Миф как символическое сознание

Мифологическое сознание, рассмотренное в отношении способа выражения представлений, – это сознание символическое. Изначальное греческое определение символа – «быть разделением единого и единением двойственности»; «разделяя, связывать»[37]. Символ «больше говорит, чем не говорит», «одновременно и прячет, и показывает, выражает и скрывает». П. Рикёр определяет символ «через способность к двойному смыслу: символ… устроен так, что он передает смысл посредством смысла, в нем первичный, буквальный, земной, часто физический смысл отсылает к фигуральному, духовному, часто экзистенциальному, онтологическому смыслу, который никак не может быть дан вне этого косвенного обозначения»[38]. Символ – это синтез внутреннего и внешнего, нерасчлененное и нерасчленяемое единство двух планов бытия. Этот «синтез «внутреннего» и «внешнего» – сила, заставляющая «внутреннее» проявляться, а внешнее – тянуть в глубину «внутреннего»»[39].

Фундаментальная роль символа для понимания человека и всего многообразия культурных форм выразилась в представлении о человеке как о «символическом животном» – animal symbolicum. Такое понимание человека в настоящее время становится все более привычным, «вытесняя» идею homo sapiens, или animal rationale, по мере того, как развивается представление о человеке как культурном существе.

Единство чувственного и сверхчувственного в символе – это не что иное, как выражение «личностности», субъективности, то есть переход от жизни животной к жизни человеческой, возвысившейся до духа, и одновременно переход от жизни в природной среде к жизни в собственно человеческом мире, отличном от «физической реальности», а именно в символическом мире культуры.

«Человек живет отныне не только в физическом, но и в символическом универсуме. Язык, миф, искусство, религия – части этого универсума, те разные нити, из которых сплетается символическая сеть, запутанная ткань человеческого опыта. <…> Человек уже не противостоит реальности непосредственно, он не сталкивается с ней, так сказать, лицом к лицу. <…> Вместо того чтобы обратиться к самим вещам, человек постоянно обращен на самого себя. Он настолько погружен в лингвистические формы, художественные образы, мифические символы или религиозные ритуалы, что не может ничего видеть и знать без вмешательства этого искусственного посредника»[40].

Символы, демонстрируя внутреннее значение человеческой жизни, оказываются наиболее плодотворным материалом для постижения самих основ человеческого существования. Символы являются «средством, условием, медиумом, благодаря которым существующий человек стремится спроектировать себя, понять себя»[41].

Роль символов в культуре конструктивна: человек окружает себя миром символов, чтобы постичь и построить мир объектов. «Язык символов – это такой язык, с помощью которого внутренние переживания, чувства и мысли приобретают форму явственно осязаемых событий внешнего мира. <…> Это единственный универсальный язык, изобретенный человечеством, единый для всех культур во всей истории»[42]. Символы выступают в роли априорных форм, конституирующих человеческую реальность. «Несомненно, символическое мышление и поведение – самые характерные черты человеческой жизни, на которых зиждется весь прогресс человеческой культуры»[43].

Конструктивная роль символа – это самое главное проявление его сущностной двойственности. Символ больше, чем знак: символ, в отличие от знака, несет в себе некую иную реальность, причем эта заключенная в символе реальность имеет особое – жизненно важное – значение для человека. «Итак, символ не только указывает, но и представляет, выступая заместителем. Но замещать означает осуществлять наличие того, что отсутствует. Так, символ замещает, репрезентируя, что означает, что он непосредственно позволяет чему-то быть в наличии. Только потому, что символ таким образом представляет наличие того, что им замещается, ему самому воздаются почести, подобающие символизируемому им. Такие символы, как религиозные, знамя, мундир, в такой сильной степени замещают чествуемое, что оно просто в них присутствует»[44].

Символы, будучи включены в человеческую деятельность, чувства, волю, наделены реальной силой, то есть символические действия совершенно реалистичны, а вовсе не аллегоричны. Дело в том, что вследствие основного онтологического свойства символа – быть тем, что он символизирует (то есть в отличие от «просто» знака символ не замещает какую-то иную реальность, а представляет ее, несет в себе), в символическом действии происходит определенный акт превращения. Так, например, в религиозном символическом действии человек преобразуется в бога или демона, а потому религиозный культ оказывается не чем иным, как «орудием» преобразования мира, то есть формой жизни человека.

Разрушение же символов (символы могут не только рождаться, но и умирать) оборачивается потерей жизненных ориентаций личности. «Жизнь, которая не воплощает в какой-то мере ритуал, жест и установку, не имеет никакой ментальной опоры… Она лишена той структуры интеллекта и чувств, которую мы называем ”личностью”»[45].

Говоря о мифе как символическом сознании, имеют в виду не только способ выражения. Известная сложность постижения символического текста, связанная с необходимостью толкования символов, легко преодолевается мифом в силу того, что миф – это «развернутый» символ (или символ – это «свернутый» миф). Иначе говоря, многослойность мифологического смысла – это не что иное, как многослойность смыслов, которые нужно обнаружить при толковании символа. Это и обусловливает уже упомянутую «концентрированную» формулу мифа: миф есть развернутое магическое имя (А. Ф. Лосев).

Дата добавления: 2014-12-27