Агитация

I

J

ПО

В связи с этим уместно вспомнить, что многие публичные информационные акции в Германии в 1930-х годах (ночные факельные шествия отрядов СС, многотысячные митинги и театрализованные представления) предпринимались именно с целью оказать эмоциональное воздействие на массовое созна­ние, «заразить» людей определенным психологическим настро­ем, подавить внутреннее сопротивление стоящим за этими дей­ствиями идеям, добиться сплоченности общества, подчинить его единой политической воле. Точно такой же методики при­держивались и аналогичные политические режимы в Китае, бывшем СССР, где помимо массовых театрализованных зре­лищ практиковались публичные казни, политические процес­сы или иные акции, эмоционально воздействующие на обще­ственное мнение.

Чтобы эмоциональная форма не подавляла содержание пропа­ганды, использовавшиеся техники насыщались глубоким симво­лическим значением. Это сближает пропагандистские технологии с приемами, характерными скорее для мифологического сознания. Способствуя созданию дихотомических картин идеализированно­го, преображенного мира в сознании человека, подобные техники давали людям возможность легко угадать заданные политические приоритеты, проникнуться их положительным духом. Такое заим­ствование приемов вполне объяснимо, поскольку в пропагандис­тских проектах абстракции всегда имеют большой удельный вес, позволяя представлять иллюзорное будущее, приукрашивать пред­лагаемые варианты социального развития.

Вообще символизация довольно часто используется в про­пагандистских целях. Для того чтобы оправдать мало популяр­ную среди населения войну, лидеры государства нередко со­вершали некие знаковые для общественности поступки (на­пример, могли дружески побеседовать с простым сержантом, прилюдно вручить инвалиду орден, навестить семью погибше­го солдата и т.д.), которые замещали в общественном мнении размышления о причинах войны, ее характере, обоснованнос­ти потерь. Не случайно Сталин говорил, что смерть одного сол­дата — это трагедия, а смерть миллионов людей — простая статистика.

Как уже говорилось, пропаганда стремится к максимальному расширению аудитории и, следовательно, делает акцент на работу с массовой аудиторией, поэтому она способна апеллировать толь­ко к тем оценкам, которые разделяет большинство населения. Ис-

пользование и соответствующая интерпретация именно этих опор­ных для пропаганды моментов дают ей возможность более прочно закреплять в общественном мнении нужные идеи и установки.

Приоритеты массовой аудитории задают и особые приемы взаи­модействия с ней. К их числу можно отнести введение оценок че­рез противопоставление позициям конкурентов, а также упроще­ние и многократное тиражирование оценочных реакций по тем или иным информационным поводам (У. Сиймен). Вновь сошлем­ся на авторитет идеологического творца немецкого тоталитаризма доктора Геббельса, который утверждал, что «пропаганда... всегда должна быть простой и без конца повторяющейся. В конечном сче­те самых существенных результатов во влиянии на общественное мнение достигает только тот, кто способен свести свои проблемы к простейшим выражениям и у кого хватит смелости постоянно повторять их в этой упрощенной форме, несмотря на возражения интеллектуалов»". По сути, пропаганда превращается здесь в мето­дику «промывания мозгов».

Однако следует учесть, что настойчивая и повсеместная про­паганда не означает использования примитивных, «топорных» ме­тодов информирования. Скорее напротив. Для пропаганды, решаю­щей задачу реального, а не показного контроля над сознанием граж­дан, характерны высокая избирательность коммуникационного влияния, стремление учитывать возрастные, демографические, социальные и иные параметры аудитории, ее осведомленность о предмете, понимание конкретного состояния «противника» (на­пример, когда «мишень» пропагандистской атаки уделяет мало внимания обработке информации) и т.д.

Из широкого арсенала стимулов восприятия людьми инфор­мации пропагандистские методики выбирают прежде всего довери­тельное отношение человека к ее получению. Одновременно наряду с подобными тонкими методами пропагандисты используют и бо­лее простые: например, ищут предмет слепой приверженности лю­дей, а затем играют на этом фанатизме. Однако в любом случае про­пагандистская информация кодируется и доносится так, чтобы со­здать так называемый импликативный эффект, т.е. обеспечить такую самооценку реципиента, когда он сохраняет уверенность, что рас­пространяемые идеи он выбрал свободно и самостоятельно.

«Вот в чем секрет пропаганды, — писал все тот же Геб­бельс,— тот, кого предполагается убедить, должен быть пол­ностью погружен в идеи этой самой пропаганды, не замечая

при этом, что ими поглощен»'

Еще одна общая отличительная черта пропагандистских техно­логий — устойчивость на политическом рынке. Это во многом объяс­няет, почему пропагандисты с таким упорством отстаивают соб­ственные позиции и довольно часто применяют агрессивные при­емы коммуникации. Заложенные в пропаганде идеи просто так никогда не «уходят» из дискурса и, даже подвергаясь ожесточен­ным атакам, используют любую возможность, чтобы сохранить свое информационное присутствие.

Деятельность пропагандистов направлена на подрыв способ­ности оппонента выдвигать контраргументы, перехватывать ини­циативу. Обобщенно все техники противодействия пропаганде мож­но охарактеризовать как контрпропаганду. В ее рамках нередко ис­пользуется цензурирование информации, а место обсуждаемых идей заменяют личные нападки на оппонента, имеющие целью спро­воцировать у него «чувство вины» за свои действия, и другие тех­нологии.

Логику поведения пропагандистов в политическом дискур­се неплохо объясняет тактика, предложенная еще Цицероном в борьбе с юридическими оппонентами. В частности, говоря о способах противодействия сопернику, он предлагал вначале придерживаться тактики отрицания фактов, затем оспарива­ния самого произошедшего действия, впоследствии рекомен­довал подвергнуть сомнению качество самого деяния и, как следствие, — самого свидетеля.

Какие же конкретные информационные технологии соответ­ствуют изложенным принципам? Среди множества используемых приемов налаживания такого типа коммуникаций назовем, на­пример, диверсию внимания — технологию сосредоточения вни­мания общественности на малозначимых событиях, чтобы засло­нить невыгодные пропагандистам политические события. Весьма характерна для пропагандистских приемов и техника, условно на­зываемая повозкой с оркестром. Применение такого рода приемов направлено на то, чтобы заставить отдельного человека (или груп­пу людей) присоединиться к распространяемой точке зрения, по­ступить «как все», без колебаний выступить «единым фронтом», не остаться «белой вороной». Но поскольку даже при усиленной пропаганде сделать это затруднительно, то, как правило, такие технологии часто лишь создают видимость всеобщего «единения», «одобрения», «участия». Однако при тоталитарных режимах это был едва ли не основной прием налаживания массовой коммуникации. Как провозглашал Гитлер, идеалом его государства должен стать лозунг: «Один рейх, один фюрер, один народ».

8 - 4386

Весьма характерны для пропаганды и методы фрагментации и вала информации («белого шума»). Речь идет о таких способах ин­формирования, когда либо весь информационный поток предель­но сегментируется, дробится на ряд сведений, не имеющих внут­ренней связи, либо, напротив, информация подается без коммен­тариев специалистов, что называется, единым (необработанным и в результате столь же малосвязанным) потоком, в котором при всей видимости «информирования» человек не может отделить су­щественное от несущественного, уловить суть происходящего. В ко­нечном счете он утрачивает ориентацию в политическом простран­стве, становясь заложником «информаторов».

Значительный манипулятивный потенциал заложен и в при­еме ложных аналогий, представляющем собой способ проекции (путем внешних сравнений) на субъекта (в основном оппонента) негативных намерений или действий, которые он не совершал. По сути, это форма закамуфлированного обвинения субъекта в гипо­тетических преступлениях, для которых якобы имеются все осно­вания. (Здесь уместно вспомнить Высоцкого: «нашего соседа заби­рают, потому что он на Берию похож».)

В информационном пространстве постоянно присутствует и так называемый объективный подход, т.е. пристрастный подбор и ком­ментирование фактов (в том числе и за счет включения посторон­них, не относящихся к делу сведений и даже сознательной фабри­кации событий), направленных на то, чтобы сформировать некую «очевидную» для общественного мнения социальную тенденцию или же политическую линию поведения субъекта.

Очень близка к этому методу техника набора аналогий — со­знательное конструирование фактов, сопровождающееся подбо­ром соответствующих ярких метафор, способных запрограммиро­вать отношение человека к определенному объекту.

Различные приемы семантического манипулирования, т.е. мно­гозначного толкования явлений, задающих противоречивые смыс­лы, характерны для пропаганды. Их задача — ввести в политичес­кий дискурс такие термины и номинации, которые закрепляли бы в обыденном словаре (и сознании) человека искусственно за­данные смыслы и акценты в трактовке событий. В целях более проч­ного усвоения этих смыслов используются характерные для ауди­тории сленг и жаргон, просторечия, метафоры и гиперболы, иди­омы и т.д. Например, человек, собирающий сведения за границей в пользу нашей страны, объявляется «разведчиком», а в пользу другой стороны — «шпионом».

В пропаганде используются и другие, порой значительно более сложные, многоходовые технологии, присущие государству как

наиболее крупному субъекту пропаганды. Государство, точнее кон­тролирующий этот институт политический режим, самой веской причиной необходимости постоянно прибегать к пропаганде выд­вигает обеспечение стабильности. Оно шире всех прочих акторов f применяет пропагандистские технологии и имеет больше возмож­ностей для их включения в общественные дискуссии. Более того, именно политический режим использует в пропаганде государ­ственные символы, играет (или паразитирует) на патриотических чувствах и ценностях. У государства самая выгодная стартовая по­зиция и для завоевания аудитории.

В качестве наиболее важной пропагандистской технологии ре­жим применяет различные способы ограничения оборота инфор­мации: от законов до цензурирования сведений, выходящих на политический рынок. Этому политическому актору присущи и осо­бые формы ведения пропаганды: например, распространение пра­вительственных клипов, изготовление фильмов с «разоблачени­ем» противников, организация политических дебатов и конферен­ций зрителей, использование административного ресурса при формировании политического дискурса и т.д.

Манипулятивные технологии Особым, а по мнению некоторых
в структуре пропаганды исследователей, и наиболее пока-

зательным для пропаганды спосо­бом информирования считается манипулирование — форма управ­ления мышлением и поведением реципиента, противостоящая его самостоятельному выбору и ведущая к его неосознанному или малоосознанному подчинению коммуникатору. При таком способе общения когнитивные образы, заранее заданные коммуникатором, превалируют над самостоятельной оценкой и диагностикой реци­пиентом ситуации, что в дальнейшем сказывается и на его дей­ствиях.

«При анализе политических процессов мы в большей сте­пени сталкиваемся не с подлинной, а со сфабрикованной во­лей... воля народа есть продукт, а не движущая сила политиче­ского процесса»¹³.

Специалисты отмечают, что манипулирование как форма воз­действия, особый метод информирования предполагает отноше­ние коммуникатора к реципиенту как к средству для достижения своих целей, стремление к получению одностороннего выигры­ша, характеризуется скрытыми способами воздействия и исполь-1 зованием разнообразных слабостей оппонента¹⁴. Наличие подоб-

8*

ных свойств приводит к тому, что создается устойчивое домини­рование информационной модели коммуникатора над моделью ре­ципиента. Тем самым исходные цели коммуникатора получают пре­восходство, подчиняя себе все компоненты анализа реципиентом событий, определение им способов целедостижения и другие ас­пекты выстраиваемой коммуникации. Таким образом, манипули­рование представляет собой методику информационного продви­жения скрытых политических смыслов, тех подтекстов, которые по ряду причин не могут быть введены на политический рынок в явной, открытой форме. Но в то же время оно должно обеспечить поддержку того актора, в отношении которого и предпринимают­ся такого рода действия.

Например, во время вьетнамской войны, не всеми одоб­рявшейся в обществе, администрация президента США Р. Ник­сона организовала более 50 тыс. писем поддержки, якобы по­лученных главой государства от своих сограждан. Это широко разрекламированная фабрикация имела успех и помогла пра­вительству проводить эту внешнеполитическую линию.

Представляя собой двухъярусную систему диагностики собы­тий (когда оценки коммуникатора подавляют оценки и суждения реципиента), манипулирование одновременно предполагает и ис­пользование таких инструментов, которые внешне маскируют при­менение этой моделирующей мышление реципиента информаци­онной технологии, затемняют намерения источника сообщения, трансформируют его истинные смыслы и замыслы. Однако учиты­вая специфику политического пространства (в частности то, что оно выстроено по законам конкуренции, а соперники стремятся обыграть друг друга, порой не слишком заботясь об этических нор­мах), манипулирование в известной степени можно считать уни­версальной технологией коммуникации, которая используется как в маркетинговых, так и немаркетинговых способах информирова­ния. Применение этой принижающей самостоятельность реципи­ента технологии объективно обусловлено низкой (по сравнению с профессионально занимающимися политикой людьми) компетен­тностью массовой аудитории. К тому же люди не могут быть посто­янно включены в процесс принятия решения всех, в том числе и весьма специальных, вопросов (например, в сфере государствен­ного управления или распределения партийных финансов и т.д.).

В том случае, если эта методика применяется в русле марке­тинговых и как бы «уважающих» статус реципиента систем инфор­мирования и коммуникации, манипулирование проходит, условно 116

говоря, в мягком режиме. Во-первых, такие технологии не исполь­зуются постоянно, во-вторых, как правило, не допускаются круп­ные уловки и трюки по отношению к реципиенту, а тем более пря­мая ложь и дезинформация населения. В-третьих, они направлены только на отдельных контрагентов (например, такие акции приме­няются по отношению к массовой аудитории, но при этом дально­видные политики никогда не вводят в заблуждение прессу). Пропа­гандистское манипулирование предполагает применение иных спо­собов, а следовательно, обретает другой смысл. Его основная задача — скрыть политическую реальность от населения за разго­ворами об этой реальности, задать способы интерпретации собы­тий, ориентируясь на выгоду манипуляторов.

В рамках пропаганды манипулирование ведется на основе сис­тематического применения дезинформации. Данная методика пред­ставляет собой технику сокрытия сведений, искажения сообще­ний, распространения ложной информации или же подмены ис­тинных сведений ложными. Правда, А. Мейерхоф считал, что пропаганда не обязательно должна искажать правду. Иногда впол­не достаточно, а может быть, и значительно эффективнее для ком­муникатора использовать комбинации отобранных заранее истин, полуистин и заведомой лжи. Но в любом случае такие приемы на­правлены на сознательное введение реципиента в заблуждение.

Конечной, собственно политической целью дезинформации является провоцирование оппонента на неподготовленные действия или же желание направить его активность в невыгодное для него русло. В результате использования дезинформации, как правило, происходит дискредитация реципиента в сфере конкуренции за власть. А это в свою очередь позволяет применить к нему более жесткие или ранее не применявшиеся нормы и санкции (или же оправдать в общественном мнении их возможное использование).

Чаще всего к дезинформации прибегают во время принятия каких-то важных решений, причем обычно используют источник, вызывающий у реципиента доверие. Столь же тщательно выбирают наиболее удобный момент. Как правило, при запуске «дезы» стро­ится длинная цепь информационных посредников, чтобы комму­никатор мог «замести следы». Для большей достоверности пользу­ются технологиями распространения слухов, «слива», «утечек» или передачи информации из «конфиденциальных источников».

Стремясь овладеть сознанием людей, пропаганда нередко пре­вышает психические возможности человека рационально воспри­нимать информацию. В частности, применяются методики донесе­ния информации, в основе которых лежат технологии, позволяю­щие влиять на подсознание человека, подкорковые механизмы его

мышления, т.е. действия пропагандистов направляются в обход контроля сознания за внешней стимуляцией. Такой переход от тех­ник убеждения к техникам внушения называется методом индокт-ринации.

Манипулятивные методики пропаганды часто сочетаются с постоянной игрой на предрассудках и заблуждениях человека, а также использованием устрашения (угроз, наказаний, санкций). Это не просто антигуманная, но и антипросветительская методи­ка, сужающая возможности человека в понимании мира политики. Используя манипулятивные техники, пропагандисты нередко от­казываются от морально-этических стандартов политической игры, дегуманизируют образы жертв политического противоборства, раз­рушают у людей представления об общей судьбе народов, мира. Пропагандистское манипулирование создает у населения иллю­зию исполнения самых несбыточных надежд, потворствует завы­шенным ожиданиям людей. Затем авторы подобных проектов ци­нично используют простодушно настроенных граждан.

К манипулятивным технологиям относятся такие техники, как личные свидетельства (т.е. привлечение для доказательства своих подходов оценок человека с улицы, лидера или специалиста, чей образ и авторитет представляет наиболее приемлемую «упаковку» для соответствующей идеи), различные способы «героизации дейст­вительности» (заставляющие людей повторять чьи-то «подвиги»), логические «ловушки», которые искусственно создают некие проти­воречия в оценке ситуации, а затем предлагают человеку «единствен­ный выход» из ситуации. Показательно в этом плане использование так называемого эффекта когнитивного диссонанса (Л. Фестингер). Человека, сталкивающегося с двумя несовместимыми оценками событий, подводят к тому, что способ ослабления этого внутрен­него конфликта неразрывно связан с сохранением личного досто­инства. А это требует от него внутреннего согласия с предлага­емым способом искажения информации.

Сущность и отличительные особенности агитации

Агитация (от лат. agitatio — приве­дение в движение) как разновид­ность немаркетинговых коммуника­ций при сохранении характерных для этого типа информацион­ных обменов основной акцент делает на изменение практической У активности поведения реципиента. Если пропаганда создает и рас-] пространяет некие мыслительные схемы, то агитация пытается

стимулировать поведенческую активность людей, стремясь наса­дить определенные культурные образцы их поведения и взаимо­действия в сфере политики. Иными словами, информационное воздействие на политического актора в рамках агитации рассмат­ривается как предпосылка достижения конечной цели, а именно: заставить его оказать практическую поддержку политическому кур­су, партийной программе, линии поведения определенного ли­дера.

В известном смысле агитация представляет собой составную часть пропаганды, поскольку также нацелена на управление сознанием реципиента. Однако особенность ее строения состоит в том, что главным приоритетом при распространении информации стано­вятся не все, а только определенные элементы человеческого мыш­ления, те, которые «отвечают» за побуждение практической дея­тельности людей.

В политической истории существует немало примеров форми­рования и распространения информационных продуктов с целью изменить практическое поведение людей.

Причем эту особенность некоторых информационных по­сланий заметили еще в древности. Например, в древнеисланд-ском своде законов было запрещено сочинять и исполнять так называемые ниды — определенные тексты, обладавшие, по мнению современников, магическим свойством поражать со­знание человека и видоизменять его поведение. Такой же ста­тус имели и стихи, предназначенные женщинам. По существо­вавшему тогда мнению, они подобно приворотному зелью могли изменить судьбу человека, и потому на их распространение налагался запрет.

Интенсивность агитации, ее формы и иные существенные па­раметры разнятся в зависимости от конкретных задач (например, нужно ли способствовать поддержке инновационного политиче­ского курса правительства или необходимо обеспечивать проведе­ние привычной для населения политической линии, воспрепят­ствовать политическому курсу противника или же сохранить ло­яльность действующему режиму и т.д.). Исходя из функционального предназначения и строится агитация. В результате транслируются не все компоненты идеологической системы, а лишь те, которые непосредственно стимулируют поведенческие реакции. По этой причине основной идейный материал, с которым «работает» аги­тация, сосредоточен в основном в программных документах партий и правительств, политических требованиях и директивах, лозунгах и призывах. Агитация распространяет те информационные про-

дукты, в которых общеполитические идеи и ценности, идеалы и принципы политического движения или, условно говоря, соци­альная философия соответствующих акторов выражена наиболее концентрированно — в конкретных целях, соединяющих базовые политические представления с решением практических задач.

Например, в деятельности властей США, пытавшихся сфор­мировать мировую коалицию против международного терро­ризма, а впоследствии «наказать» Ирак за разработку массовых вооружений, были хорошо заметны два способа информацион­ного давления. Во-первых, американцы активно использовали определенную систему доказательств о возникновении новых политических условий и, как следствие, вступлении всех циви­лизованных стран в фазу противостояния с мировым террориз­мом и его носителями. Эта пропагандистская конструкция хоро­шо просматривалась в идеологии противодействия «мировому тер­роризму», «оси зла» и иных сопутствующих им идеях. США оказывали информационное давление на все страны, в поддерж­ке которых они были заинтересованы, прибегая в каждом случае к конкретным аргументам, которые заставляли партнеров делать нужный шаг в нужном направлении. И здесь уже общеполити­ческие декларации соединялись с предметно направленными формами воздействия, значимыми для каждой страны.

Приведенный пример демонстрирует и то, что агитация стре­мится к аккумуляции, концентрации воздействия транслируемого ею идейного материала на сознание конкретного реципиента. Ее \ основными «мишенями», способными трансформировать идеи в поведенческие практики, становятся мотивации и установки реци­пиента. Эти компоненты сознания наделяются сугубо конкретны­ми значениями, которые способны персонализировать распрост­раняемую информацию с учетом всех особенностей реципиента. При таких условиях появляется возможность не только соединить внешние для реципиента цели с его внутренними представления­ми, но и добиться их непосредственного влияния на поведенчес­кие практики человека.

Агитация в еще большей степени, нежели пропаганда, спрое­цирована на использование эмоциональных компонентов сознания реципиентов. А настойчивость и агрессивность информационного давления становятся едва ли ни основными формами ее политичес­кого существования. Ведь именно эмоциональная доминанта «соби­рает» и концентрирует идейный материал, а способы ее распростра­нения в публичном пространстве сродни психологической «заразе» (Г. Лебон), которая при всем своем напоре и агрессивности не чура-120

ется и многочисленных тонкостей, и изысканных техник внуше­ния, рассчитанных на особенности восприятия каждого конкрет­ного реципиента.

Даже если вспомнить действия «телекиллера» С. Доренко, который в избирательной борьбе 2001 г. дал ставшие поистине классическими примеры наиболее грязной и чрезвычайно аг­рессивной агитации против политических противников своих хозяев, то и здесь можно увидеть холодный расчет на потрясе­ние сознания телезрителей, ранее еще не встречавшихся с та­кими масштабными и циничными приемами публичного ин­формирования.

Агитационные технологии Понятно, что сверхэмоциональная

заряженность агитации обусловлена

применением соответствующих технологий. При агитационном ин­формировании активно используются приемы, характерные и для пропаганды. Однако агитация сохраняет и собственный информаци­онный потенциал, но при этом более широко и специальным обра­зом использует различные психологические методики, позволяю­щие стимулировать поведенческие реакции. Безусловным принци­пом применения агитационных техник выступает постоянная контаминация вербальных и иконических сообщений (соединение словесных и визуальных способов передачи информации), усили­вающая воздействие политических идей и целей на различные слои населения.

Для агитационной «упаковки» информации весьма часто прибе­гают к различным психологическим эффектам. Например, учитыва­ются свойственные человеческому сознанию процессы преодоления (блокирования, вытеснения на периферию сознания) тревожной информации; активизация чувственного восприятия людьми потен­циальной опасности (страха); «оглушение» сознания при обраще­нии к неким «болевым» точкам аудитории (негативным воспомина­ниям и прочим создающим внутренний дискомфорт представлени­ям); механизмы «фильтрации» (выведения определенной информации из памяти в область активного сознания) и идентификации (пред­полагающей проецирование или отнесение отрицательных оценок на противника, а позитивных — на себя) и др.

Показательна в этом смысле методика нейролингвистического программирования (НЛП, Р. Бэндлер), одна из наиболее эффек­тивных технологий управления мышлением и поведением челове­ка. Данная методика базируется на представлениях, что поведение человека основано на неврологических реакциях, благодаря кото­рым происходит определенное упорядочивание мыслительных и

поведенческих реакций перед вступлением в коммуникацию. Под­разумевается наличие неких внутренних алгоритмов, которые мож­но сознательно активизировать и использовать при информацион­ных взаимодействиях, организуя идеи и поступки человека.

С технологической точки зрения НЛП — это довольно целост­ная методика построения коммуникации, использующая невро­логические реакции видения, слушания и восприятия. Например, такой прием, как техника «якорения», представляет собой меры по формированию поведенческих стимулов человека в соответствии с его внутренним психическим состоянием; помещение сообще­ния в доступные для человека, но разнообразные смысловые рам­ки, задающие направленность его мышления и поведения. Таким образом применяется технология рефрейминга, а дезориентация актора посредством «наложения» смыслов и означает собственно процедуру «разрушение якорей».

В агитации используются и другие аналогичные технологии. Они либо направлены на проникновение в сознание реципиента замас­кированных в информационном сообщении связей (ассоциативные методы), либо возбуждают в сознании людей так называемые дрем­лющие эффекты (в силу чего информирование об определенных со­бытиях неизбежно вызывает у человека чувство настороженности или, напротив, только позитивные оценки). Такие методики на­правлены на то, чтобы распространяемая информация «западала в душу», разъедала сознание человека или делала его зависимым от внешнего воздействия, вызывая, к примеру, устойчивое стремле­ние присоединиться к сильному лидеру, следовать подсказанным извне жизненным примерам.

Весьма характерно для агитационного воздействия стимулиро­вание некритических мыслительных реакций, способствующих \ разрушению рациональных оснований сознания и формированию фанатизма. Именно с их помощью воспитываются политические террористы, самоубийцы, способные ради достижения полити­ческих идей или целей поставить под угрозу не только собствен­ную жизнь, но и жизни многих других людей.

Институциональные особенности позиционирования агитации и пропаганды в политической сфере

Поскольку пропаганде и агитации присуще непрерывное стремление к сохранению устойчивости своих информационных потоков, а так­же расширению объема аудитории, то это обусловливает связь форми­руемого ими дискурса с организационными изменениями в поли­тической сфере.

В истории немало примеров того, как в различных странах аги­тационно-пропагандистская деятельность велась специальными структурами и институтами. Например, в нацистской Германии и бывшем СССР для такой работы были созданы разветвленные структуры— агитпропы, имевшие свои подразделения не только в этих странах, но и за рубежом. Более того, с этой же целью широ­ко использовались и информационные структуры иностранных государств. Например, гитлеровцы во время войны нанимали в США рекламные фирмы, в задачу которых входило создание на местном информационном рынке более благоприятного облика агрессив­ной политики фашистского режима.

В современном мире есть и более свежие примеры такого рода действий. Так, под президентские выборы 2001 г. в Бело­руссии Г. Лукашенко создал целую пропагандистскую надстрой­ку, и прежде всего Государственное управление по идеологии (ГУИ), чьи рекомендации в предвыборный период были обя­зательны для всех государственных органов. Над ГУИ сформи­ровали еще один орган — Консультативный совет по идеоло­гии при президенте страны, возглавляемый лично Г. Лукашен­ко. В рамках этой политики на всех госпредприятиях с 1997 г. были введены должности заместителей руководителей по иде­ологии; в стране ежемесячно проводились политдни, подавля­лась оппозиционная пресса, ставились препоны для иностран­ных журналистов. Главной задачей этой агитмашины было обес­печение благоприятных для действующего режима результатов выборов.

Для достижения своих целей государство использует агитаци­онно-пропагандистские структуры двух типов: собственно государ­ственные и сторонние (например, консалтинговые фирмы). Это говорит о том, что даже специализирующиеся на установлении связей с общественностью консультационные фирмы в своей дея­тельности могут не только руководствоваться принципами пиар или политической рекламы своих клиентов, но и достигать сугубо пропагандистских и агитационных целей. Причем по мере демок­ратизации общества институциональные структуры пропагандис-тско-агитационного типа не отмирают, а только сужают сферу своих действий. Пока существует политика, будут существовать и специ­альные политические институты, поддерживающие применение немаркетинговых способов коммуникации.

Дата добавления: 2014-12-16