КАТЕГОРИИ: Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748) |
Учебно-методическое пособие 3 страница
Наконец, совсем немного существ обладает способностью рассуждения и размышления: люди и Бог. Люди, обладая способностью к рассуждению и мышлению, обладают как растительной, так и животной душой. Бог обладает лишь разумной душой. Человек одновременно - и растение, и животное. Бог - только Бог. По мнению А.В. Петровского и М.Г. Ярошевского в концепции души, разработанной Аристотелем, просматриваются принципы современного системно-функционального подхода: "Трактуя организм как систему, Аристотель выделял в ней различные уровни способностей к деятельности. Понятие о способности, введенное Аристотелем, было важным новшеством, навсегда вошедшим в основной фонд психологических знаний. Оно разделяло возможности организма (заложенные в нем психологические ресурсы) и их реализацию на деле. При этом намечалась схема иерархии способностей как функций души: а) вегетативная (имеется и у растений); б) чувственно-двигательная (у животных и у человека); в) разумная (присущая только человеку). Функции души становились уровнями ее развития". Рассматривая способность к ощущению, Аристотель выделяет пять внешних чувств и подробно анализирует их функционирование. Деятельность органов чувств служит у него, в отличие от других философов, основой для анализа более сложных познавательных процессов. В частности, Аристотель первым пришел к анализу представлений как результата деятельности органов чувств. М.Г. Ярошевский характеризует это следующим образом: "Область представления (по аристотелевской терминологии - "фантазии") была открыта как объект научного исследования Аристотелем. Если до него в познавательном процессе различались две формы - ощущение и мышление, то Аристотель показал, что этими формами не исчерпывается работа познавательного механизма. Важная роль в нем принадлежит представлениям. Аристотель не только выделил представление объектов как специфический уровень познавательной активности. Он разработал гипотезу о том, что представления соединяются по правилам, названным через много веков законами ассоциации (связи представлений по смежности, сходству и контрасту). Тем самым он стал родоначальником одной из самых могучих психологических теорий - ассоциативной". Таким образом, Аристотель впервые в истории науки предложил концепцию строения психики и дал развернутый анализ психических процессов. Как подчеркивал Б.Н. Теплов: "У Аристотеля, величайшего энциклопедиста античной Греции, "наука о душе" выступает как область знаний, значительно более отчетливо очерченная и систематизированная, чем многие другие, впоследствии далеко обогнавшие психологию как самостоятельные науки". Рассматривая виды души, Аристотель подчеркивает принципиальное различие между разумной душой человека и душами животных и растений. Причем эти различия столь велики, что пронизывают не только учение о душе, но и все остальные концепции Аристотеля, реализуясь в его принципе всеобщего антропоморфизма. Именно антропоморфизм послужил одной из главных причин критики учения Аристотеля со стороны многих психологов 20-го века, особенно стоящих на позициях позитивизма. Курт Левин писал по этому поводу: "Если кто-нибудь спрашивает, что является наиболее характерным отличием "современной", постгалилеевской и аристотелевской физикой, то он, как правило, получает следующий ответ, который оказал огромное влияние на научные идеалы психолога: физические теории Аристотеля были антропоморфическими и неточными". Таким образом, антропоморфизм Аристотеля рассматривается как символ необъективности и неточности. В то же время другие психологи, особенно в рамках гуманистической, персонологической психологии (А. Маслоу, К. Роджерс и др.), рассматривают антропоморфизм вслед за Аристотелем и Конфуцием как высший уровень объективности, ибо "человек есть мера всему". Выделяя разум как главное отличие человеческой души, Аристотель раз-1раничивает разум страдательный, испытывающий действие умопостигаемых предметов, и разум деятельностный, уподобляющийся им. Если при уподоблении ощущающего органа ощущаемому объекту последний не терял независимого бытия, то непременным условием уподобления мысли своему предмету становилась их идентификация. За пределами взаимодействия одушевленного тела с внешним миром ум обретал собственные надприродные объекты - вечные категории и истины, постигаемые в деятельном состоянии. По мнению Аристотеля, ум является особым видом души, принципиально отличным от растительной и животной души: "Относительно же ума и способности к умозрению еще нет очевидности, но кажется, что они иной род души и что только эти способности могут существовать отдельно, как вечное - отдельно от преходящего". Таким образом, иерархия форм познавательной деятельности завершалась в концепции Аристотеля "верховным разумом", который "мыслит самое божественное и самое достойное, т.е. направлен сам на себя и неподвержен изменениям. Это чистая форма и вместе с тем цель всеобщего развития. Так возник догмат о "божественном разуме", извне входящем в психофизиологическую организацию человека. Особенно интересен, на наш взгляд, анализ мотивационной сферы. Уже тогда Аристотель не только описал борьбу мотивов, но и охарактеризовал роль временного фактора мотивации: "... так как бывают противоположные друг другу стремления, а это случается, когда разум противостоит желаниям, происходит же это у тех, кто обладает чувством времени (ведь ум велит воздерживаться в виду будущего, желания же побуждают к осуществлению тот час же, ибо удовольствие, получаемое сразу же, кажется и безусловным удовольствием и безусловным благом оттого, что не принимают во внимание будущее)". Таким образом, в учении Аристотеля о душе мы видим не только анализ познавательных психических процессов, но так же и присущее человеческой психике столкновение между сознательно поставленными целями и желаниями, возникающими в результате актуализации потребностей. Учение Аристотеля о психике (душе) сыграло огромную роль, как в становлении самой психологии, так и в определении ее места среди других наук. Аристотель не только опирался на учения Сократа и Платона, но смог использовать также весь опыт античного естествознания. Активность разумной души выступает не как уникальное, ни с чем не сопоставимое явление, а как частный случай общей активности живого. Принцип перехода возможности в действительность имеет одинаковую силу как для постигающего высшие формы вещей разума, так и для обмена веществ в растениях. Как отмечает М.Г. Ярошевский: "Связанное с именем Аристотеля понимание природы психического получило резонанс в веках. Оно и сегодня сказывается в представлениях о способностях, психических функциях и актах". Вместе с тем, наследие Аристотеля, на наш взгляд, не потеряло своей актуальности и сегодня. Затронутые им проблемы соотношения познавательной и эмоционально-волевой сфер, соотношения мотивации и целеполагания до сих пор остаются предметом научных дискуссий. До конца не реализованы заложенные им принципы системно-структурного подхода к психике. До сих пор остаются за рамками психологии проблемы соотношения сознательного и сверхсознательного. Таким образом, дальнейший анализ психологического наследия Аристотеля представляется актуальным и сегодня. Тема 4. Развитие психологических знаний в средние века и в новое время Усиление прогрессивных социальных элементов в городах в Средние века породило и новые идеи. Несмотря на господство религии, возникала установка на опытное изучение природных процессов. Это направление развивалось под влиянием арабоязычной философии и науки. В Англии новые идеи защищали профессор Оксфордского университета Гроссетест (1175-1263) и его ученик Роджер Бэкон (ок. 1214-1292), который, бесстрашно выступив против схоластической рутины, настаивал на том, что опыт, эксперимент и математика должны быть положены в основу всех наук. Его психологические представления опирались на Аристотеля. В отличие от схоластических ортодоксов Бэкон, стремясь восстановить истинный смысл ари-стотелизма, трактовал душу как единство формы и материи, а не как чистую форму. Особое внимание, однако, заслуживает наметившееся у Бэкона принципиально новое направление психологического анализа, которое восходило уже не к Аристотелю, а к Ибналь-Хайсаму. В составе главного бэкоповского труда находился трактат о "перспективе", которым он особенно гордился. Термин "перспектива" имел широкий смысл. За ним стояла не только оптика как один из разделов физики, но и универсальное учение, охватывающее геометрическую, астрономическую и вообще всю естествоведческую проблематику, поскольку природа в целом мыслилась в оптико-геометрических категориях. "Перспективу" Бэкон ставил впереди всех наук по гносеологическим соображениям, поскольку "зрительные ощущения сообщают о различиях вещей, а на этом основано наше знание о вещах природы". Бэкон продолжил намеченный Ибналь-Хайсамом путь объяснения душевных явлений, исходя из физико-математических, а не биологических понятий. Поворотным к детерминизму пунктом было предположение, что движение светового луча, подчиненное математически точным законам, является первичным по отношению к производимому им в органе чувств сенсорному психическому эффекту. Это было твердое экспериментально проверяемое знание, далеко оставившее позади по степени научной достоверности древнюю теорию эйдосов ("образов"). Но эта теория продолжала держаться (как ее де-мокритовском варианте, так и в изощренной форме "интенциональных образов" томистской психологии). Новый мощный удар по ней нанес номинализм, представлявший своеобразное выражение материалистических тенденций в средневековой схоластике. Обычно позиция сторонников этого направления объясняется в связи с популярными в схоластике диспутами о природе общих - родовых и видовых -понятий (универсалий). Номинализм отвергал восходящее к Платону учение реализма, согласно которому универсалии суть реалии, существующие независимо от индивидуальных явлений и до них. Наряду с множеством конкретных шарообразных, конусообразных и тому подобных вещей, доказывали реалисты, имеются общие понятия шара или конуса как архетипы, обладающие тем же онтологическим статусом, что и сами конкретные вещи. Номиналисты отказывали общим понятиям в независимом от индивидуальных явлений бытии. Эти понятия, учили они, относятся к области названий, имен (лат. нома- отсюда и термин "номинализм"), а не реалий. В условиях средневековья номинализм явился "первым выражением материализма". Номиналистское движение, о котором говорит Маркс, исходило из Англии, феодальный облик которой начал меняться под влиянием роста товарно-денежных отношений, развития ремесел, подъема городов. Вслед за Гроссетсстом и Р. Бэконом почву для материалистического подхода к психике подготавливали оксфордские профессора следующих поколении -номиналисты Дуне Скот (1265-1308) и Уильям Оккам (ок. 1300-ок. 1349). Оккам принимал за исходное не акты и порождения души, а знаки. Уже ощущения он рассматривал как своего рода знаки. Распространение категории знака (почерпнутой в свойствах языка как знаковой системы) на непосредственное сенсорное познание таило опасность субъективизма. Ведь знаку присущ момент условности, тогда как чувственный образ передает содержание, которое не зависит от исторически складывающихся форм и средств связи между людьми. Однако в условиях средневековой Европы обращение к категории знака позволило произвести крутой поворот от интроспекции к экстроспекции, от наблюдений души за собой к наблюдению за речевыми операциями, за поведением знаковой системы как основы умственной жизни, т. е. перейти от субъективного "внутреннего опыта" к объективному анализу знаковых отношений. Что же касается присущего этим отношениям момента условности, релятивности, то в рассматриваемых исторических обстоятельствах он расшатывал веру не в возможность познать внешний мир, а в незыблемость, анодиктичность тех представлений об этом мире (включая человека и его душу), которые стремилась увековечить церковная машина. В дальнейшем с освобождением от феодального порабощения крепнет самосознание индивида как независимого субъекта познания. Без такой личностной установки мысль не смогла бы прорваться сквозь идеологические барьеры средневековья к познанию природы вещей. Критическое отношение к традиции (предполагающее убеждение в относительности знания) становится через два-три века параметром умственной деятельности отдельного индивида, Два положения концепции Ибн-Рошда, принципиально несовместимые ни с Кораном, ни с Библией, стали объектом острейшей идеологической борьбы на протяжении нескольких столетий. Во-первых, его положение об уничтожимости индивидуальной души и, во-вторых,- о богоподобии человека. Разрушающимся вместе с телом частям души аверроисты противопоставили универсальный для всех разум, а отсюда следовал вывод о равенстве людей по интеллектуальным способностям, который был несовместим с представлениями феодального общества. Так, апология космического божественного разума превращалась в защиту земного достоинства человека. Тринадцатый век ознаменовался в Европе резким обострением классовой борьбы. Могущество католической церкви начало колебаться, появились еретические движения. Была учреждена инквизиция и созданы церковные ордены-доминиканский и францисканский, призванные любыми средствами оберегать ортодоксальную доктрину. Не философское обоснование было завершено "классическими" схоластическими системами Альберта фон Больштедтского и Фомы Аквинского (1225-1274). Систему Фомы (томизм) католическая церковь в дальнейшем канонизировала как единственную правоверную. От учения Аристотеля в томизме остались внешние атрибуты, главные жизненные нервы его были разрушены. Переработанным в теологических интересах оказалось и аристотелевское учение о душе. Акви-нат и другие ортодоксальные схоласты, излагая свою версию аристотелевской психологии, вели борьбу с тем ее истолкованием, в котором сближались психическое и материальное. Но наибольшую опасность ортодоксы видели в аверроизме, все глубже пускавшем корни в западноевропейских странах. Аверроизм разделил разум и душу. Схоласты отстаивали моно психизм -неотделимость разума от человеческой души. Ибн-Рошд учил, что человек связан с божеством не прямо, а посредством божественного разума; на поверку же выходило, что под этим разумом имелось в виду интеллектуальное богатство, созданное человеческим родом. Перед томизмом, призванным философски обосновать христианскую доктрину, стояла задача защитить бессмертие индивидуальной души, догмат о грехопадении, о непосредственной зависимости каждого отдельного человека от божьей милости и о личной ответственности перед всевышним. Именно религиозным целям служила концепция монопсихизма, дуалистические разделяющая "единую" душу и тело (а не душу и разум как у Ибн-Рошда). У Аристотеля душа была формой, способом организации материального тела. У Фомы Аквинского она становится "чистым" субъектом, не обладающим ничем кроме способности сознавать Чувственные образы, которые Аристотель трактовал как отпечаток вещи, у Фомы полностью дематериализовались, ста™ чисто духовным явлением. Он пришел к своеобразной форме идеализма: в отличие от идеализма Платона Фома Аквинский субстантивировал не понятия, а чувственные образы, но в отличие от последующего идеализма Беркли полагал, образы эти актуализируются благодаря специальной операции сознания, а не создаются самим индивидом. Через много веков этот взгляд оживет в феноменологической концепции Брентано в современной неотомистской психологии. Чувственные образы становились чисто духовными сущностями, основанными на интенции (направленности) сознания. Одной из определяющих особенностей томистской психологии является принцип расположения всех явлении в систематическом ряду - от низшего к высшему. Каждое явление имеет свое место. Проведены грани между всем существующим и однозначно определено, чему где быть. В ступенчатом ряду расположены души (растительная, животная, человеческая). Внутри самой души располагаются способности и их продукты (следующие представление, понятие). Телеологизм Аристотеля отображал специфику живого, тогда как у Фомы - специфику идеологии феодального господства с его незыблемым каноном: младший существует ради блага старшего. Томистская психология, будучи классическим образцом схоластики, лишь внешне напоминала основано опытном путем в естественно научном исследовании психических явлений систему Аристотеля. Линия интроспекционизма, начатая Плотиной и Августином, достигла у Фомы Аквинского своей кульминации. Однако ею вовсе не исчерпывались психологические учения средневековья. Брожение умов, начавшееся в связи с нарастанием освободительного движения угнетенного крестьянства и XVII век - время коренных изменений в социально-политической жизни европейских народов - предстает перед нами как переломная эпоха в развитии взглядов на психику. Приоритет в разработке новой картины психической деятельности переходит от Италии, утратившей свою экономическую мощь, к тем западноевропейским странам, где развитие капитализма пошло несравненно более быстрыми темпами, где подъем производительных сил неотвратимо сметал социальные отношения, препятствовавшие прогрессу культуры, философии и науки. Глубокие преобразования происходили во всем строе мировоззрения. Происходила научная революция, разрушавшая традиционную картину мира. В астрономии, механике, физике, биологии, во всех естественных науках новые идеи одерживали одну победу за другой. Одним из первых великих провозвестников новой методологии стал Галилей, но он жил в стране, где под воздействием контрреформации утверждалась реакция. "Завершение выполнения этой задачи должны были взять на себя два человека, происходивших из менее развитых в культурном отношении, но значительно более активных северных стран, - Бэкон и Декарт". Опыт становится знаменем времени. Растет стремление покончить с пренебрежением к опыту, царившему в средние века. Для схоластики были безразличны как процесс приобретения знаний, открытия неизвестного в самих вещах, так и использование открытого и изобретенного с целью преобразования мира, практического воздействия на него. Но именно эти качества ума высоко ценят идеологи новых общественных сил. Уже Телезио, Вивес, Леонардо да Винчи и другие активно призывают к опытному изучению природы, включая природу человека. Самым выдающимся пропагандистом опытного знания выступил английский философ XVII в. Френсис Бэкон (1561 -1626). Он провозгласил имевшие в те времена революционный смысл идеи о том, что человек есть слуга и истолкователь природы, что знание становится силой (подобной силам природы), когда люди от книг обращаются к реальным явлениям, от умозрения - к эксперименту. Призыв к эмпирии, к опытному изучению мира приобретает у Бэкона новое содержание. Решающую роль он придает эксперименту- не созерцанию и наблюдению, а изменению явлений посредством действий с использованием инструментов, орудий, приборов. Человек обретает власть над природой, искусно задавая ей вопросы и вырывая у нее тайны с помощью специально изобретенных орудий. В бэконовском понимании опыта, существенно отличавшемся от сенсуалистских взглядов на эмпирическое познание, свойственных мыслителям эпохи Возрождения, отразилось реальное изменение характера исследовательской деятельности. Природа предстает как огромный механизм безгранично открытый для вычислений, наблюдений, экспериментов с помощью различных приборов (термометров, барометров, микроскопов, маятников и др.). Складываются принципы научного метода. С природных тел они распространятся на человека. В XVII в. восторжествовал тот тип детерминизма, который мы в настоящее время называем механистическим. Это, как известно, была исторически ограниченная форма детерминизма, сложившаяся под влиянием успехов механики в период перехода передовых западноевропейских стран к мануфактурному производству. В процессе производственной деятельности проверялось новое воззрение на причинную связь вещей, преимущество которого перед средневековой натурфилософией становилось все более очевидным. Наряду с детерминизмом определяющим признаком рассматриваемого периода является рационализм. Убеждение в том, что природа - грандиозный механизм, все части которого, включая человеческое тело, действуют по непреложным физическим законам, сочеталось с убеждением в превосходстве умственного (интуитивного и дискурсивного) знания над эмпирическим, сенсорно-ассоциативным. Однако именно чувственное знание, считавшееся в ту эпоху наименее совершенным, оставалось по существу единственным объектом детерминистских объяснений. Только оно выводилось из общих начал природы. Что касается высших форм мыслительной активности, то никто из философов XVII в., кроме Гоббса, даже не пытался поставить вопрос о том, каким образом можно вывести эту активность из принципа механического взаимодействия, определяющего жизнь природы. Вера во всеобщность этого принципа пронизывает все философско-психологические системы ХШ в. Она обусловила как огромные достижения нового этапа в развитии научных представлений о психике, так и его ограниченность Важнейшие причинные теории в области психического, и прежде всего теории ощущений, рефлекторных действий и ассоциаций, определялись принятым механикой способом объяснения динамики материальных тел, преимущество которого повсеместно утверждала общественно-производственная практика. Наряду с учениями о механизмах тела мыслители XVII в. интенсивно разрабатывали проблему аффектов (страстей) как телесных состояний, являющихся могучими регуляторами психической жизни. В учениях о страстях получило концентрированное выражение понимание личности, освобожденное от феодальных представлений. Высшим благом было признано ее влечение к самосохранению к деятельной реализации потенций, необходимо данных природой. Итак, своеобразие психологической мысли XVII в. раскрывается в разработке учений: а) о живом теле (в том числе человеческом) как механической системе, которая не нуждается для своего объяснения ни в каких скрытых качествах и душах; б) о сознании как присущей индивиду способности путем внутреннего наблюдения иметь самое достоверное, какое только возможно, знание о собственных психических состояниях и актах; в) о страстях (аффектах) как заложенных в теле в силу его собственной природы регуляторах поведения, направляющих человека к тому, что для него полезно, и отвращающих оттого, что вредно; г) о соотношении физического (физиологического) и психического. У истоков этих учений стоит Декарт (1596-1650), далее следуют такие замечательные мыслители, как Гоббс (1588-1679), Спиноза (1632-1677), Лейбниц (1646-1716), Локк (1632- 1704). Как уже отмечалось, представления о душе претерпели ряд метаморфоз. Но какие бы тонкие дифференциации ни проводились внутри сферы психического, незыблемым оставалось убеждение в том, что душа является движущим началом жизнедеятельности. Успехи механистического естествознания разрушили это убеждение. Начиная с Декарта, термины "тело" и "душа" наполняются новым содержанием. Под первым уже понимается автомат-система, организованная по законам механики. Во всех предшествующих теориях устройство организма мыслилось подобным любому другому неорганическому телу. Упорядочение этого состава возлагалось на душу. Декарт показал, что не только работа внутренних органов, но и поведение организма - его взаимодействие с другими внешними телами - не нуждается в душе как организующем принципе. Оно нуждается только во внешних толчках и соответствующей материальной конструкции. Что касается сущности тела, то она, согласно Декарту, состоит в протяженности. Тело является протяженной субстанцией. Душа также является субстанцией, т. е. особой сущностью. Она состоит из непротяженных явлений сознания - "мыслей". "Под словом мышление... - пишет Декарт, - я разумею все то, что происходит в нас таким образом, что мы воспринимаем его непосредственно сами собою; и поэтому не только понимать, желать, воображать, но также чувствовать означает здесь то же самое, что мыслить". Стало быть, к мышлению отнесены не только традиционные интеллектуальные процессы (разум), но и ощущения, чувства, представления - все, что осознается. Тем самым прежнее разграничение души на различные ее формы - рациональную, сенситивную (чувствующую), движущую, растительную - отклонялось. Единство души достигалось за счет сознания, перед внутренним взором которого все психические феномены равны. Интроспективное понятие о сознании зародилось в недрах религиозной метафизики "внутреннего опыта" Августина. У Декарта оно освобождается от религиозной интерпретации и становится светским. Согласно августино-томистской концепции, индивид, концентрируясь на собственном сознании, обретает способность вступить в контакт с всевышним как с неколебимой реальностью. У Декарта же единственным бесспорным объектом интроспекции становится личная мысль. Можно сомневаться во всем - естественном или сверхъестественном, однако никакой скепсис не может устоять перед суждением "Я мыслю", из которого неумолимо следует, что существует и носитель этого суждения - мыслящий субъект. Так возникло знаменитое "Я мыслю, следовательно, я существую" Из этой концепции вытекало, что бессознательных форм душевной деятельности не существует. Иметь представление или чувство и сознавать его в качестве содержания мысли - одно и то же. Поскольку мышление (в декартовском понимании) - единственный атрибут души, постольку душа всегда мыслит. Для нее перестать мыслить - значит перестать существовать. Рассматривая вопрос о свойствах души Е одном из своих главных психологических сочинений - Страсти души, Декарт, разделяет эти свойства на два разряда: а) активные деятельные состояния, б) страдательные состояния (страсти души) "Страстями можно вообще назвать все виды восприятия или знаний, встречающихся у нас, потому что часто не сама душа наша делает их такими, какими они являются, а получает их всегда от вещей, представляемых ими". Стало быть несмотря на свою субстанциальность, душа определяется (детерминируется) не только собственной активностью субъекта, но и воздействием внешних вещей на машину тела". Дуализм Декарта проявляется как в учении о том, что душа и тело - самостоятельные субстанции, так и в разделении самих душевных актов на две группы, имеющие принципиально различную детерминацию - деятельные и страдательные. Термин "страсть", или "аффект", в современной психологии указывает на определенные разряды эмоциональных состояний. У Декарта же его значение совсем иное: оно охватывает не только чувства, но и ощущения и представления (т. е. явления, которые мы сейчас относим к категории образа). Если в качестве первоисточника активных состояний души выступал сам субъект то страсти трактовались как продукт работы телесного механизма. Иначе говоря не только мышечные реакции, но и ощущения, представления, чувства ставились в зависимость от деятельности тела. По Декарту, без участия души они не могут возникнуть, но душа в этом случае выступала не как порождающий деятель, а как начало, которое осознает, созерцает то, что производится в организме внешними воздействиями. Последовательной реализации детерминистского идеала препятствовали ограниченность механистической схемы и взгляд на интроспекцию как на единственный источник знания о психическом. Согласно Декарту, воспринимать, представлять, желать и иметь прямое непосредственное знание об этих психических процессах и их продуктах - одно и то же. Иначе говоря, психику Декарт приравнял к сознанию, а сознание отождествил с рефлексией как знанием о непространственных феноменах для которых нет никакого аналога в окружающей действительности. Последующее развитие представлений о психике перечеркнуло оба Декартовых равенства. В противовес положению о том, что психическое тождественно сознаваемому, возникает понятие о бессознательной психике. Учению о том, что объектами сознания служат имманентно присущие ему явления противопоставляется принцип изначальной направленности сознания на внешний объективный мир. Однако и понятие о бессознательной психике, и отчленение рефлексии как "внутреннего отражения" от осознания внешних предметов (в форме идеально данного, а не только чувственно воспринимаемого) вошли в состав философско-психологических идей благодаря предварительно проделанной Декартом работе. Проблема бессознательного возникла лишь после того, как сложилось понятие о сознании. Отделение рефлексии как способности субъекта к самоотчету о производимых им действиях от осознанного отражения бытия могло произойти лишь после того, как сложилось понятие о рефлексирующем мышлении. Те свойства человеческого сознания, которые дали Декарту повод противопоставить его физическому миру, - активность, рефлексивность, способность к умственному экспериментированию, построению аксиоматического знания - не фиктивны. Тема 5. Формирование естественнонаучных предпосылок психологии как самостоятельной науки Лишь на известном расстоянии становятся приметны нарождавшиеся в ту эпоху главные линии развития научной мысли, перекрещивание которых и помогло раскрыть искомую психическую реальность. Обозначим эти линии. Первая из них, представленная прежде всего именами немецких естествоиспытателей Гельмгольца, Вебера, Фехнера и голландца Дондерса (за которыми, в свою очередь, стоят многие другие имена), была связана с экспериментальным и математическим анализом ощущений и двигательных актов — чувствительности и реактивности организма.
Дата добавления: 2014-12-27; Просмотров: 331; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы! Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет |