Становится молодой

Любовные.

Сошел с ума, потому что обидел ведьму.

О том, что нечисть существует.

О конфликте иррационального и рационального.

О том, что не нужно вступать в контакт с иррацио­нальными силами.

Возможно. Но это весьма примитивная мысль. На уровне филь­ма с Натальей Варлей[17] и Куравлевым[18], где бродят ожившие скелеты

А точнее?

О том, как студент семинарии сошел с ума.

Еще есть какие-нибудь версии?

А разве это не ясно, хотя бы из нашей социальной жизни?

Странная мысль. А другие варианты? Не забывайте, что Хома Брут у нас убийца, отпевающий собственную жертву. Уже в этом есть, как вы понимаете, некоторый масштаб.

А что это за жертва? А какие у него отношения с ведьмой?

Абсолютно точно.

А что во время этих любовных отношений происходит с ведь­мой и с окружающим миром? Как ведьма меняется?

Тоже в десятку. А что происходит в это время с окружающим миром? А окружающий мир приобретает вдруг второе, третье, четвертое, пятое измерение. Природа спала с открытыми глаза-Ми, и Хома, когда летел вместе со старухой над ночной землей, видел как бы траву, стоящую в каком-то океане, которая пророс­ла корнями до центра земли. Видел русалок. Я цитирую не со­всем точно, но по смыслу правильно. Семинаристу Хоме Бруту

в его ночном полете с ведьмой вдруг открылась красота дохри-

стианского языческого мира. Интересно, что задолго до Фрейда

и Марка Шагала с его летающими влюбленными Гоголь нашел ту

же метафору физической любви. Удивительное совпадение, дока

казьшающее, что мы имеем дело с гением. Перед нами описана

интимная сцена, в результате которой старуха-ведьма омолажи-

вается, превратившись в юную красавицу с роскошной косой.

А не обращали ли вы внимания, где стоит церковь, в которой

отпевает Хома панночку? Она стоит на горе. А что это за гора?

Это гора страданий, во всяком случае, для Хомы. С одной сто-

роны, это Лысая гора, где происходит шабаш нечистой силы,

с другой стороны, это Голгофа, где Хома принимает свою смерть!

То, что Гоголя разодрало, разорвало, уморило и сгубило, - это раз!

рыв между христианским и языческим началом, между аскезой! Я

которую требует христианство, и красотою языческого мира.

И к которому Гоголь всегда стремился. Все это изображено в этой

сказочной повести, уведено в контекст, там же зашифрованы от-

ношения Гоголя с женщиной и тот конфликт, который был в ду-

ше человека, который хотел быть аскетом, но на самом деле был

16 язычником.

В «Вне» очень силен этот эротический момент. Вы помните

рассказ псаря Микиты? Как он возился в амбаре, и вдруг вошла

панночка и сказала: «А дай-ка я положу на тебя свою ножку!» -

и вдруг задрала подол платья, и увидел он ее полную нагую нож-

ку, и так страсть его и обуяла, и сказал он: «Да что там ножку, да

сама вся садись на меня!» Села она, и полетели, где они были -

неведомо, но только после этого стал сохнуть мужик, чахнуть.

И вошли однажды на псарню и увидели вместо псаря горстку

пепла. Сгорел казак... Пропал ни за что. Финал повести здесь

особенно красноречив. Два приятеля Хомы рассуждают о том,

что случилось, почему он погиб - да потому что испугался. Что

И он, разве не знал, что каждая баба на киевском базаре - ведьма?

А с ними можно бороться лишь тем, что плюнуть им на самый

хвост...

То, что я вам рассказываю, имеет отношение к сюжету, к смысловому наполнению фабулы, и это более высокий слой профессии драматурга, с которым сейчас, к сожалению, мало кто может работать. Часть людей просто не ставит себе таких целей,

а другая часть не знает, как к этому подступиться. Кинематограф

становится примитивным.

Кстати, у крупных художников существует сквозной сюжет

(смысл), повторяющийся из фильма в фильм. Подобный сюжет

вычленяется в фильмах Хичкока[19], во всяком случае, в кар-

тинах, которые созданы им в Америке в 50-е годы. Это тот же

самый любовный сюжет, когда любовь является фонариком, путеводной звездой, разрывающей паутину этого мира, которая сотканаизо лжи и преступлений. Если вы посмотрите картину «Головокрукружение», то увидите, что вся картина - это боязнь любви со сторооны следователя Скотти, с одной стороны, и со стороны Мэдлин, подставной жены Элстера, - с другой. Боязнь любви, по позднему Хичкоку, - это боязнь правды. Если вы пересмотрите картину «Птицы», другой шедевр, быть может, несколько недовыраженный, то вы увидите, что птицы перестают быть агрессивными, когда в конце мать и любовница сына матери жмут яруг другу руки на крупном плане. Их вражда прекращается из-за чувства взаимной симпатии. Вот тогда птицы перестают нападать. Хичкок делает христианские любовные истории в обличии триллера.

Сюжет, таким образом, не равен фабуле, он больше ее, хотя су­ществует внутри нее.

Дата добавления: 2014-12-08