Проблема периода, в течение которого произошел реальный первый устойчивый выход из мальтузианской ловушки

Необходимо остановиться на вопросе о времени выхода из мальтузианской ловушки (этот вопрос затрагивается также и в следующих главах раздела). Во-первых, конечно, различные страны совершали такой переход в разное время. Во-вторых, даже в отношении Англии, которой в настоящей главе уделено особое внимание, имеются существенные рас­хождения во мнениях. В частности, в упомянутой статье (Artzrouni, Komlos 1985), с одной стороны, сами авторы утверждают, что начало выхода из мальтузианской ловушки можно датировать уже XVII в. или, по крайней мере, XVIII в., но в то же время они обеспокоены, что некоторые уче­ные (например, Д. С. Норт) относят наиболее важные результаты индуст­риальной революции только ко второй половине XIX в. Мы полагаем, что в данном случае правы в одинаковой степени и те и другие (подробнее о промышленной революции и ее хронологии см.: Гринин 2006 б, 2007 а; Grinin 2006, 2007 b).

В частности, начиная с начала XVII в., но особенно после 1750 г., ретроспективно все более очевидным становился выход из мальтузианской ловушки (хотя сама концепция Мальтуса появилась как раз в конце XVIII − начале XIX в.,см., например:Malthus 1798; Мальтус 1993 [1798]).

Ниже мы приводим график, показывающий начавшийся в Англии процесс су­щественного снижения смертности в конце XVIII в., то есть сравнительно незадолго до появления книги Мальтуса, и достигший ре­кордно низкого уровня примерно к 1810 г.,
то есть вскоре после того, как появилось уже четвертое издание книги Мальтуса
(см. Рис. 2.1.11а).

Рис. 2.1.11а. Рождаемость и смертность в Англии в 1700–1840 гг. (на тыс. чел.)

- - - - - рождаемость; ––––– смертность

Примечание. Источник: Тревельян 1959: 358. См. также данные, приводимые З. Н. Галич (1986: 193): в 1760–1780 гг. смертность в Англии снизилась с 40–35 % до 30 %, а к началу XIX в. – до 25 %. Сравните также с ситуацией в Голландии (см. ниже).

Рис. 2.1.11б. Динамика рождаемости и смертности в Нидерландах и Англии
в 1804–1850 гг. (на тыс. чел.)

Примечание. Источник: de Vries 1985: 673. CDR = Crude Death Rate – суммарный коэф­фициент смертности (на тыс. чел.); CBR = Crude Birth Rate – суммарный коэффициент рождаемости (на тыс. чел.).

Если в аграрную эпоху прирост мирового населения составлял в среднем примерно 0,5 % в декаду (то есть за 10 лет), то в период 1750–1900 гг. темпы демографического роста увеличились с ≈ 4,6 до ≈ 8,5 % в декаду (см., например: Kremer 1993: 683). Распространение результатов производственной революции в течение всего XIX в. вполне объясняет формирование в это время модели устойчивого гиперболического ускорения темпов демо­графического роста, действовавшей на мир-системном уровне вплоть до 1970-х гг. (см. подробнее: Коротаев, Малков, Халтурина 2007). Соответ­ственно оказываются правы и те, кто утверждает, что выход из мальтузианской ловушки ретроспективно обозначился уже после 1600 г., и те, кто говорит о выходе из нее только во второй половине XIX в. Очевидно, что процесс выхода из нее был достаточно длительным, растянувшимся во времени на два с половиной века (при том что некоторые человеческие общества, особенно в Тропической Африке, не вполне вышли из нее даже к настоящему времени [см. об этом следующую главу; см. также: Коротаев, Комарова, Халтурина 2007: 178–200; Гринин, Коротаев 2009 а: 470–488]).

Более того, по нашему мнению, в процессе выхода из мальтузианской ловушки особое место следует отвести не XVII, а XVI в., особенно его второй половине, как периоду экономической (и социальной) перестройки, обеспечившей: а) создание новой производственно-социальной модели в сельском хозяйстве, то есть крупной капиталистической фермерской системы, как на арендованной, так и на собственной земле (прежде всего в странах Северо-Западной Европы, особенно Англии и Голландии); б) формирование достаточно продвинутой и гибкой модели постоянного расширенного товарного производства на основе рационализации, максимизации прибыли, структурной перестройки хозяйства. К слову сказать, несмотря на различия во взглядах на то, с какого времени можно говорить о формировании капиталистической мир-системы (см., например: Wallerstein 1974, 1987, 1993, 2004) или (в рамках подхода А. Г. Франка [см., например: Frank 1990, 1993; Frank, Gills 1993]) о начале капи­талистической трансформации Мир-Системы, в целом все авторы при­дают особое значение Новому времени, но особенно XVI в. (см. об этом подробнее: Гринин, Коротаев 2009 а: 7–35)[14] как периоду глубокой структур­ной трансформации политико-экономических и культурных связей в масштабах всей планеты. Именно с этого времени, согласно И. Валлерстайну (см., например: Wallerstein 1974), уже можно применять критерий «массовых товаров» («bulk-good» criterion) в рамках всей нарождавшейся капиталистической мир-системы, то есть признать, что крупномасштаб­ный обмен на дальние расстояния начал включать не просто предметы роскоши, а товары массового спроса и промышленного сырья вроде хлеба, шерсти, руды, хлопка[15]. Мы считаем, что окончательный и проч­ный выход из мальтузианской ловушки мог произойти только в процессе (результате) расширения экономического масштаба хозяйствования об­ществ до пределов Мир-Системы, на что демографически-структурная теория обращает, к сожалению, крайне недостаточное внимание. Между тем проблема выхода
обществ из мальтузианской ловушки является проблемой, в которой демографически-структурная и мир-системная теории могут быть достаточно органично и, главное, плодотворно синтезированы.

Без выхода на единственную верную в данном контексте траекторию развития в XVI в. (включая и траекторию развития международной торговли массовыми товарами) не мог состояться и подлинно устойчивый выход из мальтузианской ловушки. Поиск этой верной траектории был очень трудным, но именно он обеспечил то, что в течение XVII–XVIII вв. ни Англия, ни Голландия не скатились к ситуации полномасштабного социально-демографического коллапса, а продолжали экономическое развитие (более удачно – в Англии, менее удачно – в Голландии)[16]. Что касается Голландии, то со второй половины XVII в. ее экономическое (и демографическое) положение начало ухудшаться, однако уровень заработной платы в Голландии оставался намного выше, чем в Англии, уровень оплаты труда сравнялся в обеих странах только к 1800 г. (de Vries 1985: 673; см. также выше Рис. 2.1.11б).

Кроме того, нужно учесть, что в конце XVI и первых десятилетиях XVII в. развитие экономики и сельского хозяйства в Голландии было таково, что позволяло обеспечивать рост населения (в том числе и быстрый рост городского населения) без падения производительности труда (de Vries 1985: 676).

Таким образом, мы считаем, что в широком смысле именно вторая половина XVI в. является первым из ряда очень важных поворотных пунктов, от которого следует начинать отсчет сложного и длительного пути выхода из мальтузианской ловушки. По выражению известного английского историка Дж. М. Тревельяна (1959: 140), именно в XVI в. в Англии начался процесс превращения страны из бедной в богатую. Фактически началась «контрмальтузианская» модернизация, которая продлилась почти три века, прежде чем смогла успешно завершиться.

Процесс такой первичной «контрмальтузианской» модернизации был длительным, сложным и противоречивым. Тем более важно и интересно посмотреть на некоторые пусковые механизмы его начала. Одним из таких пусковых механизмов, как мы намереваемся далее показать, был относительно длительный период роста цен на продукты сельского хозяйства. Но поскольку такой тезис входит в определенное противоречие с уже сложившимися представлениями, необходимы дальнейшие теоретические пояснения.

Дата добавления: 2014-11-18