Русская Правда как основной памятник права: источники, структура, списки, редакции, изучение

Наиболее известным и наиболее полно отражающим правовую систему Древне­русского государства является «Русская Правда».

Впервые «Русская Правда» (краткой редакции) была обнаружена В. Н. Татищевым в 1738 г. и издана А. Шлецером в 1767 г. Вслед за публикациями отдельных текстов памятника появилось сводное их издание, осуществленное И. Н. Болтиным в 1792 г.

Значение «Русской Правды» для понимания характера социально-экономической и правовой систем Древней Руси стало основанием для создания огромного массива, как публикаций текста, так и посвященной ей литературы.

В то же время, несмотря на большое число работ, посвященных этому своду законов и норм Древней Руси многое в нем продолжает оставаться неясным и спорным –– происхождение, вопрос о времени и истории составления, состав, участники составления и многое другое. Прежде всего, это связано с тем, что первоначальный текст «Русской Правды» до нас не дошел: она известна нам лишь в более поздних списках[166], самым ранним из которых явля­ется т.ак называемый. Синодальный (по названию Синодальной биб­лиотеки, где он хранился), датируемый концом XIII в. Всего таких списков, дошедших до нас в составе различных летописей и юридических сборников, разумеет­ся рукописных, 98[167]. Боль­шинство из них относятся к XV-––XVI вв. (только три3 имеют более раннее происхождение).

Ряд исследователей относит древнейшую часть Правды к VII в.: статьи о мести, выкупе, рабстве, суде послухов (категория свидетелей). С этим можно согласиться, если понимать, что речь идет не о времени появления самого документа, а о времени существования подобных обычаев (зародились они, скорее всего, еще раньше). Основная часть сборника, по мнению большинства исследователей, связана с именем Ярослава Мудрого (первая половина XI в.), его сыновей (вторая половина XI в.), и Владимира Моно­маха (первая четверть XII в.). Сборник дополнялся и позднее, что отразилось как на его редакциях, так и вна разнообразии сохранившихся списков.

Характер изложения в тексте Русской Правды (где нет прямой речи от имени князей, сами они упоминаются в третьем3-м лице), переработка отдельных статей в сторону постепенного обобщения правил, разнообразие статей в разных списках позднейших редакций, приписки-комментарии к некоторым статьям и др. –– все это приводило ряд историков (М. Ф. Владимирский-Буданов, В. И. Сергеевич) к мысли о том, что она представляет из себясобой «ряд сборников, составленных частными лицами из княжеских уставов, обычного права и частью –– византийских источников»[168].

Согласно другой, более распространенной сегодня концепции, Русская Правда –– акт официальный. Этот вывод делается, прежде всего, на том основании, что в самом ее тексте содержатся указания на князей, принимавших или изменявших закон (Ярослав, его сыновья Ярославичи, Владимир Мономах).

Для большинства исследователей Русская Правда –– светский судебник, созданный светской властью и охватывающий области, подведомственные исключительно светским органам. Как правило, он не вторгается в сферу церковной юрисдикции, регулирующейся особыми уставами. ОднакоОсобняком стоит мнение В. О. Ключевского,ий который на основании частого включения Русской Правды в церковные сборники и отсутствия судебного поединка как средства доказательства (поскольку осуждался церковью), определил ее как плод церковного творчества[169].

Списки «Русской Правды» содержат часто весьма значительные различия, настолько значительные, что исследователи выделяют несколько ее редакций –– групп текстов с существенным и целенаправленным изменением формы выражения и содержания как в целом, так и в их структурных и композиционных частях[170]. Так, С. В. Юшков предлагал выделить целых шесть редакций «Русской Правды», однако наиболее часто встречается деление на три редакции: Краткую, Пространную и Сокращенную.

В составе Правды Краткой редакции (сокращенно – Краткая Правда) выделяют древнейшую часть (ст. 1-––18), обычно называемую «Правдой Ярослава», или «Древнейшей Правдой», и «Правдау Ярославичей» с дополнительными статьями (ст. 19-––41). Кроме того, в нее входят два самостоятельных установления: Покон вирный (ст. 42) и Урок мостникам (ст. 43).

Правда Ярослава отражает систему взаимоотношений лично свободных людей внутри дружины, «мира» или другого социального коллектива, что дает возможность отнести ее возникновение к ранней еще догосударственной языческой истории Руси. Ее нормы –– это обычаи, санкционированные в качестве правовых норм государством. В Правде Ярослава практически нет земледельцев, зато явственно присутствует челядь –– патриархальные рабы.

Чаще всего время создания Древнейшей Правды относят к 1016 г. (Б. Д. Греков, Л. В. Черепнин, А. А. Зимин, Р. Л. Хачатуров) на том основании, что вся Краткая Правда входит в состав Новгородской Первой летописи под 1016 г. В этом сюжете излагаются события новгородского восстания против варягов, находившихся на службе у княжившего тогда в Новгороде князя Ярослава. Последний жестоко отомстил новгородцам, но, получив вскоре извещение о смерти отца, князя Владимира, вынужден был обратиться к новгородцам с просьбой о помощи в организации похода на Киев. После победы над братом Святополком, заняв киевский стол, Ярослав щедро расплатился с новгородскими участниками похода «и отпусти их всех домовй, и дав им правду и устав списав, тако рекши (сказав) им: по сей грамоте ходите…». Далее следует текст Краткой Правды.: «А се есть Правда Рускаа: Убиет муж мужа…»[171].

Правду Ярославичей рассматривают как отдельный от Древнейшей Правды законодательный акт, принятый князьями Изяславом, Святославом и Всеволодом вместе с боярами. При этом они явно более активны в своей законотворческой деятельности, внося существенные изменения в традиционные нормы.

Возникновение Правды Ярославичей большинство исследователей относят ко второй2-й четверти XI в., поскольку связывают ее с посмертной деятельностью сыновей Ярослава, который умер в 1054 г.; с другой стороны, В то же время смерть одного из составителей Правды Святослава наступила в 1076 г. М. Н. Тихомировым, например, считал, что Правда Ярославичей была принята во время съезда князей в Вышгороде в 1072 г. по случаю перенесения мощей Бориса и Глеба в новую церковь. В противоположность такому подходу А. А. Зимин относил составление второй части ко времени жизни Ярослава –– к периоду между 1036 и 1054 ггодом.

Неоднозначны и представления об объеме законодательства Ярославичей. А. А. Зимин включал в него ст. 19-––41 Краткой Правды, Л. В. Черепнин –– 19-––40 (за исключением 29 и 30), М. Н. Тихомиров и С. В. Юшков –– 19-––27. Во многом трудность определяется тем, что весь текст Краткой Правды (включающей соответственно и Правду Ярослава и Правду Ярославичей) помещен в одном месте –– под 1016 г.

С Древнейшей Правдой связывают традиционно и заключительную часть Краткой Правды – Покон вирный и Урок мостникам (С. В. Юшков, А. А. Зимин, Л. В. Черепнин), датируя ее временем княжения Ярослава (1020-е или 1030-е гг.).

В целом же, формирование Краткой Правды как относительно целостного сборника законов происходит, по-видимому, в период от середины XI в. до 30-х гг.одов XII в.

Пространную редакцию, возникшую после 1113 г., связывают с именем Владимира Мономаха и разделяют на 2две части: Суд Ярослава (ст. 1––-52) и Устав Владимира Мономаха (ст. 53 - ––121). В ее основе лежат текст Краткой Правды, но более ранний, чем сохранившийся в списках XV в., и Устав Владимира Мономаха, а также других киевских князей конца XI-––XII вв.

Этот памятник представляет собой несомненный шаг вперед в развитии права по сравнению с Краткой Правдой. В частности, в нем заметно стремление к определенной систематизации: выделяются несколько связанных по смыслу групп статей. Так, по мнению Л. В. Черепнина, ст. 1-––46 являются отражением правового кодекса, принятого на княжеском съезде в Любече в 1097 г., ст. 47-––52 –– результат творчества князя Святополка Изяславича, покровительствовавшего ростовщикам; к Уставу Владимира Мономаха исследователи относят ст. ст. 53––-66 о долговых обязательствах и кабальных отношениях; ст. 67-––73 и 75––-85 Черепнин выделяетл в самостоятельный устав, регулирующий социальные отношения в вотчинах, а ст. 90-––95, 98-––106 –– в устав о наследстве;. Последняя часть Пространной Правды (ст. 110-––121) представляет собой устав о холопстве, обычно датируемый ХII в. Статьи 74, 86-––89, 107-––109 посвящены обеспечению судебно-административного аппарата, а ст. 96-––97 –– лиц, ведавших делами общественного характера.

Создание Пространной Правды в целом большинство исследователей относит к первой четверти XII в., связывая его с восстанием 1113 г. в Киеве и вокняжением Владимира Мономаха. Однако, поскольку этому противоречит тот факт, что о самом князе в Правде говорится в третьем лице (что, по-видимому, могло быть лишь после его смерти в 1125 г.) М. Н. Тихомиров и Л. В. Черепнин полагаютли, что она была составлена в связи с другим восстанием –– в Новгороде в 1209 г.

Сокращенную редакцию, как правило, рассматривают в качестве переработки Пространной редакции, созданной в середине XV в. ОднакоЕсть, впрочем, и мнение М. Н. Тихомирова, определяющего определял Сокращенную редакцию как самостоятельный памятник, созданный ранее Пространной редакции.

Изучение Русской Правды началось едва ли не с момента ее публикации, причем особое внимание на начальном этапе уделялось выявлению сходства правовых норм с законодательством других стран и народов. Так, М. В. Ломоносов видел в ней заимствование права у северных народов[172], Н. М. Карамзин –– сходство «с древними законами скандинавскими»[173]. Соглашаясь с идеей такого сходства и выводя его из общего источника –– германского права, И. Ф. Эверс, в то же время, подчеркивал местный, русский характер норм, называя Правду Ярослава «самым древним законодательным памятником, каким только могут хвалиться новейшие народы».[174] А вот М. Т. Каченовский, напротив, исходя из общей посылки скептического отношения к источникам ранней российской истории, доказывал невозможность создания памятника такого уровня ранее XIII в.[175]

Заметна роль В. И. Сергеевича, который впервые выделил Сокращенную Правду как самостоятельную редакцию, отнеся ее примерно к XIII в., и Им также было предложеноил свое деление памятника на статьи, меньшие по объему и включающие каждая только один случай (казус), начинающийся словами «аже», «аще», «но» и т.д. В результате, в Краткой Правде у него оказалось 50, а в Пространной –– 155 статей. Однако такое деление не было воспринято последующими исследователями[176].

Если досоветские исследователи рассматривали Русскую Правду главным образом как юридический памятник, выясняя его роль в становлении сословного строя в России и степень использования в нем иноземного права (немецкого, скандинавского, византийского), то советская (марксистская) историография видели в ней источник, подтверждающий формирование классового общественного строя и соответствующего такому строю эксплуататорского государства.

Создателя классической для советской исторической науки концепции российского феодализма Б. Д. Грекова Русская Правда интересовала в первую очередь как доказательство становления вотчинного феодального хозяйства на Руси как «имения, окруженного крестьянскими мирами-вервями, враждебно настроенными против своего далеко не мирного соседа-феодала»[177]. А представление Грекова о незначительности или даже вообще отсутствия какого-либо влиянии неславянского права на Русскую Правду, стало фундаментальным принципом всей последующей советской историографии[178].

РассматриваяОтталкиваясь от взгляда на Краткую, Пространную и Сокращенную Правды не как на редакции одного источника, а как на три взаимосвязанных, но отдельных памятника, М. Н. Тихомиров подчеркивал зависимость этапов создания Правды от развития классовых движений на Руси. В соответствии с таким подходом Краткая Правда явилась ответом на антифеодальные крестьянские восстания 1068-––1071 гг., Пространная –– на восстание 1209 г. в Новгороде, Устав Владимира Мономаха –– на восстание 1113 г.

Особенностью взгляда С. В. Юшкова являлось стремление доказать новаторский характер Русской Правды по отношению предшествующему обычному праву. Если большинство исследователей, как правило, говорили о включении в Правду Ярослава в основном уже действовавших ранее обычаев, то, по мнению Юшкова, «это нормы не старого, давно сложившегося обычного права, а нормы нового феодаль­ного права, которые могли появиться только в результате ломки старых норм, а эта ломка могла быть про­ведена только законодательным путем»[179]. Такой подход определялся общей концепцией исследователя о существовании дофеодального периода в истории Киевской Руси (IX-––X вв.), переход от которого к феодальному и вызвал необходимость в новом законодательстве.

Сохраняя принципиальную позицию о Русской Правде как о законодательстве складывающегося феодального общества, А. А. Зимин сделал акцент на ее взаимосвязи со становлением государства, естественно, феодального. Отсюда стремление исследователя обращать внимание не только на классовую борьбу как основу для формирования Русской Правды, но и на укрепление древнерусской государственности:. Так, в Правде Ярославичей он видит желание князей противостоять тенденциям к раздроблению[180].

В некотором смысле подведением итогов развития советской историографии стали работы Л. В. Черепнина. Он нарисовал длительный и разносторонний процесс становления и развития древнерусского законодательства как законодательства феодального. Его возникновение он связывал с «уставом и законом русским» конца IX –– начала Х вв. как «прототипом позднейшей Русской Правды», являющимся уже «законом классового общества». Следующим этапом, по его мнению, стало внедрение его в жизнь, и дополнение княгиней Ольгой в середине X в. и создание «Устава земленого» в конце X в. Владимиром как ответ на усиление классовой борьбы. Древнейшая Правда у него выступаетла как своего рода «договорный акт, оформленный на собрании «воев»…, имевшем полномочия веча», вызванный к жизни социальной борьбой 1015-––1016 гг.[181] Последующие статьи и редакции Русской Правды, согласно Л. В. Черепнину, появлялись как отражение стремления к «урегулированию столкновений в среде господствующего класса и подавлению выступлений народных масс»[182]. Последнее крайне важно, поскольку Л. В. Черепнин здесь начинает отходить от традиционного для советской историографии представления о феодальном государстве как об исключительном защитнике интересов господствующего класса и обращает внимание на его регулирующую функцию, где оно, пусть и вынужденно, но принимает во внимание потребности иных, в т.ч.том числе и низших, слоев общества, где оно стремиться найти договорные формы отношения как с населением в целом, так и с отдельными его группами.

Очевидно, что историографическая ситуация создает немало проблем для понимания многих правовых процессов на Руси, однако при всех существующих спорах и разногласиях сделанные исследователями выводы вполне позволяют сформировать общее представление о правовой системе Древнерусского государства.

Дата добавления: 2014-11-06