Комментарии 2 страница

И что ж, он хмурил брови?
Горацио

Нет, смотрел

Скорей с тоской, чем с гневом.

* В оригинале: "This very strange" (Это очень странно).— Ред.

Приложение 395

Гамлет

Он был бледен?

Иль красен от волненья?

Горацио

Бел, как снег.
Гамлет

И не сводил с вас глаз?
Горацио

Ни на минуту.
Гамлет

Жаль, не видел я!
Горацио

Вас бы дрожь взяла.
Гамлет

Все может быть. И что ж, он долго пробыл?
Горацио

Я мог легко бы до ста досчитать.
Марцелл и Бернардо

Нет, дольше, дольше.
Горацио

Нет, при мне не дольше.
Гамлет

С седою бородою?
Горацио

Не совсем.

С едва посеребренной, как при жизни.
Гамлет

Я стану с вами на ночь. Может статься,

Он вновь придет.
Го р ацио

Придет наверняка.

В напряженной и прерывистой экспрессивности этого
разговора⁹⁶* с яркостью обрисовывается это полуудивле-
ппе Гамлета — точно он узнал нечто удивительное, но что
и раньше видел в очах своей души, точно подтвердилось
и оправдалось в действительности прежнее ощущение его.
Гамлет не ужасается — Дух его ужаснул бы, — его удив-
ляет, как исполнившееся пророчество его души. И он сам
идет навстречу Тени, сам хочет ее обо всем спросить, вы-
ведать.

Гамлет

И если примет вновь отцовский образ,

Я с ним заговорю, хотя бы ад,

Восстав, зажал мне рот. А к вам есть просьба.

Как вы скрывали случай до сих пор,

Так точно и вперед его таите,

И чтобы ни случилось в эту ночь,

Доискивайтесь смысла, но молчите.

Он уже предчувствует неизреченность тайны — закли-
нает молчать — всему давать смысл молча (это тоже на-

396 Л. С. Выготский. Психология искусства

до запомнить на все чтение дальше) — как все построено
на молчании. Он сам идет навстречу Тени, что-то тянет его.
Заклинание молчать — предчувствие страшной клятвы на
мече; да и вообще вся сцена (прежде встречи с Духом,
он встречается с ним в рассказе в разговоре!) — предва-
рение, отблеск, предчувствие сцены явления Тени Гам-
лету (еще художественная деталь: при определении вре-
мени — очевидцы расходятся, определить пребывание Те-
ни на время нельзя, потерялось чувство, расстроилось
время — отзвук [того, что] «время вышло из пазов»). Уди-
вителышй разговор в «отражениях» показывает всю
ужасную реальность явления Тени. Сам Гамлет знает
почти все:

Г а м л е т

Отцовский призрак в латах! Быть беде!
Обман какой-то. Только бы стемнело!
А там терпенье: всякой тайны след
Со дна могилы выступит на свет.

Он чувствует, как нарастает открытие тайны, он знает,
что она прорвется сквозь толщу поваленной на нее земли.
Пока о волнении скорби говорит этот ужасный стих:
«А там терпенье...» Точно два тока идут в пьесе, не встре-
чаясь друг с другом, но странно притягивающихся один к
другому. Тень ищет Гамлета — Гамлет идет сам к Тени:
«...только бы стемнело!» Это страшным рыданием сры-
вается у него с уст. Когда токи сойдутся, когда Гамлет
узнает все, он восклицает: «О, мои прозренья!» — он пред-
чувствовал все. В этом весь Гамлет до явления Тени⁹⁷*.
Еще одна деталь разговора, решающая и важная: Тень,
рассказывает Горацио, бледна и глядела со скорбью. Вот
уже (до явления Гамлету Тени) источник скорби в тра-
гедии и в Гамлете: это потусторонняя, замогильная скорбь,
скорбь из той страны безвестной, откуда явился призрак,
скорбь из могилы, отсвет замогильной, нездешней скорби
отца, призрака — в лице Гамлета.

Особенно важно именно здесь оттенить нездешнее,
потустороннее в скорби Гамлета и всей трагедии, ибо
Гамлет весь — скорбь, как трагедия вся — скорбь.

Приложение 397

Наконец, токи встречаются, и их стечение озаряется уди-
вительным светом, который заливает всю трагедию. Гам-
лет и Дух сходятся, и это одно определяет весь ход мыс-
ли, весь строй чувств, всю судьбу датского принца, а че-
рез него — и весь ход действия трагедии. Наступает ужас-
ный («мертвый») час ночи. Мороз и ветер. На уединен-
ной террасе полночь встречает условленная стража. После
полуночи — время, не определенное точно, — входит при-
зрак. Гамлет в ужасе, вдруг преображенный от невероят-
ного ощущения близости встречи с Духом отца, призра-
ком, пришельцем из иных стран.

Гамлет

Святители небесные, спасите!

Благой ли дух ты, или ангел зла,

Дыханье рая, ада ль дуновенье,

К вреду иль к пользе помыслы твои,

Я озадачен так твоим явленьем,

Что требую ответа. Отзовись

На эти имена: отец мой, Гамлет.

Король, властитель датский, отвечай!

Не дай пропасть в неведенье. Скажи мне,

Зачем на преданных земле костях

Разорван саван? Отчего гробница

Где мы в покое видели твой прах.

Разжала с силой челюсти из камня,

Чтоб выбросить тебя? Чем объяснить,

Что, бездыханный труп, в вооруженье,

Ты движешься, обезобразив ночь.

В лучах луны и нам, глупцам созданья,

Так страшно потрясаешь существо

Загадками не нашего охвата?

Скажи: зачем? К чему? Что делать нам? (I, 4).

В этом монологе-вопросе, удивительном по невероятной
силе насыщающего его ужаса мистического, воспламен-
ного огнем, рождающимся в ужаснувшейся душе от ка-
сания иному миру, — передано все то, что до сих пор тал-
лось в Гамлете. Все слилось в этом вопросе потрясенной
души, потрясенного воображения, «мыслями, которые на-
ходятся по ту сторону протяжения наших душ». Гамлет
столкнулся вновь с отцом, пришельцем из иных стран, и
спрашивает — это глубоко знаменательно, это важно за-
метить, — сам спрашивает, что означает явление выходца
из могилы, которое мучит глупцов природы непостижи-
мой для их душ, находящейся по ту сторону тайной. И,

398 Л. С. Выготский. Психология искусства

главное, сам спрашивает: «Что делать нам?» Что делать?
В этих исступленных словах потрясенной души чувству-
ется такой трепет касания тайне, что он задевает послед-
ние струны души, настраивает ее на последний возмож-
ный по высоте лад, самый предельный, еще немного -
струна не выдержит и оборвется; эти слова содержат та-
кой ужас перед тайной, что дают неиспытанное доселе
по глубине чувство сотрясения и ощущения тайны⁹⁸*. Все
сразу расстроено: до сих пор дни шли за днями, время
текло и проходило обычным чередом своим — дни, заня-
тия, дела, — теперь все это от одного веяния призрака рас-
страивается. И Гамлет в ужасной тоске мечется душой
перед новым рождением: «Что делать нам?» Тень манит
Гамлета за собой. Как художественно это — «Призрак
манит Гамлета». Горацио и Марцелл в ужасе удерживают
его, уговаривают не ходить.

Горацио

Он подал знак, чтоб вы с ним удалились,

Как будто хочет что-то сообщить

Вам одному.
Марцелл

Смотрите, как любезно

Он вас зовет подальше в глубину.

Но не ходите.
Горацио

Ни за что на свете!
Гамлет

А здесь он не ответит. Я пойду.
Горацио

Не надо, принц!
Гамлет

Ну вот! Чего бояться?

Я жизнь свою в булавку не ценю.

А чем он для души моей опасен.

Когда она бессмертна, как и он?

Он вновь кивает. Подойду поближе.

Горацио

А если он заманит вас к воде

Или па выступ страшного утеса,

Нависшего над морем, и на нем

Во что-нибудь такое обернется,

Что вас лишит рассудка истолкнет

В безумие? Подумайте об этом.

На той скале и без иных причин

Шалеет всякий, кто увидит морс.

Под крутизной во столько саженей,

Ревущее внизу.

Гамлет хочет идти — ему жизнь «ничтожнее булавки», а
что может сделать Дух его душе, бессмертной, как он

Приложение 390

сам? Но Горацио в удивительных словах предупреждает:
Тень может заманить на край бездны, на вершину навис-
шего над ней утеса и там лишить его владычества над
разумом, ввергнуть в безумие: вот что может сделать
(и делает) Дух его душе. Одно место, одна бездна при-
водит в отчаяние каждого, кто услышит рев ее, ее под-
земный голос. Край, грань бездны, ее голос уже возбуж-
дают безумие, лишают власти над разумом. В ясном и
выпуклом до живописной рельефности образе рисуется
здесь то или смысл того, что сейчас произойдет с прин-
цем. Трудно представить себе высшую насыщенность ре-
альной картины символической «двусмысленностью», та-
инственностью, иносказанием. Глубоко важно отметить:
Горацио предсказывает, что Дух может Гамлета «лишить
рассудка и столкнуть в безумие».

Гамлет

Опять кивает.

Ступай! Иду!

М а р ц е л л

Не пустим.

Гамлет

Руки прочь!

Горацио

Опомнитесь! Не надо.

Гамлет

Это — голос

Моей судьбы, и, как Немейский лев,

Бросаюсь я вперед, себя не слыша.

Призрак манит.

Все манит он. Дорогу, господа!

(Вырывается от них.)

Я в духов превращу вас, только троньте!

Прочь, сказано! — Иди. Я за тобой.

Призрак и Гамлет уходят.

Здесь в последний раз схватывается Гамлет с прежней
жизнью, с прежним миром. В этой символической сцене
борьбы его с товарищами, боящимися, как бы он не пере-
ступил грани определенной, межи заповедной, последней
черты, отделяющей мир от бездны, безумие от рассудка,
в этой сцене удерживающих товарищей и попирающего
сопротивление, рвущего в борьбе охватывающие его руки
Гамлета сказывается с последней доступной искусству си-
лой сценического именно воплощения художественного
символа весь смысл его ухода «за черту», «за грань» и
последней борьбы. «Это голос моей судьбы» — это зовет
судьба, и он только следует за ней — «Я за тобой». В этих

400 Л. С. Выготский. Психология искусства

тревожно исступленных, все нарастающих и повторяю-
щихся вскриках слышится отчаявшаяся решимость идти,
следовать за судьбой, идти на ее зов, идти по ее манове-
нию — хоть на край бездны, хоть в безумие. Горацио
знает, что «призрак обезумил его».

Горацио

Теперь он весь во власти исступленья.
М а р ц е л л

Пойдем за ним. Так оставлять нельзя.
Горацио

Пойдемте позади. К чему все это?
М а р ц е л л

Какая-то в державе датской гниль.
Горацио

Наставь на путь нас, господи!
М а р ц е л л

Идемте.

Уходят.

И опять в исключительно художественном, лаконическом
и отрывочном разговоре, опять в отблесках, отзвуках вста-
ет с потрясающей силой яркости, как в эпиграфе к тра-
гедии, как тень, как отблеск всего смысла ее, ее неизре-
ченных глубин — и безумие муки Гамлета и безумие всей
трагедии. Гамлет и Тень ушли — где-то там происходит
слияние этих двух стремившихся друг к другу токов, ко-
торое и зажигает трагическое пламя всей пьесы,— там
завязывается трагедия, а здесь предварительно ее тень,
ее проекция — в обыденных словах и разговорах. Чувст-
вуется из этого одного разговора, что там завязывается
трагедия: Гамлет безумен, он в исступлении из-за при-
зрака. К чему все это приведет? Чем кончатся все это?
Уже предчувствие всего конца! Всей катастрофы! Чем
разрешится вся эта начинающаяся здесь трагедия? Что-то
подгнило в датском королевстве, и отец, передавая что-то
сыну, тем самым губит Данию, отдает ее, отдает (в фи-
нале ведь это так, по фабуле!), видимо, побежденному
Фортинбрасу — его сыну. Небо направит это. Свяжите это
последнее с «без воли провидения...» и «есть божество...»
Гамлета, и «отблеск» получится поразительный по при-
чудливой таинственности, игре света и теней, отсветов,
отражений мимолетных, неуловимых веяний... Этот отры-
вок по художественной ценности и значению для уясне-
лпя смысла трагедии — одно из драгоценнейших мест в
пьесе. Здесь вся трагедия. Имеющие уши да слышат!

Приложение 401

И дальше, как всегда в «Гамлете», за рассказом, ила
разговором, или предчувствием — самая сцена.

Гамлет

Куда ведешь? Я дальше не пойду.
Призрак

Следи за мной.
Гамлет

Слежу.
Призрак

Настал тот час,

Когда я должен пламени геенны

Предать себя на муку.
Гамлет

Бедный дух!
Призрак

Не сожалей, но вверься всей душою

И выслушай.
Гамлет

Внимать тебе — мой долг.
Призрак

И отомстить, когда ты все услышишь.
Гамлет

Что?

Гамлет «связан» слушать, как «связан» будет отом-
стить. Тень подводит его к самой грани, отделяющей
здесь от там, этот мир от иного мира. Прежде чем по-
ведать ему свою тайну — тайну своей смерти. Тень под-
водит его к последней черте — к грани загробной тайны,
чтобы узнать которую надо перемениться физически, слух
из крови и костей не может постигнуть откровения веч-
ных тайн, легчайшее слово рассказа охолодило кровь —
такова ужасная непостижимость их.

Призрак

Мне не дано

Касаться тайн моей тюрьмы. Иначе б
От слов легчайших повести моей
Зашлась душа твоя и кровь застыла,
Глаза, как звезды, вышли из орбит
И кудри отделились друг от друга,
Поднявши дыбом каждый волосок,
Как иглы на взбешенном дикобразе.
Но вечность — звук не для земных ушей.

Здесь Дух вплотную подводит к тайне загробной, к «тай-
нам моей тюрьмы», дает коснуться ее. И протяжно при-
зывает он напрячь весь слух души: «О, слушай, слу-
шай, слушай!»

И одно слово Гамлета показывает весь его мистиче-
ский ужас готовности слушать и сделать.

402 Л. С. Выготский. Психология искусства

Гамлет

О боже мой!
Призрак

Отомсти за подлое его убийство.
Гамлет

Убийство?
Призрак

Да, убийство из убийств.
Гамлет

Рассказывай, чтоб я на крыльях мог

Со скоростью мечты и страстной мысли

Пуститься к мести.

Это кладет особый отпечаток на его дальнейшую медли-
тельность и бездейственность: это надо запомнить. Тень
разоблачает тайну своей смерть: отравление рукой брата,
причем говорит не только о брате, но и о жене, матери
принца. Страшная завязка трагедии.

Призрак

О ужас, ужас! Если ты —

Мой сын, не оставайся равнодушным.

Не дай постели датских королей

Служить кровосмешенью и распутству!

Однако, как бы ни сложилась месть.

Не оскверняй души и умышленьем

Не посягай на мать. На то ей бог

И совести глубокие уколы.

Теперь прощай. Пора. Смотри, светляк,

Встречая утро, убавляет пламя.

Прощай, прощай и помни обо мне.

Только вначале Дух говорит о мести, дальше он про-
сит: не допусти, пусть не будет датский трон ложем кро-
восмешения, — об убийстве дяди ни слова, — как бы ты ни
преследовал это, каким бы образом ни сделал, не пред-
принимай ничего против матери, предоставь ее небу и ее
терниям. Это необходимо заметить. Здесь завета убийства
нет, нет и только мести; нет вообще определенного, зем-
ного предписания — есть разоблачение тайны и расплыв-
чатое: не допусти пусть не будет, не подыми руки... Мо-
тив о мести — только общая мысль, только один из всех,
только привходящий мотив. Гамлет узнал то, что и рань-
ше было в его душе. «О, мои прозренья!» — восклицает
он. Тень подтвердила все. Гамлет коснулся иным мирам,
узнал оттуда земную тайну, дошел до грани этого мира,
переступил ее черту, заглянул через нее и навеки унес
в душе испепеляющий свет замогильной, загробной тай-
ны, который освещает всю трагедию и который в траги-

Приложение 403

чееком пламени скорби — есть весь Гамлет⁹⁹. Такие ми-
нуты не проходят, не забываются: он вышел из мира вре-
мени, прошедшее воскресло для него, иной мир разверза-
ется, он слышит подземный голос бездны. Он точно снова
рождается, во второй раз, получая от отца и новую жизнь
(уже не свою, уже связанную, уже обреченную) и новую
душу.

Гамлет

О небо! О земля! Кого впридачу?

Быть может, ад? Стой, сердце! Сердце, стой!

Не подгибайтесь подо мною, ноги!

Держитесь прямо! Помнить о тебе?

Да, бедный дух, пока есть память в шаре

Разбитом этом. Помнить о тебе?

Я с памятной доски сотру все знаки

Чувствительности, все слова из книг,

Все образы, всех былей отпечатки,

Что с детства наблюденье занесло,

И лишь твоим единственным веленьем

Весь том, всю книгу мозга испишу

Без низкой смеси. Да, как перед богом!

О женщина-злодейка! О подлец!

О низость, низость с низкою улыбкой!

Где грифель мой? Я это запишу,

Что можно улыбаться, улыбаться

И быть мерзавцем. Если не везде,

То, достоверно, в Дании.

Готово, дядя. А теперь девиз мой:

«Прощай, прощай и помни обо мне».

Я в том клянусь.

Трудно комментировать это: это надо прочесть. Здесь
сказано все: это минута второго рождения ¹⁰⁰*. После это-
го Гамлет на все течение трагедии уже совершенно не
тот, что все, не обыкновенный, рожденный вновь. Чело-
век меняется физически (рождается) и остается отме-
ченным, запечатленным на всю жизнь. Гамлет связан с
иным миром, с замогильным, и весь завет Тени: «Про-
щай, прощай и помни обо мне!» Это замечательное «про-
щай» — связь по расставании — память о Духе, — в этом
вся роль Тени — о ней помнит Гамлет все время, с пей
связан он и по расставании замогильным «прощай». Не-
даром и он только повторяет: «И помни обо мне!» — в
этом все: вся память его связывает его с Тенью, и застав-
ляет его порвать со всем прошлым, со страниц памяти
(он уже говорит «в шаре разбитом» — уже безумие) он
стирает все изречения книг, все следы прошедшего — и
только завет («и помни обо мне», а не что иное) отца

404 Л. С. Выготский. Психология искусства

будет жить в его памяти, новое семя отца (замогильное),
давшее ему вновь новую жизнь, новое рождение — рож-
дение мистическое. В этой клятве не забыть, стереть все,
в окриках, повторяющих замогильное «помни», весь
смысл этого второго рождения. Сила художественная
этого места превосходит все в трагедии: это непередава-
емо. Гамлет вынут из круга жизни, он разорвал связь со
всем, со всем прошлым, он коснулся иным мирам, имел
общение с замогильным, пусть один миг — может быть,
ничтожнейшую долю секунды на наше время — погружен
был в иной мир, мир второй, тайный, ночной, неведомый,
и уже навеки он остается иным. Все прежнее от каса-
ния новому миру стало пошло — все он стирает (порыва-
ние со всем), он помнит навеки слова Тени (новая
жизнь) — этого нельзя забывать — в этом ключ к понима-
нию всего Гамлета: что бы он ни делал, что бы ни гово-
рил, при определении его переживаний и поступков надо
всегда указать, что он помнит о Тени, все время, все те-
чение трагедии помнит, то есть связан с ней все время.
В этом все. «Стирание» и записывание — до чего реали-
стически-символическая черта! Связь Гамлета с Тенью в
словах Тени, повторяемых Гамлетом, в словах прозвучав-
ших оттуда, — она же связь двух миров в трагедии.

Гамлет

А теперь девиз мой:

«Прощай, прощай и помни обо мне».

Я в том клянусь.

В этом все — весь последующий Гамлет, — вновь рожден-
лый от отца из «того» мира. Ведь есть кровная, семенная,
родительская связь, связь рождения (то есть всей жизни,
ее корня, ее начала) между отцом и сыном; связь прямо
материальная, физическая и осязаемая до ужасной яс-
ности, связь непонятная, нерациональная, мистическая,
как самая жизнь и рождение. И кто знает, где эта связь
кончается, да и кончается ли она вовсе? Не продолжается
ли и за гробом, по смерти отца, — невидимыми нитями
привязывая сына к иному миру? По крайней мере в «Гам-
лете» это именно так. Эта семенная, родительская, теперь
замогильная связь Гамлета с Духом проходит через всю
пьесу. Но подробно об этой связи одного мира с другим
через умершего отца и живущего сына ¹⁰¹* — самой явной,
самой тайной, самой ужасной связи, — как об единственной
причине (мотиве) всех его поступков и отсюда — единст-

Приложение 405

венном механизме всего хода действия трагедии, — речь
впереди. Теперь же о самом перерождении. В сцене вслед
за явлением Тени — сцене свидания друзей Гамлета с
ним — совершенно ясно, как нельзя рельефнее проявляет-
ся это перерождение. Особенно станет это ясно, если
сравнить ее со сценой, непосредственно предшествующей
явлению Тени (акт I, сц. 4), — Гамлет с теми же друзья-
ми — его разговоры о пьянстве, весь строй речи — такие
обыкновенные. Теперь все меняется совершенно: это уже
совсем иной, не тот человек, исступленный, перешедший
за грань, не те слова. В этой маленькой сцене уже есть
в зародыше весь будущий Гамлет — Гамлет исступленной
скорби, иронии и почти скорбно-исступленно-ироническо-
го безумия. Его непонятные возгласы, шутки, жесты,
слова — все изменилось, все не такое, как прежде. Пол-
нейшее перерождение героя. «Ого-го-го, сюда, мои род-
ные!»— кричит он товарищам и на вопрос, что было, от-
вечает: «Дела!» Он не рассказывает им, боится, что они
разболтают. И отъединение Гамлета, его полнейшая отор-
ванность от людей и его новая жизнь — он предлагает
друзьям разойтись:

Гамлет

Итак, без околичностей, давайте
Пожмем друг другу руки и пойдем.
Вы — по своим делам или желаньям,
У всех свои желанья и дела,—
Я — по своим; точней — бедняк отпетый,
Пойду молиться.

У него уже нет — у всякого есть дела и желания, которые
ведут его куда-нибудь, а его тяжкий бедный жребий ведет,
у него нет уже ни желаний, ни дел — он пойдет молить-
ся ¹⁰²*. Таков Гамлет на всю трагедию. Мы вообще здесь
хотим только установить это «второе рождение» его, на-
метить его как основной факт, а объяснить из этого фак-
та всего Гамлета — тема следующей главы. Горацио гово-
рит ему: «Это только вихрь бессвязных слов, милорд».
И все время его слова — дикие и несвязанные, «вертя-
щиеся». В его словах здесь впервые появляется эта ужас-
ная рассеянность в мыслях, которая говорит о страшной
и напряженной сосредоточенности мыслей там, там все
собрано в одну точку, в один пламенно-горящий фокус,
а здесь рассеянный свет, здесь они идут расходящимися,
разбросанными лучами. У него свой, тайный, невидимый

406 Л. С. Выготский. Психология искусства

ход мысли, разбросанный снаружи,— нелогичный, непо-
следовательный, сбивающийся на что-то и стремящийся
удержаться па одной точке, вертящийся около нее. Гам-
лет заставляет поклясться друзей — дать клятву молча-
ния на мече ¹⁰⁰* (до чего символическая черта) — все по-
строено на молчании — и тайна его меча, который разре-
шает всю трагедию. Дух требует из-под земли того оке,
Четыре раза (сцена клятвы удивительна — как подзем-
ный голос бросает и водит людей на земле) доносится его
голос:

Призрак (из-под сцепы)

Клянитесь! Дух требует молчанья.

«Под» (землей) все время присутствует он с Гамлетом; он
все время слышит подземный голос трагедии. Вся эта
сцена построена на клятве (сперва отказ Гамлета рас-
сказать, что было с ним, даже друзьям, но здесь есть две
замечательные детали разговора, которые характеризуют
повое состояние принца — слова без смысла и связи,—
Гамлет так приглашает друзей поклясться:

Гамлет

А теперь, собратья*,
Товарищи по школе и мечу...

Как это удивительно передает состояние человека, стер-
шего все слова книг,— он точно ощупывает словами
(«собратья»), как ощупывает в бреду человек, или после
испуга, очнувшись от сна, и хватается руками за голову.
И исступленные надрывные выкрики к Тени — их иронич-
ность передает все безумие его ужаса:

Гамлет

Ага, старик, и ты того же мненья?

Вы слышите, что вам он говорит?

Ты, старый крот? Как скор ты под землей!

Уж подкопался?

Иначе нельзя говорить об этом; только ирония, как это
ни дико, передает это.

После третьего призыва Тени Горацио восклицает:
«О день и ночь! Вот это чудеса!» И Гамлет, который все
время и на всякие лады только и говорит о молчании, от-
вечает:

* В оригинале: «friends, as you are friends» («друзья, поскольку
вы друзья»). — Ред.

Приложение 407

Гамлет

Как к чудесам, вы к нам и отнеситесь.
Есть в мире тьма, Гораций, кой-чего,
Что вашей философии не снилось.

На этом построена вся трагедия: вся она не снилась
«нашей философии». Поистине здесь приходится всему
давать смысл молча. Клятву Гамлет требует (и Дух) не
только в молчании о том, что они видели, но и в дру-
гом:

Гамлет

Вновь клянитесь, если вам

Спасенье мило, как бы непонятно

Я дальше ни повел себя, кого

Ни пожелал изображать собою,

Вы никогда при виде этих штук

Вот эдак рук не скрестите, вот эдак

Не покачнете головой, вот так

Не станете цедить с мудреным видом:

«Кто-кто, а мы...», «Могли б, да не хотим»,

«Приди охота...», «Мы бы рассказали».

Того не делать и не намекать,

Что обо мне разведали вы что-то.

Странность надо принять, как странника; но тот, кто при-
нимает странность как странность, сам становится стран-
ным: как сейчас за «странностью» изменяется Гамлет,
его язык; второму рождению соответствует и иная душа.
Двум мирам вовне — два мира внутри человека ¹⁰⁴. Не та
душа, что живет в обыденном дневном мире, воспринима-
ет касания ночного, мира иного. Ее другая половина. Вот
эта «вторая душа» и возобладала теперь в Гамлете. В клят-
ве — двух частях одной клятвы — видно все: Гамлет про-
сит, во-первых, не говорить о явлении Тени и, второе, о
его странном поведении и безумии — не выдавать его под-
линной причины, то есть единственная причина его даль-
нейшего странного и «нечеткого» поведения и безумия —
явление Духа. Это все. Гамлет знает, что он будет вести
себя odd strange»; он предвидит, что у него будет не-
обыкновенное состояние — disposition ¹⁰⁵. Причина и то-
го и другого — Тень. Это «условие о безумии» ¹⁰⁶* ставит
вопрос о том, притворяется ли Гамлет или нет. Подробно
на этот вопрос мы ответим в следующей главе, посвя-
щенной смыслу состояния Гамлета после явления Тени,
здесь же мы отмечаем только в зародыше всего будущего
Гамлета после рождения только постольку, поскольку эта
сцена по контрасту с четвертой сценой оттеняет самое пе-

408 Л. С. Выготский. Психология искусства

рерождение. Так что обо всем этом дальше. Теперь же
мы только отметили странный, бессвязный и бессмыслен-
ный строй его речи; его иное состояние. Что это за со-
стояние — мы увидим дальше. Теперь же одно: во всяком
случае, анализ этой сцены показывает, что Гамлет после
«второго рождения» является не в обычном disposition.
И эти слова надо понимать не только как условие и на-
мерение разыграть роль (и об этом ниже), точно так же как
и слова о странности поведения, а иначе: сейчас, еще со-
хранив острую прозорливость душевной мысли, Гамлет
видит, что [он] будет «strange or odd» вести себя; «this
machine [определит его] поступки и иная душа — «безу-
мие» — «disposition». И именно предчувствуя, что с ним
будет, сгибаясь под тяжестью навалившегося на него бре-
мепп, он смятенно и смертельно скорбит, и с его уст сры-
вается страшное рыдание:

Гамлет

Порвалась дней связующая нить.
Как мне обрывки их соединить!

Это опять непередаваемо¹⁰⁷*, этого нельзя комменти-
ровать, смысл этого глубочайше-неисчерпаемого рыдания
отлился в двустишии и неразложим, в нем смысл не толь-
ко трагедии Гамлета, принца Датского, но и трагедии о
Гамлете, принце Датском. Гамлет здесь лирически пере-
живает свою трагедию. Он имел общение с иным миром,
тонкий покров этого мира — время — для пего прорвался,
он был погружен в иной мир. Время вышло из пазов —
эта последняя завеса, отделяющая этот мир от иного, мир
от бездны, земное от потустороннего. Этот мир расшатан,
вышел из колеи, порвалась связь времен. Тем, что Гам-
лет был в двух мирах, — этот мир слился с иным, время
прорвалось. Необычайная глубина ощущения иного мира,
мистической основы земной жизни всегда вызывает ощу-
щение провала времени. Здесь путь от «психологии» к
«философии», изнутри — наружу, от ощущения к миро-
восприятию: глубоко художественная символическая чер-
та. Расстройство времени сперва, прежде всего — «психо-
логия», ощущение Гамлета после общения с Духом, после
второго рождения; а потом уж — состояние мира трагедии,
ее двух миров. Такова связь («взаимоотношение») траге-
дии Гамлета и трагедии о Гамлете, которая составляет
ключ ко всему и которой посвящена следующая глава.
Вот экспозиция трагедии: два мира столкнулись, время

Дата добавления: 2014-12-08