Генетические исследования деятельности сердечно-сосудистой системы 2 страница

Для того чтобы избежать смешения когортных разли­чий и возрастных, используется другой метод исследования развития — лонгитюдный метод, состоящий в длительном про­слеживании развития одной и той же группы испытуемых. Кроме того, что он позволяет однозначно развести когортные различия и различия, связанные с возрастом, он имеет и ряд других преимуществ (Magnusson D., 1993).

В лонгитюдном исследовании отпадает необходимость уравнивания выборок по разнообразным параметрам, посколь­ку экспериментаторы все время имеют дело с одной и той же выборкой испытуемых. Он дает возможность зарегистриро­вать динамический характер исследуемых параметров, нели­нейность их изменения с течением времени. С его помощью можно обнаружить индивидуальные различия в скорости и степени возрастных изменений, выяснить индивидуальные тра­ектории развития. Он позволяет выяснить отсроченный эф­фект различных факторов, что невозможно сделать при по­мощи сравнительно-возрастного метода. Очевидно, напри­мер, что плохие условия развития могут сказываться на здо­ровье, но часто влияние этих условий проявляется не непос­редственно, а спустя какое-то время. Так, было показано, что различия в количестве респираторных заболеваний у людей, выросших в разных условиях, не обнаруживаются в 16 лет, но отчетливо видны в 25 лет.

Таким образом, возможности лонгитюдного метода в исследовании процессов развития значительно шире, и сам метод кажется более естественным для диагностики измене­ний, происходящих с течением времени. Как считают сторон­ники этого метода, если хочешь понять, как изменяется инди­вид во времени, надо и изучать его во времени; все остальные подходы будут косвенными (Bergman L.R., 1993).

Однако, несмотря на все свои достоинства и преимуще­ства перед методом поперечных срезов, лонгитюдный метод никогда не доминировал в возрастной психологии. Не вытес­нил он метод поперечных срезов и в настоящее время. Связа­но это с двумя причинами.

Во-первых, время, необходимое для проведения экспери­мента, организованного по схеме лонгитюдного метода, то есть прослеживание развития одной и той же группы испытуемых, зависит от исследуемого возрастного периода. Если психологов интересует развитие детей от рождения до начала школьного обучения, на исследование уйдет 7 лет. Если целью работы яв­ляется анализ изменений, происходящих на протяжении всей жизни человека, для этого ровно столько времени и потребует­ся. Поскольку в этом случае экспериментаторам, начавшим ис­следование, не посчастливится увидеть его конец, многие пред­почитают работать с более компактным сравнительно-возраст­ным методом: он вносит некоторые искажения в данные, но вместе с тем позволяет хотя бы ориентировочно оценить возра­стные различия уже сегодня, а не через десятки лет.

Во-вторых, многие исследователи, решая конкретные теоретические и практические задачи, не связанные с проблемами развития, проводят экспериментальную работу на вы­борках разного возраста, одни — на одном возрасте, другие — на другом. Поскольку при этом часто используются одинако­вые методы диагностики, то данные этих исследований сопо­ставляются и используются для сравнительно-возрастного анализа.

3. При исследовании процессов развития в психогенетике используются, как и в возрастной психологии, сравни­тельно-возрастной и лонгитюдный методы анализа. Сравни­тельно-возрастной метод анализа применяется постольку, по­скольку существуют данные работ, проведенных на разных возрастах. Обобщение этих данных позволяет оценить изме­нение с возрастом роли генотипа и среды в детерминации ин­дивидуальных различий. Иначе говоря, сравнительно-возра­стные исследования, проводящиеся в психогенетике, пред­ставляют собой не самостоятельные исследования, а вторич­ный анализ уже имеющихся данных.

Лонгитюдные исследования, проводящиеся в психогенетике, организуются по той же схеме, что и в возрастной психологии, то есть состоят в прослеживании на протяжении некоторого отрезка времени одной и той же группы испыту­емых. Однако по сравнению с лонгитюдными исследования­ми, которые известны из возрастной психологии, они облада­ют двумя особенностями.

Первая из них заключается в специфике выборки испыту­емых. Как и в любой генетической работе, испытуемые, уча­ствующие в лонгитюдном исследовании, должны быть подо­браны таким образом, чтобы на основании полученных данных можно было провести генетический анализ. В связи с этим в лонгитюдных исследованиях, выполняемых в контексте психогенети­ки, участвуют пары родственников, различающиеся по генетическому сходству (МЗ и ДЗ близнецы, родные и при­емные сибсы и т.д.).

Вторая особенность состоит в целях исследования. Если в возрастной психологии задачей исследователей является ана­лиз возрастных изменений (определение периодов повыше­ния и снижения стабильности психологической характеристи­ки, диагностика тех возрастов, в которые изменяется структу­ра ее связей и т.д.), то в генетическом исследовании целью работы является анализ причин этих возрастных изменений. С этой целью оцениваются генотипические и средовые детер­минанты индивидуальных различий и определяется преем­ственность генетических и средовых влияний.

Для того чтобы понять, каким образом данные лонги­тюдного исследования могут обеспечивать информацию о при­чинах возрастных изменений, рассмотрим самые простые мо­дели анализа результатов лонгитюдного исследования, при­меняемые в психогенетике. В качестве примера возьмем модели анализа данных, используемые в шведском близнецо­вом исследовании (Pedersen N.L., 1993). Из него же возьмем и данные по экстраверсии, полученные при двукратном обсле­довании взрослой выборки МЗ и ДЗ близнецов.

В любом генетическом исследовании при сопоставле­нии родственников, различающихся по степени родства, мож­но определить компоненты фенотипической дисперсии. Лонгитюдное исследование не является исключением: в каждой точке лонгитюда (то есть в любом возрасте, данными о кото­ром располагает исследователь) можно также определить ком­поненты фенотипической дисперсии, то есть, в данном слу­чае, соотношение генетических и средовых составляющих в общей дисперсии экстраверсии. В используемом нами приме­ре дисперсия экстраверсии в обоих возрастах определялась неаддитивным наследованием, общей и различающейся сре­дой. Величины компонент фенотипической дисперсии пред­ставлены в таблице 1.

Таблица 1

Компоненты фенотипической дисперсии, выделенные в лонгитюдном исследовании экстраверсии (Pedersen N.L., 1993)

показатель	Компоненты фенотипической дисперсии
Аддитивное наследование	Неаддитивное наследование	Общая среда	Различающаяся среда
Экстраверсия Эксперимент 1 (1984г.) Эксперимент 2 (1987г.)	- 42 06 51   - 35 05 60

Результаты, полученные на этом этапе лонгитюдного анализа, можно изобразить графически.

В каждом возрасте вариативность экстраверсии имеет и генетическую, и средовую компоненту. При этом ге­нетические компоненты дисперсии экстраверсии равны при первом и втором измерении соответственно 42% и 35%, а сре­довые компоненты дисперсии экстраверсии, представляющие собой сумму общей и различающейся среды, равны при пер­вом и втором измерении соответственно 58% и 65 %.

Современные генетические модели позволя­ют определить общие и специфические компоненты вариа­тивности, то есть те, которые являются общими для первого и второго измерения экстраверсии и те, которые специфичны только для второго измерения. Генетическая дисперсия экст­раверсии, полученная при втором измерении, разделяется на две составляющих: 27% всей вариативности определяется теми же факторами, которые имели место в первом эксперименте, а 8% генетической вариативности оказывается специфичес­кой, определяемой генетическими влияниями, появившимися позже и выявленными во втором эксперименте. Значительно больше изменяются средовые причины вариативности: толь­ко 23% средовой вариативности определяются теми же средовыми причинами, которые имели место при первом измере­нии, а 42% вариативности определяются средовыми причина­ми, появившимися ко времени второго эксперимента.

На третьем этапе можно определить величину генети­ческой корреляции. Есть разные способы вычисления генети­ческих корреляций. Один из них состоит в следующем.

Располагая данными близнецового исследования, мы можем подсчитать кросс-корреляции между близнецами. Удвоенная разница между кросс-корреляциями МЗ и ДЗ близнецов рав­на произведению трех показателей: r _G √h₁² ∙ h₂² . Поскольку два из них (h₁² и h₂²) нам известны и представляют собой показа­тели наследуемости, мы можем вычислить величину генети­ческой корреляции:

:r _G = 2 (r _МЗ – r _ДЗ) / √h₁² ∙ h₂²

Для используемого нами примера величина генетичес­кой корреляции будет равна 0,88, то есть вариативность экст­раверсии в двух рассматривавшихся возрастах испытывает влияние преимущественно одних и те же генетических факто­ров. Аналогичным образом можно вычислить и преемствен­ность средовых влияний. При этом вместо показателей на­следуемости надо подставить в формулу величины средовых компонент дисперсии.

На основании этих данных можно вычислить вклад генотипической компоненты в фенотипическую стабильность изуча­емой характеристики (в нашем примере — экстраверсии). Если бы фенотипическая стабильность экстраверсии (то есть корре­ляция между показателями экстраверсии, полученными в пер­вом и втором эксперименте) была равна 1,0, то вклад в нее генотипа был бы равен произведению трех показателей — r _G √h₁² ∙ h₂² . Поскольку в реальном эксперименте фенотипическая стабильность всегда ниже 1,0, то вклад генотипа в фенотипичес­кую стабильность равен частному от деления r _G √h₁² ∙ h₂² на по­казатель фенотипической стабильности, который в данном при­мере равен 0,71. Тогда

r _G √h₁² ∙ h₂² / 0,71 = 0,88 √0,42 * 0,35 / 071=

(0,88 * 0,648 * 0,592) / 0,71 = 0,34 / 0,71 = 0,48

Следовательно, генетические факторы определяют 48% фенотипической стабильности экстраверсии —интроверсии. Со­ответственно, оставшийся процент (52% фенотипической ста­бильности экстраверсии) определяют средовые факторы.

Таким образом, в лонгитюдном исследовании, проводя­щемся на парах родственников, можно определить: 1) генотипические и средовые компоненты фенотипической дисперсии в каждом возрасте; 2) величину специфических для каждого воз­раста генотипических и средовых компонент (то есть появление новых генотипических и средовых влияний); 3) преемственность генетических и средовых влияний (то есть их сохранность от одного до другого возраста); 4) вклад генотипических и средо­вых факторов в фенотипическую стабильность изучаемых ха­рактеристик.

4. Возрастные изменения интеллекта, выявленные в близ­нецовых работах, были проанализированы М. Макги с соав­торами, которые обобщили результаты сравнения внутрипарного сходства 6370 пар МЗ и 7212 пар ДЗ близнецов. Выде­лив 5 возрастных групп (4—6 лет, 6—12 лет, 12—16 лет, 16— 20 лет и всех остальных взрослых), они подсчитали показате­ли внутрипарного сходства (взвешенные средние корреляции) для каждой возрастной группы. Внутрипарное сходство МЗ близнецов сохраняется при­мерно на одном и том же уровне на протяжении всей жизни (даже несколько увеличивается с возрастом), а сходство ДЗ близнецов, начиная с подросткового возраста, уменьшается, причем во взрослом возрасте это уменьшение оказывается значительным. Соответственно этому меняется и величина компонент фенотипической дисперсии: оценка наследуемости растет от 40% до 60% от дошкольного к юношескому возрасту и резко увеличивается во взрослом возрасте; оценка общей среды, которая детерминирует около 30% вариативности на протяже­нии детского и юношеского возраста, у взрослых падает до нуля; оценка различающейся среды сохраняется на уровне при­мерно 20% для всех возрастных групп.

Похожие результаты были получены при сопоставле­нии четырех возрастных выборок в Миннесотском исследова­нии, проведенном методом поперечных срезов на выборке не­разлученных близнецов (McGue M. et at., 1993). Сопоставив внутрипарное сходство показателей интеллекта у МЗ и ДЗ близнецов в четырех возрастных группах (11—12 лет, 17—18 лет, 30—59 лет, и 60—88 лет), авторы получили такую же кар­тину, что и при обобщении данных разных исследований, то есть некоторое увеличение с возрастом сходства МЗ близне­цов и снижение внутрипарного сходства ДЗ близнецов после юношеского возраста. Результаты оказались похожими и для общих показателей интеллекта, и для показателей отдельных субтестов. И, как и в суммарной работе, с которой мы начали описание результатов, показатели наследуемости, полу­ченные в Миннесотском исследовании, увеличивались с воз­растом с 20—40% до 60—80%.

Результаты исследований, проведенных методом поперечных срезов, предоставляют достаточно интересную информацию, но их возможности, тем не менее, ограничены опре­делением величины компонент фенотипической вариативнос­ти в разных возрастах.

Лонгитюдные исследования располагают более широ­кими возможностями и дают более разнообразную информа­цию о роли генотипа и среды в развитии.

Первое длительное прослеживание интеллектуального развития близнецов было проведено в рамках Луизвильского лонгитюдного исследования, в котором, кроме когнитивных характеристик, рассматривались параметры физического разви­тия и особенности личностной сферы. В Луизвильском близне­цовом исследовании близнецы тестировались по интеллекту, начиная с первого года жизни до 15 лет (каждые три месяца на протяжении первого года, дважды в год — до трех лет, ежегодно — до 9 лет и последний раз — в 15 лет).

Прослеживая развитие МЗ и ДЗ близнецов на протяже­нии 15 лет, авторы Луизвильского близнецового лонгитюда показали, что в первый год жизни МЗ и ДЗ близнецы почти не различаются по уровню внутрипарного сходства в показа­телях интеллекта. Начиная с полутора лет, сход­ство МЗ близнецов значительно увеличивается и не снижает­ся до 15 лет. ДЗ близнецы достигают наибольшего сходства в их интеллектуальном уровне к трем годам, а затем с каждым годом становятся все менее похожими по своим интеллекту­альным характеристикам. Эти результаты свидетельствуют о том, что генотипическая детерминация интеллекта (вклад ге­нотипа в его индивидуальные различия) имеет тенденцию уве­личиваться с возрастом (Wilson R., 1983).

Соответственно изменению роли генотипа в процессе развития изменяется и роль средовых факторов в детермина­ции показателей интеллекта. Во-первых, в первые годы они играют более значимую роль, чем генотипические влияния. Во-вторых, по мере взросления индивида изменяются показа­тели общей и различающейся среды. Если в первый год жиз­ни они определяют большую часть дисперсии, то в дальней­шем их роль в вариативности интеллекта уменьшается.

В Луизвильском лонгитюде рассматривались также ин­дивидуальные траектории развития интеллекта. На основа­нии данных каждого близнеца, полученных в разные периоды времени, были построены профили индивидуального развития.

Сравнив внутри каждой пары профили близнецов, Р.Уилсон обнаружил значительно большее совпадение хода развития у партнеров МЗ пар, то есть у генетически идентич­ных близнецов, по сравнению с партнерами ДЗ пар, имеющи­ми в среднем половину общих генов (Wilson R., 1974). Уровень интеллекта МЗ близне­цов в каждой паре оказывается более похо­жим, чем уровень интеллекта ДЗ близнецов. У МЗ близнецов развитие характеризуется большей синхронностью. Вместе с тем, сходство в профилях развития есть и у ДЗ близнецов, совпадает у них и общая динамика изменений; например, тенденция к значительному повышению или, на­оборот, снижению уровня интеллекта с возрастом оказывает­ся похожей у обоих типов близнецов.

Если же сравнить индивидов, относящихся к разным па­рам, например, одного МЗ близнеца из пары 1, а другого— из пары 4, то можно отчетливо увидеть различия в динамике развития индивидов, не имеющих ни общих генов, ни общих условий развития.

Подсчитав внутрипарные корреляции по профилям по­казателей интеллекта, Р.Уилсон получил более высокие кор­реляции для МЗ близнецов, по сравнению с ДЗ. В три—шесть лет они оказались равны 0,87 для МЗ близнецов и 0,65 для ДЗ близнецов; в 6—8 лет— 0,81 и 0,61 для МЗ и ДЗ близнецов соответственно (R.Wilson, 1983). Таким образом, МЗ близне­цы оказываются более похожими друг на друга по динамике развития, и это позволяет предположить, что нелинейность процесса развития, скачки и спады в развитии интеллектуаль­ных функций до некоторой степени зависят от генетических факторов.

Важно также отметить, что близнецовые исследования указывают на возрастные колебания генотип-средовых соот­ношений. Так, в Луизвильском близнецовом исследовании было показано, что к 18 месяцам внутрипарное сходство МЗ близнецов достигает 0,80 и сохраняется примерно на этом уров­не на протяжении детского и подросткового возраста. Сход­ство ДЗ близнецов изменяется от года до 15 лет в пределах от 0,50 до 0,80, причем изменения эти носят нелинейный харак­тер, что указывает на нелинейность изменения влияний гено­тип-средовых детерминант (Matheny A.P., 1990).

Данные других лонгитюдных близнецовых исследова­ний интеллекта, охватывающие примерно такой же возраст­ной период и проведенные в Чехословакии, Швеции и Рос­сии, демонстрируют аналогичные результаты — увеличение с возрастом влияния генотипа на вариативность интеллекта (Drabkova Н., 1992; Fischbein S., 1986; Егорова М.С., Зырянова Н.М., Пьянкова С.Д., 1995).

Наиболее надежное лонгитюдное исследование приемных детей, которое имеется в настоящее время (Колорадское иссле­дование приемных детей), позволяет проследить динамику воз­растных изменений наследуемости интеллекта лишь до 9 лет. Показатели наследуемости, вычисленные в этом исследовании на основании сопоставления родных и приемных сибсов, ока­зываются выше, чем в близнецовых исследованиях (Chemy S.S., CardonLonR., 1994).

Согласно этим данным, генотипическая детерминация ин­теллекта несколько снижается в 3 и 4 года, по сравнению с первыми годами жизни, возвращается к первоначальному уров­ню к 7 годам и значительно увеличивается к 9 годам.

Для более надежного определения генотипических и средовых детерминант интеллекта у детей и изменения этих детерминант на протяжении детского возраста Д.Фулкер с со­авторами провели совместный анализ результатов, получен­ных в Колорадском исследовании приемных детей и в трех близнецовых исследованиях — в Макартуровском лонгитюдном близнецовом исследовании, в котором интеллектуальное развитие близнецов прослежено с 14 месяцев до трех лет, в Проекте исследования близнецов младенческого возраста, рас­сматривающем развитие близнецов на протяжении первого года жизни, и в Колорадском близнецовом исследовании, в котором показатели интеллекта близнецов были получены в 1, 2, 3, 4 года и в 7 лет (Fulker D.W., Cherny S.S., Cardon Lon R, 1993).

Объединение данных, полученных в Колорадском ис­следовании приемных детей, с данными, полученными в трех лонгитюдных исследованиях близнецов, вообще не выявило сколько-нибудь значительных возрастных изменений в пока­зателях наследуемости. Основные отличия результатов этого объединенного ис­следования от близнецовых данных, описанных в предыдущем разделе, связаны со средовыми компонентами дисперсии. Во всех возрастах (от года до 9 лет) оценки общей среды оказыва­ются ниже, а различающейся среды — выше, чем было получе­но при сопоставлении МЗ и ДЗ близнецов.

Все показатели, свидетельствующие о роли генотипа и среды в развитии, полученные при совместном анализе дан­ных оказываются более или ме­нее постоянными на протяжении всего исследовавшегося воз­растного периода. Однако собственно величины компонент дисперсии (h², с² и е²) ничего не говорят о том, каково проис­хождение этой стабильности — сохраняются ли неизменными генетические и средовые влияния, поддерживающие эту ста­бильность.

Для того чтобы оценить преемственность генетических влияний, была разработана специальная статистическая мо­дель. При построении модели учитывалось разное генетичес­кое сходство между парами родственников (МЗ и ДЗ близне­цами, родными сибсами, приемными сибсами), и рассматри­валось 6 возрастов, в которых проводились эксперименты, — 1, 2, 3, 4 года, 7 и 9 лет (Fulker D.W., Chemy S.S., Cardon Lon R.,1993).

Проверка с помощью модели того, насколько сохраня­ются те же самые средовые и генетические влияния от года до 9 лет, показала, что картина стабильности и изменчивости абсолютно не совпадает для разных компонент фенотипичес­кой дисперсии интеллекта.

Влияние общей среды является полностью неизменным (тем же самым) для разных возрастов, что авторы связывают с доминирующим влиянием социально-экономического ста­туса семьи, считая, что только он (из всех параметров общей среды) может обеспечивать корреляцию между показателями общей среды на протяжении девяти лет.

Влияния различающейся среды, наоборот, оказываются специфическими для каждого конкретного возраста и совер­шенно не коррелируют друг с другом в разных возрастах.

Наиболее сложная зависимость получена для показате­ля наследуемости. Для него характерно и сохранение тех же самых генетических влияний на протяжении всего рассматри­вавшегося возрастного периода, и появление новых. Так, есть общий фактор, действие которого обнаруживается в 1 год и сохраняется до 9 лет (хотя с возрастом его влияние несколько уменьшается). В 2 и 3 года появляются новые влияния, кото­рые также сохраняются на протяжении всего исследуемого возрастного отрезка, хотя с течением времени их величина уменьшается. В 4 года новых генетических влияний не возни­кает, и авторы рассматривают это как показатель генетичес­кой стабильности, заложенной в первые три года жизни. В 7 лет опять появляются новые генетические влияния, сохраня­ющиеся до 9 лет, что авторы связывают с возрастом начала школьного обучения, предъявляющего новые требования к интеллектуальной деятельности ребенка. В 9 лет новой вари­ативности не появляется.

Спустя несколько лет после описанной работы данные Колорадского исследования и трех близнецовых лонгитюдных исследований вновь были совместно проанализированы. Поскольку выборки испытуемых, участвующих в этих иссле­дованиях, формируются постепенно, количество детей каждо­го рассматриваемого возраста стало больше и, кроме того, появилась возможность включить в анализ более старший воз­раст — 10 лет (Cherny S.S., Fulker D.W., Hewitt J.K., 1997).

Результаты этой работы подтвердили выводы предыду­щего совместного анализа близнецовых данных и данных при­емных детей: преемственность влияний общей среды на протя­жении всех 10 лет, отсутствие преемственности во влияниях раз­личающейся среды и комплексный характер генетических влия­ний на интеллект (начиная с первого года жизни есть генетичес­кие влияния, сохраняющиеся на протяжении всех 10 лет, а кро­ме того, каждый год появляются новые генетические влияния, которые, однажды появившись, не пропадают в дальнейшем).

Аналогичная процедура (совместный анализ данных близнецовых исследований и Колорадского исследования при­емных детей) была предпринята при анализе отдельных когни­тивных способностей (вербальных, пространственных, скорости восприятия и памяти) в четырех возрастных группах — в 3 и 4 года и в 7 и 9 лет. Наиболее интересным результатом этого ана­лиза является не собственно констатация преемственности в генотип-средовых влияниях, а определение того, каким образом эта преемственность опосредуется общим интеллектом (Cardon Lon R„ Fulker D.W., 1993).

Для того чтобы понять, в какой степени данные, полу­ченные для специальных способностей, отражают вклад в них общего интеллекта, при моделировании было осуществ­лено разделение каждой компоненты фенотипической дис­персии на общую, то есть связанную с фактором g, и специ­фическую, то есть характеризующую собственно специальные способности.

Результаты, полученные для двух младших возрастных групп (3 и 4 года), показали, что генетические влияния в этом возрасте связаны скорее с общим интеллектом (с фактором g).

В 7 лет генетические влияния на все специальные спо­собности остаются лишь в некоторой степени связаны с ла­тентной переменной (общим интеллектом). В этом возрасте значительней становится та часть генетической вариативнос­ти, которая связана собственно со специальными способнос­тями и не сводится к влиянию общего интеллекта.

В 9 лет генетическая вариативность всех показателей, кроме вербальных способностей, опять определяется тем по какой мере в специальных способностях отражается общий интеллект.

Генотип-средовые причины возрастных изменений и стабильности также различались в зависимости от того, с ка­кими латентными переменными были связаны компоненты фенотипической дисперсии — с общим интеллектом или со специфическими факторами, характерными для отдельных способностей.

Общесредовые влияния оказались стабильными, но лишь в той степени, в какой в специальных способностях отражал­ся общий интеллект. То же самое получилось и для различа­ющейся среды: несовпадающие для детей средовые влияния (различающаяся среда) имеют длительные последствия для развития ребенка, но, так же как и в случае общей среды, лишь постольку, поскольку специальные способности связаны с об­щим интеллектом.

Оценки изменения величины генетической компоненты и ее возрастной стабильности оказались иными, нежели для средовых компонент. Во-первых, было получено подтвержде­ние того, что генетические факторы определяют стабильность специальных способностей (независимых от фактора g). Во-вторых, оказалось, что и общий интеллект вносит некоторый вклад в стабильность специальных способностей.

Таким образом, как видно по описанным здесь резуль­татам, генотипические и средовые влияния на вариативность когнитивных характеристик изменяются с возрастом. Изме­нения эти носят нелинейный характер и заключаются не столько в увеличении или уменьшении генотипических и сре­довых компонент фенотипической дисперсии, сколько в изме­нении преемственности влияния генотипических и средовых факторов.

Возрастные изменения в структуре взаимосвязей когнитивных характеристик. Обратим внимание на одну из закономерностей, полу­ченных при совместном анализе данных Колорадского иссле­дования приемных детей и результатов близнецовых исследо­ваний. Возраст 7 лет, судя по этим данным, является своего рода критическим. В это время появляются новые генетичес­кие влияния, детерминирующие общий интеллект. Одновре­менно происходит дифференциация генетических влияний: увеличивается та часть генетической вариативности в детер­минации интеллекта, которая связана со специальными спо­собностями. Эти данные позволяют предположить, что в 7 лет происходит перестройка психологических характеристик. Но если это действительно так, если в 7 лет изменяются меха­низмы генотип-средовой регуляции, то можно сказать, что в 7 лет снижается стабильность показателей интеллекта.

Для проверки этого предположения обратимся к дан­ным Московского лонгитюдного исследования близнецов. В этом исследовании при сравнении показателей интеллекта в 6, 7 и 10 лет было показано, что с возрастом изменяются как фенотипические корреляции интеллекта (показатели его ста­бильности), так и генетические корреляции, свидетельствую­щие о преемственности генетических влияний. Эти изменения свидетельствуют о снижении стабильности показателей ин­теллекта в 7 лет.

При подсчете фенотипических корреляций все участво­вавшие в исследовании близнецы были разделены на две вы­борки, в каждую из которых вошло по одному близнецу из МЗ или ДЗ пары. Таким образом, было получено две сим­метричных выборки. В каждой из выборок были подсчитаны межвозрастные корреляции. Связи между дву­мя переменными считаются достоверными только в том слу­чае, если значимыми оказались связи между этими перемен­ными в обеих выборках.

При сопоставлении фенотипической стабильности ин­теллекта от 6 до 7 лет, от 7 до 10 лет и от 6 до 10 лет выясни­лось, что стабильность показателей общего и вербального интеллекта от 7 до 10 лет оказывается низкой, то есть показа­тели вербального и общего интеллекта, полученные в стар­шем дошкольном возрасте (в 6 лет), лучше предсказывают интеллект в 10-летнем возрасте, чем показатели, полученные в начале школьного обучения (в 7 лет).

Аналогичные данные получены и для генетических кор­реляций, что свидетельствует о том. что снижение стабильности показателей интеллекта в 7 лет по край­ней мере в какой-то степени контролируется генотипом.

Данные Московского близнецового исследования не единственные, которые свидетельствуют об изменении стабиль­ности когнитивных показателей в 7 лет. Так, в Колорадском исследовании приемных детей было обнаружено снижение тесноты связей вербальных показателей с другими когнитив­ными характеристиками именно в этом возрасте — в 7 лет. Рассмотрим связи вербальных характеристик с тремя други­ми когнитивными характеристиками, регистрировавшимися в Колорадском исследовании.

Отчетливо видно, что в 7 лет корреляции вербальных характеристик с пространственными характеристиками, па­мятью и скоростью восприятия оказываются ниже, чем в трех других возрастах. Более того, снижение генетических корре­ляций оказывается существеннее, чем снижение фенотипических корреляций. Автор интерпретирует этот результат с точ­ки зрения увеличения специфики когнитивных процессов с возрастом, хотя и отмечает, что в 9 лет специфичность когни­тивных характеристик опять снижается.

Дата добавления: 2014-11-08