Развитие права. Судебник 1550 г. Уставная книга Разбойного приказа 1555-––1556 г.г.гг. Судебник 1589 г

Источники права. Характер и форма источников права Вв период сословно-представительной монархии претерпели значительные изменения. претерпели характер и форма источников права. Главное место среди них начинают занимать узаконения верховной власти в виде судебников, царских грамот и указов, постановлений земских и церковных соборов, «приговоров» Боярской думы, распоряжений приказов. Кроме того, создавались указные и уставные книги приказов, например, Уставная книга Разбойного приказа. После издания Судебника 1550 г. в качестве источниковами права начинают выступатьстановятся «дополнительные статьи» к Судебнику, которые явились промежуточным законодательством до принятия Соборного уложения 1649 г. Определенную роль в развитии права сыграли частные акты в виде различного рода договоров и духовных грамот. Обычай в качестве самостоятельного источника права в это время отходит на второй план и перестает использоваться, он вместе с судебной практикой, становится составной частью правительственных узаконений.

Наиболееьшим разнообразиемными по формые и содержанияю были обладали царские грамоты: жалованные, уставные, таможенные и судные. Жалованные грамоты предоставляли различные льготы и привилегии частным лицам, монастырям, землям. Они делились на: вотчинные, дававшие право собственности на жалованную вотчину; льготные –– обельные и несудимые, предоставлявшие привилегии либо в налогообложении, либо в судебной сфере. Грамоты, полностью освобождавшие от податей, повинностей и суда, назывались тарханными.

Уставные грамоты выдавались воеводам (кормленщикам) и волостелям и регламентировали их административную и судебную деятельность, а также порядок сбора и размеры«кормов». В ходе проведения губной и земской реформ уставные грамоты стали выдаваться населению уездов и волостей, для регламентации местного самоуправления. Они делились на уставные губные и уставные земские и определяли порядок выбора должностных лиц, их обязанности, ответственность, содержали указания административно-полицейского, уголовного и гражданско-правового характера, размеры податей и повинностей и т.д.

Судные грамотыосвобождали местные общества от подсудности наместников и волостелей и давали право создавать свои суды из «лучших» людей. Грамоты содержали положения о порядке создания и организации судов, нормы процессуального и частично – гражданского и уголовного права.

Таможенные грамоты регулировали порядок сбора таможенных пошлин. В них указывались облагаемые таможенными пошлинами лица и вещи, размер пошлин и т.д. Таможенные грамоты могли предоставлять отдельным лицам право откупа таможенных сборов при условии внесения в казну назначенной суммы.

Судебник 1550 г. («царский»), пришедший на смену Судебнику 1497 г., занимает главное место среди всех источников права середины XVI в. Его структура почти полностью копирует структуру предшественника. Правовой материал делится по статьям без заголовков. По объему он на 1/3 больше первого Судебника, и в нем с большей последовательностью проводится принцип централизации государственной власти, т.к.так как основное внимание уделяетсяено развитию суда и судопроизводства. Нормы материального права отражены в меньшей степени, поэтому законодатель предусмотрел в ст. 98 возможность дополнения Судебника новыми узаконениями.

Согласно Судебнику судебная система складывалась из светских и духовных (святительских) судов,. И те, и другие не были отделены от администрации, что давало возможность неудовлетворенной стороне обратиться в суд более высокого начальства для пересуда. Светские суды включали в себя несколько инстанций: суд «царя и великого князя», Боярской думы, суд приказов, суд наместников. Церковные суды имели три инстанции –– суд церковного собора, митрополита и епархиальные суды. Иногда создавались смешанные суды для решения светско-духовных дел.

Царский суд (ст. 1) вершил сам государь или его сын, или по назначению царя кто-либо из приближенных бояр. На нем должны были присутствовать дьяк, подьячий и печатник. Царский суд рассматривал дела в порядке пересуда, а также иски лиц, обладавших тарханными грамотами.

Суд Боярской думы, приказной суд и суд наместника осуществляли бояре и окольничии, поэтому в Судебнике эти судебные учреждения носят общее название боярского суда. На боярском суде обязаны были присутствовать дьяки и подьячии. Боярская дума являлась судом второй инстанции, по докладу, в отношении приказных и наместничьих судов, а также выступала в качестве первой инстанции по местническим спорам и делам своих членов и приказных судей. Основной формой центрального суда, куда поступала основная масса дел, являлись приказы.

Суд наместников или волостелей был ограничен требованием обязательного доклада по делам лихих людей, т.е. наместник был лишен права самостоятельного вынесения приговора по данному кругу дел. В компетенцию воеводского суда также не входили вопросы поземельных споров феодалов, а также «холопьи дела».

Самыми низшими инстанциями, рассматривавшими незначительные правонарушения и мелкие иски, являлись вотчинные, волостные и городские (в слободах) суды. В вотчинах судьями выступали приказчики, в помощь которым создавались вотчинные съезжие избы, в волостях сельские суды вершили выборные земские судейки, в городских слободах –– слободчики. Все дела рассматривались в присутствии «лучших людей» –– сотских, полусотских, десятских, старост.

Судебник запрещаетл судьям брать посулы (взятки), иначе на судье «весь иск и все судебные пошлины втрое…», а также пеня, какую назначит государь. В то же время, закон защищаетл честь и достоинство судьи,: за клевету, «того … казнити торговою казнью и вкинути в тюрьму» (ст. 3-––4).

Судебный процесс по гражданским и уголовным делам имел некоторые различия.В гражданских делах Судебник ввелодит меры защиты ответчиков от возможного произвола истцов, которым запрещалось подавать иски на сумму, превышавшую стоимость их имущества, эта стоимость определялась по разметным книгам, где записывалась раскладка податей.

Стороны могли требовать отсрочки суда, но если ответчик не являлся в суд в указанный в срочной грамоте срок, то обязан был заплатить иск, судебные пошлины и издержки истца, которые он претерпел за время отсрочки. По общему правилу неявка одной из сторон означала проигрыш дела, на неявившегося выдавалась бессудная грамота.

Особо регламентировался порядок производства в наместничьих судах. Судебник требовал присутствия на суде наместника представителей местного самоуправления –– дворского или старосты с целовальниками, которые должны были «прикладывать руку» к судным спискам (протоколам). Протокол заседания суда вел земский дьяк. Копия судного списка, заверенная печатью наместника (сам список за земской печатью оставался у наместника), передавалась на сохранение земским выборным. Это делалось для того, чтобы при вынесении окончательного решения можно было сличить два протокола, что исключало их подделку.

Уголовное судопроизводство в общих чертах носило тот же характер, что и по Судебнику 1497 г., однако в новом Судебнике его основные положения получили дальнейшее развитие. В качестве новшества в судебный процесс вводилось облихование, когда в ходе повального обыска не менее 15-––20 жителей называли подозреваемого заведомо лихим человеком. Это являлось основанием для применения к нему пытки, которая впервые официально вводилась в процесс. Особо тяжкие преступления –– душегубство, разбой, крамола, ябедничество, фальшивомонетничество, святотатство, головная татьба (похищение людей) и поджигательство были изъяты из юрисдикции наместничьих судов и переданы губным судам, а в Москве –– боярскому суду (ст. 60). Производство по таким делам осуществлялось розыскным порядком.

Разбирательство по татьбе предполагало два вида процесса (ст. 52). При татьбе с поличным в первый раз Судебник предписывал судить вора обычным порядком старого обвинительного процесса, но провести повальный обыск среди населения. Если при обыске обвиняемого не обличали лихим человеком, то ему назначали наказание в виде торговой казни (публичное битье кнутом на торговых площадях) и затем отдавали на поруки, если поруки не было, то сажали в тюрьму до того времени, пока не найдется поручитель. Если в ходе обыска жители признавали обвиняемого лихим человеком, то начинался розыскной процесс, обвиняемого подвергали пытке. Если он сознавался в преступлении, то подлежал смертной казни, если нет –– тюремному заключению пожизненно, а из его имущества осуществлялась компенсация потерпевшегому. компенсировали из его имущества.

В случае рецидива предполагаемого вора сразу пытали, и если он сознавался, то подвергали смертной казни, если не сознавался –– проводили повальный обыск. В дальнейшем процедура была аналогичной разбирательству о краже с поличным в первый раз.

Розыскной характер производство приняло в губных судах, они так и назывались –– сыск. В земских судах, где рассматривались дела о незначительных уголовных преступлениях и гражданско-правовые споры, в общих чертах сохранился старый, состязательно-обвинительный порядок процесса. За такими учреждениями утвердилось название собственно суда. Однако розыскное начало коснулось и этих судов в части некоторого изменения системы доказательств. Изменилось содержание понятия послух, этот термин стал обозначать не соприсяжника, а свидетеля. Первостепенное значение получили собственное признание и письменные доказательства. При этом суд не только требовал от сторон доказательств, но и сам принимал меры к их отысканию –– «сыскати всякими сыски накрепко».

Уголовное право в «царском» Судебнике получило незначительное развитие. В основном уголовно-правовые предписания нашли свое отражение в губных и земских грамотах, Уставной книге Разбойного приказа 1555-––1556 гг., в Соборном уложении (Стоглаве) от 11 мая 1551 г., многочисленных наказах, «памятях» и гра­мотах воеводам и их «товарищам», таможенным и кабацким головам, целовальникам, стрелецким головам и другим должностным лицам.

В перечисленных источниках термин «преступление» не применялся. В Судебнике 1550 г. оно по-прежнему именовалось «воровством», «лихим делом» или «лихом» (ст. 59, 60, 89).

Усиливалось наказание за повторное нарушение закона (ст. 56). Однако регулирование множественнос­ти преступлений носило противоречивый характер. В Судебнике смертная казнь назначалась за вторую татьбу, а губные грамоты предписывали казнить татя лишь за третью кражу.

В Судебнике 1550 г., как и в предыдущем, были зафиксированы такие виды преступлений, как государственные, преступления против правосудия, преступления против порядка управления, имущественные (экономические) преступления и преступления против личности.

Государственные преступления по сравнению с Су­дебником 1497 г., не претерпели существенных изменений (ст. 61). Ведущее место среди всех уголовно наказуемых деяний заняли преступления против правосудия. Как и ранее,они подразделялись на две группы: преступления лиц судебного аппарата, и преступления частных лиц. К первой группе относились умышленное неправосудие (ст. 3), неправомерный отказ «жалобнику» в судебной защите (ст. 7), составление подложного судебного протокола (ст. 69), превышение судебных полномочий наместниками –– выдача холопьих грамот и осуществление казни преступника без доклада (ст. 66, 67, 71). При этом закон разграничивал заведомое неправосудие и судебную ошибку, если судья действовал «безхитростно», то наказанию не подлежал (ст. 2).

К известным Судебнику 1497 г. преступлениям частных лиц против суда (ябедничество, неявка послуха в суд, лжесвидетельство), «царский» Судебник добавил жалобу на судью, не принявшего иск, составленный «не по делу» (ст. 7). Были также раскрыты формы ябедничества: ложное обвинение лица в совершении пре­ступления, клеветнические заявления в адрес суда и предъявление завышенного иска.

К должностным преступлениям судебных чиновников относились взимание судебных пошлин сверх законной нормы (ст. 8, 11, 33 и др.), халатность судьи (ст. 4), дьяка (ст. 28, 41) или недельщика –– судебного пристава, исполнявшего свои обязанности по неделям (ст. 47), со­ставление дьяком или подьячим подложного судебного протокола за взятку (ст. 4, 5), хранение подьячим судебной документации, что категорически запрещалось (ст. 28, 41), получение недельщиком взятки (ст. 32), незаконные действия помощников недельщика –– «ездоков» и «заго­ворщиков» (ст. 47). При этом за преступление отвечал не только подчиненный, но и его начальник, например, «ездока» били кнутом, а недельщик возмещал ущерб пострадавшему.

Перечень имуще­ственных преступлений по сравнению с Судебником 1497 г. не изменился. В него входили разбой (ст. 12, 53 и др.), грабеж (ст. 16, 25), татьба (ст. 12, 52-––58 и др.), в том числе церковная (ст. 55, 61),растрата (ст. 90), скупка краденого имущества (ст. 58), поджеог (ст. 12, 62), посягательство на земельную собственность (ст. 87), мошенничество (ст. 58). Новым стало то, что при обвинении лица в грабеже и побоях (ст. 25) закон требовал отдельного наказания за каждое деяние, т.е. под грабежом понима­лось отнятие чужого имущества без применения насилия.

В категорию преступлений против личности входили простое убийство (ст. 12, 59 и др.), «государское убойство» (ст. 61), нанесение увечий (ст. 26), побои (ст. 11, 16 и др.), головная татьба (ст. 55, 61) и «бесчестие» (ст. 26).

Наказание стало носить характер устрашения, хотя уголовно-правовые нормы «царского» Судебника об этом прямо не говорят. Назначение наказания определялось «посмотря по человеку» (ст. 25), т.е. с учетом степени вины конкретного лица. Система наказаний пополнилась тюремным заключением (ст. 4, 6-––11 и др.), отрешением от должности (ст. 28, 32), опалой (ст. 7) и «что Государь укажет» (ст. 3, 25 и др.).

Значительное распространение получили болезненные наказания, такие как битьем кнутом,батогами (прутьями). Осужденный во время битья должен был кри­чать «Виноват!», а по окончании –– поклониться распорядителю в ноги. Тюремное заключение могло выступать в ка­честве единственного (ст. 7, 13, 44) или вспомогательного наказания (ст. 4, 6 и др.). Конкретные сроки лишения свобо­ды в Судебнике не оговаривались, просто говорилось –– «вкинути в тюрму» (ст. 4, 6 и др.) или «вкинути в тюрму …до Царева … указу» (ст. 67, 71). Отрешение от должности являлось дополнительным наказа­нием к торговой казни, денежно-имущественным взысканиям или иным наказаниям и имело бессрочный характер.

Как и раньше,большую роль в системе наказаний играли ком­пенсация причиненного ущерба, штраф, конфискация имущества (ст. 59, 60, 61) и «продажа» (ст. 62). Нанесенный вред возме­щался в обычном (ст. 12, 25 и др.), двойном (ст. 54, 66 и др.) или трой­ном (ст. 3, 8––-11 и др.) размере. Широко применялись неопределенные, «что Государь укажет» (ст. 3, 25), или «быть от Государя в опале» (ст. 7) наказания.

Регулирование гражданско-правовых отношений. Развитие отношений личной зависимости, связанных с формированием крепостного права, повлекло в их законодательной регламентации появление новых правил и форм, которые в «царском» Судебнике нашли свое отражение в статьях о холопстве. Судебник 1550 г. ввел некоторые ограничения полного холопства. Дети, рожденные до холопства родителей, признавались свободными, а холопство по тиунству и по сельскому ключу(м.б. пояснить?) наступало только с полной или докладной грамотой, составленной при свидетелях. Судебник ввел запрет на продажу детей, рожденных до холопства родителей, и запретил холопить служилых детей боярских.

Было разграничено полное и служилое холопство. В кабале служилых холопов прописывалось, что они служат за проценты взятого долга, при уп­лате которого становятся свободными (как закупы по Русской Прав­де и серебряники по Псковской судной грамоте). Чтобы холопство не продолжалось до смерти господина из-за большого долга, Судебник запрещал писать кабалы на сумму свыше 15 рублей.

Служилое холопство отличалось от свободного найма. В дополнение к ст. 81 о наймитах Судебника 1497 г. «царский» Судебник ввел норму, по которой в случае отказа в выдаче условленной платы, наймит получал право по суду требовать ее в двойном размере.

Свое дальнейшее развитие получило регулирование отношений земельной собственности. Судебник конкретизировал и развил положение о выкупе родовых вотчин. Были определены срок (40 лет) и условия выкупа, по которым право выкупа получали только родственники по боковой линии, если они не были свидетелями при составлении купчей. Выкупленную вотчину можно было вновь продать, но только в свой род, иначе она возвращалась первому покупателю. Вотчину разрешалось закладывать, но по ее реальной стоимости, т.к.так как родственники имели право выкупа по этой стоимости. Родовую вотчину разрешалось менять на меньшую по площади, получая за это соответствующую компенсацию, но в случае выкупа родственники могли потребовать всю вотчинную землю полностью без возврата полученных прежним владельцем денег.

«Царский» Судебник развивает положения Судебника 1497 г.о крестьянском выходе. Была повышена цена за пожилое и установлена твердая пошлина («других пошлин нет») за «своз» крестьянина новым господином, если даже прежний хозяин имел на крестьянина какие-либо иски. Выращенный урожай оставался за крестьянином, если он мог заплатить помещику компенсацию «в два алтына». Закон разрешал крестьянину в любое время записаться в холопы.

Судебник достаточно подробно рассматривает договоры займа и купли-продажи. Договор займа мог заключаться с кабалой (регистрацией) и без кабалы; но в случае бескабальных исков кредитор дол­жен был представить свидетелей. В кабеальной прописывались основные условия: заемная сум­ма, проценты, срок платежа долга и процентов. Отсрочка по займу допускалась только «с боярского доклада» и за подписью дьяка.

Как и в Судебнике 1497 г.ода, несос­тоятельные должники делились на «несчастных» (не по их вине) и «виноватых». Пер­вым выдавалась полетная грамота для рассрочки уплаты долга по годам и без процентов. В случае разбоя полетная грамота не выдавалась, считалось, когда разбойник будет пойман, с него и взыщутся деньги.

В договоре купли-продажи наиболее тщательно регулировался порядок покупки, продажи и мены лошадей. Купленную лошадь необходимо было клеймить и регистрировать у «государевых» «пятенщиков» или у наме­стников и волостелей, в противном случае покупатель подвергался штрафу («пропятенье»), а в случае иска признавался виновным и лишался лошади. Лошадь и образчик клейма записывались в книгу у земского дьяка. Исключение делалось для дворян во время военных действий, но в случае иска они должны были представить 5-6пять-шесть свидетелей.

Нормы о наследованиистве не претерпели изменений по сравнению с Судебником 1497 г. Наследование осуществлялось по закону и по завещанию. После умершего без завещания на­следниками первой очереди становились сыновья, затем дочери, а потом и другие род­ственники в зависимости от степеней родства.

Судебник 1550 г. не охватывал всех сфер регулирования общественных отношений, поэтому в дополнение к нему издавалось множество других нормативно-ых правовых актов, особое место среди которых занимает Судебник царя Федора Иоанновича 1589 г. О нем стало известно только в конце XIX в. Считается, что данный Судебник носил неофициальный характер. Вместе с тем, во введении Судебника говорится, что царь «уложил» этот Судебник вместе с первым патриархом Иовом, боярами и вселенскимпоместным собором 14 июня 1589 г.

Судебник имеет оглавление, состоит из 231 статьи и представляет собой переделку «царского» Судебника с дополнением новоуказных статей. Помимо этого он содержит 67 новых статей, в качестве источников которых явились Стоглав, Литовские статуты различных редакций и некоторые положения Псковской судной грамоты.

Ряд статей (82, 105, 129, 181) указывают на развитие в государстве приказной системы управления и усиления в ней влияния дьяков. Судебник также закрепляет изменения, произошедшие в местном управлении со времен Ивана Грозного. Во введении и ст. 1 говорится, что в городах управляют и судят наместники, а в волостях вместо волостелей –– выборные земские судьи, при этом их компетенция распространяется на дела о разбое, которые раньше находились в ведении губных старост. Такое положение исследователи объясняют тем, что либо компетенция и полномочия губных старост определялись губными грамотами и наказами, либо их дела передавались земским судьям.

Судебник достаточно четко определяет статус земских судей. В отличие от волостелей, они не могли кормиться за счет судебных пошлин, поскольку обязаны были отсылать их в Москву (ст. 10). Земским суд носил коллегиальный характер, на нем обязаны были присутствовать земские старосты и целовальники (ст. 135). Вместо недельщиков функции судебных приставов были переданы выборным представителям от населения (ст. 105).

Несколько норм посвящены развитию крепостного права. Судебник вводит новое правило о двойном размере суммы кабалы (долга) и соответствующих процентов с нее (ст. 23), что ставило крестьянина в положение неоплатного должника и ограничивало его свободу. Более детально регулируется размер пожилого за каждый прожитый год (ст. 178, 179). Изъята ст. 88 Судебника 1550 г. о праве крестьян записываться в холопы.

Целый ряд статей Судебника вводит новые положения относительно возмещения за бесчестие, что характеризуюет сословный и имущественный характер правоспособности субъектов права. Купцам (гостям) «большому», «середнему» и «меньшему» бесчестье полагалось в размере пятидесяти50, двадцати 20 и двенадцати12 рублей соответственно (ст. 44-––46), а крестьянину пашенному –– 1 руб.ль (ст. 50) и т.д. Боярам и дворянам размер бесчестия определялся в соответствии с их имуществом. Ограниченную правоспособность Судебник традиционно закреплял за холопами (ст. 137), но при этом ввел новое положение о том, что «по холопе рабы нет», оставив, однако, старое – «по робе холоп».

Судебник внес некоторые изменения в регулирование наследственных отношений. Завещателю запрещалось отказывать долговое обязательство, не скрепленное кабалой (ст. 191). При отсутствии завещания наследовать должны были сыновья и дочери поровну, боковые родственники устранялись от наследования (ст. 227). Однако многие исследователи считают, что дочери наследовали поровну с сыновьями только движимое имущество, а недвижимость переходила к сыновьям. При отсутствии сыновей все наследовала дочь, что было и в старом Судебнике (ст. 92). Бездетная вдова наследовала свое приданое и ежегодно по две гривны, если имелись сыновья, то приданое переходило к ним (ст. 192, 193).

Судебник вводит новшества в вопросы крестьянского общинного землевладения. Пользование угодьями общины лицами других общин могло осуществляться только по обоюдному соглашению (ст. 176). Пришелец мог пользоваться пашней не более 3-хтрех лет, затем обязан был либо купить эту землю и стать общинником, либо оставить ее (ст. 161). Судебник регламентирует определение границ общинных земель и угодий (ст. 175, 177), порядок устройства оград, и устанавливает ответственность за потравы (ст. 168-––171). Лес, выгоны, покосы и т.д. считались общим владением.

Претерпели изменения и положения о вотчинном землевладении. Было отменено прежнее положение об исключении нисходящих родственников из числа лиц, имевших право выкупа родовой вотчины, напротив, только они и получили это право при условии, что не были свидетелями при ее продаже. Выкуп должен был осуществляться не по соглашению сторон, а по цене продажи (ст. 163, 164).

В регулированиеи договорных отношений также появились новые правила. Договор займа должен был заключаться в присутствии свидетелей и носить кабальный характер, безкабальный заем считался нежелательным, его трудно было оспорить в суде (ст. 26, 153). Исковая давность по кабале составляла не более 15 лет (ст. 23). В договоре свободного найма появляется положение в пользу наймита, который получал право на всю оговоренную при найме сумму в случае, если господин до срока расторгнет договор. В случае же полного отказа в оплате, суд обязан был присудить наймиту не двойное, как раньше, а тройное вознаграждение (ст. 148).

Судебник расширяетил круг преступных деяний:, отнеся к ним плохое содержание дорог и мостов, повлекшее причинение ущерба проезжающим (ст. 225, 226); убийство домашних животных (ст. 225). Интересно, что если хозяин убитой собаки не соглашался на мировую, то ответчик должен был сам стеречь его дом, пока не вырастит собаку такой же породы (ст. 53). Как преступление сталои квалифицироваться неучастие в поимке беглых преступников или оказание им помощи (ст. 229), также несправедливый оговор невинного человека в ходе повального обыска (ст. 111). К числу наиболее тяжких преступлений, каравшихся смертной казнью, было отнесено конокрадство (ст. 115). С целью прекращения сутяжничества, было запрещено вести дела ходатаям, истец и ответчик должны были лично искать и отвечать перед судом, посторонние лица за дачу советов привлекались к ответственности (ст. 131). Вместе с тем, были изъяты составы, перечисленные в ст. 44, 47, 70 Судебника 1550 г., связанные с неправомерными действиями недельщиков и ездоков, а также слуг наместников и волостелей, осуществлявших «заключение в оковы» без ведома старост и целовальников.

Система наказаний в новом Судебнике не изменилась, только некоторые старые наказания были либо смягчены, либо усилены. Часть из них по-прежнему носила неопределенный характер (ст. 151, 229). За одно и то же правонарушение могло назначаться несколько наказаний (ст. 168, 170).

Значительное место в Судебнике было отведено новым процессуальным нормам. Поскольку место суда было определено местом уплаты дани (ст. 231), судья обязан был принимать иски даже тех лиц, которые не относились к его округу (ст. 7). На суде должны были присутствовать старосты и целовальники (ст. 122). Неявка истца в суд в указанный срок влекла за собой лишение его права подавать новый иск до смены старого судьи новым (ст. 100). Было расширено применение повального обыска: в случае обвинения дьяка в подлоге кабалы (ст. 26), а также в случае подозрения в правильности облихования (ст. 111). Формула «пытать накрепко» стала означать 100 ударов кнутом (ст. 103).

В систему доказательств также вводятся некоторые новшества. В отдельных случаях поединок разрешалось заменять крестным целованием (ст. 20, 30). Признание ответчиком своей вины по-прежнему считалось главным доказательством (ст. 40). Вместе с тем, оно не всегда стало признаваться необходимым доказательством виновности. Собственного признания облихованного уже не требовалось для придания его казни (ст. 108). Оговор при повальном обыске стал служить доказательством только по иску менее 10 руб.лей, при этом количество оговаривающих уменьшалось вдвое –– до 10 чел.овек (ст. 110). Доказательством злоупотреблений наместников стали служить «разметные» (тяглые) книги (ст. 128).

Как и ранее, система доказательств носила формальный характер, поэтому решающее значение имели показания более высоких по своему статусу свидетелей. В новом Судебнике их состав был несколько изменен –– исключены приказные люди, но включены выборные представители от волости и «добрые крестьяне» (ст. 215). Меньшее значение суд стал придавать «ссылке из виноватого», если не подтверждались второстепенные факты, это не вело к потере иска (ст. 216).

Судебник ставил под жесткий контроль местные суды, т.к.так как староста и целовальники обязаны были писать в Москву о каждом решенном деле (ст. 220). Были также установлены новые судебные пошлины (ст. 10, 27, 103, 157, 158).

Таким образом, Судебник 1589 г., несмотря на его неофициальный характер и отсутствие надлежащей кодификационной обработки, по мнению многих исследователей, явился первым шагом московской кодификации на пути, который привел ее к созданию Соборного уложения Алексея Михайловича 1649 г.

Появление первой Уставной книги Разбойного приказа 1555-––1556 гг. (вторая Книга появилась в 1616/––1617 гг.), или Устава о разбойных и татебных делах,было вызвано проведением губной реформы и формированием Разбойного приказа. Устав состоял из следу­ющих разделов: об управлении и судах; о порядке судопроизводства; о наказаниях за преступления; об удовлетворении обиженного.

Общее управление по разбой­ным и татебным делам, включая назначение судей, осуществлял Разбойный приказ. Согласно Уставу, он определял порядок выборов губных старост и целовальников (от сошных людей), губных дьяков (от всяких людей), сторожей в губной избе и при тюрьмах (от сошных людей с круговой порукой) и предписывал губным старостам каждый год опрашивать всех обывателей на предмет наличия на их земле скрывающихся преступников. Если впоследствии таковые находились, то опрашиваемые люди, которые не донесли на них, должны были присуждаться к уплате «выти» в пользу обиженных, а «лучшие» из них подвергаться наказанию кнутом. Если татя или разбойника задерживали на земле общины, которая не ловила его и не представляла в суд, то «выти» взыс­кивались на нейс нее.

Кроме того, по Уставу все члены губных судов обязаны были приносить присягу («крестоцелование»). В случае отвода истцом кандидатуры губного старосты по причине его «недружества» к нему или наличия родственных связей с ответчиком, на суд дополнительно приглашался губной староста из другого города. Сами губные старосты, целовальники и дьяки судились в Разбойном приказе.

Порядок производства по разбойным делам требовал лихих людей брать под арест и подвергать пыт­ке, а дворы их и имущество описывать и опечатывать до окончания суда. Если обвиняемого задерживали без по­личного, а истец не мог пред­ставить доказательств, кроме поля и крестного целования, то полагалось проводить повальный обыск. Если на обыске опрашиваемые «сказывали» обвиняемого лихим человеком, но «лиха не указывали», то он подвергался пытке, и в случае признания заключался в тюрьму «до государева указа». Если не признавался в содеянном –– его переводили в Судный приказ, представлявший гражданский суд с обычным, а не розыскным производством.

В случае поимки преступника с поличным в присутствии пристава и понятых Устав предписывал его пытать, и затем «указ чинить, до чего доведется», т.е. в зависимости от его показаний (признательных или нет) – казнить или сажать в тюрьму. Если поличное изымалось истцами без пристава и понятых, а обвиняемый отрицал свою вину, то необходимо было делать обыск и уже «по обыску чинить указ». Такая же процедура должна была проводиться в случае отказа обвиняемого предоставить поличное истцу в присутствии пристава.

Оговоренных под пыткой лиц предписывалось брать под арест для проведения очной ставки с «языком», оговорившим их. Если оговоривший стоял на своем, то оговоренный имел право потребовать проведение обыска, в ходе которого опрашиваемые решали, – лихой он человек или нет. В первом случае его казнили вместе с преступником, во втором, если мнение опрашиваемых разделялось поровну, он отдавался «на чистые пору­ки» и ему возвращалось арестованное при задержании имущество. Если большинство признавало его лихим человеком или заявляло, что вообще не знает его, то предписывалось его «крепко» пытать, а затем посадить в тюрьму «до смерти» с конфискацией имущества. Если преступник оговаривал человека, которого никто не знал, то в зависимости от его показаний под пыткой он либо подвергался смертной казни (при признании), либо заключался в тюрьму, пока не найдутся поручители.

О наказаниях преступников в Уставе говорилось достаточно конкретно. Татя за первую татьбу полагалось наказывать кнутом и отдавать на поруки, при отсутствии поручителей –– сажать в тюрьму; за вторую татьбу –– бить кнутом и отсечь руку; за третью и четвертую татьбу или церковную татьбу –– казнить смертью.

Разбойника, признавшего свою вину, наказывали смертью, не признавшего –– заключали в тюрьму пожизненно. При Бо­рисе Годунове в Устав в этой части были внесены изменения: смертной казни подвергались только те лица, которые участвовали в разбое с поджогом или убийством или в трех разбоях без убийств и поджогов. В остальных случаях они заключались в тюрьму на срок, «пока государь укажет».

Устав дифференцировал наказания для соучастников преступления. Виновные в содержании притонов для татей и разбойников, а также их пособники подверга­лись одному с ними наказанию. Укрыватели «татебного» или «разбойного» или покупатели, заведомо знавшие о характере приобретаемого имущества, лишались этого имущества и обязаны были удовлетворить истца, после чего отдавались на поруки, при отсутствии последних заключались в тюрьму. Если они не знали о происхождении поклажи или покупки, то имущество изымалось, но штраф налагался только на покупки, чтобы не покупали «без порук».

Об удовлетворении истцов по разбойным и татебным делам в Уставе говорилось, что если разбойники уже успели потратить деньги или похищенное имущество, то истца полагалось удовлетворять только в половину (считалось, что в челобитной он обязательно увеличит количество разграбленного) из средств осужденных. При Федоре Ивановиче иск стал удовлетворяться в том размере, какой с пытки указывал сам преступник. Если разбойники не признавались, сколько награбили, то истцу выдавалась только четверть того, что он требовал. Если разбойник показывал только на взятое лично, а о награбленном сообщниками не знал, то полностью истцу возвращалось только это имущество, за остальное он компенсировался на четверть.

Помимо Судебников и Уставной книги Разбойного приказа в Московском государстве издавалось множество других нормативно-ых правеовых актов, дополнявших Судебники и игравших значительную роль в регулировании общественных отношений. Наиболее важными из них являлись узаконения в сфере развития крепостного права, о поместьях и вотчинах, о судопроизводстве, о взыскании долгов и др.

В сфере крепостного права значительное место занимает не дошедший до нас, но известный по указаниям других источников Указ о прикреплении крестьян к земле 1591 г. По этому указу для упорядочения сбора податей все крестьяне (дворцовые, черносошные, монас­тырские, вотчинные или поместные) лишались права перехода и навсегда прикреплялись к земле. В случае перехода к другому владельцу, они считались беглыми, что давало прежнему владельцу право возвращать их назад.

Дальнейшему развитию крепостного права служил также Указ о холопах 1597 г. Лица, нанятые на определен­ный срок службы, по ее окончании теряли право ухода от своего господина, они де­лались «крепкими ему», на них стали выдаваться кабалы. Разница между полными и кабальными холопами заключалась лишь в том, что кабальное холопство продолжалось только до смерти господина, и кабального холопа нельзя было продать, заложить, подарить, отдать в приданое или завещать.

Узаконения о вотчинах и поместьях основывались на букве и духе «царского» Судеб­ника, по которому вотчины и поместья стали постепенно сливаться, поскольку и вотчинники, и помещики обязаны были государственной службой. Указом 1559 г. был облегчен выкуп родственниками вотчин, поступавших в монастыри по духовным грамотам. Если при написании духовной родственники начинали «бить челом» относительно указанной в ней высокой выкупной цены, то предписывалось давать им межевщиков, которые должны были определить реальную стоимость земли, по которой и назначался выкуп.

В 1562 г. был издан указ, по которому служи­лым князьям запрещалось свои вотчины менять, продавать, закладывать и отдавать сестрам в приданое. В случае смерти бездетного князя его вотчина «отбиралась на государя», а не переходила, как раньше, к род­ственникам. Таким образом, княжеские вотчины получили, по существу, статус поместных земель.

В 1572 г. был издан аналогичный указ относительно боярских жалованных вотчин. Кроме того, они могли передаваться в наследство только в том случае, если вотчина предоставлялась не лично боярину, а его роду. Если жалованная грамота писалась на конкретное лицо, то после его смерти вотчина отписывалась на государя.

Во второй половине XVI в. законодатель значительное внимание стал уделять интересам государственной казны, результатом чего стало принятие целого ряда нормативно-ых правовых актов о судебно-полицейских мерах по взыскании долгов и исков. В 1555 г. был издан указ о месячном правеже долгов на сумму 100 руб.лей, на усмотрение суда отдавалось определение срока правежа в случае превышения или уменьшения суммы долга. Здесь же содержалась норма о том, что если в установленный срок невозможно «доправить» долг, то должника надлежит отдавать кредитору головой «до искупа».

В1558 г. новый указ уточнил срок правежа для служилых людей, который определялся в два месяца. Здесь же регламентировался порядок выплаты долгов по новым каба­лам, долговым памятям и духовным грамотам. Срок выплаты определялся в пять лет равномерно по годам, если должник не расплачивался в этот срок, тогда полагалось взыскивать весь капитал сполна, апро­центы вполовину. Служилые люди проценты не выплачивали. Другим указом этого же года устанавливался 15-летний срок выплаты долгов и «ростов» по старым кабалам.

Особым указом в том же 1558 г. был определен порядок выплаты долга по закладным вотчинам. Заложенная вотчина возвращалась должнику после первого года пятилетнего срока выплаты долга, если кредитор в качестве процентов получил доход с пашни, а должник исправно заплатил 1/5 часть долга. При этом до полной уплаты должник не мог ни продать, ни заложить эту вотчи­ну, в противном случае все его обязательства переходили на нового владельца, а в случае его несостоятельности вотчина передавалась старому кредитору.

В связи с развитием розыскного процесса в 1556 г. был издан указ об обыске как судебном доказательстве. Закон требовал, чтобы при опросе преимущество отдавалось показаниям князей и боярских детей, их приказчиков, свя­щенников и лучших посадских людей. Если показания разнились –– одни в пользу истца, а другие в пользу ответчика, то следовало оправдывать того, за кого было больше голосов, при этом давшие ложные показания подлежали наказанию. Если голоса разделялись поровну, то назначался но­вый обыск, при этом одна из сторон обвинялась в лживых показаниях и обязана была оплатить все издержки, связанные с проведением следствия, а 5-6пять-шесть чел.овек из опрашиваемых выбирались для наказания кнутом. Если по их показаниям обвиняемому назначалась пытка, то они должны были заплатить ему бесчестье в двойном размере.

***

Таким образом, во второй половине XVI в. произошли значительные изменения в государственном и правовом развитии. Было положено начало формированию сословно-представительной монархии и началось укрепление самодержавия за счет бюрократизации государственного аппарата, создания стрелецких войск и репрессивных опричных органов. Значительному упорядочению и контролю со стороны государства подверглаись церковная организация и церковное управление. Наконец, большое развитие получило как светское, так и церковное право в виде Судебников 1550 и 1589 гг., Уставной книга Разбойного приказа 1555-––1556 г.г.гг., Стоглава, Кормчей книги, Правосудья митрополичьего и множества других нормативно-ых правовых актов текущего законодательства.

Глава 11. Смутное время и начало нового периода в истории государ­ства и права России

§1. Московское государство перед Смутой: изменения в социально-экономическом и политическом положении

§2. Смутное время. Первый этап Смуты (1598-1606 г.г.).

§3. Второй этап Смуты: гражданская война и иностранная интервенция (1606-1613 г.г.)

§4. Завершение Смуты и восстановление государственной власти

§5. Государственный строй и геополитическое положение Русского государства при первых Романо­вых

***

Дата добавления: 2014-11-06