Генетические исследования деятельности сердечно-сосудистой системы 1 страница

Кровяное давление. Оценки наследуемости кровяного давления, приводи­мые в разных работах, колеблются от 13% до 82% для сис­толического давления и от 0% до 64% для диастолического давления (цит. по Boomsma D., 1992), составляя в среднем 50% (Hopkins P., Williams R., 1989); при этом наследуемость показателей давления часто зависит от пола испытуемых. (Mcllhany M. et al., 1975; Schieken R. et al., 1989) и возраста (Province M., Rao D., 1985; Sims J. et al., 1986). Симс с соав­торами (Sims J. et al., 1986) обнаружили уменьшение влия­ния наследственных факторов на уровень диастолического давления у взрослых при переходе от молодого к зрелому возрасту (соответственно 68% и 38%) за счет увеличения вли­яния несистематической среды. Оценки наследуемости уров­ня кровяного давления в исследованиях семей, где родствен­ники различаются по возрасту, обычно ниже, чем в близне­цовых исследованиях, где оба близнеца имеют одинаковый возраст. В первом случае они составляют 19—45% для сис­толического и 15—52% для диастолического давления (Iselius L. et al., 1983; Rice Т. et al., 1989), во втором — 41—82% и 51—66% соответственно (Mcllhany M. et al., 1975; Bourhani N. et al., 1976; Slattery M. et al., 1988; Hunt S. et al., 1989;

Schieken R. et al., 1989).

Результаты исследования половых различий в уровне наследственной обусловленности кровяного давления в со­стоянии покоя неоднозначны. Макилани и соавторы (Mcllhany M. et al., 1975) при обследовании 200 пар близнецов в возра­сте около 14 лет обнаружили больший вклад генотипа в вариативность систолического и диастолического давления у девушек, по сравнению с юношами (в группе девушек — 78% и 61%, юношей — 41% и 56% соответственно). Шикен с со­авторами (Schieken R. et al., 1989), обследовав выборку из 251 пары близнецов в возрасте 11 лет, не обнаружили поло­вых различий в уровне наследуемости систолического дав­ления (66%). Для диастолического давления наблюдалось несколько большее влияние генотипа в группе мальчиков (64%), по сравнению с девочками (51%). Тамбс с соавторами (Tambs R. et al., 1992) не обнаружили половых различий в степени генетического контроля уровня давления на очень большой выборке испытуемых, составляющей около 75000 родственников различной степени родства.

К настоящему времени накоплено огромное количе­ство фактов, свидетельствующих о ритмичности большин­ства физиологических функций. В частности, Е.И.Заславс­кой и А.П.Великоиваненко выявлен ритм суточных колеба­ний показателей кровообращения: в полуденное и вечернее время наблюдается повышение систолического, среднего и пульсового давления, ночью — снижение этих показателей;

значимых колебаний диастолического АД в течение суток не наблюдается; венозное давление существенно повышает­ся в послеполуденные часы и мало изменяется в остальное время суток. Эти данные очень важны с практической точ­ки зрения, поскольку клинические наблюдения свидетель­ствуют о большей частоте нарушений ритма сердечной де­ятельности в ночное время.

Интересное исследование на близнецах было проведено Р.М.Заславской и И.Х.Олевским (1980). Для генетического анализа суточного ритма кровообращения авторы использова­ли данные 7 пар МЗ и 6 пар ДЗ близнецов. Определение пара­метров кровообращения проводили 8 раз в сутки через каждые 3 часа. Измеряли систолическое и диастолическое АД, сред­нее и пульсовое давление, ударный и минутный объем сердца, ЭКГ. В таблице приведены коэффициенты внутриклассовых корреляций в парах МЗ и ДЗ близнецов. Можно видеть, что наблюдается определенная динамика в уровне внутрипарного сходства. Можно предположить, что уровни систолического Давления ночью, утром и в полдень испытывают сильные генетические влияния. На рисунке 2 приведены графики суточ­ной динамики систолического АД у МЗ и ДЗ близнецов.

Рисунок 2

Суточная динамика систолического АД у монозиготных (а) и дизиготных (б) близнецов

Аналогичные закономерности наблюдаются для сред­него артериального давления. Авторы считают, что макси­мально сниженное систолическое, среднее и пульсовое АД в ночные и утренние часы (базальный уровень) генетически детерминировано и сложилось в ходе эволюции. Повышение АД, наблюдаемое обычно в послеполуденное время, опреде­ляется средовыми факторами, воздействие которых осуще­ствляется благодаря увеличению продукции гормонов коры надпочечников.

Таблица 1

Внутриклассовые корреляции показателей систолического АД в течение суток

Особый интерес представляют исследования природы вариативности реактивных изменений деятельности сердеч­но-сосудистой системы под влиянием психологических на­грузок. Это дает возможность оценить влияние наследствен­ных факторов на процессы адаптации. В ходе эволюции было выработано множество приспособительных реакций орга­низма на специфические раздражители внешней среды, в том числе такая общая реакция, как стресс. Стресс, или адап­тационный синдром, — стандартная неспецифическая реак­ция организма на чрезмерное раздражение. При стрессе уси­ливается деятельность адаптационных механизмов, обеспе­чивающих жизнеспособность индивида в изменившихся ус­ловиях внешней среды. Выделяют два типа стрессоров — физические и эмоциональные. При действии физических стрес­соров наступает непосредственное нарушение гомеостаза; в случае эмоциональных раздражителей нет действия собствен­но повреждающих факторов, но есть угроза повреждения. Стресс возникает только тогда, когда сложившаяся ситуа­ция оценивается как опасная. Е.И.Соколов и его коллеги (1980) провели специальное генетическое исследование изменения деятельности сердеч­но-сосудистой системы в ответ на эмоциональные нагрузки. В исследовании приняли участие 24 пары монозиготных и 15 пар дизиготных близнецов. В качестве эмоциональной нагрузки использовали ситуацию решения интеллектуальной задачи в условиях дефицита времени и воздействия раздражающих стимулов (свет, звук). У всех близнецов в состоянии покоя перед нагрузкой, в процессе решения задач (в начале, в середине и в конце) и через 10 минут после на­грузки измеряли артериальное давление (АД), ЧСС, запи­сывали реоэнцефалограмму (РЭГ) (РЭГ - запись динамики кровенаполнения сосудов головного мозга).

Результаты свидетельствуют о значительном влиянии генетических факторов как на систолическое, так и на диастолическое АД в состоянии покоя, причем для диастолического АД оно выражено сильнее. При нагрузке влияние генетических факторов на систолическое АД резко возрас­тает, тогда как для диастолического АД остается на пре­жнем уровне. Увеличение при нагрузке величины коэффици­ента наследуемости для систолического давления почти в 2 раза позволяет, по мнению авторов, сделать важный вывод:

под действием эмоциональной нагрузки мобилизуются гене­тически обусловленные адаптационные механизмы.

Когда АД измеряется спустя 10 минут после нагрузки, для систолического АД сохраняется высокий коэффициент наследуемости, тогда как для диастолического он уменьша­ется (таблица 2).

Таблица 2

Внутриклассовые корреляции показателей артериального давления при эмоциональной нагрузке (по Соколову Е.И. и др., 1980)

При анализе деятельности сердечно-сосудистой систе­мы при физической нагрузке авторами были выявлены похо­жие закономерности.

Исследование Д.Бумсма с соавторами (Boomsma D. et al., 1992), выполненное на большой выборке близнецов (160 пар в возрасте от 14 до 21 года), показало, что у женщин при нагрузках (задачи на время реакции и реше­ние задач) увеличивалась оценка наследуемости уровня как систолического, так и диастолического давления, в то время как у мужчин данная тенденция наблюдалась только для систолического давления. Диастолическое дав­ление мужчин при нагрузках контролировалось геноти­пом даже в меньшей степени, чем в покое. Для систоли­ческого давления у женщин и мужчин и для диастоличес­кого давления у женщин наблюдалось также влияние си­стематической среды, уменьшающееся при функциональ­ных нагрузках.

Частота сердечно-сосудистых сокращений (ЧСС). Анализ ЧСС в исследовании Е.И.Соколова и коллег (1980) показал, что в состоянии покоя сходство монозиготных близнецов лишь ненамного превышает сходство дизиготных, тогда как при нагрузке сходство МЗ заметно увеличивается, а сходство дизиготных близнецов уменьшается (таблица 3), что говорит об увеличении коэффициента наследуемости.

Таблица 3

Внутриклассовые корреляции показателей ЧСС при

эмоциональной нагрузке (по Соколову Е.И. и др., 1980)

Авторы полагают, что более интенсивное функциони­рование сердечно-сосудистой системы при нагрузке, ком­пенсируя возрастающие потребности тканей в кислороде, в первую очередь обеспечивает потребности центральной не­рвной системы. Действительно, уровень кровенаполнения сосудов головного мозга во время эмоционального напряжения несколько возрастает, а во время отдыха снижается. Оказалось, что в состоянии покоя для величин реографического индекса характерен определенный вклад генетических факторов в их вариативность, однако влияние генотипа зна­чительно увеличивается во время нагрузки и уменьшается после 10-минутного отдыха. Анализ времени кровенаполне­ния сосудов показал, что в состоянии покоя изменчивость этого показателя обусловлена средовыми факторами, а во время нагрузки — наследственными (таблица 4).

Таблица 4

Внутриклассовые корреляции показателей реографического индекса и времени кровенаполнения сосудов (по Соколову Е.И. и др.. 1980)

Сомсен с соавторами (1985) на близнецах исследовали влияние генетических факторов на форму реактивного изме­нения ЧСС. Фазическое изменение ЧСС представляет собой характерный паттерн, зависящий от конкретной задачи и обладающий высокой межиндивидуальной вариативностью. При этом паттерн реактивности, характерный для индивида, достаточно высоко стабилен. В исследовании Сомсена дава­лись пробы на время реакции (ВР).

Обычно при предъявлении предупреждающего сигнала (S1) происходит замедление ЧСС, затем ускорение, а перед предъявлением "пускового" (S2) сигнала — опять замедле­ние. Ситуация эксперимента представляла собой либо чис­тые пробы на ВР, либо такие же пробы, перемежающиеся задачами на вычисление в уме. Во втором случае, который можно рассматривать как более "стрессовую" ситуацию, корреляция волновой формы ЧСС-реакции была достоверно выше у МЗ, чем у ДЗ близнецов. В первой ситуации (толь­ко задачи на время реакции) различия между коэффициентами корреляции МЗ и ДЗ не были значимы. Авторы счита­ют возможной двоякую интерпретацию этих данных.

Во-первых, более низкая оценка наследуемости ЧСС-ре­акции в менее стрессовой ситуации может быть обусловлена не собственно меньшей наследуемостью признака, а большей ошибкой измерения, поскольку некоторыми исследователями была показана более высокая стабильность ЧСС-реакции в стрессовых условиях. Во-вторых, различия могут объясняться различной наследуемостью для параметров активности симпа­тической и парасимпатической систем. Предполагается, что ЧСС в задаче на время реакции определяется в основном ак­тивностью парасимпатической системы, а при стрессе (вычис­ления в уме) — симпатической. Вместе с тем существуют дан­ные о генотипическом контроле биохимических коррелятов активности именно симпатической нервной системы (Propping Р. et al., 1973, цит. по Somsen R. et al., 1985). Возможно, боль­ший вклад генотипа в ситуации перемежающегося предъявле­ния задач на ВР и на вычисление в уме связан с тем, что здесь преобладает активность симпатической вегетативной систе­мы, контролируемой генотипом.

Последнее предположение подтверждается и данными, полученными Б.И.Кочубеем при регистрации ЧСС в ситуаци­ях ориентировочной (ОР) и оборонительной (ОбР) реакций на звук (Кочубей Б.И., 1985, 1988). Для ОР типично преобладание фазы замедления ритма, физиологическим механизмом кото­рого является активность блуждающего нерва (парасимпати­ческая система), а психологическим коррелятом — "обращен­ность вовне". Для ОбР, наоборот, характерно симпатически обусловленное ускорение ритма, свидетельствующее об избе­гании стимула. Стимул 80 дБ вызывал уменьшение ЧСС, а при привыкании ОР наблюдалось относительное учащение ритма. Звук 105 дБ приводил к значительному увеличению ЧСС, а при повторении этого стимула отмечалось относительное сни­жение ЧСС.

Значительный вклад наследственных факторов фикси­ровался автором в случае изменения ЧСС в ответ на тон 105 ДБ (оборонительная реакция — ОбР) и отсутствовал для ЧСС-реакции на тон 80 дБ (ориентировочная реакция — ОР). Ве­личина привыкания, наоборот, была обусловлена генотипом только при звуке 80 дБ. Таким образом, генетические влия­ния наблюдались в ситуациях, в которых ведущую роль иг­рает симпатическая регуляция сердечного ритма (угашение ОР и первая реакция при ОбР), тогда как в ситуациях, ха­рактеризующихся парасимпатическим доминированием, ва­риативность ЧСС определялась исключительно средовыми факторами.

Сходство параметров сердечно-сосудистой деятельно­сти исследовалось также у сибсов (Ditto В., 1987). У 36 пар сибсов в состоянии покоя и при различных функциональных нагрузках измеряли ЧСС, систолическое и диастолическое давление крови, увеличение объема пальца при пульсации (Digital blood volume pulse — DBVP) и время прохождения пульсового импульса до уха (Ear Pulse Transite Time — ЕРТТ). Коэффициенты внутриклассовой корреляции для систоли­ческого, диастолического давления и ЧСС в состоянии по­коя составляли соответственно 0,62, 0,42 и 0,28. При функ­циональных нагрузках коэффициенты корреляции были ниже, но для диастолического давления, ЧСС и DBVP достигали значимости в различных условиях.

Д.Бумсма с коллегами (Boomsma D. et al., 1990) провели также исследование респираторной синусной аритмии у близ­нецов (РСА). РСА отражает циклические изменения ЧСС, со­провождающие дыхание. Частота сердечных сокращений обычно увеличивается при выдохе и уменьшается при вдохе. Чем больше амплитуда изменения ЧСС, тем выше РСА и тем сильнее парасимпатический контроль ЧСС. Выраженный пара­симпатический контроль ЧСС и, следовательно, высокая РСА являются признаком хорошего состояния как сердечно-сосуди­стой системы, так и ЦНС (Porges Р., 1985, цит. по Boomsma D. et al., 1990). В исследовании принимало участие 70 пар МЗ и 80 пар ДЗ близнецов. Как и в предыдущих работах, показа­тель РСА оценивался в покое и в условиях эмоционального стресса (два типа задач: на время реакции и на вычисления в уме). Генетический анализ данных показал, что при нагрузках около 50% фенотипической изменчивости РСА обусловлено генетическими факторами, тогда как в покое — лишь 25%.

Таким образом, видимо, правы Е.И.Соколов с коллега­ми, предполагая, что мобилизация при нагрузке генетичес-

ки обусловленных адаптационных механизмов приводит к увеличению показателей наследуемости в этих ситуациях.

Электрокардиограмма (ЭКГ). Генетическим исследованиям ЭКГ посвящены несколь­ко работ. В исследованиях, проведенных в СССР в начале тридцатых годов, было обнаружено, что изменчивость ЭКГ испытывает значительное влияние наследственности (Каба­ков И.Б., 1933; Кабаков И.Б., рыбкин И.А., 1934). Эти ре­зультаты подтверждаются и в более поздних работах, в ко­торых продемонстрировано значительное внутрипарное сход­ство характеристик ЭКГ у монозиготных близнецов. В одной из них (рыбкин И.А. и др., 1980) исследование ЭКГ было проведено на достаточно большой выборке близнецов (310 пар), разделенной на три возрастные группы (младшая груп­па — 16—24 года, средняя 25—44 года, старшая — 45 лет и старше). Сопоставление формы ЭКГ, записанной в 12 отведениях у моно- и дизиготных близнецов, показало, что ко­эффициент наследуемости основной формы ЭКГ высокий в младшей возрастной группе и уменьшается с возрастом (см. таблицу 5)

Таблица 5

Коэффициенты наследуемости формы ЭКГ в трех возрастных группах

Авторы считают, что как форма ЭКГ в целом, так и ее отдельные элементы в значительной мере обусловлены наследственными факторами, однако с возрастом влияние средовых факторов (особенно у мужчин) возрастает.

В исследовании Соколова Е.И. и коллег (1980) изучалась наследственная обусловленность ЭКГ при физической нагруз­ке. Полученные результаты свидетельствуют о том, что из­менчивость интервала PQ, амплитуда зубцов Р и Т обусловле­ны генетическими причинами (h² > 0,5).

Таким образом, результаты исследований сердечно-сосу­дистой системы свидетельствуют о влиянии наследственных факторов на межиндивидуальную вариативность показателей ее деятельности, причем величина коэффициентов наследуе­мости зависит от пола и возраста испытуемых, и даже от вре­мени суток, когда регистрируется тот или иной показатель. Так же как и в случае электрокожной активности, влияние на­следственных факторов возрастает при различных нагрузках.

Приложение

к лабораторному занятию № 13 «Генотип и среда в индивидуальном развитии»

1. В возрастной психологии рассматривает­ся 4 типа экспериментальных показателей, свидетельствующих о стабильности и преемственности развития — 1) абсолютные величины психологических характеристик, 2) их дисперсии, 3) ковариации (связи) разных показателей, измеренных в одном и том же возрасте, и 4) ковариации показателей, измеренных в разных возрастах.

Рассмотрим, каким образом стабильность и преем­ственность развития рассматриваются в психогенетике.

Все данные, получаемые в психогенетике но­сят популяционный характер, то есть все данные, которые по­лучают при сопоставлении различных пар родственников (близнецов, родителей и детей и т.д.), имеют отношение не к абсолютным величинам изучаемых характеристик, а только к широте индивидуальных различий по исследуемой характеристике (или, что то же самое, — к дисперсии исследуемой характе­ристики, к ее межиндивидуальной вариативности).

Популяционный характер данных о наследственности и среде определяет формулировку основного вопроса, на кото­рый психогенетика пытается ответить при изучении раз­вития: в какой степени генотипические и средовые факторы влияют на возрастные изменения индивидуальных различий по той или иной психологической характеристике.

Соответственно этому в психогенетике выделяют­ся три аспекта анализа возрастных изменений, ассимилиро­ванные из возрастной психологии. Это, во-первых, изменение с возрастом дисперсий психологических характеристик (и из­менение относительного вклада генотипа и среды в эти дис­персии). Во-вторых, изменение ковариации переменных (или изменение корреляционных и факторных структур психоло­гических характеристик, происходящее в процессе развития, и изменение роли генотипа и среды в ковариациях психоло­гических характеристик). И, в-третьих, изменение межвозрас­тных ковариации, а также генетических и средовых корреля­ций между психологическими измерениями, полученными в разных возрастах

Рассмотрим, как исследуется в психогенетике поведения каж­дый из этих трех аспектов возрастных изменений.

1. О возрастных изменениях вклада генотипических и сре­довых факторов в дисперсии психологических характеристик судят на основании сравнения компонент фенотипической дис­персии, полученных при анализе одной и той же психологичес­кой характеристики в разных возрастах. Например, можно со­поставить внутрипарное сходство МЗ и ДЗ близнецов по интел­лекту в 10 лет и в 15 лет. Различия генотип-средового соотно­шения, полученного в разных возрастах, будут свидетельство­вать об изменении в процессе развития роли генотипа и среды в детерминации интеллекта (его индивидуальных различий).

2. С возрастом могут меняться генотипические и средовые причины ковариации переменных. Если в психологическом ис­следовании обнаружены связи между двумя характеристиками, каждая из которых испытывает влияние генотипа, можно по­ставить вопрос о том, в какой мере связи между этими характе­ристиками опосредованы генотипом, а в какой — средовыми факторами.

Для того чтобы ответить на этот вопрос, в психогенетике разработаны специальные методы. Так, например, в близнецовом исследовании о роли генотипа и среды в ковариации двух переменных (например, вербального и невербаль­ного интеллекта) можно судить по кросс-корреляциям одно­го и другого близнеца. Для этого надо случайным образом разделить выборку МЗ близнецов так, чтобы в каждую вы­борку вошел один близнец из пары. Подсчитав корреляции между вербальным интеллектом МЗ близнецов, вошедших в одну выборку, и невербальным интеллектом МЗ близнецов, во­шедших во вторую выборку, мы получим кросс-корреляции между вербальным и невербальным интеллектом МЗ близне­цов. Иначе говоря, мы выясним, насколько вербальный ин­теллект одного МЗ близнеца в паре похож на невербальный интеллект второго МЗ близнеца в паре.

Выполнив аналогичную процедуру для ДЗ близнецов, мы получим кросс-корреляции для ДЗ близнецов.

Удвоенная разность между показателями кросс-корре­ляций МЗ и ДЗ близнецов и представляет собой вклад гено­типа в фенотипическую корреляцию и математически выра­жается следующим образом:

2 (r _МЗ – r _ДЗ) = r _G √h₁² ∙ h₂²

где r _МЗ и r _ДЗ — кросс-корреляции МЗ и ДЗ близнецов по двум характеристикам (в нашем примере — по вербальному и невербальному интеллекту); h₁² и h₂² — показатели наследу­емости для характеристик вербального и невербального ин­теллекта; r _G — генетическая корреляция между показателями вербального и невербального интеллекта.

Такой анализ фенотипических корреляций позволяет понять причины, лежащие в основе связи, наблюдаемой меж­ду двумя характеристиками, и определить, в какой степени генетические факторы, а в какой степени — средовые обус­ловливают связь между двумя характеристиками.

Сопоставление генетических и фенотипических корре­ляций дает, кроме того, возможность сделать и некоторые выводы о природе генетических влияний. Так, если обнару­живается вклад генотипа в фенотипическую корреляцию между двумя чертами, это означает, что сравниваемые черты испы­тывают сходные генетические влияния. Если же обе черты имеют высокие показатели наследуемости, но не связаны фенотипически (не коррелируют между собой), это означает, что гены, определяющие дисперсию одной черты, не опреде­ляют дисперсию другой черты. Упрощая, можно сказать, что в первом случае на индивидуальные различия, наблюдаемые по одной черте, влияют одни и те же гены, а во втором слу­чае — разные.

Если роль генотипа и среды в ковариации между пере­менными оказывается одинаковой в разных возрастах, можно говорить о стабильности развития, то есть о том, что по мере взросления не меняются причины, лежащим в основе взаимо­связей двух переменных.

3. По мере развития может меняться роль генотипа и среды в межвозрастных ковариациях. В психогенетике неоднократно предпринимались попытки связать фенотипи­ческую стабильность признака с его генетической обуслов­ленностью. В течение долгого времени они носили чисто описа­тельный характер и исходили из явной параллельности двух процессов — увеличения с возрастом генетической обуслов­ленности, например, показателей интеллекта и увеличения с возрастом его стабильности.

В настоящее время роль генотипических и средовых фак­торов в возрастной стабильности и в возрастном изменении является предметом рассмотрения в лонгитюдных исследова­ниях, организованных по правилам генетического исследова­ния (то есть позволяющих сопоставить внутрипарное сход­ство различных родственников) и дающих возможность ко­личественно оценить вклад генотипа и среды в фенотипичес­кую стабильность психологических характеристик.

Выделение генотипической и средовой компонент в фенотипической стабильности признака производится анало­гично разделению на генотипические и средовые компоненты ковариации между разными психологическими чертами. Так, вклад геноти­па в фенотипическую стабильность признака, вычисленный на основании близнецовых данных, будет равен:

2 (r _МЗ – r _ДЗ) = r _G √h₁² ∙ h₂²

где r _МЗ и r _ДЗ — кросс-корреляции МЗ и ДЗ близнецов по одной и той же психологической характеристике, измеренной в первом и во втором возрастах; h₁² и h₂² — показатели наследуемости для одной и той же характеристики, полученные в первом и втором возрастах; r _G — генетическая межвозрастная корреляция.

Этот способ выделения генетических и средовых компо­нент в фенотипической стабильности психологических характе­ристик применим для анализа причин (генотипических и средо­вых источников вариативности) разных возрастных изменений, например, повышения стабильности психологических характе­ристик с возрастом или снижения фенотипической стабильнос­ти во время перестройки психологических характеристик.

Таким образом, при анализе стабильности и преемствен­ности развития в психогенетике рассматривается 3 типа экспериментальных показателей: 1) дисперсии психологичес­ких характеристик, 2) ковариации разных показателей, полу­ченных в одном и том же возрасте, и 3) ковариации показате­лей, полученных в разных возрастах. Оценивая вклад геноти­па и среды в дисперсии и ковариации различных психологи­ческих показателей, психогенетика выясняет механизмы, лежащие в основе возрастных изменений, и, следовательно, углубляет представления о закономерностях развития, кото­рые получены в возрастной психологии.

2. Диагностика стабильности и преемственности развития осуществляется двумя методами — сравнительно-возрастным (или методом поперечных срезов) и лонгитюдным.

Сравнительно-возрастной метод основан на сравнении групп испытуемых разного возрас­та. Он позволяет достаточно быстро (в одной эксперименталь­ной сессии) сопоставить разновозрастные выборки и сделать вывод о различиях между ними. К сожалению, выводы таких исследований не всегда можно интерпретировать с точки зре­ния возрастных различий.

Применение сравнительно-возрастного метода предпола­гает эквивалентность сравниваемых в эксперименте групп по всем параметрам, кроме возраста. От того, насколько тщатель­но будет выполнено это условие, зависит, можно ли будет ин­терпретировать полученные различия между группами как име­ющие отношение к возрастным различиям. Например, если сравнить мальчиков 10 лет и девочек 11 лет, то в полученных результатах будут смешаны возрастные и половые различия, и определить, какова роль собственно возрастных различий в по­лученных результатах, будет невозможно.

Создание однородных выборок — более сложная пробле­ма, чем это может показаться на первый взгляд. Прежде всего, любые психологические характеристики, и тем более законо­мерности их развития, связаны с огромным количеством пере­менных. Учесть в исследовании все эти переменные просто не­реально. Из-за этого в результатах, полученных методом попе­речных срезов, всегда остается вероятность того, что получен­ные различия связаны не только с возрастными изменениями, но и с различиями в выборках, которые не контролировались в эксперименте и остались неизвестными экспериментатору. Обычно острота этой проблемы снижается с помощью созда­ния больших репрезентативных выборок испытуемых. Часть параметров в сравниваемых выборках уравнивается, а про дру­гие — предполагается, что различия нивелируются из-за боль­шого количества испытуемых.

Вторая проблема сравнительно-возрастного метода, пред­ставляющаяся принципиально неразрешимой, связана с при­надлежностью испытуемых, одновременно участвующих в экс­перименте, к различным когортам (то есть с тем, что группы испытуемых, которые сопоставляются в эксперименте, имеют разные годы рождения).

Для того чтобы понять, почему это важно, представим себе такую экспериментальную работу. Психологи, желая со­поставить возрастные различия, воспользуются архивными данными и возьмут из них результаты диагностики интеллек­та 8-летних детей, полученные в 20-ые годы. С помощью ме­тодов, которые использовались в те незапамятные времена, они протестируют современных 9-летних детей. Можно ли будет на основании этих данных судить о различиях в интел­лекте 8- и 9-летних детей? Разумеется, нет. Сравниваемые груп­пы детей радикальным образом различаются по условиям су­ществования. Дети читают разные книги, занимаются по раз­ным программам в школе, им доступны совершенно различ­ные источники информации, социально-экономические усло­вия жизни детей абсолютно не сопоставимы, и вообще легче сказать, чем эти группы не похожи, чем найти между ними какое-то сходство. Но ведь эти кардинальные различия по­явились не внезапно, они накапливались понемногу из года в год, и поэтому современные дети (допустим, те, которые ро­дились в 1989 и в 1990 г.) тоже чуть-чуть различаются по ус­ловиям жизни. Из-за этого, сравнивая современных 8- и 9-летних детей, мы получим в возрастных различиях неболь­шие искажения, связанные с различиями в условиях жизни. Чем больше будет возрастной интервал, который исследуется (чем больше различия в возрасте между группами), тем в боль­шей степени возрастные различия окажутся смешанными со спецификой условий развития сравниваемых когорт.

Дата добавления: 2014-11-08