Федеративных отношений

Теория и практика правового регулирования

Одной из актуальнейших проблем в государствоведении и в конституционном праве является вопрос о понятии и содержании термина «государственное устройство», который в широком значении употребляется для характеристики государственного строя страны, системы государственного управления. В специальной юридической литературе данный термин используется все реже и лишь в узком значении для характеристики политико-территориальной и административно-территориальной организации государства, определения соотношения государства в целом с его составными частями (штатами, административно-территориальными единицами).

В отечественной литературе используются также такие термины как «национально-государственное», «административно-территориальное», «территориальное устройство», «территориальная организация государства», «территориальная организация государственной власти», «территориальная организация публичной власти», «политико-территориальная организация государства»[160].

Термин «территориальная организация публичной власти», конечно, имеет свои положительные стороны, но его различное понимание может повлечь за собой смешение государственной власти и местного самоуправления, трактовку федеративного государства как административно территориального деления, однопорядковых по содержанию организационных форм публичной власти, хотя на деле это разные по своему содержанию власти. То есть, полностью адекватный обобщающий термин пока не найден. Разумеется, что все эти понятия зависят от правильного выяснения содержания данного термина.

В конституциях почти всех стран мира в том или ином объеме содер­жатся нормы, относящиеся к государственному устройству. В одних они ограничиваются регулированием вопросов, связанных лишь с административно-территориальным делением, в других – включают конституционное закрепление границ государства, в-третьих – вопросы автономии тех или иных частей государства, в-четвертых – отношения федерации и штатов, положения других территорий[161]. Таким образом, в отдельно взятых странах содержание правового института национально-государственного (государственного) института может быть неодинаковым, но при сравнительном анализе необходимо учитывать все варианты, политическую, государственную практику, а не только правовые нормы, и, следовательно, придать этому институту наиболее широкую трактовку.

Как правовой институт, государственное (национально-государственное, территориально-государственное) устройство включает в себя нормы, правовую и политическую практику: определяющие территорию и границы государства; нормы, устанавливающие способ государственного (национально-государственного) устройства (унитаризм, федерализм, автономию, виды административно-территориальных единиц); связанные с размежеванием компетенции между государством и его составными частями (между федерацией и штатами, между унитарным государством и автономными образованиями, между унитарным государством и административно-территориальными единицами); о порядке взаимоотношений государства и его составных частей[162].

Ряд авторов понимают под формой государственного устройства, территориальную организацию государственной власти, соотношение государства как целого с его составными частями. В. В. Лазарев понимает под термином «форма государственного устройства» – административно-территориальную организацию государственной власти, характер взаимоотношений между государством и составляющими его частями, между центральными и местными органами[163]. С. А. Комаров понимает под данным термином совокупность способов устройства государственной власти применительно к территории, внутреннее деление государства на части и взаимоотношения между этими частями[164].

Но здесь необходимо отметить, что данный термин, по существу, охватывает всю форму государства на данном этапе развития в данной стране. Неслучайно он используется широко в истории государства и права. Между тем речь в данном случае идет о том, каким образом государство организовано, какая власть на определенной территории.

Форма государственного устройства тесно связана ещё с одним существенным свойством государства – территориальной организацией населения. При всей кажущейся абстрактности форма государственного устройства самым непосредственным образом касается, а то и напрямую определяет объем и качество прав и свобод граждан (подданных). Вовремя и правильно решенные вопросы государственного устройства в значительной мере обеспечивают стабильность государства, его плодотворное функционирование. Напротив, неверно найденные формы устройства государства, не отвечающие его характеру и задачам, могут стать одной из причин его распада.

При всем многообразии форм государственного устройства основными являются унитарная и федеративная. Выделяют так же и такую форму государственного устройства как конфедерация. Но данная форма государственного устройства довольно редко встречается по сравнению с двумя основными. Иногда в юридической литературе различают государства по структуре: простые и сложные. К простым – относятся унитарные государства, а к сложным – федеративные и конфедеративные. В последнее время стали выделять такие формы государственного устройства как: сообщества и содружества, которые можно отнести к сложным государствам. Но по данному аспекту в юридической литературе нет единого мнения[165]. Форма государственного устройства носит самостоятельный характер, во многом определяется существующими традициями, историческими особенностями возникновения и развития государства. То есть при одних и тех же формах правления могут быть различные формы государственного устройства. Например, монархические государства могут быть как унитарными, так и федеративными. Правда, последние встречаются крайне редко.

Унитарное государство – представляет собой простое, цельное государство, отдельные части которого иногда могут обладать автономией. Оно отличается полным политическим единством, является неделимым. В унитарном государстве образованы единые высшие органы государства, имеется единое гражданство, единая конституция, что создает ор­ганизационно-правовые предпосылки для высокой степени влияния центральной государственной власти на всей территории страны. Органы административно-территориальных единиц находятся либо в полном подчинении центра, либо в двойном подчинении, – т. е. центра и местных представительных органов. Каждая из составных частей единого государства обладает одинаковыми правами и представительством в органах государства.

Большинство всех существующих и ранее существовавших государств являются унитарными, поскольку унитарное государство достаточно хорошо управляемо и надежно обеспечивает государственное единство. Достоинство унитарного государства состоит и в том, что оно располагает всей полнотой верховной власти на своей территории. Федерация, в традиционном значении – форма государственного устройства, когда из нескольких государств создается одно[166].

В современных условиях термин «федерация» может трактоваться иначе, т. е. федерация может быть не обязательно объединением государств, а также исторически сложившимся государством, которое, постепенно развиваясь, переходит на путь федерализации. Не возникнув в результате объединения, а существуя веками, государство начинает применять принципы федерализма. В результате эволюционным путем меняется форма государства. Необходимо отметить, что в строго научном смысле федерацией называют союз государств, основанный на договоре или конституции. Поэтому федерация возможна только там, где объединяются самостоятельные государства.

При этом федеральные конституции устанавливают, в чем именно политически срастающиеся малые государства сохраняют свою «самостоятельность» и в чем они её утратили[167].

Федерация может создаваться также и на основе соединения этих двух способов, т. е. конституционно-договорным путем. За последние два столетия в теории и в международной практике сложилось общее понимание политической и правовой природы федерализма: федерация создается как добровольный союз государств и подобных образований. Федерация может быть создана также сверху, путем преобразования унитарного государства. Но при всех вариантах её образования она представляет собой единое союзное государство при полном равноправии входящих в его состав субъектов. Однако установившаяся теория федерализма подвергается пересмотру современными политическими деятелями и в научной литературе. Развал СССР, Югославии, Чехословакии, а также усилившиеся тенденции к самоопределению народов с выходом из состава ряда федеративных и унитарных государств, в определенной мере способствовали появлению новых толкований федерализма и конституции его разных моделей.

В настоящее время федерализм «рассматривается западными исследователями не только как определенная структура государственных органов и их иерархия, но и как постоянный процесс улаживания отношений между центральным правительством и составными частями федерации»[168]. Эта идея в иной редакции содержится в работах В. Е. Чиркина. «В последние десятилетия, – пишет он, – роль федерализма трактуется в западной науке более широко: она рассматривается, прежде всего, не как совокупность структур и норм, а как процесс, призванные заглушать конфликты центра и мест, устанавливать их взаимодействие, обеспечить наиболее целесообразные в данных условиях методы управления»[169]. Как видно, федерализм характеризуется в зависимости от политической конъюнктуры и деятельности властвующих сил. Иначе говоря, федерализм сводится к отдельным элементам управления. При этом отсутствует определенная совокупность структур и норм, без которых федеративное государство (как и иное) немыслимо. Если же рассматривать возникновение федеративного государства с точки зрения изначальной цели создающих его государственных образований, то неизбежен вывод, что это делается в основном для «заглушения» имеющихся между ними конфликтов.

Здесь необходимо подчеркнуть, во-первых, что федерализм, как комплексное понятие государственного устройства и управления не может быть сведен к «процессу заглушения конфликтов» или исполнения каких-либо текущих задач. Во-вторых, федерализм, как «совокупность структур и норм», не может в своем практическом функционировании не решать именно задачи установления эффективного взаимодействия центра и мест, обеспечения «целесообразных в данных условиях методов управления». В-третьих, национально-государственный или территориальный принципы образования федеративного государства изначально предполагают его рациональное и эффективное функционирование в интересах федерации и её субъектов[170].

В. Е. Чиркин пишет, что «в науке существуют различные классификации федеративных государств: федерации, основанные на союзе и автономии составных частей: договорные и конституционные федерации; централизованные и относительно централизованные и т. д.»[171]. Насколько известно, «автономии составных частей» также, как правило, становятся членами федерации на основании союза, а потому не представляют самостоятельной модели федерализации. Кроме того, не может быть федеративного государства без единой конституции, принятию которой, конечно, предшествует заключение договоров, соглашений и т. п. о его создании. Но данное положение не всегда совпадает с практикой конкретного федеративного государства. В той же статье В. Е. Чиркин отмечает, что различия между моделями федерации весьма условны. Но ведь любая классификация является в любом случае условной. И поэтому нельзя согласиться с мнением Л. М. Карапетяна, что условные различия не служат основанием для классификации различных моделей федерации.

Помимо названных разновидностей выделяют и другие многочисленные модели федерализма: бюджетный, экономический и т. д.[172] Интересную точку зрения на проблему федерализма находим у С. В. Королева[173]. По его мнению, во всякой проблеме федерализма следует искать, прежде всего, финансовую подоплеку. В теоретическом и методологическом плане это означает, что конституционно-правовой подход к проблемам федерализма необходимо дополнить финансово-правовым.

Отгороженность конституционных проблем федерализма от финансовых легко может приводить к значительным деформациям правовых систем федеративных государств. В частности, это может привести к тому, что можно назвать «унитаризмом центра», с одной стороны, и «парадом фиктивных суверенитетов», с другой. Но не всё сводится к утверждению «нет федеративных проблем, есть только проблемы федеративных финансовых отношений». Несмотря на то, что любой проблеме федерализма, в конечном счете, можно придать финансовую форму, содержание таких проблем часто невозможно осмыслить в узком ракурсе товарно-денежных отношений. Истинным содержанием таких проблем могут быть, например, диспропорциональность в распределении интеллектуального капитала, т. е. переизбыток научных, управленческих, технических, и т. п. кадров в центре и соответственно, их острый дефицит в других местах. Часто содержанием таких проблем является дефицит моральных факторов (честность, основательность, неподкупность, обязательность), такой дефицит как видно, нельзя возместить никакими материальными факторами, поэтому финансы здесь вообще не могут играть критическую роль. Они могут просто политически оформлять «циркуляцию элит» (В. Парето) и к федерализму прямого отношения не имеют.

Тем не менее, в контексте развивающихся стран финансовые вопросы приобретают особенно драматический характер. При скудности федерального бюджета борьба за источники финансирования между субъектами федерации практически означает борьбу за выживание соответствующих регионов. Политическое искусство правительств субфедерального уровня часто проверяются не тем, удалось ли данному правительству повысить уровень доходов в регионе, а тем, удалось ли предотвратить голод.

Таким образом, чем беднее субъект федерации, тем уже сектор федеративных отношений, тем естественнее выглядит тотальный диктат центральной власти.

Характер взаимоотношений между центром и субъектами сводится лишь к предоставлению дотаций. Иначе говоря, ниже данного порога все многообразие федеральных отношений неизбежно переводится в вертикальную плоскость финансового унитаризма, который работает лишь в одностороннем режиме «сверху вниз», т. е. без всякой обратной связи. Легко заметить, что в условиях федерального государства практика финансового унитаризма является антиконституционной, поэтому в демократических федерациях, в частности в Индии, не стихает борьба против гиперцентрализации финансовых ресурсов. Однако политических средств здесь явно недостаточно. Необходимо создание альтернативных экономических механизмов.

В обозримом будущем по основным социально-экономическим показателям Россия обречена занимать промежуточное положение между двумя группам федераций: федерациями западного типа (США, ФРГ) и федерациями азиатского типа (Индия, Малайзия). Но коль скоро эта промежуточность не может быть фиксированной, раз и навсегда заданной, то в каких-то социально-экономических, политических и правовых аспектах РФ будет ближе к Западу, а в каких-то к Востоку.

Опираясь на работы X. Хеллера и австрийского философа Л. Виттгейнштейна, можно сделать вывод, что существует функциональная взаимосвязь между такими характеристиками федеративного устройства как децентрализация и симметрия, с одной стороны, и централизация и асимметрия с другой. Первый тип – «идеальный тип» (М. Вебер) – федерация Запада, второй тип федерации Азии и Африки. Иначе говоря, в рамках теории «семейного сходства» (Л. Виттгейнштейн) нет оснований полагать, что первый вид произошел от второго или, что второй является деформацией первого. С теоретической точки зрения оба вида является абсолютно равноправными «идеальными типами».

В юридической и политологической литературе имеются разные мнения также по вопросу симметричной и асимметричной моделей федерализма. Одни считают, что основным признакам и принципам федерализма соответствует симметричная федерация, предполагающая однопорядковый конституционный статус субъектов федерации. По мнению же других, их статус может быть асимметричным. В целом по проблеме асимметричной федерации сталкиваются два подхода: одни считают, что в федеративном государстве асимметрия возможна, но не в конституционном статусе субъектов федерации, а другие асимметрию рассматривают как возможность объединения в федеративном государстве, наряду с субъектами федеральных земель, ассоциированных членов, примкнувших территорий и т. п. Более того, допускается представление отдельным субъектам отличного от других конституционного статуса, вплоть до признания за ними самостоятельного субъекта международного права.

Наиболее последовательно концепция асимметричной федерации отстаивается в работах В. Е. Чиркина. «Симметричная федерация, – пишет он, – в известной мере – идеал. Однако жесткое конкретно-практическое проведение этой идеи в жизнь способно привести к игнорированию интересов тех или иных этнических сущностей и территориальных коллективов, которые сильно разнятся по своей численности, уровню развития и другим характеристикам. Симметрия не может учесть экономических, исторических и иных особенностей отдельных регионов»[174]. Такое утверждение не согласуется с международным опытом федерализма, который свидетельствует, что гармоничное сочетание различных интересов этнических общностей и регионов обеспечивается лишь при симметричном конституционном статусе субъектов федерации, составляющих основу их равноправия в едином государстве. Другой вопрос – круг предметов ведения и полномочий субъектов, который, безусловно, обусловливается их историческими и другими особенностями. В признанных образцовыми странах федерализма (США, Швейцария, Германия и др.) высшие уровни управления значительную часть своих полномочий делегируют низшим уровням: федеральные органы – штатам, кантонам, землям, последние – округам, муниципалитетам и т. п. Но от этого федерация не становится «асимметричной».

«Симметрия» федерации выражает суть такой формы государственного устройства, в котором входящие в его состав субъекты имеют равноправный конституционный статус. А «асимметрия» – возможность разных полномочий этих субъектов в зависимости от географических, экономических и других условий. Иначе говоря, федерация как форма государственного устройства предполагает безусловное наличие конституционно равностатусных составных частей при возможном предоставлении каждой из них дополнительного объема и характера полномочий для практической реализации своих функций. В федерации каждый уровень управления осуществляется «своим правительством». Необходимо видеть различие между «статусом» и «объемом и характером» полномочий субъектов федерации. Статус субъекта федерации состоит в его равноправном политико-правовом положении в федеративном государстве, а «объем полномочий» в правовом механизме их деятельности по реализации своих функций, обусловленных их специфическими условиями.

Оптимальное разграничение предметов ведения и полномочий между федерацией и субъектами является важнейшим условием эффективного функционирования федеративного государства. Для этого следует уточнить содержание понятий «предмет ведения» и полномочия». Практика показывает, что отождествление этих понятий приводит к отрицательным последствиям в законотворческой и практической деятельности федеральных органов и органов субъектов федерации.

Само понятие «предмет» означает определенное материальное или иное явление, власть, объект. В данном случае предмет ведения – это государственная функция по основным сферам жизни общества, он является прерогативой государства и его составных частей. Вопрос о разграничении предметов ведения между федерацией и её субъектами – это вопрос об отношениях между федерацией и её субъектами. Вопрос же о разграничении компетенции между отдельными видами федеральных органов и отдельными видами органов субъектов федерации – это вопрос об отношениях, во-первых, между отдельными видами федеральных органов, во-вторых, между отдельными видами органов субъектов федерации, в-третьих, между федеральными органами и органами субъектов федерации[175].

Полномочие – это представленное законом или иными правовыми актами право субъекту (органу или должностному лицу) совершать действия, принимать решения по конкретным вопросам управления. Полномочия производны от предметов ведения.

Предметы ведения федерации и её субъектов закрепляются в федеральной Конституции. Для их реализации принимаются федеральные конституционные законы и федеральные законы, в которых определяются полномочия (компетенции) государственных органов федерации и её субъектов.

Государству присуще свойство суверенитета, а его органам -предметы ведения и полномочия. Разграничение предметов ведения между федерацией и её субъектами отражает уровень суверенитета федерального государства и суверенности, входящих в его состав образований. Разграничение же полномочий устанавливает объем юридически представленных федеральным органам и органам субъектов федерации прав на решение определенного круга вопросов и на издание определенных видов правовых актов. В этом смысле понятия «полномочия» и «компетенции» тождественны. Вместе с тем «компетенция» несколько шире, его применение возможно не только для характеристик полномочий определенных органов власти и управления, но также для констатации принадлежности «предмета ведения» федерации или её субъекту. Следовательно, «асимметричность» в федерации может иметь место в предметах ведения и полномочий субъектов федерации на основе договоров между ними и федеральными органами государственной власти. Но такая «асимметричность» не доминирует над «симметричностью» конституционного статуса субъектов федерации, т. е. их конституционно-правовым равноправием как главного принципа федерализма.

Как отмечалось, одним из аргументов обоснования асимметричной модели федерализма является возможность нахождения в федеративном государстве кроме субъектов федерации других территориальных образований: федеральных территорий, федеральных округов (он всегда один), федеральных владений, ассоциированных государств и иных не субъектов[176]. При этом ссылаются на пример США, к которым примыкают несколько ассоциированных государств («свободно объединившихся»): Пуэрто-Рико, Республика Палау, Федеральные штаты Микронезии и др.).

Но из этого не следует, что США являются моделью ассоциированного федеративного государства. Названные государства «примыкают», но не «входят» в состав федеративного государства США наравне с его штатами.

Подтверждающая научную теорию федерализма международная практика показывает, что «не субъекты» и «ассоциированные члены» не являются составной частью федерации. Всякое федеративное государство, хотя и состоит из отдельных субъектов (штатов, земель, республик, краев, земель, кантонов, провинций), представляет собой единое, целостное государство и отнюдь не является какой-либо формой объединения отдельных государств[177]. Федеративное государство имеет единую территорию, население и власть на всей территории. Этим она ближе к унитарной, но отличается от конфедерации. Последняя, как известно, является формой союза государств, сохраняющих свой суверенитет практически в полном объеме. Федеративное государство строится на принципах федерализма, а не на смешанных конфедеративных ассоциированных и иных сочетаниях. Последние могут предшествовать становлению федерации, но не «существовать» в ней.

Для обоснования асимметричной модели федерализма ссылаются также на неравный конституционный статус субъектов Российской Федерации. Однако федерация в России изначально создавалась не но воле входящих в неё субъектов («снизу»), а партийно-государственными органами («сверху»). Бесспорно, что создание волей политиков «неодинаковых субъектов» федерации создает «асимметрию», но это не соответствует самой идее федерализма, предполагающего конституционно равноправный статус всех членов единого федеративного государства. Прошедший опыт убедительно показал, что разный конституционный статус субъектов Российской Федерации (республики-государства, края, области, автономные образования) фактически создает возможность национальному неравноправию. Без равноправия субъектов федерации не может быть равноправия народов.

Сторонники асимметричной модели федерализма относят к ней также федеративные государства, где в каких-то отношениях они имеют неодинаковое представительство в парламенте. Но данный фактор зависит от численности населения субъектов и не может служить основанием для конституционного установления сверху одним членам федерации статуса государства, а другим – области, округа и т. п. Следовательно, число депутатов в парламенте или разные полномочия органов субъектов федерации в зависимости от их исторических, географических, людских, экономических и иных особенностей не может служить правовым основанием на название федерации «асимметричной» или иной модели.

Понятие «асимметрия» применительно к характеристике Оперативного государства уместно не в «сортировке» федерализма, а лишь к различиям в представительстве и полномочий некачественного порядка. Разница в количественном представительстве субъекта в парламенте или в объеме и характере полномочий не меняет качество его равноправного статуса в составе федерации. При «асимметричности» статуса субъектов государство перестает быть федеративным. Различия в представительстве местных структур в парламенте государства может иметь место не только в федеративных, но и унитарных государствах, однако они не делятся на симметричные и асимметричные модели[178].

Появление всякого жизнеспособного федерализма содержит в себе унитарную идею, т. е. идею единства и целостности государства, основанного, как правило, на равноправии субъектов и местного самоуправления. В тех странах, в которых привычка к подчинению закону отложилась в генной памяти поколений, неизбежно наблюдается тенденция следования унитарным устоям государства, основные части которого пользуются достаточно широкими полномочиями. Об этом свидетельствует исторический опыт утверждения в США, Германия, Австрии, Швейцарии, Австралии и других государств. Неоднородная структура федерализма допускалась в ряде стран на первых этапах его утверждения. В большинстве же стран федерализм строился на принципе равноправия субъектов. А на современном этапе преобладает общая тенденция выравнивания статуса субъектов федерации с ограниченностью их суверенитета во всех федеративных государствах мира. При этом федеральные органы обладают общей компетенцией осуществления государственной власти и управления на территории всего государства, а субъекты федерации – ограниченной юрисдикцией, правом власти и управления на своей территории. Верховная федеральная власть осуществляется ими сообща. В основном так построены федеративные государства мира.

В федеративном государстве «асимметрия» возможна, но не в институционном статусе субъектов федерации, а в их представительстве в федеральных органах, объеме полномочий, которые определены федеральной Конституцией и заключенными на её основе договорами и федеральными законами. Соответственно этому речь должна идти не о безусловном «асимметричном» федерализме, а об асимметрии управления в федеративном государстве.

Раскрывая сущность формы государственного устройства, необходимо выделить еще один правовой институт, а именно – конфедерацию. Конфедерация представляет собой государственно-правовое объединение, союз суверенных государств[179]. Она является неустойчивой и выступает переходной формой к распаду союза (Австро-Венгрия, Швеция и др.), либо к формированию федерации (США, Германия, Швейцария). Единственным условием, обеспечивающим трансформацию конфедерации в федерацию, является наличие экономических основ интеграции хозяйственных комплексов её субъектов в единое экономическое пространство[180].

Именно отсутствие единого территориального суверенитета позволяет отличить конфедерацию как союз государств от федеративного государства. А от коалиции конфедерацию отличает определенный государственно-территориальный элемент в её организации. Коалиция государств (а бывает и внутригосударственная коалиции политических сил) – это временная координация вооруженных сил двух и более государств. Конфедерация – это межгосударственное объединение, предполагающее большее или меньшее сближение правовых режимов территории соответствующих государств[181].

Примерами конфедераций могут служить Австро-Венгрия до 1918 г., Швеция и Норвегия до 1905 г., США с 1781 г. по 1787 г., Швейцария с 1815 г. по 1848 г. И конфедерация всегда была вынужденной формой соединения государств, либо перерастающей в федерацию, либо разрушающейся на самостоятельные национальные государства. Об этом свидетельствуют и примеры из истории XX века. Объединенная Арабская Республика, образованная Египтом и Сирией в 1958 г., распалась уже в 1961 г. Сенегамбия, созданная путем объединения Сенегала и Гамбии в 1982 г., распалась лишь несколькими годами позднее.

В качестве типичных черт конфедерации Ю. А. Тихомиров называет договорную основу её образования, свободу выхода, отсутствие первичного суверенитета объединения, ограниченный круг предметов ведениягосударственных органов[182]. Раскрывая понятиеконфедерации, можно и иначе выделить её признаки: во-первых, конфедерация является надгосударственным образованием, добровольным союзом (объединением), сохраняющим свой суверенитет государств; во-вторых, такое объединение имеет определенную функциональную направленность, то есть императивный мандат действия, определяющий временные рамки существования конфедерации; в-третьих, в основании объединения лежит принцип рекомендательности исполнения его решений; в-четвертых, допускается асимметрия положения субъектов объединения. Каждое государство – субъект конфедерации – сохраняет свою международную правосубъектность, право сецессии, право исполнения и неисполнения решения, право на свободный выбор форм сотрудничества.

К признакам, характеризующим определенное организационное устройство в виде конфедерации, А. В. Бутаков относит и наличие у каждого субъекта такого объединения непосредственного представительства[183]. В этом отношении можно согласиться с попыткой автора представить конфедерацию как одну из форм государственного устройства. С. Н. Бабурин относит конфедерации к надгосударственным объединениям, условно отделяя их от межгосударственных объединений. Он также выделяет по формально-юридическим признакам «глобальные» конфедерации (Европейский Союз, Содружество Независимых Госу­дарств) и конфедерации «локальные» (например, объединение в одних государственных границах Мусульмано-хорватской (федерации с Сербской Республикой в Боснии). Были предметом дискуссии варианты конфедерации ГДР и ФРГ, Северной и Южной Кореи. К стабильности и миру ведёт поиск аналогичного решения проблемы взаимоотношений Республики Молдовы и Приднестровской Молдавской Республики. Учитывая, фактический отказ России в 1992 – 1997 г.г. от своих обязательств перед Абхазией, добровольно вошедшей в состав России в 1810 г. и никогда о каком-либо выходе не заявлявшей, форма конфедерации может быть временным решением и проблем грузино-абхазских отношений. Тем более, что в 1921 г. независимая Абхазская Советская Республика уже заключала с Грузией договор, войдя в состав последней именно как союзная (договорная) ССР. Нельзя исключать и конфедеративное переустройство находящегося в состоянии многолетней войны Афганистана.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что конфедерация по своим государственно-правовым признакам является первым этапом формирования единого союзного государства, от которого её отличает приоритет политической и правовой систем государств – субъектов конфедерации перед общими системами[184].

Итак, государственное устройство как средство регулирования общественных отношений включает в себя различное содержание, отражающиеся при равных общественных условиях, в различных формах государственного устройства. Именно из-за этого такие понятия, как «административно-территориальное устройство», «национально-территориальное устройство», «национально-государственное устройство», «федеративное устройство» и др. лишь выражают некоторые аспекты государственного устройства при определенных условиях.

Когда мы рассматриваем государственное устройство какой-то страны, это означает, что содержание государственного устройства уже ограничено конкретными общественными условиями и некоторыми принципами, относящимися к данной стране. Строго говоря, все страны в мире отличаются друг от друга по содержанию государственного устройства.

Форма государственного устройства является достаточно обособленным элементом в целостной системе понятая формы государства. Она во многом статична, так как определяется традициями и историческими особенностями развития государства.

Дата добавления: 2014-12-27