Фаллос, творящий Ойкумену

А теперь обратимся к примеру конкретного мифа, в котором действует мифологический фаллос, означивающий пространство первобытной Ойкумены. Речь пойдет о мифе, имеющем широкое распространение среди аборигенов центральной Австралии и от­носящемся к корпусу тех мифов, которые связаны с обрядами подростковой инициации, посвящения во взрослое состояние.

В скобках замечу, что осуществленные в конце XIX - начале XX вв. полевые этнографические наблюдения за функциониро­ванием мифологического сознания аборигенов Австралии и Океании являются наиболее существенными в плане реконструк­ции феномена первобытного мышления, поскольку в этих иссле­дования удалось отследить сознание, в минимальной степени ис­каженное соприкосновением с современной цивилизацией. К со­жалению, далеко не всякие полевые этнографические исследова­ния и наблюдения являются достаточно чистыми и добросовест­ными в этом смысле. Этим обстоятельством объясняется необхо­димость крайней осторожности в использовании современных эт­нографических данных для реконструкции феномена первобыт­ного сознания. Приводимая ниже реконструкция австралийского культурно-демиургического мифа, опирается на этнографические данные Р.М.Берндт и К.М.Берндт ⁴⁶.

Весь сюжет этого чрезвычайно обширного мифа посвящен описанию странствий некоего мифологического героя Юланы, который является не чем иным, как... пенисом, отделившимся от своего хозяина Ньираны, человека.

Все начинается с того, что Юлана (т.е. пенис, фаллос) отде­ляется от своего хозяина Ньираны, человека, и начинает само­стоятельно путешествовать по окружающей местности. И первая особенность этого передвижения, на которую хочется обратить внимание, состоит в том, он передвигается, скрываясь в песке. Это очень существенно и показательно в плане соотнесения этого мифа с проблемами подросткового возраста. Подросток, у кото­рого начинаются неуправляемые эрекции, как правило, стремит­ся скрыть этот факт от окружающих: ему безусловно стыдно; но стыдно вовсе не в том специфически-нравственном смысле, кото­рый мы имеем в виду, употребляя термин "стыдно" в современ­ной культуре. Ему стыдно постольку, поскольку он не может справиться с чем-то в самом себе. И вполне вероятно, что, проиг­рывая в ритуальном инициационном обряде эту скрытную пози­цию путешествующего фаллоса, подросток мифологически осоз­нает нормальность этого нового обстоятельства своей жизни.

Главное содержание деятельности скрытно путешествующего Юланы заключается в том, что он постоянно преследует женщин - собственно говоря, это глубоко естественно, поскольку именно вид женщин вызывает у подросткового пениса непроизвольную эрекцию.

Итак, фаллос путешествует, преследуя женщин, а время от времени приобретает облик человека и пытается привлечь внимание различных женщин, вращая маленькую гуделку. Однако женщины пугаются и убегают. Либо пытаются всячески прогнать своего потенциального соблазнителя. И это так же про­игрывается обрядовым образом: принципиально важно мифо­логически санкционировать для подростка тот факт, что, когда его гиперсексуальность еще только просыпается, она не имеет права на осуществление, покуда не будет совершена вся сово­купность многомесячных инициационных обрядов: человечес­кая сексуальность, в отличие от животной, требует не просто физической, но и социальной зрелости. Почему? Ну, хотя бы потому, что в самом начале пубертата у подростка не сформиро­ваны те духовные измерения, которые делают человеческий секс полноценным и многомерным, а не поверхностной случкой по поводу продолжения рода.

Так, в одном из фрагментов этого чрезвычайно длинного и разветвленного мифа рассказывается о том, как Ньирана, хозяин Юланы (пениса), разбивает стоянку в районе гор Масгрейв, в "габи Анмангу", и укладывается там спать. Естественно, что при этом он думает о женщинах. А в это время неподалеку прогули­вается Минма Мингари, Женщина-Горный Демон. Ньирана от­четливо слышит, как Минма Мингари мочится в "габи Галан", (чем, между прочим, "объясняется" и мифологически санкцио­нируется факт существования в этом месте природного источника воды - типичный пример фаллической мифологической метки), и это вызывает естественную реакцию его пениса, который тут же обретает независимость, напрягается, вытягивается, и, зарывшись

в песок, начинает движение в сторону "габи Галан", где входит в Минма Мингари, как только та кончает мочиться.

Однако ту, судя по всему, совершенно не устраивает тот сек­суальный сюжет, который ей обещает этот контакт. Поэтому она встает, прогоняет из себя Юлану, выпускает из своего заплечного мешка свору собак, которых она всегда носит с собой, и поет священную песню: "Собаки, кусайте пенис Ньираны, кусайте, собаки, кусайте..."

Смысл этого сюжета в контексте обрядов подростковой ини­циации (подробно об этом речь пойдет в следующей главе) можно интерпретировать так: женщине неинтересен краткосрочный секс-случка, и оттого она с помощью своих собак "воспитывает" под­ростковую сексуальность, воспитывает в инициируемом подрост­ке способность удерживать свой первый сексуальный порыв.

После того, как собаки начинают кусать пенис (что в обрядо­вом отношении соответствует болезненным операциям обрезания и подрезания, практикуемым во всех первобытных обществах в отношении подростков), Ньирана начинает тянуть его к себе. Но собаки продолжают его кусать, и Минма Мингари преследует его, покуда они не добираются до места стоянки Ньираны в "габи Анмангу", где превращаются... в каменные валуны.

И это - еще одна фаллическая метка местности, касающаяся реально существующих валунов.

Если спросить представителя соответствующего племени: "От­куда взялись вон те валуны в габи Анмангу?", он спокойно и уверенно ответит: "Это собаки Минмы Мингари, которые пресле­довали пенис Ньираны и превратились в валуны!" И это будет, на его взгляд, единственный достойный и убедительный ответ на поставленный вопрос.

Зададимся вопросом: в чем смысл представленного в мифе странного превращения сексуально озабоченных героев мифа в каменные глыбы? Пожалуй, в общем и в целом - этот сюжет можно прочитать как своеобразную психоаналитическую метафору суб­лимированной сексуальности. Объясняет ли данный сюжет хоть что-нибудь в плане того, каким образом произошла данная груп­па валунов? Разумеется, нет. Но этот сюжет и не преследует та­кой цели. Но зато он санкционирует существование этой группы валунов. И санкционирует вполне определенным образом. Он предлагает некую фантасмагорически-эротическую драму, в ко­торой подчеркивается, во-первых, то, что мужской половой член обладает самостоятельной жизненной силой, независимой от его обладателя. А во-вторых, группа валунов возникает не просто в результате того, что пенис Юлана вошел в Женщину-Горного Демона после того, как она кончила мочиться, а лишь после того, как собаки Минмы Мингари набрасываются на пенис и начинают его кусать.

Вполне возможно интерпретировать этот сюжет так: он обы­грывает тему обуздания свободных сексуальных желаний и фор­мирования системы сексуальных табу. Следовательно, он явля-

ется мифологическим подтверждением и объяснением совокуп­ности инициационных обрядов, в центре которых, как будет показано ниже, находятся болезненные физические операции над половыми органами инициируемых мальчиков и девочек. При этом сублимированная сексуальность оказывается источником той энергии поименования, которая заставляет человека давать имена всему окружающему миру, а поименование, в свою очередь, ока­зывается начальной точкой того, что будет впоследствии названо познанием.

В самом деле, в описываемом процессе преследования, когда сначала пенис преследует женщин, а потом женщины преследуют и физически наказывают пенис, как раз и происходит поименование-рождение всей реальной топографической карты местности: различных скал, расщелин, источников воды и т.д. И всякий раз это происходит по одной и той же схеме: Юлана, отделяясь от своего хозяина, преследует каких-то женщин, а те от него отбиваются, и в результате этих странных сексуальных игр, которые никогда не заканчиваются полноценным коитусом, появляются различные существа и предметы: фиговые пальмы, различные предметы культа, орудия труда (которые тоже высту­пают в качестве предметов культа, как было отмечено выше), различные природные явления.

Ньирана продолжает всюду ходить за женщинами и думать о них. И всякий раз, когда он останавливается и мочится (разуме­ется, посредством пениса, который, как известно, физиологичес­ки амбивалентен, и оттого процедура мочеиспускания всегда сек­суально нагружена в мифе), - на этом месте возникают горные источники. И вновь перед нами тема сублимированной демиурги­ческой силы пениса, возникающей в тот момент, когда он не удов­летворяет свое желание, и женщины остаются недоступными. В отвержении пениса женщиной - источник его деятельностной силы, его способности воплощаться в те или иные явления природы, то есть подлинный источник той энергии демиургического поимено­вания мира, которую демонстрирует человек, создавая мир куль­туры как МИР ИМЕН о мире, или как МИФ МИРА. Блокиро­ванная сексуальная энергия - это и есть, согласно данному мифу, подлинный источник энергии культурного поименования, а, ста­ло быть, источник самой культуры как таковой.

Вот Ньирана вступает в область песчаных холмов в районе хребта Петерман, где замечает женщину, толкущую в ступе тра­вяные семена. Мимоходом замечу, что "толчение в ступе" - это так же глубоко сексуальный образ, символизирующий коитус (пестик - символ фаллоса, ступа - символ женского влагалища; достаточно одного взгляда на датируемые шестым тысячелетием до н.э. каменные ступки из Древнего Шумера, чтобы убедиться в этом) ⁴⁷. Следовательно, женщина, толкущая в ступе, - это жен­щина, как бы приглашающая к соитию или дразнящая Ньирану. И поскольку Ньирана видит эту женщину, которая дразнит его посредством символической демонстрации сексуального акта, он

тут же возбуждается и начинает удлинять свой пенис. Однако бегающая вокруг женщины собака (опять собака!) принимает пенис Ньираны за... змею и набрасывается на него, рыча и ку­саясь. Что касается самой женщины, то она тоже не остается в стороне, а бьет Юлану (пенис Ньираны) палкой-копалкой.

Оставшись с "носом", то есть с неудовлетворенным пенисом, Ньирана не отчаивается, и вновь отправляется на поиски женщин, и в районе Вириндьяры нападает на сестер Гунггаранггара. Он вытягивает свой пенис, а сестры в страхе сбиваются в кучу под защитой каменных глыб. И тогда Ньирана... пробивает своим пенисом трещину в скале, (эта трещина существует на самом деле и является священной) и просовывает туда пенис, пытаясь до­браться до женщин.

И вновь сюжет, свидетельствующий о демиургической силе подавленного, неудовлетворенного пениса. Силе, позволяющей пробить расщелину в скале и оставить эту метку как свой фалли­ческий знак многим поколениям людей. И снова, разумеется, речь идет о РЕАЛЬНОЙ топографии местности и о мифологическом санкционировании РЕАЛЬНЫХ природных феноменов. Лежа­щий с тех пор на этом месте черный камень - менструальная кровь женщин. Трещина в скале - результат сублимированной энергии пениса Ньираны. Множество других природных отметин в этом месте - также оставлены перевозбужденным и неудовлетворен­ным Юланой...

И снова Ньирана гонится за сестрами. Вот он затаился в ска­лах - и на камне остается отпечаток его ягодиц и спины (так "объясняется" факт действительно имеющих место вмятин на камнях). Он снова видит женщин и вытягивает свой пенис в их сторону, и в результате образуется ручей рядом с горным источ­ником Вонггарин. Женщины снова пугаются, а раскачивающий­ся пенис Ньираны раскалывает скалу (!), - оставляя свою оче­редную демиургическую метку.

Здесь мощь фаллического образа достигает своего апогея: ги­гантский эрегированный фаллос, способный своими раскачива­ниями расколоть скалу - отсюда рукой подать до древнеиндий­ского образа фаллоса-Шивы, величайшего из богов, который одно­временно являлся и богом-созидателем, и богом-разрушителем, сексуальным символом древнеиндийской культуры - и великим аскетом. Фаллос, обреченный на аскетизм - вот глубинная сущ­ность Шивы, восходящая к тем архаическим ролям фаллоса в культуре, которые заявлены в "драме" австралийского Юланы и которые являются зримым изображением феномена творческой сублимации сексуальной энергии.

Вообще отголоски темы фаллоса, превращающегося в камень или совокупляющегося с камнем, можно обнаружить во множест­ве исторических мифологий. Так, хорошо известен цикл фригий­ских мифов о Кибеле - богине, произошедшей из камня и ставшей предметом вожделения самого Зевса. При этом, что особенно важно в контексте сказанного выше, Зевсу так и не удается добиться ее

любви, и, потерпев неудачу, он извергает свое семя... в скалу, и в результате рождается ужасное двуполое существо Агдистис.

Н.С.Трубецкой, анализируя этот миф, указывает на его выра­женный параллелизм с северокавказским богатырским эпосом. В частности, такого рода тема неоднократно возникает в ингуш­ских преданиях. Н.С.Трубецкой приводит два мифа в записи Б.К.Долгата.

"Одна девушка доила коров; близ того места, где она доила, был синий камень. Один молодой человек, любивший эту девуш­ку, сел на этот камень, и, глядя на нее, он пришел в возбужде­ние, отчего с ним произошло что-то, и от этого в камне образо­вался зародыш Соска-Солса" ^4S. "В одном месте был раздвоен­ный камень. Один молодой человек лег на этот камень и заснул; в это время мимо него прошла любимая им девушка; он ее увидел во сне и имел с ней сношение: семя его попало в трещину камня. Когда он встал, то камень сомкнулся и наверху образовалась шишка. Он спросил знающих людей: что это значит? Ему сказа­ли, чтобы он всегда следил за камнем. Шишка все росла и на девятый месяц растрескалась, и оттуда вышло дитя. От него про­изошли Газдиевы и Базаркины" ^4Э.

Нечто похожее обнаруживает Н.С.Трубецкой и в одном из осетинских мифов, где некий молодой человек желал овладеть девушкой, но та не позволяла ему это сделать. Однажды эта де­вушка постирала свои штаны и положила их сушиться на камне под солнцем. Молодой человек подошел к этим штанам и сбросил на них свое семя. От этого в утробу камня вошла душа. Через девять месяцев девушка разрезала камень и из него вышло дитя ^и.

На основании приведенных мифов Трубецкой делает вывод о том, что греческий "миф о рождении из камня, оплодотворенно­го мужчиной, был известен на Кавказе" ⁵¹. Однако приведенный выше миф австралийских аборигенов о приключениях Ньираны позволяет высказать предположение, что в мифе о фаллосе, обо­рачивающемся в камень или совокупляющемся с камнем, содер­жится нечто глубоко архетипичное, выражающее глубинную сущ­ность самой человеческой культуры. Во всяком случае, тема не­удовлетворенного мужского фаллоса, оборачивающегося камнем или вступающего в сексуальные взаимоотношения с камнем яв­ляется настолько широко распространенной в мифологии самых различных народов, что это каменное оборотничество фаллоса никак нельзя считать чем-то случайным или возникающим в ре­зультате культурно-мифологического заимствования. Вполне ве­роятно, что за идеей фаллоса, превращающегося в камень, скры­вается глубинная интуиция, касающаяся связи между сублими­рованной энергией фаллоса и самим феноменом каменной куль­туры, создаваемой первобытным человеком...

Впрочем, вернемся к Ньиране.

Женщины, несмотря на мощь явленного им фаллоса, про­должают сопротивляться и начинают бросать песок, выкрикивая: "Убирайся, пенис Ньираны!". Как ни странно именно это дейст-

вне оказывается для Юланы роковым. Ослепленный, пенис Ньираны уходит прочь, передвигаясь вниз по ручью под землей - и это именно то место, где ручей уходит под землю, а на скалах остаются следы от палок, принадлежавших женщинам. Наконец, пенис появляется из-под земли на некотором расстоянии от гор­ного источника и там в очередной раз превращается в камень. И именно это место становится тем священным местом, на котором проводятся продуцирующие обряды, обряды любовной магии и обитают духи неродившихся детей. Камень, в который превра­тился, в конце концов, пенис Ньираны, обмазывают жиром и охрой. И это, опять же, чрезвычайно напоминает шиваитские культы, в которых основным предметом поклонения является каменное изваяние, представляющее собой фаллос Шивы (линга), поднимающийся из йони - священных женских половых органов. Это каменное изваяние также умащивают маслами и украшают цветами. А аналогичные культы каменного фаллоса можно най­ти во многих культурах Передней Азии и Средиземноморья ⁵².

Конечно, если мы смотрим на демиургическую деятельность фаллоса в первобытном мифе как на естественно-научную реаль­ность, все, что мы можем - недоуменно пожать плечами. Потому что никакого объективно-естественного содержания в этой псев-додемиургической деятельности, разумеется, нет. И если австра­лийский абориген искренне верит и настаивает, на том, что вон та гигантская расщелина в скале образовалась во "Времена сно­видений" из-за того, что эту скалу расколол пенис Ньираны в погоне за женщинами, - современный человек склонен счесть это либо откровенным розыгрышем, либо признаком слабоумия.

Но миф точен. Миф фантастически точен.

Просто он не об объективной реальности, а совершенно о дру­гом. И это касается как описанного мифа, так и сотен тысяч дру­гих, рассыпанных в пространстве человеческой первобытности.

Ибо кроме естественнонаучного есть и другое, возможно, го­раздо более важное, культурно-символическое измерение этой деятельности. Ибо это не есть мифы об объективном создании всего сущего. Это есть мифы о создании человеком СУЩЕГО ДЛЯ СЕБЯ - о создании мира своей, человеческой культуры. Мира, который центрирован укрощенным фаллосом, мира, кото­рый произведен укрощенным фаллосом, и мира, который заяв­ляет свое принципиальное отличие от мира животных именно тем, что его фаллос - укрощен.

Первобытного человека менее всего интересует, каким образом В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ возникла та или иная расщелина в скале или какая-то другая природная отметина. Миф повествует совсем о другом: об абсолютной демиургической силе подавленного сексуального влечения. И в этом своем пафосе данный миф в высокой степени справедлив. Нелепость, ненормальность данного мифа иллюзорна. На самом деле он просто о другом. Так назы-

ваемые естественные причины происхождения окружающего мира (столь важные для человека, обремененного новоевропейским способом миропонимания) первобытного человека попросту не интересуют, и понятно почему. Они не имеют отношения к ГЛАВНОМУ в его жизни. А главным в его жизни являются стран­ности собственного сексуального поведения, обремененного гру­зом таинственных социальных запретов.

И какое ему дело до естественных причин всего сущего, коль скоро эти естественные причины не имеют ровным счетом никакого отношения к болезненно-драматической проблеме СОЦИАЛЬ­НОГО взаимодействия между полами и ничуть не способствуют налаживанию этого взаимодействия! Разве знание естественных причин способно дать хоть какую-то помощь в понимании того, почему я не имею права на свободный сексуальный контакт по первому эротическому позыву, а должен следовать неким вымо­рочным социальным нормам?

Таким образом, можно было бы с известной долей парадок­сальности утверждать, что равнодушие первобытного человека к естественным причинам носит глубоко прагматичный характер. Он отсекает бессмысленные вопросы, ответ на которые ровным счетом ничего не может прибавить к его жизни, и изобретает те мифы, которые способны санкционировать некое СОЦИАЛЬНОЕ (=антибиологическое) качество его жизни.

1. Монтень М. "Опыты", кн.З, М.,1979, с.71.

2. См., напр.: История Древнего Востока. Зарождение древ­нейших классовых обществ и первые очаги рабовладельческой цивилизации. Часть 1.Месопотамия. М., 1983, с.66-70, 102-103.

3. Цит. по: Е.Варидман. Женщина в древнем мире. М., 1990, с.252.

4. См. Дуглас Н., Слингер П. Алхимия экстаза. М., 1995.

5. Цит. по: Кобзев А.И. "Парадоксы китайского эроса". - В кн.: "Китайский эрос", М., 1993, с.12.

6. Там же, с. 14.

7. М.Е.Кравцова. Поэзия Древнего Китая: Опыт культуроло­гического анализа. С-Петербург, 1994, с.118-119.

8. Там же, с.119.

9. Там же, с. 124

10. М.Монтень, "Опыты", М.,1979, т.З, с.71.

11. Цит. по: Я.Липинская, М.Марциняк. Мифология Древне­го Египта. М., 1983, с.25.

12. См. "Мифы народов мира", т.2, с.267.

13. См.: Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. - М.,1986.

14. Цит. по А.Ф.Лосев. - Вопросы литературы, 1989, N10, с. 96.

15. А.С.Фаминцын. Божества древних славян. С-Петербург, 1995, с.227-228.

16. Дж.Фрезер. Золотая ветвь. М., 1984, с. 135.

17. См.: В.Иванов. Дионис и прадионисийство. С-Пб, 1994, с.63.

18. См.: Там же, с.138.

19. См: Там же, с. 211.

20. Лукиан. Избранное. М., 1987, с. 469-471.

21. Там же, с. 472.

22. Там же, с. 477.

23. Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. - М.1978, с.270.

24. Дж.Фрезер. Цит.пр., с.136.

25. Иванова Л. А. Утварь к ритуалам культа ямса у абелам Новой Гвинеи в коллекции фонда Н.Мишутушкина-А.Пилиоко. - В кн.: Мифы, культы, обряды народов зарубежной Азии. М., 1986, с. 44.

26. Путилов Б.Н. Миф - обряд - песня Новой Гвинеи. М., 1980, с. 314-315.

27. Путилов Б.Н. Земледельческий труд - обряды, мифоло­гия, фольклор (по материалам Новой Гвинеи). - В кн.: Ранние земледельцы: Этнографические очерки. Л.,1980, с.165.

28. Н.А.Бутинов. Общинно-родовой строй мотыжных земле­дельцев (по материалам Новой Гвинеи и Северо-Западной Меланезии. - В кн.: Ранние земледельцы. Л., 1980, с. 122.

29. Там же.

30. Там же, с.121. л ^s 31. Там же, с. 122.,t

32. Там же, с.121. *

33. Там же.

34. См.: Дж.Фрезер, Цит. пр., с. 137.

35. См.: К.Леви-Строс. В травяной лавке мифов. - В кн.: От мифа к литературе. М.,1993, с.11-12.

36. Я.Линдблад. Человек - ты, я и первозданный. М.,1991, с.96

37. Цит. по: У.Мастере, В.Джонсон и др. Мастере и Джонсон о любви и сексе, в 2х тт., т.2, Спб, 1991, с.171.

38. См. об этом: М.А.Дерягина, М.Л.Бутовская. Этология приматов. М.,1992, с.138-139.

39. См.: Новоженов Ю.И. Статус-секс и эволюция человека. Свердловск, Изд-во Уральского ун-та, 1991 с.37.

40. Там же, с.23.

41. См. Л.А.Файнберг "У истоков социогенеза" М.,1980.

42. См. напр., Берндт P.M., Берндт К.Х. "Мир первых ав­стралийцев. М.,1981, с.33-46.

43. См.: Ф.Роуз. Аборигены Австралии. М.,1989, с.166.

44. Ермаков И. Очерки по анализу творчества Н.В.Гоголя. М., 1923, с.192.

45. Там же, с.210.

46. См.Берндт Р.М, Берндт К.Х. Мир первых австралийцев, М.,1983, с. 180-183.

47. См. История древнего Востока. Зарождение древнейших классовых обществ и первые очаги рабовладельческих цивилиза­ций. Часть 1.Месопотамия. М.,1983, с.66-67.

48. Цит. по: Н.С.Трубецкой. Избранные труды по филоло­гии. М., 1987, с.347.

49. Там же. 50. См.: Там же. 51. Там же, с. 348. 52. См."Ми­фы народов мира", т.2, с.56.

ГЛАВА 2.

ПЕДАГОГИКА УКРОЩЕННОЙ СЕКСУАЛЬНОСТИ

Дата добавления: 2014-11-29