Воспитание и педагогическая мысль в Древней Греции в VI – IV вв. до н. эр. 1 страница

Воспитание детей и юношества в архаической Греции IX— VIII вв. до н э.

Культурное развитие в Древней Греции и на Крите было задержано вторжением с Балкан дорийских племен, воинственных обитателей периферии рабовладельческого мира. Воспитание и обучение юношества в эту эпоху полу­чило отражение в гомеровских поэмах «Илиаде» и «Одис­сее». Школьных форм обучения гомеровская Греция еще не знала, но внимание к воспитанию детей было высоким. Сло­жился образ совершенного человека, личности образован­ной, развитой и физически, и нравственно.

Герои Гомера воспитывались домашними учителями, наставниками, как правило, старцами. Таким предстает перед нами Феникс, учитель Ахилла. Он форму­лирует образовательную цель так: «Да, тебя всему научу я: был бы в речах ты вития и делатель дел знаменитый».

Герои Гомера в совершенстве владеют устной яркой и образной речью, знают мифы, деяния богов и предков, ис­торию своего рода, прекрасно поют и играют на музыкаль­ных инструментах, читают письменные послания. Гомер ха­рактеризовал идеального героя как «способного мыслить, мудрого». Грек архаической эпохи должен быть развит фи­зически, уметь пользоваться оружием. В эпических поэмах в связи с этим даются следующие характеристики: «креп­кий, выносливый», «стремительный, сильный мышцами», «способный вести бой». Художественно раскрыт Гомером и идеал нравственного воспитания, его герой «славный в по­томках», «действующий как заведено по обычаю», «справед­ливый», «верный», «надежный». Конечная цель воспитания, по Гомеру, — достичь славы, превзойти в доблести своего отца: «Пусть о нем некогда скажут, из боя идущего видя: он и отца превосходит!» — говорит Гектор о своем сыне. Вос­питателями применялись эмпирически сложившиеся спо­собы, с одной стороны, стимулирующие положительное по­ведение, с другой — порицающие и пресекающие нежелательное. Подросткам внушалось быть «лучшими среди сверстников». К исходу архаического периода гомеровский идеал образованного человека стал общеэллинским¹.

На рубеже VIII—VII вв. до н. э. традиционное древне­греческое воспитание нашло описание в поэме Гесиода «Труды и дни». Здесь в художественной форме изложены правила житейской мудрости, приведены бытовавшие в то время назидания юношеству. Тем самым Гесиод положил начало дидактической поэзии.

В период расцвета Эллады ведущую роль среди составлявших ее мелких государств-полисов играли Афины в Аттике с республиканским строем правления и Спарта в Лаконии, формально возглавлявшаяся царями, власть кото­рых существенно ограничивалась советом старейшин — герусией. Эти два полярных полиса, города-государства, дали два различных образца организации воспитания в древне­греческом мире.

В Спарте сложился идеал сильного духом, физически раз­витого, смышленого в военном деле, но по сути своей неве­жественного человека. Еще Аристотель заметил, что основ­ной недостаток спартанского воспитания заключался в том, что спартиаты чувствовали себя уверенно лишь в ходе воен­ных действий, а досугом своим пользоваться не умели, по­скольку обладали ограниченным кругозором специализиру­ющихся на военном деле людей². Напротив, в Аттике юно­шеству давалось широкое универсальное по тем временам образование. Это отличие выражено афинянином Периклом в речи, приведенной Фукидидом в его «Истории»: «... Я утверждаю, что все наше государство — центр просвещении Эллады; каждый человек может, мне кажется, приспособиться у нас к многочисленным родам деятельности...».

Воспитание спартиатов, полноправных граждан Лакедемона, было целиком и полностью в ведении государства. Здесь был осуществлен один из первых известных челове­ческой цивилизации опытов огосударствления личности. Благодаря подробным описаниям спартанского воспитания, которые проведены Ксенофонтом, Плутархом, Павсанием, можно восстановить его достаточно целостно.

В Спарте целенаправленному воспитанию придавали ре­шающую роль в деле формирования человека. Плутарх в сочинении «Изречения спартанцев» привел легенду о том, что законодатель Ликург убедил в этом народное собрание. Он показал старейшинам двух собак, одна из которых, охот­ничьей породы, была приучена к лакомой пище, а вторая, сторожевой породы, — к псовой охоте. Когда перед ними сложили еду и выпустили зайца, то каждая устремилась к тому, чему была выучена. И как вывод: «Воспитание для выработки добрых качеств значит больше, чем природа», всем -необходимо в течение всей жизни учиться доблести¹.

Общественное воспитание спартиатов начиналось с пер­вого дня жизни. По свидетельству Плутарха, новорожден­ного осматривали старейшины. Слабых и уродливых детей бросали в пропасть Тайгет, отнимая у них жизнь, а здоровых и крепких передавали кормилицам, которые «прекрасно зна­ли свое дело». Спартанские кормилицы ценились как про­фессиональные воспитательницы во всей Греции. Малышей не пеленали, оставляя свободу движения телу; их приучали соблюдать меру в еде и не быть разборчивыми к пище; учи­ли не бояться темноты, не пугаться; кормилицы умели оста­навливать плач и капризы детей.

С 7 лет всех мальчиков собирали вместе и делили на так называемые агелы, которые, в свою очередь, состояли из елов, более мелких подразделений. В этих товариществах ровесники жили, спали и занимались вместе. Агелу возглав­лял один из мальчиков, отличавшийся умом и гимнастичес­кими умениями. Плутарх называет агелы «школой послуша­ния», где мальчики «упражняются в искусстве повелевать и подчиняться», т.е. быть послушными гражданами, исполни­телями воли властей. Обычные предметы начального обуче­ния занимали минимум времени: «Спартанцы изучали гра­моту только ради потребности жизни»².

С 13-ти летнего возраста подростки обучались и воспитыва­лись, по словам Плутарха, в «школах для гимнастических упражнений», которые возглавлял специально назначенный старейшинами «педоном», у него был помощник из числа старших юношей — «эйрен». Эти школы находились под бдительной опекой представителей старшего поколения, ко­торых ученики беспрекословно слушались, считая их свои­ми «отцами, учителями и наставниками». В этих государст­венных учреждениях подростков упражняли в военном ис­кусстве, они участвовали в примерных сражениях, учебных походах. С ними проводили беседы нравственного содержа­ния с целью научить молодых спартиатов отличать хорошее от дурного. Беседы проводились в форме вопросов и отве­тов и должны были приучить подростков к краткости и яс­ности речи. Отсюда и понятие «лаконичность». Начиная с 14 лет ежегодно мальчики подвергались общественным ис­пытаниям. Эти состязания — «агоны» — подразделялись на гимнастические, где юноши показывали успехи в физичес­кой подготовке, и мусические, прежде всего состязания в пении и игре на флейте. И гимнастические, и мусические испытания были тесно связаны с военными упражнениями. По словам Плутарха, «в песнях восхваляли доблести, свой­ственные каждому возрасту».

Состязания в терпении и выносливости проводились, в частности, в форме сечения подростков у алтаря Артемиды Ортии. Плутарх в «Изречениях спартанцев» рисует следую­щую картину этого обряда: «Мальчиков в Спарте пороли бичом... в течение целого дня, и они нередко погибали под ударами. Мальчики гордо и весело соревновались, кто из них дольше и достойнее перенесет побои; победившего сла­вили, и он становился знаменитым»¹. Формированию у молодых спартиатов качеств воина-рабовладельца служило такое государственное мероприятие, как криптия — воен­ный поход молодежи, во время которого они наделялись правом тайного ночного убийства самых сильных и бое­способных из среды порабощенного населения — илотов. Только после прохождения всех этапов государственного воспита­ния юноши-спартиаты становились полноправными граж­данами².

В демократических Афинах дети до 7 лет, находясь в се­мье, получали традиционное семейное воспитание. Оно было ориентировано на развитие тела, чувства красоты и форми­рование духовно-нравственного склада личности.

По достижению 7-летнего возраста начинался этап школь­ного обучения. В состоятельных семьях забота о маленьких школьниках возлагалась на раба-воспитателя, педагога. Слово «педагог» буквально означало «детоводитель». Этот более или менее образованный домашний раб сопровождал ребенка в школу и следил за ним дома, оказывая большое влияние на развитие его личности. В эллинистическое время из обыч­ного раба педагог превратился в тип домашнего воспитате­ля. Афинские учебные учреждения — дидаскалейоны клас­сического периода — были частными, следовательно, плат­ными. Соответственно целям воспитания, включавшим во взаимосвязи духовное и физическое развитие, в Афинах су­ществовало два типа начальных школ: мусические и гим­настические (палестры). В мусической школе преподавали учитель-грамматист и учитель-кифарист. Здесь обучали ис­кусству читать и писать. Обучали и счету, используя спе­циальное счетное приспособление — абак, некоторое подо­бие наших счетов. Обучение грамоте осуществлялось буквослагательным методом. Использовались навощенные дощечки — церы, на которых ученики стилями — заострен­ными палочками — наносили буквы, составляли тексты, вели записи вычислений. Мусическое воспитание охватывало те сферы культуры, которые находились под покровительст­вом муз, по греческой мифологии — дочерей богини памяти Мнемосины. В их ведении были: поэзия, музыка, танцы, науки и творчество в целом.

В мусических школах заучивались отрывки из класси­ческой литературы: Гомер, Гесиод, Эзоп, Эсхил, Софокл, Еврипид. Музыка, поэзия и грамматика были так тесно свя­заны, что преподавать их мог один учитель, параллельно обучая детей игре на лире и кифаре. Игре на флейте в афин­ских школах не обучали, поскольку, по мнению афинян, сна не сочеталась с устной и письменной речью, т.е. с ин­теллектуальным развитием детей. В палестрах афинские дети упражнялись в беге, борьбе, прыжках, метании диска и копья, подготавливаясь к участию в общественных состя­заниях.

Учащиеся, завершившие курс обучения в мусических и гимнастических школах, в возрасте от 16 до 18 лет продол­жали совершенствоваться в государственных учреждениях — гимнасиях.

В Афинах V—IV вв. до н. э. было три гимнасии — Академия, Ликей, Киносарг.

Все они располагались за чертой города, вблизи храмов, были окружены садами и являлись излюбленными местами отдыха афинских граждан. Афиняне свой досуг проводили зачастую вместе с юношами, наблюдая за их спортивными успехами в палестрах, где под руководством педотриба юно­ши занимались гимнастикой, а также за успехами в гимна­сиях, где философы, риторы, знаменитые музыканты и поэ­ты участвовали в их умственном и нравственном развитии. Греческое слово «схола», т. е. школа, обозначает досуг, от­дых от труда, способствующий физическому и духовному совершенству.

Гимнасий Академия располагался у священной рощи и храма легендарного афинского героя Академа. В садах Академа стояли жертвенники музам и Прометею, согласно ле­генде, подарившему людям письменность. В помещении это­го гимнасия и в прилегающих садах Платон собирал своих учеников. Гимнасий Ликей находился возле храма Аполло­на Ликейского. В этом гимнасии преподавал Аристотель. В гимнасии Киносарг, где могли обучаться юноши не только из среды полноправных афинян, занимался со своими уче­никами Антисфен, основатель философской школы кини­ков. Рядом с этим гимнасием находилось святилище Герак­ла, легендарного полубога-труженика, который являлся пат­роном-покровителем этой школы.

С 18-летнего возраста афинские юноши состояли в эфебии — государственной организации для подготовки сво­боднорожденных молодых людей к законной и гражданской службе. Здесь юноши проходили двухгодичную подготовку в воинских формированиях, находясь на государственном обеспечении. После первого года службы они приносили клятву на верность афинскому государству.

В Афинах и других городах Эллады в конце V — начале IV в. до н. э. свои частные школы открывали странствую­щие учителя мудрости — софисты, сведущие, прежде всего, в области красноречия и логики. Надо- сказать, что в это время в греческих полисах выделяется профессиональная прослойка политиков, ораторов. Красноречие, искусство убеждать и отстаивать свои взгляды стало профессиональ­ным делом политика. Эту потребность удовлетворяли со­фисты. Их называли учителями мудрости, «словесной борь­бы», «гимнастики ума». Обучение преследовало вполне праг­матическую задачу: научить будущих политиков обосновывать и доказывать любую точку зрения способом словесных со­стязаний, бесед в форме остро отточенных вопросов и отве­тов, выступлений. Важно отметить, что софисты положили начало развитию риторики, логики и грамматики, понимае­мой в данном случае как искусство речи, включающее и анализ поэтических, художественных и научных произведе­ний. Развитием риторики софисты способствовали повыше­нию общего уровня образования юношей, приучая их пра­вильно мыслить, правильно говорить, следовать образцам поведения великих людей. Способы обучения были весьма разнообразны; рассказ, развернутое доказательство, беседа, лекция, дискуссия.

Софисты профессионально занимались проблемами вос­питания. Например, Исократ (436—388 до н. э.), афинский ритор и руководитель школы, в речи «О значении Ареопага» высказал мысль, что руководить образованием молодежи должны самые мудрые афиняне. Он ставил воспитание выше государственных законов, полагая, что хорошо воспитанные граждане даже при дурно составленных законах захотят ос­таться в пределах законного¹.

Уже в VI в. до н. э. в Древней Греции начали складывать­ся философские школы. Древнейшей из них была пифаго­рейская, оказавшая сильное влияние на последующее раз­витие философской мысли. Основателем пифагорейской школы, этого своеобразного религиозно-этического братст­ва, являлся Пифагор, расцвет жизни которого приходился на 540—537 гг. до н. э. В пифагорейском братстве обучение и воспитание молодежи было хорошо продуманным и орга­низованным делом².

В основу возрастной периодизации развития человека, отмечая основные возрастные рубежи, пифагорейцы положи­ли цифру 7: в первую седьмицу выпадают зубы, во вторую седьмицу наступает половая зрелость, в третью седьмицу от­растает борода. Обучать и воспитывать следует во всяком возрасте, «с тем, чтобы и дети не вели себя по-младенчески, и юноши по-детски, и мужи по-юношески, и старики не впадали в маразм»³.

Благодаря описаниям философа III—IV вв. Ямвлиха мож­но составить представление об организации обучения в пи­фагорейском братстве. День начинался с одинокой утрен­ней прогулки в священной роще, чтобы каждый в отдель­ности мог «упорядочить и гармонизировать сознание». После этого все ученики собирались в храме, где велось «препода­вание и учение, а также исправление нравов». После это­го — гимнастика, а уже затем — завтрак. После завтрака — прогулка с друзьями с целью совместного «припоминания уроков и упражнения в добрых делах». Затем совместная трапеза. После обеда приступали к чтению, причем читал самый молодой ученик, а самый старший комментировал. В конце дня учитель произносил свои наставления и учащие­ся расходились по домам¹.

Вот несколько характерных пифагорейских изречений пе­дагогического характера: «Правильно осуществляемое обу­чение... должно происходить по обоюдному желанию учи­теля и ученика, ибо если та или иная сторона противится, то поставленная задача не будет выполнена как положено», «Всякое изучение наук и искусств, если оно добровольно, то правильно и достигает цели, а если недобровольно, то негодно и безрезультатно»².

Ямвлих писал, что в пифагорейском братстве господству­ющим являлся «способ обучения через символы», особенно математические. В задачу учителей входило развитие памя­ти учащихся, которую в деле обучения «ценили чрезвычай­но, весьма упражняли ее, проявляли о ней большую заботу и, учась, не переходили от одной темы к другой до тех пор, пока не усваивали прочно содержания предыдущего урока и не припоминали сказанного за день». Учащихся в пифаго­рейской школе приучали к самостоятельному преодолению трудностей в познании, причем в задачу учителя входило «ношу помогать взваливать, но не снимать», т. е. не облег­чать хода учения³.

В V в. до н. э. в Древней Греции назрела необходимость осмысления в рамках философии такого важнейшего явле­ния социальной жизни, как воспитание необходимых поли~ су граждан. Эмпирический материал был богат и разнообразен, центры обучения возникли и функционировали почти во всех городах античного мира.

Нерасчлененные еще науч­ные знания концентрировались в натурфилософских систе­мах, в содержание которых вплетались и педагогические идеи. В мир древнегреческой педагогической мысли нас вво­дит Гераклит (520—460 до н. э.). Его сочинения, дошедшие до нас во фрагментах, содержат ряд кардинальных педаго­гических идей. Каждый человек способен к обучению, по­знанию истины и совершенствованию: «Всем людям дано познавать самих себя и быть целомудренными». У человека есть два основных орудия познания: ощущения и разум. Через органы чувств обучающийся «вступает в контакт с объемлю­щим и приобретает рациональную способность». Критерий истины не в том, что «узнают на опыте», а во всеобщем, которое следует научиться слушать и понимать и о котором следует уметь правильно говорить: «Кто намерен говорить с умом, те должны крепко опираться на общее для всех...» Таким образом, разум, а не чувства свидетельствует об ис­тинности или ложности явления. Кто не владеет этим ис­кусством, того нельзя считать образованным: «Должно при­знать: мудрость в том, чтобы знать все как одно». Цель ум­ственного воспитания — познание замысла, которым все управляется посредством всего. Гераклит убеждает, что «многознание уму не научает». По Гераклиту, «мудрость... в том, чтобы говорить истину и действовать согласно приро­де, осознавая», а этому следует учиться. Особенно важно овладеть способами усвоения и передачи знаний, так как «природа любит таиться». Познание истины Гераклит сравни­вает с добычей золота: «Ищущие золото... много земли пере­капывают, а находят мало». Для этого необходимо быть не только усердным учеником, умеющим видеть и слышать всеобщее, но и обладать развитой душой. Интеллектуаль­ное образование и нравственное воспитание у Гераклита — единый процесс: «Глаза и уши — дурные свидетели для людей, если души у них варварские», и еще: «Невежество лучше прятать, чем выставлять напоказ». Большое значе­ние Гераклит придавал развитию способности самостоя­тельно мыслить, овладевать пониманием, учиться действо­вать сообразно природе. Отсюда философ делал вывод о важной роли самовоспитания и самообразования в станов­лении личности¹.

Демокрит (460—370 до н. э.), ученый-энциклопедист, яв­лялся одним из первых основателей материалистического взгляда на мир и человека. Он дал развернутую теорию по­знания, различая чувственное и рассудочное знание, считая чувственный опыт началом познания, «смутным познани­ем», проясняемым лишь мышлением. В этом он продолжал линию идей Гераклита, ибо также считал, что «следует учить­ся многоумию, а не многознанию». Одним из первых Демо­крит сформулировал мысль о необходимости сообразовы­вать воспитание с природой ребенка, которую он определил термином «микрокосм», сравнивая природу человека и Кос­моса. Демокрит высказал и ряд других педагогических идей: необходимость семейного воспитания, где главное — учить следовать примеру родителей; важность в ходе воспитания и обучения упражнений, ибо «хорошими людьми становят­ся больше от упражнений, чем от природы»; высокое значе­ние приучения ребенка к труду, а при нерадивости и при­нуждения к нему, поскольку «учение вырабатывает прекрас­ные вещи только на основе труда» и далее: «если бы дети не принуждались к труду, то они не научились бы ни грамоте, ни музыке, ни гимнастике, ни тому, что наиболее укрепляет добродетель, — стыду...» И все же основными мотивами само­совершенствования, по Демокриту, является детская любоз­нательность, а задача учителя — побуждать внутреннее вле­чение детей к учебе, прежде всего, словесным убеждением, способствовать «благому» состоянию души².

Одной из вершин педагогического мастерства Древней Греции было искусство воспитания молодежи, достигнутое Сократом (ок.470—399 до н. э.). Сократ не оставил после себя трактатов, книг, но его дела и мысли известны от мно­жества его учеников и почитателей. В своей педагогической практике Сократ довел до совершенства такой способ на­хождения истины, как диалог с учеником. Именно в диало­ге и совместно с учеником он искал истину. Впервые он стал сознательно использовать индуктивные доказательства и давать общие определения, работать над понятиями. В этом он сближался с софистами.

Следует хотя бы кратко остановиться на сути метода со­кратической беседы-диалога, отметив, что сегодня мало кто знает и умеет им пользоваться, хотя педагогическая сила его далеко не иссякла.

На начальном этапе обучения Сократ системой вопросов побуждал учеников самих находить ис­тину. Главное заключалось в том, чтобы ученик осознал, увидел проблему там, где ранее для него все было понятно, и увлекся ее исследованием. Эту часть диалога-беседы Со­крат сравнивал с действием слабительного, освобождающе­го в данном случае не желудок, а рассудок и душу от всего, что является чужеродным, наносным, в частности, от того, что представляет собой следствие отрицательного воздейст­вия на ум человека обыденного, бытового сознания. Вторая часть беседы получила название «майевтики». Буквально «майевтика» означает повивальное искусство. Посредством умело поставленных вопросов Сократ подводил ученика к признанию тех положений, которые являются истинными. При этом собеседнику-ученику казалось, что он самостоя­тельно пришел к этим новым для него мыслям, а не учитель навел на них. Для Сократа живое общение, устное слово, совместный поиск в решении увлекательной проблемы — лучший путь образования человека. Одно из достоинств его как учителя заключается в том, что он отталкивался от осо­знания учеником своего незнания, тем самым будоражил, побуждал к самостоятельной мыслительной деятельности ум и душу. Алкивиад в платоновском «Пире» говорит, что бесе­ды Сократа потрясали его слушателей: «Когда я слушаю его, сердце у меня бьется гораздо сильнее... а из глаз моих от его речей льются слезы; то же самое, как я вижу, происходит и со многими другими»¹.

Ксенофонт (ок.430—355 до н. э.), ученик Сократа, автор первого античного педагогического романа «Киропедия», или «Воспитание Кира», излагая свои мысли об образовании и воспитании правителя, высказал и ряд общих педагогичес­ких идей, отражавших практику как афинской, так и спар­танской систем воспитания. Ксенофонт высоко ставил зна­чение риторики в деле образования личности. Основные пер­сонажи «Киропедии» произносят образцовые речи по всем правилам классической греческой риторики. Образованный человек, по мнению Ксенофонта, должен в совершенстве владеть искусством спора, софистической диалектикой, т.е. уметь вести спор путем сопоставления; уметь аналитически истолковывать обсуждаемые понятия; владеть способами ис­следования понятий путем аналогии. Ксенофонт считал, что образование молодежи не может являться делом частных лиц, а, как в Спарте, должно быть под контролем государства и иметь своей целью воспитание совершенных граждан. Даже родители не имеют права свободно распоряжаться воспита­нием своих детей.

Ксенофонт на первое место в воспитании ставил обуче­ние справедливости: дети видят, как нравственно и благо­пристойно ведут себя ежедневно старшие, и это весьма спо­собствует воспитанию у них нравственных устоев. Детей учат повиноваться предводителям. И здесь особое значение име­ет пример старших. В деле воспитания, по Ксенофонту, осо­бое внимание должно уделяться не детскому, а юношескому возрасту. В «Воспоминании о Сократе» Ксенофонт на при­мере педагогической практики этого философа раскрывает особенности умственного образования юношества, восхи­щаясь методическим искусством Сократа, особенно его по­нятийно-диалектическим методом обучения¹.

Платон (427—347 до н. э.) также был учеником Сократа и развивал идеалистическую линию в философии, что отрази­лось на его взглядах по проблемам воспитания и образова­ния молодежи. На базе одного из трех афинских гимнасиев Платон основал философскую школу — Академию (387), ко­торой сам руководил. Для упорядочения организации школь­ной жизни Платон придумал водяные часы-будильник, звон­ком призывавшие в определенное время его учеников к за­нятиям.

Содержание образования в Академии было разносторон­ним: здесь обучали математике, диалектике, астрономии, естествознанию и другим наукам той эпохи. Методика обу­чения восходила к сократическим беседам, спорам, диало­гам и получила яркое отражение в сочинениях самого Пла­тона.

Платон выдвинул идею создания системы государствен­ных школ, оказав сильнейшее влияние на организацию школьного дела в последующую, эллинистическую эпоху. По мысли философа, в идеальном аристократическом госу­дарстве-полисе воспитание детей в семье и школьное обу­чение должны осуществляться под контролем государства и в его интересах. Полисная власть обязана регулировать даже браки, не допуская заключения их между людьми различ­ных социальных групп: специальные чиновники подбирают пары родителей, способных произвести здоровое потомст­во; новорожденных вскармливают общественные кормилицы в государственных воспитательных домах.

С 3 до 6 лет целенаправленное воспитание предполагалось осуществлять особым воспитательницам на специально оборудованных площадках вблизи храмов. Детям этого возраста Платон ре­комендовал пребывание на свежем воздухе и игры, во время которых они должны были приобретать полезные знания и готовиться к школьному обучению и будущему своему при­званию. С 7 лет все дети должны были посещать школы, но не частные, а единообразные, государственные. Содержа­ние образования рекомендовалось то же, что и практико­вавшееся в Афинах его времени. С 12 до 16 лет подростки должны посещать гимнасии и палестры, а затем дети элиты могли продолжить обучение в школах повышенного типа в целях подготовки к государственной и воинской деятель­ности. С 18 до 20 лет предполагалась военно-гимнастичес­кая и философская подготовка в эфебии, которую Платон рассматривал уже не как службу в армии, а как своеобраз­ное высшее учебное заведение.

Платону принадлежит заслуга осмысления целей и со­держания школьного образования. В своих «Законах...» об­разование он трактует как то, что ведет с детства к доброде­тели, заставляет человека страстно желать и стремиться стать совершенным гражданином, умеющим справедливо подчи­няться или же начальствовать.

Содержание школьного образования раскрыто во многих диалогах Платона, таких как «Протагор», «Федона», «Госу­дарство», «Пир», «Федр», где раскрывается сущность воспи­тания, «Теэтет», где излагается теория познания, «Менон», где высказывается идея о познании как припоминании того, что душа знала до своего земного воплощения. Проблема отбора и передачи научных знаний у Платона связана с его учением о «мире идей», особом интеллектуальном мире, по сути дела — мире человеческого знания. По мнению Плато­на, идеи — вечны, а вещи — лишь тени мира идей, которые отражаются в мире вещей и не являются истинно существу­ющими¹.

Сущность познания заключается в припоминании веч­ных и неизменных трансцендентальных идей. Бессмертные, божественные идеи, по мысли Платона, являются мощным импульсом, изнутри воздействующим на формирование че­ловека. Таким образом, им была поставлена впервые проблема факторов, оказывающих влияние на развитие личнос­ти.

В соответствии со своим учением о мире идей Платон предлагал окружить ребенка впечатляющими образами пре­красного и доброго, которые должны в его душе пробуждать смутные воспоминания об идеальном мире.

Антисфен (450—360 до н. э.) — еще один из учеников Со­крата, основатель материалистически ориентированной фи­лософской школы киников, разрабатывал проблемы воспи­тания человека с демократических позиций. Единственно реальным для Антисфена являлись вещи, имеющие точные наименования, которые и следует уяснить в начале школь­ного обучения, тем самым, приближаясь не к миру идей, а к миру предметных реальных явлений.

В деле воспитания Антисфен основным методом счи­тал личный пример учителя. В отличие от большинства античных философов он высоко оценивал воспитатель­ную роль труда, приводя в пример Геракла и его трудовые подвиги. По его мнению, блага человека являются резуль­татом его личного труда, поэтому «следует домогаться удо­вольствий, которые идут за трудами, а не перед трудами». Высоко оценивал Антисфен воспитание привычки к пре­одолению трудностей, замечая, что трудности похожи на собак, они кусают лишь тех, кто к ним непривык. Отсюда и обязательное условие воспитания — закаливание, при­витие стойкости, презрения к роскоши, умение перено­сить лишения, физические неудобства. «Пусть дети на­ших врагов живут в роскоши», — говорил он. Последова­тели кинической школы Антисфена дали яркие примеры подобного образа жизни, например Диоген Синопский, известнейший ученик Антисфена, несмотря на свое знат­ное происхождение, вел нищенский образ жизни, отли­чался презрительным отношением к культуре, выдвинув тезис о «переоценке ценностей».

С трудовым воспитанием Антисфен тесно связывал нрав­ственное, считая, что «добродетели можно научиться», что она «самая важная наука в школе». Для этого нужно не столь­ко передавать знания ученикам, сколько воспитывать силу воли. Критерий добродетели — поступки учеников. Нрав­ственное воспитание Антисфен связывал с физическим: «Кто хочет стать добродетельным человеком, следует укреплять тело гимнастическими упражнениями». Самое важное мес­то он отводил умственному воспитанию, считая, что глав­ный воспитатель и руководитель в жизни — это наш собст­венный разум.

Дата добавления: 2014-11-06