А.Н. Майков

(1821–1897)

Первые произведения Аполлона Николаевича Майкова, появившие­ся в журналах и сборнике стихотворений 1842 года, принадлежали к антологической лирике (стихотворения, выражавшие миросозерцание античного человека).

Антологический жанр с его предметностью, конкретностью чувств, точностью и даже суровой строгостью языка противостоял в 1840-е го­ды всякого рода неопределенным мечтаниям, неотчетливым и бесцвет­ным лирическим переживаниям, которые были свойственны мелким по­этам-романтикам этого времени.

С этой точки зрения характерны стихотворения, написанные Майко­вым по мотивам античных авторов. Например, у римского поэта Гора­ция есть стихотворение «Что за щеголь – омыт весь ароматами...», послужившее основой майковского «Скажи мне: чей челнок к скале сей приплывает?».

О месте любовного свидания у Горация сказано просто: «в гроте». Майков рисует целую картину: скала, челнок, кусты, утес. Он создает фон свидания, чтобы зрительно представить разгоревшуюся страсть. Мы словно видим нетерпеливого юношу, который приплывает на челне, затем укрывает его в кустах и стремительно взбегает на утес. Поэт де­лает нас зрителями сцены, которая вдруг наполняется движением, обра­зами, красками.

Майков воспринял античного человека мудрым и наивным, глубоко чувствующим и благородно сдержанным. Лирические персонажи Май­кова – бесхитростные рыбаки, художники, веселые девушки – всей душой принимают радостные или печальные события жизни, никогда не ропщут на свою судьбу и не вступают в конфликт с взрастившей и вос­питавшей их природой. Напротив, они черпают в природе духовные си­лы, а она помогает им в горестях и в трудах.

Первый поэтический сборник Майкова читатели встретили очень со­чувственно. Ведущий критик эпохи Белинский в статье «Стихотворения Аполлона Майкова» восхищался талантом поэта. «...Его поэзия, – писал он, – всегда картина, блещущая всею истиною черт и красок природы. С этим соединяется у него пластицизм древнегреческого со­зерцания и выражения». Некоторые антологические стихотворения Майкова, по мнению Белинского, не уступают пушкинским. Но антоло­гический жанр, считал критик, несозвучен современности и далек от нее. В той же статье он высказал предположение, что «в душе поэта совер­шится движение: прекрасная природа не будет более заслонять от его глаз явлений высшего мира –- мира нравственного, мира судеб челове­ка, народов и человечества». Второй сборник стихотворений Майкова «Очерки Рима», вышедший в 1847 году, в известной мере воплотил эти предсказания.

Подлинными героями «Очерков Рима» стали обыкновенные итальян­цы. За скромной внешностью и окружающей бедностью он распознает

внутреннее богатство, красоту их чувств, искренность, сердечность, бес­корыстную и самозабвенную любовь.

Непосредственное знакомство с обычаями и нравами простых италь­янцев, с их фольклором во многом изменило представление Майкова о жизни. Поэт увидел, что вся Италия ненавидит угнетателей-австрий­цев, и проникся искренним сочувствием к патриотическому движению народа. Путешествие по Италии, а затем сближение с Белинским, с пе­трашевцами, с передовыми литераторами повлияло и на восприятие по­этом России, ее исторического прошлого и настоящего, ее природы.

В «Очерках Рима» и стихотворениях, написанных во второй полови­не 40-х и в 50-е годы, поэт находит высокую поэзию в обыкновенных, порой заурядных, картинах. Каждый пейзаж для Майкова полон теперь красоты и прелести. Поэта волнуют самые обычные, всем знакомые со­бытия: приход весны, наступление осени, летний дождь... Он глядит на них как бы впервые, глазами удивленного человека, которым неожидан­но открылась не виданная ранее красота. Это восторженное изумление перед природой слышится в возгласах, которыми начинаются знамени­тые стихотворения: «Весна! выставляется первая рама...» и «Боже мой! вчера – ненастье...». Весенний день становится символом новой, еще неведомой, но непременно радостной и счастливой жизни. С весной вхо­дят в дом веселье, шум, голоса, ощущение простора, воли, праздника, причастности к миру. Весна – это цветение души, ее лучшие надежды и упования, порыв в прекрасное неизвестное:

Мне в душу повеяло жизнью и волей:

Вон – даль голубая видна...

Хочется в поле, в широкое поле,

Где, шествуя, сыплет цветами весна!

Дата добавления: 2014-11-29