Творчество А.Н. Островского 1 страница

(1818–1883).

Творчество И.С. Тургенева

Иван Сергеевич Тургенев родился 9 ноября 1818 года в Орле, в бога­той дворянской семье. Детство его прошло в селе Спасское-Лутовиново, невдалеке от уездного города Мценск Орловской губернии. И уже тогда будущий писатель стал свидетелем ужасов крепостного права. «Раннюю ненависть к рабству и крепостничеству, – писал Тургенев в конце жиз­ни, – внушила мне безобразная окружающая действительность».

Первоначальное образование Тургенев получил дома, а затем в част­ных пансионах. В 1833 году он поступил в Московский университет, от­куда вскоре перевелся в Петербургский, где в 1836 году окончил словес­ное отделение философского факультета. К этому времени относятся и первые литературные опыты молодого Тургенева, создававшиеся под воздействием господствовавшего тогда в литературе романтизма, и прежде всего поэзии Байрона. Это особенно чувствуется в драматичес­кой поэме «Стено», написанной в 1835 году.

В мае 1838 года Тургенев отправился в Германию. Там он слушал лек­ции по философии и классической филологии в Берлинском университе­те и сблизился с М.А. Бакуниным, Н.В. Станкевичем и Т.Н. Гранов­ским. Общение с ними оказало самое существенное влияние на форми­рование философских и нравственных убеждений будущего писателя.

Весной 1841 года Тургенев вернулся в Россию и стал серьезно гото­виться к научной деятельности. Он мечтал посвятить себя изучению фи­лософии.

Однако Тургенев вскоре убедился, что наука не его призвание. Не­которое время он служил в канцелярии Министерства внутренних дел, но, по его собственным словам, делал это «очень плохо и неисправно», и в мае 1845 года вышел в отставку.

Чем бы ни занимался Тургенев в эти годы: учился, готовился к науч­ной деятельности, служил, – он ни на минуту не оставлял литератур­ных занятий.

Началом своей литературной деятельности Тургенев считал 1843 год, когда в печати появилась его поэма «Параша», открывшая собой целый ряд произведений, посвященных развенчанию романтического героя. Белинский увидел в молодом авторе «необыкновенный поэтический та­лант», «верную наблюдательность, глубокую мысль», «сын нашего вре­мени, носящего в груди своей все скорби и вопросы его».

Общение с Белинским оказало сильное влияние на развитие Турге­нева. Белинский помог ему выработать правильное понимание явлений,

происходящих в мире. И именно убедил Тургенева в том, что литера­турное творчество в условиях самодержавной России является единст­венным родом деятельности, позволяющим ставить и решать злобо­дневные социальные вопросы и что русский читатель «видит в русских писателях своих единственных вождей, защитников и спасителей».

Свои эстетические принципы Тургенев реализовал в целом ряде ху­дожественных произведений. Одна за другой появляются в печати его повести «Андрей Колосов», «Бретёр», «Три портрета». Все эти повес­ти пронизывает мысль, что время романтических героев прошло, что ныне романтический флер служит лишь для прикрытия эгоизма и неве­жества людей мелких и ограниченных.

В середине 1840-х годов Тургенев становится одним из активных де­ятелей «натуральной школы», объединявшей в своих рядах лучших ли­тераторов того времени: А.И. Герцена, Н.А. Некрасова, И.А. Гончаро­ва, Ф.М. Достоевского, И.И. Панаева, Д.В. Григоровича. Принимает участие в сборниках «Физиология Петербурга» и «Петербургский сборник», изданных Некрасовым при содействии Белинского и явив­шихся своеобразными манифестами «натуральной школы».

И еще одно очень важное событие произошло в это время в жизни писателя – он познакомился с выдающейся французской певицей По­линой Виардо. «Я ничего не видел на свете лучше Вас... – писал Тур­генев Виардо спустя несколько лет. – Встретить Вас на своем пути бы­ло величайшим счастьем моей жизни, моя преданность и благодарность не имеют границ и умрут только вместе со мною».

Полина Виардо была не только замечательной певицей, но и обая­тельной женщиной, широко образованным человеком и интересным собе­седником. Любовь к ней Тургенев пронес через всю жизнь. До конца сво­их дней он остался верен этому чувству, многое принеся ему в жертву.

На страницах «Современника» 1847 года Тургенев опубликовал не­сколько произведений, и среди них очерк «Хорь и Калиныч», который открывал собой цикл, объединенный позднее под названием «Записки охотника».

Крестьяне, нарисованные Тургеневым в «Записках охотника», об­ладают острым практическим умом, глубоким пониманием жизни, трезвым взглядом на окружающий мир, способностью чувствовать и понимать прекрасное, откликаться на чужое горе и страдания. Таким на­род в русской литературе еще никто не изображал. Недаром Белинский, прочитав очерк «Хорь и Калиныч», заметил, что Тургенев «зашел к на­роду с такой стороны, с какой до него никто не заходил».

«Записки охотника» явились знаменательным событием в творчес­ком развитии Тургенева. «Я рад, что эта книга вышла, – говорил пи­сатель, – мне кажется, что она останется моей лептой, внесенной в со­кровищницу русской литературы...»

Начиная с 1843 года одна за другой появляются в печати и на сцене небольшие, как правило одноактные и двухактные, пьесы Тургенева: «Неосторожность», «Безденежье», «Завтрак у предводителя», «На­хлебник», «Холостяк», посвященные различным сторонам и проблемам русской жизни.

Обращение Тургенева к драматургии помогли ему овладеть новыми формами раскрытия психологии героев, обходиться без авторского вме­шательства и объективных оценок, раскрывать характеры действующих лиц через их поступки, поведение и внутренние монологи.

Более трех лет, с 1847 по 1850 год, Тургенев жил безвыездно за гра­ницей. И только летом 1850 года вернулся на родину, в Россию. А спу­стя несколько месяцев умерла мать писателя Варвара Петровна, и Тур­генев получил возможность на деле реализовать данную себе еще в юно­сти «аннибалову клятву» – бороться с крепостническими порядками. Позднее на вопрос, что он сделал для своих крестьян, Тургенев говорил: «...я немедленно отпустил дворовых на волю, пожелавших крестьян пе­ревел на оброк, всячески содействовал успеху общего освобождения, при выкупе везде уступил пятую часть и в главном имении не взял ниче­го за усадебную землю, что составило крупную сумму».

В 1852 году Тургенев был арестован, а затем выслан «на жительст­во на родину, под присмотр» за публикацию без разрешения цензуры некролога, посвященного памяти умершего Гоголя.

Летом 1852 года Тургенев отправился отбывать ссылку в свое име­ние Спасское-Лутовиново. Во время вынужденного уединения (в ссыл­ке он провел почти полтора года) Тургенев много писал, читал и усерд­но изучал русскую историю. За короткое время им были написаны не­сколько повестей и первая часть незаконченного романа «Два поколе­ния», в котором он намеревался воссоздать широкую и целостную кар­тину русской действительности.

Отныне главное внимание Тургенев сосредоточил на изображении представителей дворянской интеллигенции. Уже в рассказах «Смерть» и «Гамлет Щигровского уезда», вошедших в «Записки охотника», пи­сатель попытался изобразить ее представителей. Но наиболее полно и глубоко их жизнь раскрыта Тургеневым в повестях «Дневник лишнего человека», «Затишье», «Переписка», «Яков Пасынков», а также в

написанных позднее повестях «Ася» и «Фауст». Понятие «лишний че­ловек» было введено в литературу Тургеневым, и именно он дал наибо­лее полный и глубокий анализ этого примечательного явления русской действительности.

Многие передовые люди того времени понимали, что страна нахо­дится на пороге важных исторических преобразований, что теперь на повестку дня встал вопрос о дальнейшем пути развития России. В свя­зи с этим необходимо было решать, кто же возглавит в новых условиях общественное движение – представители дворянской интеллигенции из плеяды так называемых «лишних людей» или разночинцы-демокра­ты, которых в скором времени назовут «новыми людьми». На этот во­прос Тургенев уже попытался в какой-то степени ответить в своих пове­стях о «лишних людях».

Более глубоко и последовательно он сделал это в своем первом соци­ально-психологическом романе «Рудин», в котором стремился запечат­леть определенный этап исторического развития России, тесно связан­ный с ее настоящим и будущим.

Роман «Рудин» был написан летом 1856 года в Спасском-Луто-винове и в начале следующего года опубликован в журнале «Совре­менник».

В своем романе Тургенев подвел итог своим многолетним наблюде­ниям над характером «лишнего человека» и в образе главного героя на­рисовал выразительный портрет человека, в котором сконцентрирова­лись мысли и чувства, наиболее характерные для «русских людей куль­турного слоя» эпохи 40-х годов XIX столетия.

По справедливому замечанию Дружинина, Тургенев в своем романе стремился «возвести в ряд симпатических образов весь запас своих дол­гих, добросовестных наблюдений над современными недугами совре­менных тружеников жизни» и создать «нечто вроде исповеди целого по­коления, имевшего важное влияние на собственное развитие наше».

Рудин изображен в романе как человек умный и талантливый, меч­тающий о благе человечества, о полезной и плодотворной деятельности. Он верит в торжество великих идеалов. По его мнению, ценность любо­го человека определяется прежде всего его образованностью, культурой, знаниями, его верой в науку, искусство, верой в самого себя, в силу сво­его разума. «Людям нужна эта вера, – говорит он. –...Скептицизм всегда отличался бесплодностью и бессилием...» Только опираясь на знания, на твердую веру, человек может понять смысл своего назначе­ния в жизни. «...Если у человека нет крепкого начала, в которое он

верит, нет почвы на которой он стоит твердо, как может он дать себе от­чет в потребностях, в значении, в будущности своего народа? как может он знать, что он должен сам делать?..»

Однако сам Рудин оказался совершенно не способным претворить свои идеалы в жизнь, он не сумел применить свои богатые возможнос­ти на деле. У него были ум, знания, высокие устремления, но не было ни воли, ни характера, ни умения трудиться. Его желание быть полезным, принести какую-нибудь пользу людям неизменно кончалось неудачами. К тому же Рудин не знал жизни, истинных потребностей своей страны. «Несчастье Рудина состоит в том, – говорил о нем его товарищ по кружку Покорского Лежнев, – что он России не знает, и это большое его несчастье». И дальше: «Но, опять-таки скажу, это не вина Рудина: это его судьба, судьба горькая и тяжелая, за которую мы-то уж винить его не станем».

Рудину противопоставлен в романе образ Натальи Аасунской. На­тура пылкая и восторженная, она искренне и глубоко полюбила Рудина и полна решимости пожертвовать всем ради счастья быть с любимым. «... Кто стремится к великой цели, уже не должен думать о себе», – го­ворит Наталья. Горячая проповедь Рудина пробудила в ней жажду дея­тельности, стремление к жизни, отвечающей высоким идеалам.

Ей дороги и близки идеалы и стремления Рудина. Наталья поверила в него, в его силу и способность к активной деятельности. И потому так горько было ее разочарование. «...Я до сих пор вам верила, – говорит она Рудину во время последнего свидания, – каждому вашему слову верила... Вперед, пожалуйста, взвешивайте ваши слова, не произноси­те их на ветер. Когда я вам сказала, что я люблю вас, я знала, что зна­чит это слово: я на все была готова...»

Образ Натальи Ласунской открыл в творчестве Тургенева целую га­лерею прекрасных женских характеров, посвятивших свою жизнь слу­жению идеалам, во имя которых они готовы были пойти на любые жерт­вы и испытания.

Летом 1856 года Тургенев выехал за границу. С тяжелым сердцем отправлялся он в далекий путь. В письме к одной из самых близких сво­их знакомых, Е. Е. Ламберт, писатель признавался: «...лучше было бы для меня не ехать. В мои годы уехать за границу – значит определить себя окончательно на цыганскую жизнь и бросить все помышления о се­мейной жизни! Что делать! Видно, такова моя судьба».

Мысли о своей прошедшей молодости, о своей неустроенной жизни все чаще приходили ему в голову. Печальными настроениями пронизаны

многие письма Тургенева этого периода, его произведения «Фауст» и «Поездка в Полесье».

Тургенев приходит к осознанию необходимости самоотречения во имя высших нравственных идеалов, о спасительности «цепей долга», способных, по его мнению, помочь человеку выстоять перед неподвла­стными ему силами и законами бытия. Эти раздумья писателя своеоб­разно преломились в романе «Дворянское гнездо» (1858), в котором он подвел итоги своих размышлений о духовной драме «лишних людей» и поставил вопрос об исторической судьбе всего дворянского сословия, на протяжении долгого времени определявшего политическую и духов­ную жизнь России. На примере истории семьи Лаврецких Тургенев по­казал, какие глубокие социальные противоречия и культурная пропасть пролегли между дворянством и народом. Поэтому ему хотелось найти среди представителей дворянства героев, которым чужды эгоизм, амби­циозность, рефлексия и другие пороки, свойственные «лишним людям». Таким героем представлен в романе Федор Лаврецкий. Он не утратил связи с народной жизнью. Его идеалы и стремления во многом опреде­ляются моральными и нравственными, принципами, лежащими в основе народного сознания. Лаврецкий ищет пути сближения с народом, хочет быть полезным своей стране. Он собирается «пахать землю... и ста­раться как можно лучше ее пахать».

Стремление Лаврецкого «пахать землю», пахать не спеша, глубоко и основательно, без громких фраз, разделял и Тургенев, считавший, что только таким путем можно достичь преобразования общественной и по­литической жизни в России. Именно поэтому столь большое внимание писатель уделял в своем творчестве таким образам «незаметных» паха­рей, как Лежнев («Рудин»), а позднее – Литвинов («Дым») и Соло­мин («Новь»). И в этом ряду Лаврецкий занимает важное место.

Высокие нравственные качества, глубокий патриотизм Лаврецкого привлекли к нему сердце Лизы Калитиной, с образом которой в романе связано решение проблемы личного счастья и долга.

Лиза Калитина – человек удивительной нравственной чистоты и чуткости. Как и Лаврецкий, она сознает порочность жизни, построен­ной за чужой счет, порочность такой дворянской морали и нравственно­сти. Она знает, как много горя и страданий принес людям ее отец, и счи­тает себя ответственной за грехи родителей. «Все это отмолить надо, отмолить», – говорит она. Убедившись в невозможности быть с люби­мым человеком, Лиза решает отказаться от личного счастья, от люб­ви, переполнявшей ее сердце, и уходит в монастырь, чтобы загладить «грехи отцов». «Не утешения искала она в монастыре, – совершенно

справедливо замечал Писарев, – не забвения ждала она от уединенной и созерцательной жизни: нет! она думала принести собою очиститель­ную жертву, думала совершить последний высший подвиг самопожерт­вования».

«Дворянское гнездо» – одно из самых поэтических созданий Тур­генева. В этом произведении проявилось удивительное дарование пи­сателя тонко и проникновенно раскрывать внутреннюю жизнь своих героев, передавать тончайшие движения человеческих чувств и пере­живаний.

«Дворянское гнездо» имело самый большой успех, который когда-либо выпадал на долю Тургенева. Он сам говорил: «...Со времени по­явления этого романа я стал считаться в числе писателей, заслуживаю­щих внимания публики».

В январе 1860 года Тургенев выступил на публичном чтении в Об­ществе в пользу нуждающимся литераторам и ученым с программной речью «Гамлет и Дон Кихот». В этих двух величайших образах, создан­ных европейской литературой, Тургенев увидел «две коренные, проти­воположные особенности человеческой природы – оба конца той оси, на которой она вертится». По его мнению, Гамлет и Дон Кихот – это два разных типа поведения человека, отражение в нем противоборства мысли и воли. Подобное противоборство Тургенев видел повсюду – и в окружающей действительности, и во внутренней жизни каждого чело­века. Мало того, он был убежден, что и все человечество можно разде­лить на эти два типа: «Нам показалось, что все люди принадлежат бо­лее или менее к одному из этих двух типов; что почти каждый из нас сбивается либо на Дон Кихота, либо на Гамлета».

Вскоре после публикации романа «Дворянское гнездо» Тургенев приступил к работе над повестью «Накануне». Главную идею повести Тургенев сформулировал следующим образом: «В основание моей пове­сти положена мысль о необходимости сознательно-героических натур... для того, чтобы дело продвинулось вперед».

Писатель понимал, что время дворянских интеллигентов прошло, что на смену им должны прийти люди иного склада, с иными мыслями и устремлениями. Таким в «Накануне» представлен разночинец-демо­крат Инсаров, человек, отказавшийся от всего личного, посвятивший свою жизнь одной великой цели – спасти свою родину от порабоще­ния, освободить родную Болгарию от турецкого ига. Писателю были близки высказанные Инсаровым слова о том, что «последний мужик, последний нищий в Болгарии, и я – мы желаем одного и того же. У всех у нас одна цель. Пойми, какую это дает уверенность и крепость!»

Тургеневу хотелось, чтобы точно так же и в России объединились все прогрессивные силы (независимо от социального происхождения и раз­личия во взглядах) в одном братском согласии.

Тургенев верил, что «и у нас народятся люди», что Россия находит­ся «накануне» появления «сознательно-героических натур». Именно этим он руководствовался, когда создавал образ Елены Стаховой, ре­шившей порвать со своим классом и живущей в ожидании настоящего дела. Среди окружающих ее людей она не встретила ни одного челове­ка с ярко выраженным деятельным началом. И поэтому Елену так глу­боко поразила страстная одержимость Инсарова в достижении постав­ленной цели. «Освободить свою родину! Эти слова даже выговорить страшно, как они велики!» – восклицает она и решает разделить с ним его судьбу, а после смерти своего избранника продолжить начатое им дело.

Новое произведение Тургенева вызывало разноречивые отклики. Его горячо приветствовала передовая молодежь, увидевшая в «Накану­не» отражение своих стремлений и надежд, а консервативная критика выступила с резкими суждениями о Елене Стаховой.

Роман «Накануне» вызвал горячие споры. Наиболее глубокое ис­толкование нового произведения Тургенева дал Добролюбов в статье «Когда же придет настоящий день?», возвестивший о скором появле­нии русского Инсарова, которому предстоит борьба не с внешними, ас внутренними врагами, о приближении дня революции. «И недолго нам ждать его, – убежденно говорил критик, – за это ручается то лихо­радочное мучительное нетерпение, с которым мы ожидаем его появле­ния в жизни... Придет же он, наконец, этот день! И во всяком случае, канун недалек от следующего за ним дня: всего-то какая-нибудь ночь разделяет их!..»

Открытый призыв к революции, позвучавший в статье Добролюбо­ва, испугал Тургенева. Познакомившись с содержанием статьи еще до ее публикации, он попросил Некрасова не печатать ее. Некрасов попы­тался уговорить Добролюбова пойти на некоторые уступки и смягчить отдельные положения статьи. Однако критик не согласился. Некрасов оказался перед необходимостью сделать выбор между Тургеневым и Добролюбовым. И он сделал этот выбор: статья «Когда же придет на­стоящий день?», хотя и с некоторыми сокращениями, была опубликова­на в «Современнике», после чего Тургенев отказался от дальнейшего участия в журнале.

Позднее Тургенев признал справедливость статьи Добролюбова и назвал ее «самой выдающейся» среди произведений великого критика.

В конце апреля 1860 года Тургенев снова уехал за границу. С этого времени он почти постоянно живет в Европе, лишь изредка приезжая на родину.

В начале марта 1861 года был обнародован царский манифест от 19 февраля об освобождении крестьян.

На первых порах Тургенев восторженно приветствовал освобожде­ние крестьян. Но к концу 1861 года его энтузиазм заметно остыл, он не мог не видеть, что реформа так и не решила крестьянского вопроса.

В этот сложный период Тургенев и создает роман «Отцы и дети» (1862). В нем писатель отразил не только вечную проблему «отцов и детей» и связанные с ней важнейшие вопросы человеческого бытия: не­избежность смены поколений, осмысление опыта прошлого и переоцен­ка жизненных ценностей уходящего поколения поколением, пришедшим ему на смену, иными словами говоря, столкновение «века нынешнего и века минувшего», а прежде всего социальный конфликт, борьбу не толь­ко двух поколений, но и представителей разных социальных слоев обще­ства – дворян и разночинцев, разных мировоззренческих позиций – либералов и демократов.

Базаров – натура цельная и последовательная. Для него характер­на постоянная работа мысли, его суждения оригинальны и самобытны. Особенно полно характер Базарова раскрывается в столкновениях с его идейными противниками, с представителями дворян – Павлом Петро­вичем и Николаем Петровичем Кирсановыми. Не было ни одного сколько-нибудь важного вопроса, по которому между ними не было бы принципиальных разногласий. Споры велись по самым различным про­блемам: политическим, научным, нравственным, эстетическим и т. д. В них отразились взгляды двух идейно противоположных лагерей – дворян-либералов и разночинцев-демократов. Свое отношение к этим спорам Тургенев выразил следующим образом: «Вся моя повесть на­правлена против дворянства, как передового класса. Вглядитесь в лица Николая Петровича, Павла Петровича, Аркадия. Слабость и вялость или ограниченность. Эстетическое чувство заставило меня взять именно хороших представителей дворянства, чтобы тем вернее доказать мою те­му: если сливки плохи, что же молоко?.. Они лучшие из дворян – и именно потому и выбраны мною, чтобы доказать их несостоятельность».

И действительно, Базаров во всех отношениях оказался выше своих идейных противников: он чужд успокоенности, жаждет настоящего де­ла, выступает за коренную ломку существующих порядков. Поэтому Ба­заров и отрицает все, что связано со старым, уходящим самодержавно-крепостническим укладом жизни: его философию, культуру, искусство,

принципы воспитания и т. д. Но было бы неверно видеть в Базарове только отрицателя и ниспровергателя всего и вся. То, что проверено практикой, опытом, он не отвергает. Базаров, например, признает, что основой жизни является труд и что главное назначение человека – тру­диться, что в основе мировоззрения человека должен лежать естествен­ный подход в оценке явлений действительности.

Базаров выступает в романе как воинствующий материалист и ате­ист. Правда, его материализм носит иной характер, нежели материализм Чернышевского и Добролюбова.

Во взглядах Базарова чувствуется влияние вульгарного материализ­ма, считавшего сознание не порождением общественных отношений, а особым видом материи. Это направление в русской философии предста­вил Писарев. Так что реальная основа для изображения философского мировоззрения Базарова у Тургенева была. То же самое можно сказать и об отношении героя романа к проблемам искусства.

Тургенев отмечал, что Базаров – фигура «трагическая», и трагизм его положения, по мнению писателя, заключался в том, что он «рано ро­дился» и стоял лишь «в преддверии будущего». Недаром с такой горе­чью прозвучали предсмертные слова Базарова, обращенные к Одинцо­вой: «Отец вам будет говорить, что вот, мол, какого человека Россия те­ряет... это чепуха... Я нужен России... Нет, видно, не нужен. Да и кто нужен?»

Едва роман Тургенева появился в печати, вокруг него разгорелась ожесточенная полемика. Как вспоминал один современник, «поднялась целая буря толков, споров, сплетен, философских недоразумений. Все то, что бродило в обществе, как неопределенная, скорее ощущаемая, чем сознаваемая сила, воплотилось теперь в определенный, целый образ... В гостиных и клубах, в департаментах, в ресторанах, в аудиториях, в книжных магазинах только и толков было, что об «Отцах и детях».

Революционно-демократическая критика встретила роман Тургенева неоднозначно. Если М.А. Антонович, возглавивший критический отдел «Современника» после смерти Добролюбова, в статье «Асмодей наше­го времени» истолковал роман «Отцы и дети» как «беспощадную» и «разрушительную критику молодого поколения», то Писарев на страни­цах журнала «Русское слово» – сначала в статье «Базаров», а потом в «Реалистах» – высоко оценил роман и образ Базарова.

Тургенев отметил, что «разбор Писарева необыкновенно умен... и... что он почти вполне понял все то, что я хотел сказать Базаровым». Но это «почти» весьма знаменательно. Конечно же Тургенев далеко не во всем был согласен с оценкой Базарова Писаревым. По мнению

Тургенева, более правильно понял Базарова Достоевский, который уви­дел в нем человека «беспокойного и тоскующего... (признак великого сердца), несмотря на весь его нигилизм».

По мысли Тургенева, Базаров лишь «переходный тип», который стоит накануне настоящего дела и только еще готовит для него почву. Сам писатель признавался: «Мне мечталась фигура сумрачная, дикая, большая, до половины выросшая из почвы, сильная, злобная, честная – и все-таки обреченная на погибель, – потому что она все-таки стоит в преддверии будущего...»

Весной 1862 года Тургенев приехал в Лондон и провел несколько дней в кругу своих старых друзей: Герцена, Огарева и недавно бежав­шего из сибирской ссылки М.А. Бакунина. Радость встречи была во многом омрачена серьезными разногласиями, возникшими между Тур­геневым и Герценом. Они касались вопросов о будущем России, о взаи­моотношениях России и Запада, об их историческом развитии. В отли­чие от Герцена, считавшего в это время, что революционные возможно­сти Запада исчерпаны и что России уготовлен особый путь, который приведет ее к «русскому социализму», Тургенев был убежден, что его страна будет развиваться по тем же законам, что и европейские страны.

В обстановке этих жарких споров у Тургенева возник замысел рома­на «Дым». Однако писать его он начал лишь в конце 1865 года.

Роман этот тесно связан с насущными вопросами русской жизни по­реформенного периода. В нем писатель резко отрицательно изобразил представителей реакционного дворянства, мечтавших о возвращении старых крепостнических порядков и стремившихся убедить правитель­ство «воротиться назад». В лице генерала Ратмирова, маскирующего свои реакционные убеждения модными либеральными фразами, князя У., составившего «себе во время оно... громадное состояние на продаже сивухи, подмешанной дурманом», писатель выразил свою ненависть к консервативным кругам русского общества, показал их своекорыстные устремления, моральную низость и духовное убожество.

Не менее резко Тургенев осудил в своем романе и русскую политиче­скую эмиграцию. Рисуя образ Губарева и его окружение, писатель снача­ла намеревался сатирически изобразить революционных деятелей, оказав­шихся за границей, показать их оторванность от всего русского, непони­мание того, что происходит в России. При этом Тургенев спорил с Ога­ревым, с его учением о «русском социализме». Однако в процессе работы над романом писатель сменил акцент и острие критики обрушил на псев­дореволюционеров, лишь в период общественного подъема примкнувших к революции, а после победы реакции поспешивших заявить о своей

политической благонадежности. Недаром Губарев, вернувшись в Рос­сию, становится преуспевающим помещиком, а Биндасов – акцизным чиновником и трактирным завсегдатаем.

Роман «Дым» вызвал единодушное осуждение как демократичес­кой, так и реакционной критики. «...Меня ругают все, – писал Тур­генев, – и красные, и белые, и сверху, и снизу, и сбоку – особенно сбоку». Критически отнеслись к роману Гончаров, Л. Толстой, Досто­евский.

Прочитав «Дым», Писарев писал Тургеневу, что роман его «реши­тельно не удовлетворяет», что он представляется ему «странным и злове­щим комментарием к «Отцам и детям». «Мне хочется спросить у Вас, – восклицал критик, – Иван Сергеевич, куда Вы девали Базарова?»

После романа «Дым» он создал несколько повестей и рассказов, в которых обратился к воспоминаниям своего детства и юности («Пунин и Бабурин», «Бригадир Ю», «Степной король Аир»), а также к моти­вам и образам повестей 1850-х годов. Так, повесть «Вешние воды» по своему содержанию очень близка к повестям «Ася» и «Первая лю­бовь». В образе главного героя повести Санина нашли свое отражение многие черты «лишних людей». Кроме того, Тургенев написал три но­вых рассказа, которые включил в «Записки охотника»: «Стучит», «Ко­нец Чертопханова» и «Живые мощи».

На первый взгляд все эти произведения были далеки от современно­сти и не затрагивали важных общественных вопросов. Но, обращаясь к прошлому, Тургенев стремился глубже понять и раскрыть сущность рус­ской национальной жизни, найти в ней новые, необычные характеры. Писателя начинает волновать героическая тема, образы протестантов и подвижников. Таковы, например, сосланный на каторгу Бабурин («Пу­нин и Бабурин»), отец Давыда, побывавший в ссылке («Часы»). Эти образы можно рассматривать как наброски к героическим характерам, выведенным Тургеневым в его последнем романе – «Новь».

Тем же острым чувством современности пронизаны и «Литератур­ные и житейские воспоминания», где Тургенев тепло и проникновенно рассказал о деятелях 1840-х годов, и прежде всего о Белинском, кото­рого писатель изображает передовым мыслителем и страстным борцом.

Относясь с большим сочувствием к деятельности русских револю­ционеров, Тургенев тем не менее отдавал предпочтение «постепенов­цам», людям, ведущим повседневную работу в народе, просвещая и об­разовывая его. Об этом он писал одной из своих корреспонденток в сен­тябре 1874 года: «Времена переменились; теперь Базаровы не нужны. Для предстоящей общественной деятельности не нужно ни особенных

Дата добавления: 2014-11-29