Борьба за Киев. Распря среди Мономаховичей

Великокпяжение Изяслава II Мстиславича (1146 -1154)

Сев в Киеве, Изяслав также нарушил права старейшинства. Юрий Долгорукий упорно добивается их восстановления. Открывается дли­тельная борьба племянника с дядей. Со стороны Изяслава она ведется энергично уже потому, что он, если и племянник, то старший, а Юрий, если и дядя, то младший. У дяди точкою опоры служит порядок Лествичного Восхождения; но он ли является истинным мотивом его действий? Не ухватился ли Юрий за него как за сподручное орудие борьбы? Не домогался ли Юрий Киева главным образом потому, что туда влекло его личное честолюбие, как влекло оно и других, тоже чес­толюбивых, князей, хотя бы того же племянника Изяслава?

При всем том, как ни попирается идея родовой лествицы, с нею еще необходимо считаться, и тот же Изяслав, стараясь вырвать у младшего дяди почву из-под ног, призывает в Киев своего старшего дядю Вячеслава, отдает ему великокняжение, ставит его «в отца место», окружает вялого, неспособного старика внешним почетом и, обратив в ширму, продолжает самостоятельно править княжеством. Юрия, однако, таким маскарадом не проведешь. Слова Вячеслава, обращенные к нему: «я был уже брадат, когда ты родился» кажутся ему неубедительны. У него своя мерка: когда приходится иметь дело с племянником, он отстаивает права старшего, а столкнувшись со старшим братом, он с легким сердцем забывает о них.

Опереться на старшего дядю в борьбе с младшим Изяславу необхо­димо было еще и потому, что в этой борьбе ему не всегда можно было рассчитывать на деятельную поддержку местного населения, как ни со­чувствовало оно лично ему самому. Для киевлян Юрий Долгорукий был такой же Мономахович, как и Изяслав, и причинять ему зло им представлялось невозможным. Однажды Изяслав, прося их содейст­вия, звал киевлян с собой на дядю и получил в ответ: «Князь, не сер­дись на нас, но на Володимирово племя мы не можем поднять руки, иное дело Ольговичи: на них пойдем (охотно), хоть и с детьми».

Несколько раз вынуждал Юрий Изяслава покидать Киев, в свою очередь, не однажды и Изяслав платил ему тем же. Изяславу удалось умереть на великокняжении, утвердился на Киевском столе потом и Юрий Долгорукий, однако не сразу: дорогу перебивали ему то Рос­тислав Мстиславич, то Изяслав Черниговский. Все же последние два года жизни (1157— 1159) Юрий сидит в Киеве и умирает там великим князем.

Чем многочисленнее становилось потомство Ярославичей, тем за­метнее хирела идея родовой лествицы, тем с большим трудом сводили князья свои счеты в пределах даже отчинного владения, не говоря о Родовом, тем ярче выступала грубая сила и ее торжество.

Е. Ф. Шмурло

Дядя и племянник оставили по себе сыновей, которые продолжали борьбу отцов: Мстислав II Изяславич (1167 — 1169) и Андрей Бого-любский, сын Юрия. В конечном результате восторжествовал дядя Но характерно, что и дядя опирался в данном случае более на силу реальную, чем на принцип старейшинства.

Последствия этого торжества были неожиданные: Андрей покинул потерявший в его глазах всякую ценность Киев. Он перенес свое великокняжение с берегов Днепра в отдаленный Суздальский край, на берега лесистой Клязьмы, в молодой и малоизвестный город Вла­димир (1169). Для Киева с этой поры начинается новый период существования — период политического упадка и материального ос­кудения.

Дата добавления: 2014-11-25