Новый ребенок в городе. 1981

Созданная с разницей в один год картина Е.Тулепбая «Новый ребенок в городе» продолжает начатый им диалог художника-казаха, исконного жителя бескрайних и свободных степей с идеей урбанизации, городской среды, сначала иной и чуждой, а потом глубоко проникшей в жизнь степи. В работе «Новый ребенок в городе» претворились воспоминания художника, отголоски той конкретной реальности, с которой он встретился в детстве в небольшом шахтерском городке Ленгере. Непривычным стал для него облик словно присыпанного углем серого города, люди - представители рабочего класса, их незнакомые лица, их пугающие своей резкостью отношения.

Сюжет картины «Новый ребенок в городе» связан с приездом в гости из аула в город ребенка - девочки, изображенной в центре картины. Одетая в нарядный национальный костюм, ожидающая к себе внимания и сама внимающая всему, что происходит вокруг, девочка кажется упавшей с чистого неба в эту темную, кажущуюся грязной комнату. Её окружают группы людей, не связанные между собой, не обращающие внимания на маленькую удивленную гостью.

Степной ребенок с чистой незапятнанной душой, попадая в город, вдруг остро ощущает его пустоту, отторжение, непонимание. Картина исполнена символики и метафор. Будущее народной души, его культуры ассоциируется художником с этой маленькой девочкой, такой открытой и милой, но одинокой и чужой для городской среды. И она, как и душа народа, как будто не видит для себя здесь места и понимания. Многозначительна символика темного, словно затрудняющего дыхание колорита. В нем синтезированы ощущение от реальной атмосферы пропитанного угольной пылью воздуха Ленгера и общая философская, достаточно трагичная мысль о социальном, духовном тупике общества, где задыхается все живое, нравственное, полноценное.

Отторжение, разъединенность человеческих существ в городе отчетливо читается в расстановке подчеркнуто локальных, ни сюжетно, ни компози­ционно не связанных между собой групп в этой картине. Реально и в то же время утрированно сюрреалистично выписанные фигуры взрослых персонажей создают пластическую подоплеку, необходимую для понимания поисков выхода из духовного тупика. Две фигуры, стоящие в левой части полотна, напоминают своим общим силуэтом очертания жетыгена, древнего казахского музыкального инструмента. Они в иносказательной, скрытой форме олицетворяют идею грозящей утраты. Утраты этого полноценного, воплощенного в девочке, мира традиционной культуры, поставленного в жесткие условия, вытесняемого не просто городом, но стоящей за ним чуждой и агрессивной цивилизацией.

Девочка существует словно в отдельном мире, который не могут запятнать страсти, пороки и отчужденность того социума, в который она попала. В этом мире разомкнутых связей между людьми, где каждый погружен в свой круг проблем, девочка - единственный персонаж с открытым и приветливым лицом, со светлым взглядом, устремленным на окружающих ее людей и на зрителя. Но отделяющий ее круг словно делает ее невидимой для них. Также отвернувшись от изначального мира собственной национальной культуры, входило в жизнь поколение казахов, живущих в городе. Город - порождение иного мира, отрывало их от корней, от родных истоков.

В полотне исподволь, подчеркнуто иносказательно, через игру символов и метафор, проступает предельно напряженная, драматическая для нации проблема разрыва между двумя полюсами жизни одного и того же народа. Закладывается трагическое предощущение того, что может принести этот разрыв, отчуждение городских казахов от Степи, от степной культуры, если мы сами вдруг не одумаемся и не обернемся лицом, хотя бы мысленно, в своей душе, к живительным родникам наших истоков, нашим традициям и предкам, которые преданно ждут нашего возвращения, замкнутые в круг символа, круг магического оберега.

Елена Карасулова (1894-1980)

Дата добавления: 2014-11-06