Введение: что такое философия

CONTENTS

1. Урок 1. Petroleum education in our country…………………………………..
2. Урок 2. The system of petroleum education in our country….……..………….
3. Урок 3. Petroleum………………………..…………………………………….
4. Урок 4. Natural gas.…………………...……..………………………………..
5. Урок 5. The search for oil………………………..…………………………….
6. Урок 6. Drilling………...……………………………………….……………...
7. Урок 7. Oil and gas field development……….…………..…………………….
8. Урок 8. Transportation of oil and gas. Oil and gas pipelines…………………..
9. Урок 9. Petroleum products and their uses ……………..……………………...
10. Урок 10. Petroleum refining……………………..………………………….....
11. Урок 11. Automation…………...………………………………………………
12. Урок 12. Computers……………………………………………………………
13. Урок 13. Engineering as a profession………………………………………….
14. Урок 14. General evaluation of the market situation for export gas pipeline construction……………………………………………………………………..
15. Урок 15. Current Canadian project management experience in Russia………..
16. Урок 16. Applying for a job…...……………………...………………………..
17. Список использованной литературы

Философия есть, собственно,

ностальгия, тяга повсюду быть дома [1]

Новалис

…Философия состоит именно в том, чтобы человек

был в своем духе у себя дома, чувствовал себя уютно у себя [2]

Гегель

Что такое философия? Этот вопрос, как иной раз пишут, является наиболее сложным для самих же философов. Это так, и это не так. Это так, потому что философия очень многогранна, а поэтому вопрос о том, что такое философия, сам по себе оказывается «вечным» философским вопросом. «Идея философии снова и снова проявляется как философская проблема, которая сама по себе никогда не разрешится, но всегда будет обновляться в бесконечном диалектическом процессе человеческого мышления»[3].

Однако если говорить не о человеческом мышлении вообще, а о мышлении отдельного человека, то ясно, что каждый должен определить собственную позицию относительно сущности философского знания, прежде чем заниматься философией.

Философия – это теоретическое мировоззрение

Если мировоззрение – это ответ на вопросы, что есть я в этом мире и что есть мир для меня, то представление о философии как о теоретическом мировоззрении, во-первых, охватывает этим определением важные стороны философского знания, а во-вторых, дает возможность показать, почему философия не представляется лишь специализированным знанием, но может быть нужна человеку просто как человеку-в-мире.

Конечно, не любое мышление может быть философским. Переход от обыденного к теоретическому мировоззрению предполагает достаточно сложный путь, по которому должно пройти сознание. Однако достигнутый результат, несомненно, вознаградит за все трудности этого пути.

Почему у любого человека есть – то или иное – мировоззрение? Просто потому, что мир дан человеку не иначе, чем осознание мира, и для комфортного бытия-в-мире ему требуется определенным образом соотнести себя с этим миром. Кому-то для этого достаточно простых наглядных представлений, а кому-то нужны теоретические обоснования… «”Мир есть мое представление” – вот истина, которая имеет силу для каждого живого и познающего существа, хотя только один человек может возводить ее до рефлективно-абстрактного сознания; и если он действительно это делает, у него зарождается философский взгляд на вещи»[4].

Возможность философского отношения к миру определяется и тем, насколько индивидуальное сознание тесно связано с сознанием коллективным. Миф, религия – это формы коллективного сознания, где сознание «Я» поглощено сознанием «Мы», тогда как для философского мировоззрения к миру требуется свободное мыслящее Я. Поэтому глубокая внутренняя связь человека с сообществом может вступить в противоречие – притом не всегда разрешимое – с желанием обрести философское отношение к миру и к себе самому.

«Философия, как известное рассудительное (рефлектирующее) познание, есть всегда дело личного разума. Напротив, в других сферах общечеловеческой деятельности... действует род... Несомненно, что основные элементы в жизни человечества – язык, мифология, первичные формы общества – все это в своем образовании совершенно независимо от сознательной воли отдельных лиц. <…> Субъект философии есть по преимуществу единичное я как познающее...

Поэтому философия в смысле мировоззрения есть мировоззрение отдельных лиц. Общее мировоззрение народов и племен всегда имеет религиозный, а не философский характер, и потому, пока все отдельные лица живут общей духовной жизнью народа, философия как самостоятельное и верховное воззрение невозможна: умственная деятельность лиц вполне определяется народными верованиями. Это ясно a priori и несомненно исторически. Итак, философия возникает только тогда, когда для отдельного мыслящего лица вера народа перестает быть его собственной верой, теряет для него значение внутреннего безотчетного убеждения, из начала жизни становится только предметом мышления; философия начинается, когда мыслящее лицо отделяет свое мышление от общей веры, противополагает его этой вере как внешнему»[5].

Другими словами, речь идет о критическом отношении к традиции. Конечно, это требует определенного мужества, ведь нередко критическое отношение к традиции означает не что иное, как разрыв с традицией, противопоставление себя сообществу, взятие на себя ответственности за собственную позицию. Свобода мировоззрения здесь обретается ценой отказа от той защищенности, которая присуща «клеточке» социального «организма». «”Толпа никогда не будет философом”. Эти слова Платона не утратили своего значения и сегодня. Большинство людей получают мировоззрение из религиозной или иной традиции, которую они впитывают с молоком матери. Но тот, кто стремится к философски обоснованному мировоззрению, должен отважиться на то, чтобы опираться на собственный разум. Он должен в порядке эксперимента подвергнуть сомнению все известные мнения, и он не имеет права признавать ничего, что лично ему не представляется очевидным и обоснованным»[6].

Однако свобода мышления – это лишь необходимое условие. Надо еще быть готовым реализовать эту свободу. «Имей мужество пользоваться собственным умом!», – таков, по И. Канту, девиз просвещения, если под просвещением понимать «выход человека из состояния своего несовершеннолетия», которое «есть неспособность пользоваться своим рассудком без руководства кого-либо другого». Такое несовершеннолетие – это не только состояние детства; оно может также быть вполне добровольным. «Несовершеннолетие по собственной вине – это такое, причина которого заключается не в недостатке рассудка, а в недостатке решимости и мужества пользоваться им без руководства со стороны кого-то другого. <…> Леность и трусость – вот причины того, что столь большая часть людей, которых природа давно уже освободила от чужого руководства, все же охотно остаются на всю жизнь несовершеннолетними… Ведь так удобно быть несовершеннолетним! <…> Мне нет надобности мыслить, если я в состоянии платить; этим скучным делом займутся вместо меня другие. …Значительное большинство людей (и среди них весь прекрасный пол) считает не только трудным, но и весьма опасным переход к совершеннолетию…»[7].

Философия и наука

Коль скоро философия – это мировоззрение, то ее объектом является мир как целое, тогда как наука изучает отдельные части мира (да и то, конечно, не все). Различие философии и науки не исчерпывается различием их объектов; различаются предмет философии и предмет науки, методы построения знания, сферы его применения.

От философского знания невозможно требовать эмпирической объективности, уже хотя бы потому, что мир как целое никоим образом не может быть дан эмпирически. Задача философии, в отличие от науки, - «не одна какая-нибудь сторона существующего, а все существующее, вся вселенная в полноте своего содержания и смысла; она стремится не к тому, чтобы определить точные границы и внешние взаимодействия между частями и частицами мира, а к тому, чтобы понять их внутреннюю связь и единство»[8].

Коротко говоря, философия – это знание о всеобщем, сущностное знание, имеющее ценность для образования (становления) личности. Наука же дает человеку власть над вещами и процессами материального мира.

Специфика объекта и предмета философии обусловливает высокий уровень абстрактности философского знания, а также определяет его соотношение с научным знанием. «Философия имеет ту особенность, что она ничего не предполагает известным, а все для нее в одинаковой степени чуждо и составляет проблему… Именно то, что составляет предпосылку наук, основу и предел их объяснений, это и предстает подлинной проблемой философии, которая, следовательно, начинается там, где как раз кончаются науки. Доказательства не могут быть ее фундаментом, так как они из известных принципов выводят неизвестные; для нее же все одинаково неизвестно и чуждо. Не может быть такого принципа, которому был бы обязан своим существованием мир со всеми своими явлениями… Кроме того, философия – это самое общее знание, и его главные принципы не могут быть поэтому выводами из какого-нибудь другого знания, еще более общего. <…> По крайней мере, современная философия допытывается вовсе не того, откуда и для чего существует мир, а только того, чт о он есть такое. <…> Философия должна поэтому выражать in abstracto сущность всего мира как в его целом, так и во всех его частях. <…> Поэтому способность к философии и состоит именно в том, в чем полагал ее Платон, – в познании единого во многом и многого в едином. Философия, таким образом, является суммой очень общих суждений…»[9].

Такое знание, возможно, кому-то покажется совершенно праздным занятием, «игрой в бисер», не имеющей заметной практической пользы. Конечно, не стоит требовать от философии практической полезности. Однако, ограничить ли свое мировоззрение, свой духовный мир утилитарными представлениями либо сделать его много глубже, – дело личного выбора каждого человека.

Греческие философы определяли цели философии, например, следующим образом: «Люди, философствуя, ищут знания ради самого знания, а не ради какой-то практической пользы»; «очевидно, что мы занимаемся философией не ради прибыли, вне ее находящейся, напротив… лишь та из наук может быть названа свободной, которая имеет цель в самой себе», поэтому «все другие науки более или менее необходимы, но лучше нет ни одной»[10]. Это поясняет Гегель, говоря о том, что философия как свободная и бескорыстная деятельность есть «роскошь», поскольку она не входит в область внешней необходимости. «Философия в этом отношении кажется чем-то, без чего можно обойтись, но весь вопрос в том, что мы называем необходимым. Со стороны духа мы можем философию признать как раз более всего необходимой»[11].

Другими словами, философия выводит человека далеко за пределы мира явлений. «Истинный философский взгляд на мир, учащий нас познавать его внутреннюю сущность и таким образом выводящий нас за пределы явления, не спрашивает откуда, куда и зачем, а всегда и всюду его интересует только что мира, иначе говоря, он рассматривает вещи не в каком-либо отношении, не как становящиеся и преходящие… а наоборот, он имеет своим объектом именно то, что… составляет всегда равную себе сущность мира, его идею»[12]. Это очень важно, поскольку означает не что иное, как преобразование самого человека: из явления в мире явлений, ничтожной песчинки мироздания, он, в силу способности постижения сущности мира, может вырасти до духовного существа, равного миру, поскольку мир станет для него ясным.

Философия и философы как воспитатели

Философия, таким образом, может изменить отношение человека к миру – может в том случае, если она не останется внешним, чуждым знанием, а превратится в личное дело человека. Поэтому философия и оказывается воспитателем, непосредственно участвуя в бытии-человека-в-мире, в становлении личности. Философия влияет «на позицию, которую проповедующий ее человек занимает по отношению к жизни, к миру и к конкретным касающимся его проблемам… <…> Она – поиск мудрости, которая стремится руководить человеческой жизнью и придать ей единый и целостный образ во всех аспектах. Каждая философия стремится прояснить, защитить и гарантировать определенную позицию человека по отношению к самому себе, по отношению к другим людям и по отношению к миру; и поэтому она основывается на возможности избавляться от устоявшихся и традиционных подходов (какой бы ни была их природа), критиковать их и освобождаться от них»[13].

Конечно, философия как воспитатель осуществляется не иначе, как в диалоге – диалоге с философами. Важно добавить: с великими философами. «Все великие философы – наши воспитатели. В общении с ними возникает наше самосознание в форме наших импульсов, оценок и целей, наших изменений и состояний, нашего самопреодоления. <…> Свою единственную, незаменимую ценность философы имеют благодаря тому, что ведут к первоистоку, в котором мы, философствуя, обретаем достоверность себя. Ибо самостановление – насколько в мышлении, а, тем самым, во внутренних действиях, оно осуществляется как влияние на самого себя и как самосозидание – происходит не в стремительном скачке путем непосредственного понимания, а в следовании тем, кто прошел этот человеческий путь и выразил его в мысли»[14].

Таким образом, философ воспитывает уже потому, что своей философией он явил образец пути философствующего разума. Однако прежде чем человек станет на путь самостоятельного философствования, ему как минимум необходимо суметь постичь этот образец, а для этого необходимы определенные средства. Этим и обусловливается роль философов-профессионалов. «Каждый человек должен иметь возможность философствовать... <…> Это предопределяет возможность непрерывной философской дискуссии между всеми человеческими индивидами, дискуссии, в которую философы по профессии вступают без всякого иного права на привилегию, кроме как поставить на службу всех людей надежные технические средства выражения и прояснения, которые могут быть полезны всем». Эти технические средства – философские категории, которые в силу своей специфики способны сделать «…философию возможной как диалог между свободными людьми, диалог, который не может претендовать ни на однообразие вступающих в него людей, ни на их полную унификацию или отождествление»[15].

Если все же отвлечься от этой сугубо технической, «школьной» стороны философии и обратиться к ее личностному смыслу – роли воспитателя, то это предполагает некое экзистенциальное отношение. Иначе говоря, постижение абстрактного логического построения – совсем не то же самое, что возможность «прочтения» личности в ее произведении. С этой точки зрения можно сказать, пользуясь терминологией С. Кьеркегора, что «абстрактный мыслитель» обеспечивает технические средства философствования, тогда как философом-воспитателем может быть лишь «экзистенциальный мыслитель». «Что такое абстрактное мышление? Это такое мышление, которое лишено мыслителя. <…> Личность абстрактного мыслителя не важна для его мышления; экзистенциальный мыслитель также по сути является мыслящим, однако представляя свою мысль, он одновременно дает нам набросок самого себя»[16].

Несомненно, что работа абстрактного мыслителя, обеспечивающего технические средства, важна, ибо без этого невозможно развитие ума. Знаменитый афоризм: «Математику уже затем учить следует, что она ум в порядок приводит» – с тем же успехом можно сформулировать и относительно философии, занятия которой тоже приводят ум в порядок. Но этого еще недостаточно для того, чтобы философия превратилась в воспитателя личности. Коль скоро философия вовлекается в экзистенциальное отношение, это «помощь, призыв, приглашение другим людям искать в ней и в соответствии с ней или пусть даже вопреки ей собственный образ жизни и собственную позицию в мире»[17].

Почему же надо читать книги великих авторов, почему же лишь великие философы смогут выполнить непростую задачу воспитателя? Ответ на эти вопросы уже по сути дал Ф. Ницше, когда разъяснял, что для исторического образования требуется чтение трудов великих историков. Он рекомендует верить только таким трудам, которые являются продуктом «редчайших умов». Такие умы отличает способность «…перечеканивать общеизвестное в нечто неслыханное и провозглашать общее положение в такой простой и глубокой форме, что при этом простота не замечается из-за глубины и глубина из-за простоты»[18].

Таким образом, если мы хотим научиться у великого философа, а именно – научиться философствовать, мы – посредством его произведения – вовлекаемся в диалог. Если от этого диалога мы не требуем ничего более, чем интеллектуального упражнения, то достаточно диалога с «абстрактным» мыслителем, дающим лишь обезличенную схему. Если же мы хотим экзистенциального отношения, необходимого для становления нашего собственного философствования, то нужен диалог с великим философом, который преодолел в себе лишь «абстрактного» мыслителя, придав своей философии личностное выражение. Продукт «абстрактного» мышления, коль скоро оно лишено мыслителя, поддается пересказу, он удобен и полезен для преподавания. Продукт же экзистенциального философствующего ума постигается путем личного знакомства с первоисточником.

«…Мысли выдающихся умов не переносят фильтрации через ординарную голову. Рожденные за широкими, высокими, прекрасно очерченными лбами, под которыми сияют лучистые глаза, они теряют всякую силу и жизнь и не узнают самих себя, когда их переносят в тесное жилище, под низкую кровлю узких, сдавленных, толстостенных черепов, из-под которых высматривают тупые взгляды, обращенные на личные цели. Можно даже сказать, что такие головы похожи на кривые зеркала, в которых все искажается, коверкается, теряет соразмерность красоты и предстает гримасой. Философские мысли можно брать только непосредственно у их творцов; поэтому тот, кто чувствует призвание к философии, должен посещать ее бессмертных учителей в безмолвной святыне их подлинных творений. Основные главы каждого из этих истинных философов в сто раз лучше познакомят с их учением, чем вялые и искаженные пересказы, составленные будничными голосами, которые к тому же по большей части глубоко погружены в модную в данный момент философию или в собственные излюбленные теории. Удивительно, однако, как публика решительно предпочитает такие изложения из вторых рук!»[19].

Можно очень долго говорить о пользе философии и философствования, ссылаясь на слова многих великих философов. Самый простой аргумент, пожалуй, высказал Р. Декарт: «…философия (поскольку она распространяется на все доступное для человеческого познания) одна только отличает нас от дикарей и варваров и… каждый народ тем более гражданствен и образован, чем лучше в нем философствуют…»[20]. Самый возвышающий аргумент – у Платона: «Но в род богов не позволено перейти никому, кто не был философом и не очистился до конца, – никому, кто не стремился к познанию»[21].

* * *

Возникновение философии – точнее, переход от мифа к философии – означало радикальное изменение мышления. Из самодовлеющего типа мышления миф превращается в объект мысли. Описывая этот переход как сущность эпохи «осевого времени», К. Ясперс говорит о появлении современного рефлексивного мышления. «…Человек осознает бытие в целом, самого себя и свои границы. <…> Сознание осознавало сознание, мышление делало своим объектом мышление. <…> В эту эпоху были разработаны основные категории, которыми мы мыслим по сей день… Во всех направлениях совершался переход к универсальности»[22].

Дата добавления: 2014-12-27