Иллюзии космогенеза

Я уже писал в предшествующих главах о том, что в современ­ном мифоведении довольно широкое распространение получила тенденция, которую можно было бы назвать тенденцией тоталь­ной космогонизации архаического мышления. В частности, она проявляется в подчеркнуто космогонической интерпретации раннепервобытного сознания, сознания донеолитического человека, о чем подробная речь шла выше. Что же касается человека древ­них цивилизаций, то его сознанию действительно не чужд космо­гонический миф - миф, сообщающий о творении мира в целом. Однако и в этом случае приходится говорить об известных кос­могонических передержках современного мифоведения в вопро­сах трактовки древних теогонических мифов.

Специалисты по мифу, увлеченные идеей космогонической сущности древней мифологии, полагают, что основным предме­том и содержанием теогонической драмы является именно созда­ние Вселенной, т.е. космогония. Именно создание сущего, пола­гают они, является подлинным содержанием божественных генеалогий, которые мы встречаем в теогониях древних цивили­заций. Надо только обнажить ту предметно-материальную сущ­ность, которая скрывается за именем того или иного бога.

Скажем, в гелиопольской версии древнеегипетской мифоло­гии основная канва теогонического сюжета выглядит так. Внача­ле Атум сам себя создает из Нуна, а затем проглатывает свое собственное семя, и изрыгает Шу и Тефнут - первую пару богов,

брата и сестру, от кровосмесительного совокупления которых рождается следующая пара богов, Геб и Нут. Последние так же оказываются в кровосмесительной связи: от брака Геба и Нут рождается множество детей-богов, часть из которых Нут ежедневно пожирает, а затем в изобилии рождает снова. В частности, ею оказываются рождены такие ключевые фигуры гелиопольского пантеона, как Осирис и Исида, Сет и Нефтида, также образую­щие брачные кровосмесительные пары, приводящие к рождению новых детей.

Но и взаимоотношения богов нового поколения не просты. Сет убивает своего брата Осириса, после чего жена Осириса Иси­да совокупляется с мертвым телом своего мужа и рождает сына по имени Гор, который спустя некоторое время отрывает Сету его детородный орган, правда, лишаясь взамен своего собственного глаза. И это - только начало длинной вереницы событий, сверша­ющихся в божественном мире по мере появления все новых и новых поколений богов.

Важно подчеркнуть, что в оригинальной мифологической вер­сии все это чисто теогонические сюжеты, излагающие некоторую последовательность появления богов, и мифологические сюже­ты, сообщающие о характере личных взаимоотношений между этими и многими другими богами. Никаких собственно космого­нических актов здесь не происходит, за исключением указания на ту точку начала, от которой ведет отсчет божественная генеа­логия (бог Нун).

Однако в рамках исследовательской традиции, предполагаю­щей, что боги - суть олицетворение каких-то природных сил, сти­хий и явлений, любая теогония автоматически интерпретируется как КОСМОгония.

В общем, такая космогоническая интерпретация древнеегипет­ской теогонии нетрудна. Достаточно предположить, что Нун -это исходный хаос, Атум - солнце, Шу - воздух, Тефнут - влага, Нут - небо, Геб - земля, а Осирис, Исида, Сет и Нефтида - это "силы плодородия и их антагонисты в мире растений, животных, людей" (а именно такой вариант трактовки "гелиопольской де­вятки" предлагает В.Н.Топоров ⁸) - и мы получим красивый ва­риант космогонической схемы. Мол, сначала из Хаоса возникло солнце, затем солнце породило воду и воздух, из соединения воды и воздуха появились земля и небо, а из соединения земли и неба рождаются природные и культурные силы, и т.д. Таким образом, теогоническая генеалогия расшифровывается как взаимное по­рождение каких-то природных реальностей, и сам теогенез рас­шифровывается как космогенез.

И все бы хорошо, да одна незадача: столь однозначная интер­претация гелиопольских богов в качестве природных стихий но­сит, мягко говоря, рискованный характер. И если обратиться к работам египтологов, легко обнаружить, что подобной однознач­ности нет и близко. Более того, возникает ощущение, что ни одно древнее божество вообще не допускает сколь бы то ни было одно-

значной интерпретации, сколь бы то ни было однозначного све­дения к тем или иным природным силам или стихиям.

Скажем, согласно Р.И.Рубинштейн, Нун - это водная пучина, это образ Нила во время разлива, и, вместе с тем, синтетический образ всякой водной стихии - это реки, моря, дожди ⁹. И по-видимому, представление о Нуне как о хаосе, да и то с известны­ми оговорками, является лишь достаточно поздним представле­нием, продуктом философско-теологического осмысления и ра­циональной интерпретации образа Нуна.

Что касается Атума, то, согласно Р.Антесу, само слово "атум" означает "завершенный поглощением других". Согласно иссле­дователю, это означает синтетический характер данного бога по отношению к целому ряду других богов, имена которых не дош­ли до нас. Кроме того Атум, подчеркивает исследователь, "ото­ждествлялся с первичным земным холмом" ^|0, или, возможно, с "земляным холмом" - землей, появляющейся из-под воды при окончании разлива Нила ". Согласно же другим данным, Атум отождествлялся с вечерним, заходящим солнцем, в отличие от Ра - дневного солнца и Хепри - утреннего солнца '². Итак, Атум - это не просто солнце, а, прежде всего, земляной холм, и, с другой стороны, лишь одна из ипостасей солнца. Впрочем, последнее относится, судя по всему, к достаточно поздним версиям и интер­претациям Атума.

Ничуть не более однозначно выглядят и другие представители "девятки". Скажем, если Топоров идентифицирует Шу с возду­хом, то, согласно Р.Антесу, "слово "Шу" может быть переведено и как "пустой", "сухой", и как "солнечный свет" (но не само солнце)" ¹³. Если Тефнут, по Топорову - это "влага", то, если верить Р.Антесу, "слово "Тефнут" является общим обозначением женщины в противоположность мужчине" ^и.

О чем говорят столь существенные расхождения в трактовке основополагающих богов, на которых зиждется древнеегипетская мифология? Прежде всего - об условности приводимых интер­претаций. О том, что реально и достоверно мифология сообщает только о факте существования богов, но никак не о "космологи­ческих фактах". Любые космологические интерпретации - это всего лишь допущения, домыслы, которые можно принимать во внимание лишь с определенной мерой условности.

Вот как, к примеру, выглядят некоторые из тех текстов (Текс­ты саркофагов, 3-е тысячелетие до н.э.), - которые обычно трак­туются как изложение космогонического мифа древних египтян, мифа о сотворении мира. Это именно те тексты, на которые обычно опираются, пытаясь реконструировать представления древних египтян о происхождении мира:

"Привет тебе, Атум. Привет тебе, Хепри, породивший сам себя. Ты поднялся ввысь под своим именем Холм - Тот, который высок. Ты возник под своим именем Хепри - Тот, кто возникает. Атум -тот, кто сам себя породил, извергнув семя в Иуну. Он взял свой член в руку свою, вызвав извержение семени, и так родились

близнецы - Шу и Тефнут. О Атум-Хепри... ты воссиял [в образе] Бену Феникса на предвечном Холме Бен-бен в храме Феникса в Иуну, выплюнул Шу и изрыгнул Тефнут..." ¹⁵.

Представляется, что космогонический характер этого мифа весьма и весьма условен. Более того, в самом тексте невозможно вообще обнаружить какую бы то ни было космогонию. Все, о чем рассказывает данный текст - это о том, как сам себя породивший Атум-Хепри затем, посредством мастурбации, направляет семя себе в рот и изрыгает двух близнецов, Шу и Тефнут. Поэтому только посредством интерпретации ключевых фигур этого текста ему можно придать какое-то космогоническое значение. Однако при этом всегда будут сохраняться вопросы относительно точнос­ти интерпретации.

Сама теологическая литература Древнего Египта - это литера­тура интерпретаций, когда каждый бог из базовых мифологичес­ких пантеонов многократно трактуется и переосмысливается на протяжении тысячелетий древнеегипетской истории. И потому нужно соблюдать предельную осторожность при ответе на вопрос, а вкладывали ли авторы "текстов пирамид" в излагаемые ими мифы то космологическое содержание, которое обнаруживают в них современные мифологи?

Что касается работ В.Н.Топорова, то они во всяком случае такой осторожностью не отличаются. А если к этому добавить блестящий слог и яркий стиль мышления, демонстрируемый этим автором, становится очевидной опасность того, что желаемое бу­дет принято за действительное не только самим автором, но и его увлеченным читателем.

Именно с такой однозначностью трактует теогонические генеалогии В.Н.Топоров, сводя божественные персоналии к при­родным стихиям, которые эти божественные персоналии будто бы олицетворяют. В результате, согласно Топорову, получается, что теогонические мифы - это "...серии утверждений о последо­вательном сотворении частей мироздания... Элементы или сти­хии... образуют первичный материал для строительства космоса-... Смешанные и неразделимые в хаосе, они разъединяются и "очищаются". Это разъединение скрытых в хаосе стихий пред­ставляет собой один из элементарных космогонических актов... К числу основных космогонических актов относятся, кроме того: установление космического пространства..., создание космичес­кой опоры..., посредничество в пределах созданного космическо­го пространства между космическими зонами..., наполнение про­странства элементами-стихиями, конкретными объектами... В своей совокупности эти акты представляют как космогонический процесс, так и его результат - сотворенный космос, его состав и параметры" ¹⁶.

Но ведь в реальных теогонических мифах нет никакого вза­имодействия стихий и взаимопорождения стихий, о которых столь красочно и убедительно пишет Топоров, а есть только взаимодей­ствие и взаимопорождение богов. Поэтому В.Н.Топоров вынуж-

ден рассматривать богов как своеобразные ЗНАКИ. Мол, боже­ственная генеалогия представляет космогенез, так сказать, в ал­легорической форме, и за сюжетами, связанными с мифологичес­кими рождениями новых и новых поколений богов, следует про­читывать толкование древними людьми устройства мира. Мол, в форме взаимоотношений между богами древний человек выра­жал свои представления о происхождении и характере устройст­ва окружающего его мира. И никакие структуралистские изыски и тонкости, демонстрируемые В.Н.Топоровым, не отменяют тот грубый факт, что его трактовка древней мифологии по своей глу­бинной сути есть аллегорическая трактовка.

Сторонников аллегорического подхода к мифам легко понять: слишком невероятно и абсурдно выглядят взаимоотношения между мифологическими богами и героями. Мол, не может быть, чтобы во всех этих сюжетных хитросплетениях не был зашифрован некий рациональный смысл. Например, космогонический. И тогда все становится на свои места: безумные и странные действия богов, появляющихся на авансцену теогонического мифа, - это всего лишь символическое описание космогонических представлений древ­него человека о порядке возникновения всего сущего...

Однако в этом месте хотелось бы развести две принципиаль­ные вещи.

Одно дело, что теогонии принципиально МОЖНО истолко­вать в качестве космогонических моделей вселенной (чем и зани­маются, между прочим, поколения древнеегипетских и не только древнеегипетских жрецов-теологов), и совсем другое - вкладыва­ли ли сами создатели теогонии какой-то космогонический смысл в свои построения? К сожалению, не только В.Н.Топоров, но и множество других специалистов в области архаической мифоло­гии предпочитают не замечать, что это два разных вопроса.

Дата добавления: 2014-11-29