиц, превращенных в место скопления памятников. Так, на улице Кельваджи есть Аллея Почета, где собраны памятники всем выдающимся и не очень, руководителям страны, включая тот самый памятник королю Эргуто, который вы видели на пути в город и из города, расположенный в парке Республики А на улице Барбозе собраны изваяния известных военачальников и просто монументы, посвященные военным победам.» - Говорил он.

Мы проехали еще некоторое время и остановились в какой-то весьма узкой улочке и Эмиль сказал, что дальше мы пойдем пешком, если я не возражаю. Я не возражал, а потому мы вышли из машины. Эмиль запер автомобиль, проделал еще какую-то манипуляцию и мы пошли петляя по каким-то, совсем по средневековому, узким, извилистым и не очень, улочкам (в старых кварталах городов Европы таких полным-полно, в пути я живо вспоминал эти мои путешествия), настолько узким, что машинам по ним пробираться было довольно трудно, гораздо удобнее было идти пешком. Площадь, к которой мы направлялись, была, видимо, где-то поблизости. Откуда-то из глубины улиц слышалась громкая музыка и гул толпы и мы явно шли в направлении, откуда доносился звук

Дата добавления: 2017-01-14