Иссерс 2002 – Иссерс О. С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. – М., 2002. 3 страница

4. Коммуникация между представителями различных демографических групп:религиозных, половозрастных и т.п. Общение определяется особенностями культуры данных групп.

5. Коммуникация между городскими и сельскими жителями основывается на различиях между городом и деревней в стиле и темпе жизни, общем уровне образования, ином типе межличностных отношений, разной «жизненной философии» и т.п.

6. Региональная коммуникация строится между жителями разных областей (местностей), поведение которых в одинаковой ситуации может значительно отличаться (например, жители разных штатов в США).

7. Коммуникация в деловой культуре формируется на специфичности обычаев и правил корпоративного поведения, поэтому при контакте представителей разных предприятий может возникнуть непонимание.

§ 3.2. Оптимизационное моделирование в этнориторике. Этнориторика, сравнительно недавно заявленный аспект исследования условий эффективной коммуникации, имеет на данный момент скорее декларативный характер, о чем могут свидетельствовать следующие высказывания: «существуют и национальные особенности той или иной аудитории – кстати, это вопрос, требующий в настоящее время самого пристального внимания. Одни и те же доводы, аргументы, риторические приемы, приемы текста имеют разную силу в разных культурах, обладают разной эффективностью» [Стернин 1993: 118 и далее]; «…систематического изучения национально-культурных особенностей общения в разных культурах не производится» [Леонтьев 1997: 189]; «актуальность межъязыковых и межкультурных научных изысканий самоочевидна и не требует обоснования, однако до сих пор не имеется работ, специально посвященных проблеме организации исследований такого типа» [Залевская 1996: 23]. Поэтому немногочисленные риторические модели оптимизационного описания этнически специфичных аспектов общения представлены лишь в самом обобщенном виде, не подкреплены солидной методологической базой и не апробированы на достаточном материале межкультурных сопоставлений.

Так, концепция И. А. Стернина основана на понимании этнически обусловленных ценностей «коммуникативного поведения», которые находят свою реализацию в правилах и традициях общения той или иной лингвокультурной общности и зависят от национальной специфичности коммуникации. Модель описания этнически специфичных ценностей включает следующие операции:

1) составление очерка национального характера;

2) описание доминантных особенностей общения народа;

3) характеристика вербального коммуникативного поведения;

4) характеристика невербального коммуникативного поведения;

5) объяснение национального социального символизма.

Но автор не дает подробных комментариев того, как именно и по каким параметрам составлять «очерк национального характера», что понимать под «доминантными особенностями общения народа», также не представлены методики и результаты применения модели.

Другая оптимизационная версия этнориторики представлена в работах А. К. Михальской. Данный подход предполагает построение риторического идеала как модели, вскрывающей то, к чему должен стремиться человек, чтобы соответствовать лучшим образцам речевого поведения, выработанным признанными риторами данного этноса. Категория риторического идеала, таким образом, определяется как система наиболее общих требований к речи и речевому поведению, исторически сложившаяся в той или иной культуре и отражающая систему эстетических и этических образцов [Михальская 1996а: 379]. Исследователь утверждает, что в «сознании каждого человека – представителя определенной культуры – существует и действует определенная система ценностей и ожиданий по поводу того, как должно происходить в той или иной ситуации, “что такое хорошо и что такое плохо” в речи и речевом поведении» [Там же: 379]. Подобная система определяется не как образ «нормального», «нормативного», «естественного» речевого поведения, исторически сложившийся в той или иной культуре, а как «“образ идеальной речи”, существующий …в голове любого носителя данной культуры» [Михальская 1996б: 43], как внутреннее представление «о хорошей речи» [Там же: 44]. На данное представление о «хорошей речи» ориентируются все носители культуры, когда «пишут и читают книги и статьи, когда составляют, передают и слушают сводку новостей, когда произносят и воспринимают политические речи» [Там же: 46]. Категория риторического идеала оказывается положенной в основу «сравнительно-исторической риторики» и формирует национально-культурные модели речевого поведения.

Типология риторических идеалов строится на основании следующих структурных компонентов речевой ситуации: 1) отношение между участниками ситуации; 2) их цели (т. е. то, что они хотят получить в результате речевого события); 3) предмет речи и отношение участников к нему. По этим параметрам выделяются типы отношений, которые определяют этно- / социокулькутный характер собственно речевой ситуации. В свою очередь, особенности типов речевой ситуации зависят от формы организации общества, его социальной структуры, а также от речевых традиций, зависящих от парадигмы культуры.

А. К. Михальская выделяет четыре оппозиции признаков, формирующие типологию речевого (риторического) идеала, а впоследствии — «формулу логосферы культуры», которая определяется как ключ к пониманию специфики менталитетов и ментальности народов – духа народа. Логосфера интерпретируется как единая структура мысли и речи, общие принципы, которые определяют речемыслительную или мыслеречевую структуру, ибо в организации мысли и в организации речи «есть как бы поддерживающий каркас, организующий целое» [Там же: 33]. Этот каркас и описывается структурой риторического идеала.

Итак, в основе риторического идеала, а следовательно и формулы логосферы, лежат следующие бинарные оппозиции признаков:

– Отношения между участниками ситуации речевого общения. В зависимости от того, как коммуниканты воспринимают друг друга они могут быть двух типов. Первый тип строится на отношении к адресату как ценности и определяется как субъект-субъектный, симметричный или диалогический по содержанию. В субъект-объектных, асимметричных или монологических по содержанию отношениях адресат для говорящего есть лишь один из «предметов внешнего мира».

– Важность социальной иерархии между участниками речевой ситуации. Если они видят друг в друге разных по статусу членов социума, отношения будут характеризоваться как монологические по форме. Если же эта иерархия для них не значима, между ними диалогические по форме отношения.

– Отношение к процессу и результату общения. Если целью и результатом общения является победа и самоутверждение в ходе общения-борьбы, то перед нами агональная модель взаимодействия, если же целью и результатом общения является гармонизация отношений «в поисках консенсуса», то перед нами гармонизирующая модель.

– Отношение коммуникантов к истинному положению дел – к онтологии. Риторическая позиция, которая основывается на признании ценности правды речи, оцениваться как онтологизм, а позиция, при которой истина и правда вовсе не воспринимаются как непременные условия полноценной, а тем более хорошей речи, – релятивизм.

Комбинация четырех пар признаков в общих чертах может определить контуры риторического идеала, вывести «формулу логосферы» (и описать ментальность народа, добавим мы). Так, А. К. Михальской рассматриваются «контуры риторического идеала», существовавшего в античной Греции – идеала Сократа и идеала софистов. Первый характеризуется набором следующих признаков: диалогический по содержанию, диалогический по форме, гармонизирующий, онтологический. Идеал софистов, в свою очередь, – монологический по содержанию, скорее монологический, чем диалогический по форме, агональный, релятивистский. Каков при этом в целом риторический идеал античной греческой цивилизации, формула ее логосферы?… Ответ остается в перспективе.

Раскрытие природы бинарных оппозиций риторического идеала А. К. Михальская осуществляет также на материале русской православной и американской евангелической проповедей (для первых двух оппозиций) и со ссылками на политические речи (для третьей и четвертой оппозиций). В результате американский (или американизированный) риторический идеал оказывается наследником риторической традиции софистов (в первую очередь, это относится к риторическим руководствам Д. Карнеги) [Там же: 44], а традиционный русский православный идеал – близок идеалу Платона и Сократа (при этом, по справедливому замечанию А. П. Сковородникова, не различается Сократ-философ и Сократ-ритор [Сковородников 1997: 32]).

Наиболее полное описание риторического идеала осуществлено на материале русской логосферы. Результатом исследования является признание за русским риторическим идеалом его «сократических корней», ибо он есть «идеал гармонизирующего положительно-онтологического диалога» [Там же: 185]. В целом структура русского Логоса предполагает реализацию речевого образца в системе следующего набора частных этических и эстетических категорий: кротости, смирения, хвалы, безмолвия, умиротворения, правды, ритмичности, мерности и умеренности [Там же: 186]. Таков общий результат построения «образцового логоса», существующего, согласно представленной концепции, в сознании каждого члена русской этно-культурной общности.

Если следовать ряду допущений автора, то окажется, что формулы двух разных риторических идеалов выводятся на основе анализа православной и евангелической проповедей, а также политических речей. Данные дискурсивные практики оказываются образцами логосферы культур, а те в свою очередь – раскрывают специфику ментальности народа. Эта цепочка следствий приводит нас к тому, что, описав речи проповедников и политиков, мы можем составить образ ментальности нации. При сравнении американского и русского «риторических идеалов» не отмечается, в чем же состоит разница культур, обусловливающих их специфику, каковы предпосылки оформления именно такого «образа речи». Без прояснения данных положений в принципе невозможно межкультурное сравнение (ср. требования к любому межкультурному описанию, содержащиеся в работах по этнолингвистике и этнопсихологии).

Других комбинаций признаков бинарных противопоставлений и, соответственно, описываемых ими риторических идеалов – кроме как: «диалогический / монологический по форме», «диалогический / монологический по содержанию», «гармонизирующий / агональный», «онтологический /релятивный» — автор не приводит. Тем не менее, по мысли А. К. Михальской, такая модель из бинарных оппозиций может быть применима к описанию «речевых идеалов» разных культур. В результате мы сможем ответить на вопрос, каким риторическим идеалом (как представлением о прекрасной речи) – софистов или Сократа – руководствуются африканские народы, тайцы, китайцы, народности Индонезии и Новой Гвинеи и т. п., какова их логосфера.

Таким образом, категория риторического идеала не может претендовать на роль модели описания сложившихся национально-культурных традиций. Поэтому, вероятно, история риторики и «может быть “рассказана” (и изучена) именно как история возникавших, утверждавшихся и сменявших друг друга риторических идеалов», но именно как история определенных риторических традиций, дискурсивных практик, риторических воззрений, вкусов и предпочтений, касающихся речи и речевого поведения и вырабатываемых в связи с этим рекомендаций и требований к «хорошей речи». Но это отнюдь не предполагает интерпретации указанных желаемых качеств речевого поведения (или, скорее, морально-нравственного облика коммуникантов) как некоей национально-культурной нормы, существующей в сознании каждого представителя этноса. Поэтому риторический идеал как категория «сравнительно-исторической риторики» вряд ли состоятелен. Возможно, он применим как описательный конструкт для представления риторических нормативных рекомендаций к тому или иному типу речи; либо для представления бытующих в среде носителей культуры «языковых вкусов» и предпочтений, как это показано в эксперименте И. А. Стернина по выявлению русского «коммуникативного идеала», т.е. стереотипного представления об идеальном собеседнике, бытующего в сознании народа [Стернин 2000]; либо как определенного рода аксиологическая категория, моделирующая идеальный набор черт, которые необходимо воспитывать, прививать личности (наряду с нормами этикета, воспитанием чувства патриотизма и т.п.), относящаяся к прикладному аспекту риторики и созвучная, в этой связи, одному из определений риторики как «практической философии культуры» (А. А. Волков). Показательна в этом плане критика риторического идеала, предпринятая А. П. Сковородниковым [Сковородников 1997]. Категорию риторического идеала автор рассматривает не как модель логосферы нации и инструментарий сравнительно-исторической риторики, а как термин, стоящий в одном ряду с прочими терминами, описывающими понятие коммуникативности как способности личности к свободному и эффективному речевому общению в различных социально значимых ситуациях [Там же: 27]. Речевой идеал входит в следующий терминологический ряд, задающий представления об оптимальной коммуникативности (т.е. коммуникативном потенциале личности, взятом в его оптимальных параметрах): хорошая литературная речь, коммуникативные качества речи, развитая языковая личность, высокая речевая культура, коммуникативная компетенция и т. п. Предложения, приводящие к необходимой модификации понятия «риторический идеал», касаются, таким образом, следующих моментов:

1) акцент на этико-эстетической составляющей риторического идеала, безусловно, справедлив, но не стоит ограничиваться только им одним, т.к. представление о хорошей, правильной, гармоничной речи содержит не только оценку ее эстетических качеств;

2) чтобы понятие «риторический идеал» обрело адекватный смысл – идеал как совершенное воплощение, лучший образец чего-либо, – в его содержание нужно, помимо этико-эстетического, включить также следующие компоненты: а) логико-аргументативный; б) коммуникативно-прагматический; в) нормативно-языковой и г) этнокультурологический (включая категорию языкового вкуса);

3) особую роль в осмыслении современного облика национально риторического идеала играет категория языкового вкуса [Костомаров 1994], т.к. языковой вкус есть система «…идейных, психологических, эстетических и иных установок человека или общественной группы в отношении языка и речи на этом языке» [Там же: 21] (этом случае категории речевого идеала и языкового вкуса оказываются взаимонаправленными: риторический идеал показывает тот образец, на который должен ориентироваться языковой вкус, но, вместе с тем, сам риторический идеал должен быть достаточно динамичен и вариативен, учитывать языковые вкусы и реагировать на их изменения).

С учетом указанных поправок категория риторического идеала обретает свое прикладное назначение.

Категории и этнической психологии, и антропологии указывают на то, что национально специфические нормы не вырабатываются, а наследуются от предшественников и развиваются «лучшими умами» (риторами) той или иной этнической общности. Они надличностны, существуют в сфере коллективного бессознательного и, как объективно данные, могут быть пережиты, реализованы, осознаны и познаны их носителями. Чтобы личность состоялась, необходимо овладевать всем тем, что связано с национальной спецификой (ср. базовые положения антропологии В. фон Гумбольдта, этнической психологии Г. Г. Шпета, а также те предпосылки, которые, по Аристотелю, формируют класс аргументов к этосу). Иначе говоря, этнориторика – это то, с чего начинается сотворение личности, способной влиять на социальный мир. Риторика должна не навязывать искусственно выведенных изобретательным умом ученого ценности, а открывать субъекту возможность познания себя как этнически окрашенной личности, обеспечивая тем самым необходимые условия для (само)воспитания и (само)совершенствования, т. е. для всего того, что позволяет «поднять речь… до уровня публичного поведения» [Розеншток-Хюсси 1998: 63].

Термины раздела:

Дух народа — «тип», «стиль», «тон», определенная по характеру совокупность переживаний, откликов на социальные явления, присущая тому или иному этносу.

Измерение культур — культурные характеристики, стержневые особенности культур.

Имагология — научное направление, изучающее стереотипные представления об этнических группах, отраженные в литературе и искусстве.

Коллектив — субъект совокупного действия, который по своей психологической природе есть не что иное, как общая субъективная реакция на все объективно совершающиеся явления природы, общественной социальной жизни и истории.

Культурный абсолютизм — такой подход к изучению культурных особенностей этноса, при котором абсолютизируются сходства между культурами.

Культурный релятивизм — такой подход к изучению культурных особенностей этноса, при котором подчеркиваются различия между культурами, утверждается их равноправие и оригинальность

Культурный универсализм — такой подход к изучению культурных особенностей этноса, при котором признается единство психики всех индивидов и основ культур, несмотря на различия в их проявлениях.

Логосфера — речемыслительная сфера культуры как ее важнейшая часть.

Межкультурная коммуникация — разнообразные формы отношений и общения между группами и индивидами, принадлежащими к разным культурам — этническим или субкультурам внутри одного этноса.

Межнациональная, этническая толерантность — терпимость к различиям представителей других культур.

Менталитет, ментальность — стабильная система представлений, миропонимание, присущее той или иной нации.

Национальный характер — те или иные психологические особенности, приписываемые народу и отличающие его от других.

Национальный стереотип — упрощенный, схематизированный, эмоционально окрашенный образ какой-либо этнической группы и ее представителей.

Психологическая антропология, кросс-культурная психология — раздел психологии (в западной, прежде всего американской, науке), который изучает сходства и различия в психологии индивидов, принадлежащих к разным культурным и этническим группам.

Риторический идеал — система наиболее общих требований к речи и речевому поведению, исторически сложившаяся в той или иной культуре, описывающая понятие коммуникативности как способности личности к свободному и эффективному речевому общению.

Сравнительная антропология — дисциплина, изучающая своеобразие характеров наций и их культур.

Стили речевого взаимодействия — формы, отражающие определенную систему наиболее общих требований к речи и речевому поведению, принятых в данной культуре.

Этническая идентичность, позитивная этническая идентичность — представление человека о себе как о члене определенной этнической группы и позитивное эмоционально-ценностное отношение к этому членству.

Этническая толерантность — терпимость к различиям представителей других культур.

Этнопсихология, этническая психология – дисциплина, изучающая типические коллективные переживания, которые выражаются в продуктах жизнедеятельности коллектива.

Этнос — устойчивая группа людей, осознающая себя таковой на основе любых признаков, воспринимаемых как энтодифференцирующие.

Этноцентризм – категория, характеризующая восприятие поведения других через призму своей культуры.

Вопросы для самопроверки:

1. Объясните, как проблематика этнориторики раскрывает категорию этоса?

2. Раскройте содержание категории «дух народа». По каким параметрам его предлагает изучать сравнительная антропология?

3. Что изучает этническая психология? Охарактеризуйте категории этноса и этнической идентичности с позиций этнопсихологии.

4. Охарактеризуйте соотношения понятий «народный дух» и «национальный характер», «национальный характер» и «национальный стереотип», «народный дух» и «ментальность». Что такое стереотипы? В чем заключается феномен этноцентризма?

5. Какие выделяются подходы к изучению культур? Охарактеризуйте методику построения культурных сценариев. Каковы их возможности в описании культур?

6. Какие психологические измерения культур вы знаете? Какие основные факторы культуры определяют процесс общения? В чем проявляется зависимость коммуникации от культурного контекста?

7. Охарактеризуйте основные стили общения. Как они связаны с психологическими измерениями культуры? Какие параметры измерения культур, на ваш взгляд, отличают русскую культуру?

8. Дайте определение понятию межкультурная коммуникация. Какие виды межкультурной коммуникации вам известны?

9. Какие приложения демонстрирует этнориторика? Раскройте содержание понятия риторический идеал, а также его реальные оптимизационные возможности.

Литература:

1. Вежбицкая 1996 — Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. — М., 1996.

2. Вежбицкая 1999 — Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. — М., 1999.

3. Вышеславцев 1995 — Вышеславцев Б.П. Русский национальный характер // Вопросы философии. 1995. № 6.

4. Гумбольдт 1985 — Гумбольдт В. фон Язык и философия культуры. — М., 1985.

5. Гумбольдт 2000 — Гумбольдт В. фон Избранные труды по языкознанию. — М., 2000.

6. Дюби 1991 — Дюби Ж. Развитие исторических исследований во Франции после 1950 г. // Одиссей. Человек в Истории. 1991 / Под ред. А.Я. Гуревича. М., 1991.

7. Жельвис 1988 — Жельвис В.И. Инвективная стратегия как национально-специфическая характеристика // Этнопсихолингвистика. — М., 1988.

8. Залевская 1996 — Залевская А.А. Вопросы теории и практики межкультурных исследований // Этнокультурная специфика языкового сознания. — М., 1996.

9. Залевская 2000 — Залевская А.А. Национально-культурная картина мира и различные подходы к ее исследованию // Языковое сознание и образ мира. — М., 2000.

10. Зубкова 2002 — Зубкова Л.Г. Общая теория языка в развитии. — М., 2002.

11. Караулов 2000 — Караулов Ю.Н. Показатели национального менталитета в ассоциативно-вербальной сети // Языковое сознание и образ мира. — М., 2000.

12. Киселева 1999 — Киселева Т.Ю. О национально-культурной специфике языковой картины мира // Проблемы межкультурной коммуникации. — Пермь, 1999.

13. Кобозева 1995 — Кобозева И.М. Немец, англичанин, француз и русский: выявление стереотипов национальных характеров через анализ коннотаций этнонимов // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. – № 3. – 1995.

14. Костомаров 1994 — Костомаров В.Г. Языковой вкус эпохи. Из наблюдений над речевой практикой масс-медиа. — М., 1995.

15. Лебедева 1999 — Лебедева Н.М. Введение в этническую и кросс-культурную психологию. — М., 1999.

16. Леонтьев 1997 — Леонтьев А.А. Основы психолингвистики. — М., 1997.

17. Михальская 1996а — Михальская А.К. Основы риторики: Мысль и слово: Учебное пособие для учащихся 10-11 классов общеобразовательных учреждений. — М., 1996.

18. Михальская 1996б — Михальская А.К. Русский Сократ: лекции по сравнительно-исторической риторике. — М., 1996.

19. Основы межкультурной… 2002 — Основы межкультурной коммуникации / Под ред. А.П. Садохина. — М., 2002.

20. Рамишвили 2002 — Рамишвили Г.В. Вильгельм фон Гумбольдт — основоположник теоретического языкознания // Гумбольдт В. фон Избранные труды по языкознанию. — М., 2000.

21. Розеншток-Хюсси 1998 ¾ Розеншток-Хюсси О. Коперниканский переворот в грамматике // Розеншток-Хюсси О. Бог заставляет нас говорить. ¾ М., 1998.

22. Сковородников 1997 — Сковородников А. П. О содержании понятия «национальный риторический идеал» применительно к современной Российской действительности // Теоретические и прикладные аспекты речевого общения. — Красноярск, 1997.

23. Стернин 1993 — Стернин И.А. Практическая риторика. — Воронеж, 1993.

24. Стернин 1996 — Стернин И.А. Коммуникативное поведение в структуре национальной культуры // Этнокультурная специфика языкового сознания. — М., 1996.

25. Стернин 2000 — Стернин И.А. Русский коммуникативный идеал и толерантность // Языковое сознание и образ мира. — М., 2000.

26. Стефаненко 2000 — Стефаненко Т.Г. Этнопсихология. — М., 2000.

27. Тарасов 1996 — Тарасов Е.Ф. Межкультурное общение — новая онтология анализа языкового сознания // Этнокультурная специфика языкового сознания. — М., 1996.

28. Уфимцева 2000 — Уфимцева Н.В. Языковое сознание и образ мира славян // Языковое сознание и образ мира. — М., 2000.

29. Холодович 1979 — Холодович А.А. Глагол в современном японском языке // Проблемы грамматической теории. — Л., 1979.

30. Шпет 1996 — Шпет Г.Г. Введение в этническую психологию // Шпет Г. Г. Психология социального бытия. — М.; Воронеж, 1996.

РАЗДЕЛ 4.

Дата добавления: 2014-10-31