Рождение культуры

Вернемся к ключевому для понимания феномена человека фактору несостыкованности мужской и женской сексуальной кон­ституции, которую демонстрирует этот вид, т.е. к феномену раз­личных потребностей в сексуальном удовлетворении, которую демонстрируют мужские и женские особи этого вида.

Приведу простой пример. Часто ли в животном мире сразу же после того, как самец покрыл самку, последняя начинает зани­маться самоудовлетворением? Абсурдность этого вопроса очевид-

на. Сама суть логики биологического заключается в том, что ак­ция совершенного оплодотворения имеет для самки самодоста­точный характер. Поэтому оплодотворение без удовлетворения здесь просто невозможно. Если самец шимпанзе вводит в самку некоторое количество семенной жидкости, то это именно то, чего желает самка. Любой акт оплодотворения автоматически вызы­вает у нее чувство удовлетворения - впрочем, едва ли это чувство удовлетворения можно охарактеризовать как оргазм.

И все переворачивается в человеческом мире. Здесь впервые возникает феномен женской неудовлетворенности, поскольку здесь удовлетворенность или неудовлетворенность женщины оказыва­ется связана вовсе не с оплодотворением как таковым, а с чем-то принципиально другим. Другими словами, у женщины проис­ходит принципиальный разрыв между оплодотворением и оргаз­мом, - и это как раз та фундаментальная особенность женского организма Homo sapiens, которая приводит к парадоксу несоответствия мужской и женской сексуальности у этого вида, и это, в свою очередь, становится одной из глубинных причин возникно­вения самого феномена культуры.

В самом деле, если самку примата удовлетворяет сам факт появления в ее влагалище мужской спермы, то женская особь человеческого рода демонстрирует качественно иной характер сексуальных реакций. Ее волнует вовсе не сперма во влагалище, а сам тактильный коитальный контакт и получаемый ею при этом коитальный оргазм, который может быть совершенно не связан с оплодотворением. И вовсе не случайно в первобытном обществе активно циркулируют мифы, в которых подчеркивается возмож­ность особых, неоплодотворяющих сексуальных контактов, в которые может вступать женщина. Источниками сексуального удовлетворения в таких мифах (и сопровождающих их практи­ке) могут выступать растения, животные, рыбы, корешки дере­вьев и т.п., а также искусственные фаллосы, сделанные из камня или дерева.

С другой стороны, сама мужская сексуальность, дабы соот­ветствовать женской, должна быть определенным образом КУЛЬТУРНО ВОЗДЕЛАНА. Мужчина должен научиться не сбрасывать сперму в женщину на скорость, как это принято у ближайших эволюционных родственников человека, а доводить ее до оргазма с помощью руки и пролонгированного, сдержанно­го коитуса. Это, если угодно, основной закон человеческой сек­суальности, который и делает неизбежным возникновение неко­торой культурной надстройки. Именно здесь нужно искать важ­нейший стимул развития тактильных способностей руки (как за­местителя фаллоса) и одновременно - стимул развития изощрен­ной системы культурных ограничителей, системы табу, наклады­ваемых на сексуальную жизнь первобытного человека культур­ным законом племени.

В чем состоит природа тех искусственных сексуальных табу, которые накладывает на себя человек?

Напомню: человек оказывается заложником странного и фундаментального противоречия между чрезвычайно развитой спо­собностью тактильно-сексуальной чувственности и... системой искусственных ограничителей в сфере сексуальной самореализа­ции в виде сложных и труднообъяснимых табу на произвольный выбор сексуальных партнеров.

Можно было бы сказать так: человек - это такое существо, которое отказывается от одного из ведущих принципов животной сексуальности - принципа полной сексуальной свободы, когда любой представитель данного вида с незамысловатой легкостью, не испытывая каких бы то ни было комплексов и угрызений со­вести, способен вступить в кратковременную половую связь с любым другим представителем данного вида, но противополож­ного пола, и когда выбор партнеров ничем принципиально не ограничен.

Взамен этого - такого простого и естественного для биологи­ческого мира - способа регуляции сексуальных взаимоотношений человек изобретает тьму сложных и запутанных способов соци­альной регуляции сексуального партнерства, тьму биологически нелепых социальных условностей, которые приводят к постоян­ному фрустрационному напряжению, тяжелым невротическим заболеваниям, а взамен дарят вечную тоску по сексуальной сво­боде.

Уже в первобытных сообществах ограничители сексуального партнерства отнюдь не сводятся к простому табу на кровосмеси­тельные связи, как это порою считается. Как правило, там изобретаются и транслируются из поколения в поколение такие способы выбора брачных партнеров, которые накладывают на сексуальную свободу человека самые неожиданные ограничители. Скажем, выбор сексуальных партнеров из тех или иных тотем­ных групп в зависимости от циклов лунного календаря.

Исследователи указывают на существование чрезвычайно слож­ных и многоуровневых способов подразделения примитивных об­ществ на своего рода "секции" и "подсекции", которые создают разнообразные системы барьеров и перегородок, настолько услож­няющих брачный выбор и ограничивающих этот выбор, что для взгляда европейца это выглядит неразрешимой головоломкой ⁴²., Скажем, закон племени аранда, в соответствии с которым муж-: чина обязан был жениться на... дочери дочери брата матери своей; матери ¹³. При этом браки могут быть многократными, но опреде­ляться они при этом всякий раз будут не произвольным "хотением", на котором основана практика сексуальных контактов в любом животном сообществе, а реализацией весьма и весьма жест­ких внутриплеменных законов. Разумеется, в результате реали­зации такого рода практики псевдовыбора, выбора в жестких, мифологически очерченных границах, в сферу запрета попадают и близкие кровнородственные связи. Однако было бы крайне некорректно всю эту чрезвычайно сложную систему социально-культурных ограничителей сексуальной активности индивида в

первобытном обществе сводить к запрету на кровнородственные связи.

Что важно: закон, жестко ограничивающий свободу выбора сексуального партнера в том или ином первобытном племени, является одной из первичных клеточек социального, и во всей своей биологической нелепости он, возможно, наиболее рельеф­но отделяет человека от животного мира. Ведь первобытный че­ловек по рукам и ногам повязан в своем брачном и сексуальном выборе какими-то искусственными культурными установками, и эти структуры искусственной сексуальной регуляции оказывают­ся, фактически, первичными структурами социального. Можно было бы даже утверждать, что первобытный человек абсолютно лишен какой бы то ни было сексуальной свободы: выбор партне­ра (партнерши) осуществляет не он, но какая-то вполне мисти­ческая "логика" - скажем, "логика звезд". Но и "логика звезд" -это всего лишь инструмент, с помощью которого социальная не­обходимость, властвующая в мире человека, утверждается по от­ношению к безудержной сексуальной свободе, обуздывает самый мощный инстинкт природы.

В чем же смысл этой регуляции сексуальной свободы посредст­вом социального? То, что глубоко естественно для животного мира, свой самый глубокий и естественный инстинкт - инстинкт продол­жения рода - человек заменяет на какие-то выморочные конструк­ции, в согласии с которым он должен отныне заниматься тем, чем все его животные предки занимались, не зная никакого особого закона. Не безумие ли это? Ведь человек оказывается в результате существом, над которым властвует рок не им совершаемого сексуального выбора. И оттого он обречен на тоску по свободе.

Но зато, теряя свободу и многообразие внешнего выбора, пер­вобытный человек демонстрирует поразительное разнообразие форм сексуальной самореализации, форм коитуса во взаимоот­ношениях со своим навязанным культурными схемами партнером. Взамен свободного и достаточного случайного соития с первыми попавшимися партнерами по поводу весьма однообразного и праг­матичного секса-случки, секса-зачатия он начинает практиковать невиданное многообразие сексуальных форм, которые постепен­но приобретают все более и более самозначимый характер, - но в отношении СОЦИАЛЬНО заданных партнеров. И именно такая сексуальная практика, осуществляемая в жестких социальных границах, но в фантастически-безудержных формах, становится в конце концов предметом религиозного обожествления и поклоне­ния древних религий.

В дочеловеческом мире коитус банален и естественен. Нет ничего проще и обыденней. Он прост и незамысловат по своей структуре, равно как незамысловато его предназначение: он -условие зачатия, условие продолжения рода.

В человеческом мире он - целая Вселенная.

С одной стороны - изощренные ритуалы, резко ограничиваю­щие пространство соития каждого человека, делающие сексуаль-

ный выбор партнера глубоко несвободным делом. А, с другой стороны, - непрерывное изобретение все новых и новых форм соития превращающее столь простое и естественное, казалось бы, занятие в разветвленную науку, о чем подробнейшим образом повествуют эротологические трактаты, дошедшие к нам из глу­бин самых разных цивилизаций.

Итак, уже на самых ранних ступенях своего существования человек накладывает на сексуальные взаимоотношения в своем сообществе систему чрезвычайно жестких ограничений - систему культурных табу и, вместе с тем, - создает своеобразный КУЛЬТ секса, ОБОЖЕСТВЛЕНИЕ секса. И это драматическое противо­речие не может не бросаться в глаза при взгляде на архаические культуры.

Непрерывно творя в своей религиозно-культовой деятельнос­ти искушение сверхсексуальностью, он, вместе с тем, прилагает фантастические усилия, дабы эту свою разбуженную сверхсексу­альность обуздать и усмирить. Почему он вдруг берется за эту странную во всех отношениях задачу - одна из самых больших загадок. Но, если верить Фрейду, то именно это обстоятельство становится в конце концов главной пружиной развития всей че­ловеческой культуры.

Подавление и обуздание свободной сексуальной энергии при­водит к тому, что она сублимируется и становится основой одно­временно - творческой деятельности в культуре, и - перманентно невротичных состояний, которые попросту неизвестны в живот­ном мире, в естественной среде обитания, а у человека требуют постоянных агрессивных выходов (из чего и выходит, что чело­век оказывается самым агрессивным животным в природе).

И в этом так же состоит один из источников феномена культу­ры.

Дата добавления: 2014-11-29