Андреева Галина Михайловна 17 страница

Нормы как правила, регулирующие поведение и деятельность чле­нов группы, естественно, опираются именно на групповые ценности, хотя правила обыденного поведения могут и не нести на себе какой-то особой специфики группы. Нормы группы включают в себя, таким об­разом, и общезначимые нормы, и специфические, выработанные имен­но данной группой. Все они, в совокупности, выступают важным фак­тором регуляции социального поведения, и важно выявить соотношение двух этих типов норм в жизнедеятельности каждой группы, причем в конкретном типе общества.

Понять взаимоотношения индивида с группой можно только при условии выявления того, какие нормы группы он принимает и какие отвергает, какие ценности разделяет и почему он так поступает. Все это приобретает особое значение, когда возникает рассогласование норм и ценностей группы и общества, когда группа начинает ориентироваться на ценности, не совпадающие с нормами общества. Важная проблема — это мера принятия норм каждым членом группы: как соотносятся для него социальные, групповые и «личностные» нормы. Одна из функций социальных (и в том числе групповых) норм состоит именно в том, что при их посредстве требования общества «адресуются и предъявляются человеку как личности и члену той или иной группы, общности, обще­ства» [Бобнева, 1978. С. 72].

При этом необходим анализ санкций — механизмов, посредством которых группа «возвращает» своего члена на путь соблюдения норм. Санкции могут быть двух типов: поощрительные и запретительные, их система предназначена не для того, чтобы компенсировать несоблюде­ние норм, но для того, чтобы обеспечить соблюдение норм.

Вскрыта зависимость между статусом индивида в группе и соблю­дением им норм: как правило, люди с высоким статусом более конфор­мны, в большей степени стремятся соответствовать нормам; как будет показано далее — им иногда в большей степени «позволено» нарушать нормы. Исследование санкций имеет смысл лишь при условии анализа конкретных групп, так как содержание санкций соотнесено с содержа­нием норм, а последние обусловлены свойствами группы.

Структура власти в малой группе означает не формы политичес­кой власти, а чисто психологическое распределение отношений руко­водства и подчинения. В исследованиях выявлены различные формы власти: награждающая (существующая, например, в семье для поддер­жания согласия); принуждающая (необходимая, например, в учрежде­нии для поддержания дисциплины); экспертная (опирающаяся на осо­бые знания, которые могут быть востребованы в каких-то специальных ситуациях); наконец, информационная (опирающаяся на убеждение). Каждый из типов власти предполагает и разные санкции, обусловлен­ные спецификой групповой деятельности.

Структура коммуникаций — третья разновидность групповых струк­тур. Успех групповой деятельности в большой степени зависит от того, насколько четко и хорошо распространяется в группе необходимая ин­формация, каким образом обеспечивается обмен ею между членами группы. Выделено несколько моделей коммуникативных сетей (рис. 11).

Модель «колесо» считается наиболее центрированной: информация в данном случае передается только через лидера. Для некоторых задач это необходимо, для других допустимы менее центрированные модели: «игрек», «цепь», «круг». Преимущества и недостатки моделей могут быть полностью поняты только в связи с исследованием эффективности груп­повой деятельности.

Кроме групповых структур, важное место в понимании группы за­нимает анализ групповых процессов, «набор» которых может быть рас­смотрен в двух планах. С одной стороны, групповые процессы характери­зуют функционирование группы в каждый данный момент: это описания того, что в группе происходит на данном этапе ее существования; с другой стороны, групповые процессы — это набор тех изменений, которые про­исходят в группе по мере ее длительного существования, когда она совер­шает переход от одного этапа ее «жизни» к новому этапу. В первом случае речь идет о групповой динамике, во втором случае — о развитии группы. Каждый из этих двух вопросов должен быть рассмотрен отдельно.

Таким образом, рассмотренный набор понятий, при помощи кото­рых осуществляется социально-психологическое описание группы, есть лишь определенная концептуальная сетка, наполнить содержанием ко­торую еще предстоит. Такая сетка полезна и нужна, но проблема заклю­чается в том, чтобы четко понять ее функции, не сводить к простой кон­статации, своеобразной «подгонке» под эту сетку реальных процессов, протекающих в группах. Для того чтобы сделать следующий шаг по пути анализа, необходимо теперь дать классификацию малых групп.

Классификация малых групп

Обилие малых групп в обществе предпо­лагает их огромное разнообразие, и по­этому для целей исследований необходи­ма их классификация. Неоднозначность понятия малой группы породила и неоднозначность предлагаемых клас­сификаций. В принципе допустимы самые различные основания для классификации малых групп: группы различаются по времени их существования (долговременные и кратковременные), по степени тесноты кон­такта между членами, по способу вхождения индивида и т.д. В настоящее время известно около пятидесяти различных оснований классификации. Целесообразно выбрать из них наиболее распространенные, каковыми яв­ляются три классификации: 1) деление малых групп на «первичные» и «вто­ричные», 2) деление их на «формальные» и «неформальные», 3) деление на «группы членства» и «референтные группы». Как видно, каждая из этих трех классификаций задает некоторую дихотомию.

Деление малых групп на первичные и вторичные впервые было пред­ложено Ч. Кули, который вначале дал просто описательное определе­ние первичной группы, назвав такие группы, как семья, группа друзей, группа ближайших соседей. Позднее Кули предложил определенный признак, который позволил бы определить существенную характеристику первичных групп — непосредственность контактов. Но при выде­лении такого признака первичные группы стали отождествлять с малы­ми группами, и тогда классификация утратила свой смысл. Если при­знак малых групп — их контактность, то нецелесообразно внутри них выделять еще какие-то особые группы, где специфическим признаком будет эта самая контактность. Поэтому по традиции сохраняется деле­ние на первичные и вторичные группы (вторичные в этом случае те, где нет непосредственных контактов, а для общения между членами исполь­зуются различные «посредники» в виде средств связи, например), но по существу исследуются в дальнейшем именно первичные группы, так как только они удовлетворяют критерию малой группы. Практического зна­чения эта классификация в настоящее время не имеет.

Второе из исторически предложенных делений малых групп — это деление их на формальные и неформальные. Впервые это деление было предложено Э. Мэйо при проведении им знаменитых Хоторнских экс­периментов. Согласно Мэйо, формальная группа отличается тем, что в ней четко заданы все позиции ее членов, они предписаны групповыми нормами. Соответственно в формальной группе также строго распреде­лены и роли всех членов группы, в системе подчинения так называемой структуре власти: представление об отношениях по вертикали как от­ношениях, определенных системой ролей и статусов. Примером фор­мальной группы является любая группа, созданная в условиях какой-то конкретной деятельности: рабочая бригада, школьный класс, спортив­ная команда и т.д. Внутри формальных групп Мэйо обнаружил еще и неформальные группы, которые складываются и возникают стихийно, где ни статусы, ни роли не предписаны, где заданной системы взаимо­отношений по вертикали нет. Неформальная группа может создаваться внутри формальной, когда, например, в школьном классе возникают группировки, состоящие из близких друзей, объединенных каким-то общим интересом; таким образом, внутри формальной группы переплетаются две структуры отношений. Но неформальная группа может воз­никать и сама по себе, не внутри формальной группы, а вне ее: люди, случайно объединившиеся для игр в волейбол где-нибудь на пляже, или более тесная компания друзей, принадлежащих к совершенно различ­ным формальным группам, являются примерами таких неформальных групп. Иногда в рамках такой группы (скажем, в группе туристов, от­правившихся в поход на один день), несмотря на ее неформальный ха­рактер, возникает совместная деятельность, и тогда группа приобретает некоторые черты формальной группы: в ней выделяются определенные, хотя и кратковременные, позиции и роли. Практически было установ­лено, что в реальной действительности очень трудно вычленить строго формальные и строго неформальные группы, особенно в тех случаях, когда неформальные группы возникали в рамках формальных.

Поэтому в социальной психологии родились предложения, снимаю­щие эту дихотомию. С одной стороны, были введены понятия формаль­ная и неформальная структуры группы (или структура формальных и не­формальных отношений), и различаться стали не группы, а тип, характер отношений внутри них. В предложениях Мэйо содержался именно та­кой смысл, а перенесение определений «формальная» и «неформаль­ная» на характеристику групп было сделано достаточно произвольно. С другой стороны, было введено более радикальное различие понятий «группа» и «организация», что характерно для развития социальной пси­хологии последних двадцати лет. Несмотря на обилие исследований по социальной психологии организаций, достаточно четкого разделения понятий «организация» и «формальная группа» до сих пор не существу­ет. В ряде случаев речь идет именно о том, что всякая формальная груп­па в отличие от неформальной обладает чертами организации.

Несмотря на некоторую нечеткость терминологии, обнаружение самого наличия двух структур в малых группах имело очень большое значение. Оно давало возможность использовать неформальную струк­туру отношений в интересах организации. В настоящее время имеется большое количество экспериментальных исследований, посвященных выявлению влияния определенного соотношения формальной и нефор­мальной структур группы на ее сплоченность, продуктивность и т.д._; Особое значение проблема имеет при исследовании вопроса об управ­лении и руководстве группой.

Таким образом, и вторая из традиционно сложившихся классифи­каций малых групп не может считаться строгой, хотя построенная на ее основе классификация структур является полезной для развития пред­ставлений о природе групп.

Третья классификация разводит так называемые группы членства и референтные группы. Она была введена Г. Хайменом, которому принад­лежит открытие самого феномена «референтной группы». В экспериментах Хаймена было показано, что часть членов определенных малых групп (в данном случае это были студенческие группы) разделяет нор­мы поведения, принятые отнюдь не в этой группе, а в какой-то иной, на которую они ориентируются. Такие группы, в которые индивиды не включены реально, но нормы которых они принимают, Хаймен назвал референтными группами. Еще более четко отличие этих групп от реаль­ных групп членства было отмечено в работах М. Шерифа, где понятие референтной группы было связано с «системой отсчета», которую ин­дивид употребляет для сравнения своего статуса со статусом других лиц. В дальнейшем Г. Келли, разрабатывая понятия референтных групп, вы­делил две их функции: сравнительную и нормативную, показав, что ре­ферентная группа нужна индивиду или как эталон для сравнения свое­го поведения с ней, или для нормативной оценки его.

В настоящее время в литературе встречается двоякое употребление термина «референтная группа»: иногда как группа, противостоящая груп­пе членства, иногда как группа, возникающая внутри группы членства. Во втором случае референтная группа определяется как «значимый круг общения», т.е. как круг лиц, выбранных из состава реальной группы как особо значимых для индивида. При этом может возникнуть ситуация, когда нормы, принятые группой, становятся лично приемлемы для индивида лишь тогда, когда они приняты «значимым кругом общения», т.е. появля­ется еще как бы промежуточный ориентир, на который намерен равнять­ся индивид. И такое толкование имеет определенное значение, но, по-видимому, в данном случае следует говорить не о «референтных группах», а о «референтности» как особом свойстве отношений в группе, когда кто-то из ее членов выбирает в качестве точки отсчета для своего поведения и деятельности определенный круг лиц [Щедрина, 1979].

Деление на группы членства и референтные группы открывает ин­тересную перспективу для прикладных исследований, в частности в об­ласти изучения противоправного поведения подростков: выяснить воп­рос, почему человек, включенный в такие группы членства, как школь­ный класс, спортивная команда, начинает вдруг ориентироваться не на те нормы, которые приняты в них, а на нормы совсем других групп, в ко­торые он первоначально совсем не включен (каких-то сомнительных элементов «с улицы»). Механизм воздействия референтной группы по­зволяет дать первичную интерпретацию этого факта: группа членства потеряла свою привлекательность для индивида, он сопоставляет свое поведение с другой группой. Конечно, это еще не ответ на вопрос: почему именно эта группа, приобрела для него столь важное значение, а та группа его потеряла? По-видимому, вся проблематика референт­ных групп ждет еще своего дальнейшего развития, ибо пока все остает­ся на уровне констатации того, какая группа является для индивида ре­ферентной, но не объяснения, почему именно — она.

Основные направления исследования

Проанализировать все направления ис­следования малых групп на протяжении их длительной истории — достаточно емкая и самостоятельная задача, решить которую здесь можно лишь в общих чертах. Целесообразно выделить три основных направления, сложившиеся в руслах различных исследо­вательских подходов: 1) социометрическое; 2) социологическое; 3) шко­ла «групповой динамики».

Социометрическое направление в изучении малых групп связано с именем Дж. Морено. Дискуссия, которая постоянно возникает в литера­туре по поводу ограниченностей социометрического метода, требует крат­кого напоминания сути концепции. Морено исходил из идеи о том, что в обществе можно выделить две структуры отношений: макроструктуру (ко­торая для Морено означала «пространственное» размещение индивидов в различных формах их жизнедеятельности) и микроструктуру, что, ины­ми словами, означает структуру психологических отношений индивида с окружающими его людьми. Согласно Морено, все напряжения, кон­фликты, в том числе социальные, обусловлены несовпадением микро- и макроструктур: система симпатий и антипатий, выражающих психо­логические отношения индивида, часто не вмещается в рамки макро­структуры, а ближайшим окружением оказывается не обязательно окру­жение, состоящее из приемлемых в психологическом отношении людей. Следовательно, задача состоит в перестраивании макроструктуры таким образом, чтобы привести ее в соответствие с микроструктурой.

Хотя наивность предложенной схемы очевидна, ее методическое приложение оказалось достаточно популярным. На основании приме­нения методики социометрии (хотя не обязательно в рамках изложен­ной теоретической концепции) возникло целое направление исследо­ваний малых групп, особенно в прикладных областях. При этом чисто научная перспектива изучения малых групп попадала в довольно огра­ниченные рамки.

Главным просчетом предложенного подхода явилось своеобразное санкционирование смещения интереса. Фокус исследований малых групп в рамках данного направления сужался до минимума: предпола­галось исследование лишь структуры психологических, т.е. межличнос­тных, отношений, непосредственных эмоциональных контактов между людьми. Такая программа неправомерна не потому, что эмоциональные контакты не значимы в групповой жизни, а потому, что они абсолюти­зированы, потеснив все остальные возможные «сечения» отношений в группе. Социометрическая методика практически стала рассматриваться как основной (а зачастую и единственный) метод исследования малых групп. И хотя методика сама себе действительно дает определенные воз­можности для изучения психологических отношений в малых группах, она не может быть неправомерно широко истолкована, как обеспечи­вающая полный анализ малых групп. Аспект деятельности малых групп в ней не просто не представлен, но умолчание о нем носит принципи­альный характер: рождается представление о достаточности исследова­ния только пласта собственно эмоциональных отношений. Введение «деловых» критериев социометрического выбора мало поправляет дело, так как не обеспечивает включения отношений деятельности в контекст исследования. Поэтому, указывая недостатки социометрической мето­дики, в первую очередь необходимо говорить о недопустимости ее рассмотрения как общего метода изучения малых групп.

Применительно к другой, более конкретной задаче — изучению эмо­циональных отношений в малой группе — методика, предложенная Морено, как известно, широко используется. Это не значит, что и в этой сфере она бесспорна, поскольку до сих пор не совсем ясно, что же, соб­ственно, измеряет социометрический тест в современном его виде. Ин­туитивно предполагается, что измеряется уровень позитивных и нега­тивных оценок, которые индивид дает членам группы, но это само по себе требует более глубокой интерпретации. Неоднократно отмечалась и другая слабость методики, значимая при исследовании именно эмо­циональных контактов: отсутствие ответа на вопрос о мотивах выбора. Таким образом, социометрическое направление как направление иссле­дования малых групп оказалось крайне односторонним, чрезвычайно уязвимым по своим теоретическим предпосылкам.

Социологическое направление в изучении малых групп связано с тра­дицией, которая была заложена в экспериментах Э. Мэйо. Суть их со­стояла в следующем. Компания Вестерн Электрик столкнулась с фак­том понижения производительности труда сборщиц реле. Длительные исследования (до приглашения Мэйо) не привели к удовлетворитель­ному объяснению причин. Тогда в 1928 г. был приглашен Мэйо, кото­рый и поставил свой эксперимент, первоначально имеющий целью вы­яснить влияние на производительность труда такого фактора, как осве­щенность рабочего помещения. Эксперименты в Хоторне в общей сложности длились с 1924 по 1936 г., в них четко обозначены различные этапы, но здесь воспроизведена лишь основная схема эксперимента.

В выделенных Мэйо экспериментальной и контрольной группах были введены различные условия труда: в экспериментальной группе освещен­ность увеличивалась и обозначался рост производительности труда, в кон­трольной группе при неизменной освещенности производительность труда не росла. На следующем этапе новый прирост освещенности в экспери­ментальной группе дал новый рост производительности труда; но вдруг и в контрольной группе — при неизменной освещенности — производи­тельность труда также возросла. На третьем этапе в экспериментальной группе были отменены улучшения освещенности, а производительность труда продолжала расти; то же произошло на этом этапе и в контрольной группе. Эти неожиданные результаты заставили Мэйо модифицировать эксперимент и провести еще несколько добавочных исследований: теперь изменялась уже не только освещенность, но значительно более широкий круг условий труда (помещение шести работниц в отдельную комнату, улуч­шение системы оплаты труда, введение дополнительных перерывов, двух выходных в неделю и т.д.). При введении всех этих новшеств производи­тельность труда повышалась, но, когда, по условиям эксперимента, ново­введения были отменены, она, хотя и несколько снизилась, осталась на уровне более высоком, чем первоначальный.

Мэйо предположил, что в эксперименте проявляет себя еще какая-то переменная, и посчитал такой переменной сам факт участия работ­ниц в эксперименте: осознание важности происходящего, своего учас­тия в каком-то мероприятии, внимания к себе привело к большему включению в производственный процесс и росту производительности труда, даже в тех случаях, когда отсутствовали объективные улучшения. Мэйо истолковал это как проявление особого чувства социабильности — потребности ощущать себя «принадлежащим» к какой-то группе. Вто­рой линией интерпретации явилась идея о существовании внутри рабо­чих бригад особых неформальных отношений, которые как раз и обо­значились, как только было проявлено внимание к нуждам работниц, к их личной «судьбе» в ходе производственного процесса. Мэйо сделал вывод не только о наличии наряду с формальной еще и неформальной структуры в бригадах, но и о значении последней, в частности о воз­можности использования ее как фактора воздействия на бригаду в ин­тересах компании. Не случайно впоследствии именно на основании рекомендаций, полученных в Хоторнском эксперименте, возникла осо­бая доктрина «человеческих отношений», превратившаяся в официаль­ную программу управления и преподаваемая ныне в качестве учебной дисциплины во всех школах бизнеса.

Что же касается теоретического значения открытий Мэйо, то оно состоит в получении нового факта — существования в малой группе двух типов структур, открывшего широкую перспективу для исследований. После Хоторнских экспериментов возникло целое направление в ис­следовании малых групп, связанное преимущественно с анализом каж­дого из двух типов групповых структур, выявления соотносительного значения каждого из них в системе управления группой.

Школа «групповой динамики» представляет собой наиболее «психоло­гическое» направление исследований малых групп и связана с именем К. Левина. Американский период деятельности Левина после эмиграции из фашистской Германии начался с создания в Массачусетском техноло­гическом институте специального Центра изучения групповой динамики (позже был перенесен в Мичиганский университет, где существует до сих пор). Направление исследований в этом центре опиралось на созданную Левиным «теорию поля». Центральная идея теории поля, что законы со­циального поведения следует искать через познание психологических и социальных сил, его детерминирующих (формула B=f(P, E): поведение = функция человека и среды) [Левин, 2000], была развита применительно к науке о группах, к анализу этих сил, их локализации и измерению. Важ­нейшим методом анализа психологического поля явилось создание в ла­бораторных условиях групп с заданными характеристиками и последую­щее изучение функционирования этих групп.

Именно совокупность этих исследований получила название «груп­повой динамики». Основная проблематика сводилась к следующему: ка­кова природа групп, каковы условия их формирования, какова их взаи­мосвязь с индивидами и с другими группами, каковы условия их успеш­ного функционирования. Большое внимание было также уделено проблемам образования таких характеристик группы, как нормы, спло­ченность, соотношение индивидуальных мотивов и групповых целей, наконец, лидерство в группах.

Отвечая на главный вопрос о том, какие потребности двигают со­циальным поведением людей, «групповая динамика» пристально иссле­довала проблему внутригрупповых конфликтов, сопоставляла эффек­тивность групповой деятельности в условиях кооперации и конкурен­ции, способы вынесения групповых решений. Этот перечень можно было бы продолжить, так как практически весь набор проблем малой группы был представлен в работах этого направления.

Как и все психологическое наследие Левина, «групповая динами­ка» оказала большое влияние на последующее развитие социально-пси­хологической мысли. С одной стороны нет сомнения в том, что в рам­ках этого направления были высказаны чрезвычайно важные идеи от­носительно групповых процессов, тщательно исследованы некоторые из них, разработаны весьма оригинальные методики, сохраняющие свое зна­чение до сих пор. С другой стороны, теоретический контекст — конструк­ции теории поля — не обязательно принимается всеми исследователями. В большей степени, чем в случае какой-либо другой области социальной психологии, отбрасывание теоретической концепции Левина сочетается с полным или почти полным принятием предложенной им проблема­тики и созданных им методик. Они «работают» и в других теоретичес­ких рамках, хотя не решена еще полностью задача выявления степени их допустимого принятия в русле других теоретических схем.

Можно подвести некоторые итоги тому, как ставился вопрос о ма­лых группах в истории социальной психологии. Хотя три рассмотрен­ных направления несоизмеримы (трудно сопоставлять значение теоре­тических посылок Морено и результатов исследований Левина), каж­дое из них задало определенную линию в изучении малых групп. Но ни одно из них не предложило решений, которые бы позволили подойти к анализу малых групп с точки зрения специфического содержания груп­повой деятельности, нигде не была подчеркнута специфика малых групп как элементов общественной структуры. В исследованиях малых групп можно обнаружить и совершенно иные теоретические подходы (напри­мер, традиция изучения групповых процессов в рамках психоаналити­ческой ориентации или изучение групп с точки зрения интеракционизма), но ни в одном из них также не задан в качестве основополагающего принцип реализации в малой группе определенного вида обществен­ных отношений. Поэтому, хотя и в разной степени, все перечисленные подходы не дают целостной программы исследования реальных малых групп, функционирующих в определенном типе общества.

Литература

Донцов А. И. О понятии «группа» в социальной психологии // Вестник МГУ. Сер. 14. Психология. 1997. № 4.

Кричевский Р. Л., Дубовская Е. М. Психология малой группы. М., 2002 (Гл. 1).

Левин К. Теория поля в социальных науках / Пер. с англ. СПб., 2000.

МайерсД. Социальная психология / Пер. с англ. СПб., 1997 (Гл. 9).

Хьюстон М., Штребе В., Стефенсон Дж. Перспективы социальной психо­логии / Пер. с англ. М., 2001 (Гл. 15).

Щедрина Е. В. Референтность как характеристика системы межличностных отношений // Психологическая теория коллектива. М., 1979.

Глава 12

Динамические процессы в малой группе

Общая характеристика динамических процессов

Исследование состава, композиции, структур можно рассмотреть как харак­теристику некоторой «статики» малой группы. Но естественно, что главной за­дачей социально-психологического анализа является изучение тех про­цессов, которые происходят в жизни группы. Рассмотрение их важно с двух точек зрения: во-первых, необходимо выяснить, как общие зако­номерности общения и взаимодействия реализуются именно в малой группе, потому что здесь создается конкретная ткань коммуникатив­ных, интерактивных и перцептивных процессов; во-вторых, нужно по­казать, каков механизм, посредством которого малая группа «доводит» до личности всю систему общественных влияний, в частности, содер­жание тех ценностей, норм, установок, которое формируется в больших группах. Вместе с тем важно выявить и обратное движение, а имен­но: каким образом активность личности в группе реализует усвоенные влияния и осуществляет определенную отдачу? Значит, важно дать как бы сечение, срез того, что происходит в малых группах. Именно этот аспект проблемы и связан с анализом «групповой динамики».

Здесь уместно сказать о том, что сам термин «групповая динамика» может быть употреблен (и действительно употребляется) в трех различ­ных значениях. Прежде всего данным термином обозначается, как уже отмечалось, определенное направление исследования малых групп в со­циальной психологии, т.е. школа К. Левина. Естественно, что при этом имеется в виду не только набор изучаемых в этой школе проблем, но и весь свойственный ей концептуальный строй, т.е. определенная форма решения этих проблем. Второе значение термина связано с обозначе­нием определенных методик, которыми можно пользоваться при изуче­нии малых групп и которые преимущественно были разработаны в шко­ле Левина, а именно специфических видов лабораторного эксперимен­та, в ходе которого выявляются различные характеристики групп. «Групповая динамика» в данном случае — особый вид лабораторного эксперимента, специально предназначенный для изучения групповых процессов. Третье употребление понятия, когда термином «групповая динамика» обозначается, в отличие от статики группы, совокупность динамических процессов, которые одновременно происходят в группе в какой-то период ее существования.

Важнейшими из таких процессов являются следующие. Прежде все­го процесс образования малых групп, включая такие психологические механизмы, которые делают группу группой, например феномен груп­пового давления на индивида (который в схеме Левина к «групповой ди­намике» не относится). Далее, это традиционно рассматриваемые в «групповой динамике» процессы групповой сплоченности, лидерства, принятия групповых решений. В качестве своеобразного итога рассмат­ривается вопрос об эффективности группы.

Образование малой группы

При характеристике процессов, связан­ных с образованием малых групп, следуя принятому принципу, будем иметь в виду лишь процесс образования реальных ес­тественных малых групп. Поскольку они существуют в самых различ­ных сферах общественной жизни, способы их образования весьма раз­личны. Чаще всего они определяются внешними по отношению к груп­пе факторами, например, условиями развития какого-либо социального института или организации, в рамках которых возникает малая группа (например, создается новый отдел в учреждении). В более широком смысле можно сказать, что малая группа задается определенной потребностью общественного разделения труда и вообще функционирова­ния общества. Так, производственная бригада создается в связи с возник­новением нового производства, школьный класс — в связи с приходом нового поколения в систему образования, спортивная команда - в связи с развитием спорта в каком-то учреждении, районе и т.д. Во всех этих слу­чаях причины возникновения малой группы лежат вне ее и вне индиви­дов, ее образующих, в более широкой социальной структуре. Именно здесь создается некоторая система предписаний относительно распределения ролей и статусов в малой группе, целей ее деятельности. Все эти факторы пока еще не имеют ничего общего с психологическими механизмами об­разования группы, они есть предпосылки ее существования, совокупность внешних обстоятельств, обусловливающих возникновение группы.

Дата добавления: 2014-12-24