Современная статистика религии 4 страница

Глава четвертая ЧЕЛОВЕК ПЕРЕД БОГОМ /1/. "Реальности Божественного, - говорит русский философ С. Л. Франк,соответствует в нашей душе в плане субъективных переживаний чувство, котороемы называем благоговением и которое есть неразделимое единство трепетапреклонения - чего-то подобного страху, но совсем не тождественного ему - иблаженства любви и восхищения". С. Л. Франк. С нами Бог. Париж: YMCA, 1964.С. 49. /2/. G. Braunt. Catholicism. New York, 1962. P. 2. Здесь мы пока небудем затрагивать богословской проблемы об уровнях внутри самого Откровения("сверхъестественном" и "естественном"). /3/. См.: Н. Бор. Атомная физика и человеческое познание. С. 104; В.Паули. Физические очерки. С. 61; Л. Д. Ландау, Е. М. Лифшиц. Квантоваямеханика. С. 16. М. Голдстеин, И. Голдстейн. Как мы познаем. М., 1985. С.218 сл. /4/. М. Buber. Ich und Du. Lpz., 1923. /5/. Сама градация одаренности имеет смысл потому, что служит залогомвзаимосвязи и солидарности всех членов общечеловеческого организма. Подобнотому как части тела, выполняя разные функции, дополняют друг друга, так иличности, имея разные дарования, могут служить друг другу и нуждаются друг вдруге. /6/. М. Метерлинк. Сокровище смиренных. - Собр. соч. Т. II. Пг., 1915.С. 50. /7/. Свящ. П. Флоренский. Столп и утверждение Истины. М., 1914. С. 67.Как ни странно, но здесь Флоренский-мистик оказывается близким кДжеймсу-эмпирику. См.: У. Джеймс. Зависимость веры от воли. СПб., 1904. /8/. Л. Н. Толстой. Полное собрание сочинений. Т. 23. М., 1957. С. 45. /9/. М. Plank. Vortrage uns Errinerungen. S. 319 /10/. У. Джеймс. Цит. соч. С. 507. /11/. У. Джеймс. Цит. соч. С. 509. /12/. Вл. Соловьев. Собр. соч. Т. III. С. 35. /13/. К. Jaspers. Der Philosophischen Glaube. 1948. S. 20. /14/. О. Пфлейдерер. О религии и религиях. СПб., 1908. С. 5. /15/. D. Bonhoeffer. Letters and Papers from Prison. London, 1968. P.93. О Дитрихе Бонхеффере см.: Ф. фон Лилиенфельд. Образцы евангелическогоблагочестия. - "Богословские труды". В. 10. М., 1973. С. 132-135; о М.Кольбе - М. Виновска. Тайна Максимилиана Кольбе/Пер. с фр. Брюссель, 1972; оматери Марии (Кузьминой-Караваевой) - И. Кривошеин. Мать Мария. ЖМП, 1970.Ном. 5; Прот. С. Гаккель. Мать Мария. Париж, 1980. /16/. Утилитаристы выводят этику из законов общества как целого. С ихточки зрения моральные принципы вытекают из пользы рода и служат ему."Общество эгоистов, - писал Тимирязев, - никогда не выдержит борьбы собществом, руководящимся чувством нравственного долга. Это нравственноечувство является даже прямой материальной силой в открытой физическойборьбе" (К. А. Тимирязев. Чарлз Дарвин и его учение. М., 1940. С. 43).Признавая относительную правоту этой точки зрения, мы не должны забывать,что в этике содержится слишком много такого, что отнюдь не служит "роду" или"целому". Например, с точки зрения общественной целесообразности нацистыбыли правы, уничтожая безнадежно больных и неизлечимых сумасшедших; однакоиндивидуальная мораль решительно восстает против подобного "искусственногоотбора". Это несовпадение социальной и личной этики указывает на иные, кромезаконов общества, источники нравственности. "Величайшим заблуждениемпрежнего этического мышления, - справедливо замечает А. Швейцер, - былонепонимание и непризнание разноприродности этики нравственной личности иэтики, созданной в интересах общества. Оно всегда полагало, что обе этикиможно и должно отлить из одного куска. Это привело к тому, что этиканравственной личности была принесена в жертву этике общества" (А. Швейцер.Культура и этика. М., 1973. С. 292). /17/. Анализ тех трудностей, с которыми столкнулся Кришнамурти, дан встатье: Г. С. Померанц. Кришнамурти и проблема религиозного нигилизма. - Вкн.: Идеологические течения современной Индии. М., 1965. С. 148 сл. О такназ. "богословии смерти Бога" см. статью Р. Марле в журнале "Логос" (Париж;Брюссель, 1971. Ном. 2. С. 14 сл.). /18/. См.: R. Bultmann. Kerigma und Myth. B. 1. S. 3. Следует отметить,что в интерпретации Ветхого Завета метод Бультмана вполне плодотворен и был,как он сам признает, известен древним церковным толкователям. Идеи Бультманав популярной форме изложил Дж. Робинсон в книге "Честен перед Богом", гдепредпринята весьма сомнительная попытка переосмысления христианства "в духевремени". И сам Бультман, и Робинсон невольно обедняют современное мышление,изображая к тому же науку, как она представлялась в прошлом веке (См.,например, J. Robinson. Honest to God. P. 82.). Приспосабливая христианство кэтой неверной картине, они искажают и дух современной науки, и духхристианства. См. критическую работу: Е. Mascall. The Secularisation ofChristianity. London. 1967. P. 190 ff. /19/. P. Tillich. The Shaking of Foundations. 1962. P. 63. /20/. На это справедливо указывает Дж. Когли: J. Cogley. Religion in aSecular Age, P. 32. /21/. Наиболее ценным в так называемой "теологии смерти Бога" можносчитать протест против подхода к Богу как к "объекту", подобному другимобъектам бытия. Однако следует отметить, что эта мысль для христианствавполне традиционна (См. сборник "Orthodoxy and the Death of God". London,1971), а в новое время она была развита (на более высоком уровне) втворчестве Н. Бердяева. /22/. Православный епископ Василий (Родзянко) отмечает, что в книгеРобинсона практически нет ссылок на святоотеческую литературу, где можнонайти достаточно высказываний против антропоморфизма и грубых представленийо Божестве (V. Rodzianko. "Honest to God". Under the Fathers' Judgement. -"Orthodoxy and the Death of God". P. 55 ff). /23/. Брихадараньяка - Упанишада, 3, 9, 26; 4, 4, 22. Ареопагит. Обименах Божиих. 7, 3; Н. Кузанский. Об ученом незнании. 1, 26 (русск. пер. с.53). Обширный материал по апофатическому богословию собран в книге С. Н.Булгакова "Свет невечерний" (М., 1917. С. 103-146). /24/. Св. Василий Великий. Творения. Т. IV. С. 41. /25/. Св. Иоанн Дамаскин. Полн. собр. творений. Т. 1. С. 49. /26/. С. Радхакришнан. Индийская философия. Т. 1/Пер. с англ. М., 1936.С. 147. /27/. J. Danielou. Dieu et nous. Paris, 1956. P. 96. /28/. Об этом подробно говорит о. П. Флоренский в своей книге "Столп иутверждение Истины", глава "Противоречие" (С. 143 сл.). /29/. Н. Винер. Кибернетика и общество. С. 27. Напомним, что из ученияоб энтропии Клаузиус и Кельвин выводили даже теорию "тепловой смерти"Вселенной, то есть такого времени, когда исчерпаются возможности энергиипереходить из одной формы в другую. Однако, как мы увидим далее, воВселенной есть и противоположная тенденция. См.: Я. А. Виньковецкий.Геология и общая эволюция природы. Л., 1971. С. 10 сл. /30/. Я. Беме. Aurora/Пер. с нем. М., 1914. С. 7. Эта мысль Беме быларазвита Вл. Соловьевым. См.: Собр. соч. 3-е изд. Т. XI. С. 303. /31/. "В связи с этим становится понятной тенденция У. Джеймса (У.Джеймс. Вселенная с плюралистической точки зрения. М., 1911. С. 172) и Н.Винера (Н. Винер. Творец и робот. М., 1966. С. 28) рассматривать божественноеВсемогущество в плане неабсолютном. Эта точка зрения вполне обоснована иоправдана в свете "кенозиса" и тварной свободы. /32/. Н. Бердяев. Философия свободы. М., 1911. С. 148. Часть II ЧЕЛОВЕК ВО ВСЕЛЕННОЙ Глава пятая ТВОРЕНИЕ, ЭВОЛЮЦИЯ, ЧЕЛОВЕК Возникновение человека - это не эволюция, а скорее революция. С. Кьеркегор На одном египетском рельефе можно видеть изображение бога Хнума,делающего человека при помощи гончарного круга. И не только египтяне, но имногие другие народы древности представляли себе Творца по образу мастера,который своими руками изготовляет утварь. Это примитивное понятие было нестолько результатом наивного представления о природе, сколько следствиемгрубо чувственного понимания Божества и идеи творения. Согласно другимвоззрениям, распространенным в Индии и Греции, возникновение мира былорождением его из недр Божества. Отсюда мифы о Космическом Яйце, из котороговышла Вселенная. В этом случае творческий акт представлялся процессом скореестихийным, бессознательным, сходным с непроизвольными процессами в телечеловека. Только библейское учение противопоставило язычеству и пантеизму всехоттенков идею творения как акта Божественной Воли, Разума и Любви. Этот актесть звено, связующее Абсолют со всем тварным. Согласно Писанию,созидательная мощь Слова Божьего, вызвав тварь из небытия, постоянно питаетее и поддерживает ее существование. Кроме того, Библия рисует космогенез как восхождение по ступеням отнизшего к высшему, от неорганического - к человеку: этот процесс совершалсяопосредствованно. В Книге Бытия Бог не представлен "демиургом", мастером,формирующим изделия своими руками. Он придает творческую силу природнымстахиям, "земле" и "воде", и те уже как бы спонтанно производят растительнуюи животную жизнь /1/. Даже такой воинствующий противник христианства, как Геккель вынужденбыл признать, что в Библии "можно видеть великую идею постепенного развитияи расчленения первоначально очень простой материи. Поэтому, - говорит он, -мы должны восхищаться великим пониманием природы иудейского законодателя"/2/. Это понимание истоков Вселенной облекалось, естественно, в форму,соответствующую уровню знаний и типу мышления той далекой эпохи, когдаписалась Книга Бытия /3/. Однако дело здесь не только в эпохе. Священныйавтор говорит о тайне, которая в силу своей природы лучше всего может бытьвыражена символически. "В начале сотворил Бог небо и землю..." Эти слова Писания не естьконстатация научного факта; они возвещают Откровение, говорят о чудетворчества, которое непостижимым образом связует Абсолютное с относительным.Язык первой главы Библии - это язык Мифа в высочайшем и священном значенииэтого слова. Картина, образ, символ, которые там заменяют абстракцию, естьспособ выражения, необходимый для веры и присущий языку всех религий. Интуитивные прозрения, облеченные в миф, нередко опережают и развитиенауки на много веков; для того чтобы понять ценность этих прозрений, мыдолжны брать не их преходящую оболочку, но самую суть, сердцевину. Библейское повествование по своей форме подчиняется законам симметрии,свойственным ближневосточной поэзии /4/. Уже одно это показывает, чтоПисание не претендует на научное изображение конкретного хода миротворения.Если же мы обратимся к ядру библейской геогонии и биогонии, то найдем тезисо творении при посредстве стихийных сил, творении, имеющем этапывозрастания. Слово "бара" - "сотворил" - библейский мудрец употребляет,только когда говорит о создании Вселенной, Жизни и Человека /5/. Инымисловами, космогенез имел три особых момента, определяемых творческим Словом.Долгое время поэтический язык Книги Бытия понимали буквально - какточное описание всех процессов миротворения. Хотя Отцы Церкви (св. ВасилийВеликий, Августин и др.) боролись против этого буквализма, он надолговосторжествовал. Только с эпохи Фомы Аквината, когда началась необходимаядифференциация научной и религиозной сфер, открылся путь к различению вБиблии формы и содержания /6/. На таком различии настаивал в XVII векевеликий астроном Иоганн Кеплер. "Это достойное порицания злоупотреблениеБиблией, - писал он, - когда в ней ищут ответов на вопросы естествознания"/7/. Однако изживание старой ошибки потребовало еще немало времени. Когдастала распространяться идея эволюции, одни с упорством отстаивалибуквальность "шести дней творения", а другие находили повод насмехаться надбиблейским учением. А между тем именно в Библии, в отличие от греческих, вавилонских,индийских писаний, мы впервые находим понятие о мире как об Истории,Становлении и Процессе. Мифы и философские системы древности по существустояли вне прошлого и будущего; для них Вселенная вместе с богами, людьми инизшими существами пребывала в бесконечности круговоротов и циклов.Библейским же пророкам первым открылась внутренняя устремленность мира ксовершенству. Казалось бы, идея развития Вселенной и жизни могла гармоническисочетаться с этим учением Библии. Но в средние века был слишком великавторитет античной науки, которой трансформизм был чужд. От ее гипноза долгоне могли освободиться философы и богословы. Это тем более понятно, чтоученые от Аристотеля до Линнея и Кювье считали постоянство видов бесспорнымфактом; а теории эволюции, которые предлагали Гете, Бюффон, Сент-Илер, ЭразмДарвин, Ламарк, Лайель, Спенсер, долго не встречали поддержки в научном мире/8/. Успех эволюционизма следует приписать не столько книге Дарвина, сколькоинтеллектуальному климату Европы середины XIX века. Теория Дарвина отвечалаобщей тенденции искать естественное объяснение происхождению мира ичеловека. Многие уже в силу одного этого принимали дарвинизм на веру и сожесточением обрушивались на библейские "дни творения". Дарвинизм сталжупелом, которым пугали благочестивых людей. Основатель эмбриологии Карл Бэрвполне справедливо называл эти нападки на древнюю форму библейского учения"комическим анахронизмом". Не менее смешно выглядели, в свою очередь, те, кто во что бы то нистало стремился отстоять буквальное толкование Библии. Понося дарвинизм, этилюди воображали, что "спасают" Св. Писание. Находились и такие ревнители,которые, не имея возможности прибегнуть к репрессиям, пытались приостановитьраспространение эволюционизма цензурными методами. Об этих ревнителях,воображавших, что величию Творца более соответствует "изготовление"Вселенной в течение рабочей недели, остроумно писал А. Толстой: Способ, кактворил Создатель, Что считал Он боле кстати, Знать не может председатель Комитета по печати. Когда первые споры и страсти утихли, стали понимать, что дарвинизм,который только вскрыл некоторые механизмы биологического развития,противоречит вере не больше, чем теория вращения Земли (См. приложение 5). Прежде всего, сущность процесса не меняется от того, с какой скоростьюон происходит; прав был Г. К. Честертон, когда изумлялся наивности тех, кому"смутно кажется, что все становится на свои места и тайна исчезает, если мырастянем процесс творения". Познание сложнейших закономерностей, которыеуправляют мировой эволюцией (дарвинизм не открыл и сотой их доли), приводитнас к Творцу еще скорее, нежели старые понятия о творении. В самом деле,никто не станет сомневаться, что работа инженера, отдающего приказания запультом, есть процесс более сложный и совершенный, чем работа плотника,своими руками изготовляющего табуретку! Между мифом о Хнуме, который мастерит человека на гончарном круге, играндиозной картиной мировой эволюции лежит не столько научная, сколькорелигиозная пропасть*. --------------------------------------------------------------------------------------------------------- * Когда эта книга была уже вчерне написана и в ней была намеченаконцепция религиозного понимания эволюции, вышел посмертно основнойфилософский труд о. П. Тейяра де Шардена. Его христианский эволюционизм вцелом оказался очень близким к тому пониманию, которое изложено в этом томе.Однако близость не исключает ряда расхождений. Этот вопрос рассмотренотдельно в Приложении 10. Одним из первых, кто понял подлинно религиозное значение эволюционнойидеи, был не кто иной, как дед Чарлза Дарвина - поэт и натуралист ЭразмДарвин. "Мир, - писал он в своей "Зоономии", - развивался... образовалсяпостепенно из небольшого начала, увеличивался благодаря деятельностиприсущих ему сил... Какая это возвышенная мысль о безграничной мощи великогоЗодчего, Причины всех причин, Отца всех отцов, Существа существ! Ведь еслибы захотели сравнивать бесконечность, то должны были бы признать, что большебесконечной силы нужно для создания причин действия, чем для создания самихтолько действий". В этих словах заключена самая суть христианского подхода кэволюции.Но есть ли достаточные основания для того, чтобы считать эволюцию неумозрительной гипотезой, а прочно обоснованной теорией? Некоторые факты,говорящие в ее пользу, были известны задолго до Дарвина, но в его эпохучисло их возросло и с тех пор постоянно увеличивается. Классификация живых существ показывает иерархическую и генетическуюсвязь между ними: в строении организмов обнаруживается общий план игомологичные органы; у многих животных (змей, протеев, китообразных)обнаружены рудиментарные органы, потерявшие свое значение, но игравшие рольу их предков. Эмбриология доказала, что на известных стадиях развитиязародыш сохраняет черты строения предшествующих классов (так, человек имеетв эмбриональный период жабры и хвост). Укрепили трансформизм и биохимия, игенетика. И наконец, находки костей и отпечатков вымерших животныхубедительно показывают, что некогда обитатели Земли были иными, чем теперь.Палеонтология позволяет связать между собой классы, отряды и виды животных.Так, ископаемая птица археоптерикс несет на себе еще многие признакирептилии /9/. Геология и астрофизика показали, что развитие присуще также мирунеорганическому. Теперь можно говорить об эволюции звезд, об эволюции всейВселенной, которая носит целостный характер, ибо процессы, совершающиеся вовнеземном пространстве, оказывают воздействие на жизнь биосферы /10/. То, что творение осуществляется путем эволюции, - факт огромнойважности. Он означает, что разрушительное действие Хаоса преодолеваетсяпринципами организации и прогрессивного усложнения. Это противоборство есть видимый аспект того, что можно назвать победойЛогоса на Хаосом. Говоря об эволюции, необходимо раз и навсегда установить, что еечастные механизмы играют для религиозного взгляда роль второстепенную. Имелоли место при зарождении жизни особое творческое "вмешательство", или чудо,или же она была соткана силами, имманентно укорененными в материи, - в любомслучае последние основы бытия и жизни восходят к божественному Сверхбытию.Христианство в этом отношении далеко от деизма, который ограничивалтворческий акт лишь "начальным мгновением". Во-первых, согласно Библии (Пс 103, 29-30; Ин 5, 17), самосуществование мира зависит от Творца и постоянно питается Его созидательноймощью. Отсюда - понятие о "продолжающемся творении" /11/. По образному сравнению одного современного теолога, родник не толькооднажды произвел реку, но неустанно пополняет ее водою. Во-вторых, эволюция для христианского сознания есть не просто движениевперед, но и возвращение твари на пути, предначертанные Творцом, ибо потокразвития направлен к созданию человека, чье призвание - одухотворить мир исделать его открытым для новых творческих деяний Бога. Таков смысл развитияс точки зрения веры; наука же лишь изучает формы и этапы становленияприроды. Бросим теперь беглый взгляд на результаты этого изучения.Несмотря на многие открытия, в картине биогенеза остается еще немалобелых пятен. Можно считать бесспорными лишь основные вехи. Так, не вызываеттеперь сомнений, что возникновение биосферы было исключительным, единичнымсобытием. Ничтожно малый вирус и гигантское чудовище моря, одноклеточнаяводоросль и древовидный папоротник, исчезнувший миллионы лет назад, - всеони только ветви и листья на одном филогенетическом древе. Формы жизнивсегда и повсюду обнаруживают, так сказать, "кровное родство", и все ее детигенетически связаны между собой. С того дня, когда на Земле появилось первоесущество, жизнь происходит только от жизни. Наука все еще далека от того, чтобы раскрыть до конца всезакономерности эволюции. Дарвиновский естественный отбор только бракует (даи то не всегда) неприспособленные виды. Поэтому важно было найти причинысамих видовых вариаций. Дарвин и Ламарк полагали, что образ жизни и условиясреды могут произвести изменения в организме и что эти изменения должныпередаваться по наследству. Ламарк при этом выдвигал на первое местоупражнение органов, а Дарвин - случайные незаметные изменения /12/. Однако после того, как получила распространение работа чешского монахаГрегора Менделя, стало ясно, что наследственность есть нечто стойкое. Онаможет меняться главным образом лишь под влиянием изменений самогонаследственного вещества. Разработка Гуго де Фризом теории мутаций, или "взрывов", привела кновому пониманию развития. Оно оказалось связанным с перестройкой в генотипе- материальном носителе наследственности. "Эволюция, - пишет А. Бергсон, -выступает с этой точки зрения как ряд неожиданных скачков" /13/. Сталопонятным теперь, почему один вид не "переливается" плавно в другой и почемупалеонтологи не находят цельных "линий" исчезнувших существ, а только"точки". Один вид от другого отделяют мутационные процессы, которые кладутначало устойчивой наследственности новообразовавшейся группы. Ученые до сих пор бьются над вопросом о том, какая сила вызываетмутации. Указывали здесь и на радиацию, и на химические вещества, но всегоэтого недостаточно для исчерпывающего объяснения механизма мутации.Характерно, что вообще не все реакции главного генного компонента ДНК могутбыть предсказуемы /14/. Быть может, в своих последних причинных основанияхони столь же парадоксальны, как "поведение" микрочастиц. Эти реакции уходятсвоими корнями к тем рубежам ядерных структур, где исследователь в силуизвестного "принципа неопределенности" вынужден остановиться /15/. "Пятьдесят лет постоянных наблюдений, - признался известныйамериканский палеонтолог Г. Осборн, - лишь укрепили меня в давнишнем моемубеждении, что действительные причины эволюции неизвестны, и мое убеждение вданный момент таково, что вряд ли они когда-нибудь будут известны" /16/.Неясным остается и соотношение целесообразных мутаций со случайными. А ведьименно целесообразные и являются одним из основных двигателей развития. Вообще, сама жизнь представляет собой нечто исключительное воВселенной. Как бы подтверждая библейское учение о трех основных фазахтворения (Материя, Жизнь, Человек), наука чем дальше, тем более открываетнеповторимое своеобразие жизни. Даже материалисты уже отказываются сводитьее только к физико-химическим процессам, как они пытались это делать прежде.Выступая против учений о специфической "жизненной силе" (витализме), они,однако, не могут предложить взамен ничего лучшего, как окрестить жизненныепроцессы "физиологическими", полагая, что новый термин уже и есть ответ. Ряд современных исследователей пытается стереть качественную граньмежду живым и неживым /17/. Другие усматривают в биосфере наличие особых"информационных" принципов, ведущих к созиданию упорядоченности /18/. Нокакие бы убедительные гипотезы и эффективные опыты ни появлялись в даннойобласти, для религиозного мировоззрения это будет лишь указанием на то,каким сложнейшим путем осуществлялся биогенез. Для христианина научнаяреконструкция этого процесса означает то же, что и слова Библии: "Дапроизведет вода душу живую".Одно из замечательных свойств жизни - ее тенденция к совершенствованиюи усложнению, которая особенно поражает на фоне мощного регрессивногопотока. Этот процесс восхождения Дарвин объяснял исключительнонеобходимостью для организмов приспосабливаться к окружающим условиям.Однако, с одной стороны, мы видим, что многие животные, обитая в той жесамой среде, могут либо претерпевать эволюцию, либо оставаться неизменными.Так, например, некоторые плеченогие, медузы и моллюски просуществовали вводах океана почти без изменения миллионы лет, в то время как обитавшиерядом с ними другие животные (черви, ракообразные, рыбы) непрерывноизменялись. С другой стороны, первые существа, обитавшие в воде, -простейшие микроорганизмы - вряд ли нуждались в дальнейших приспособительныхмеханизмах. Напротив, в процессе эволюции они нередко их теряли.Микроорганизмы типа корненожек (а тем более вирусов) способны переноситьсильнейшие охлаждения и высокие температуры; они могут безболезненнопребывать в самых разнообразных средах и сохранять жизнеспособность послесотен лет капсулирования. Они практически бессмертны, так как размножаютсяделением. Скорость их размножения - самая высокая среди всех других живыхсуществ. Одним словом, наиболее примитивные существа оказываются наиболееприспособленными. Спрашивается, какая же необходимость была у этих существ вэволюционировании? Отмечая эти факты, известный французский биолог П. Леконт де Нуи пишет: "Эволюционирует не тот, кто лучше приспособлен, а, наоборот, тот, кто,являясь менее адаптированным, чем другие, обладает определеннойнеустойчивостью, которая позволяет ему трансформироваться дальше.Одна-единственная линия... эволюционировала от неустойчивости кустойчивости, чтобы наконец превратиться в человека, который, возможно,наименее адаптирован из всех живых существ и нисходит по прямой линии кформам, которые в силу их менее совершенной адаптации продолжалитрансформироваться. "Выживание сильнейшего", придуманное Дарвином, неявляется фактором эволюции, наоборот, это фактор стагнации, фиксации" /19/. У дарвиновской "борьбы" появляется и свой антипод в виде симбиоза,сообществ, то есть взаимопомощи организмов. Они играют в эволюциипрогрессивную роль, которая до сих пор все еще недостаточно оценена /20/. Многие ученые, отвергая и господство случайности, и фатальное давлениесреды, видят в эволюции целенаправленные потоки особой энергии, ведущие кусовершенствованию /21/. Здесь нет "цели" в узком, конкретном смысле слова,ибо такая цель свойственна только сознанию, но эволюция обнаруживаеттенденцию двигаться к тем пределам, где кончаются чисто биологическиезакономерности и новые сверхприродные законы вступают в свои права. Развитие в сторону сложности, по словам Г. Осборна, "есть творческийпроцесс создания из генной плазмы новых наследственных признаков. Это естьсовершающееся в порядке творение" /22/. Подобно тому как в теле материэмбрион человека проходит индивидуальный путь развития, так и мироваяэволюция ведет через бесчисленные стадии к антропогенезу. После возникновения материальных структур вторым чудом природы сталажизнь, которую Эрвин Шредингер называет "самым прекрасным шедевром,когда-либо достигнутым по линии Господней квантовой механики" /23/. Третьим чудом явился человек.Подведем теперь итог. Мысленно представим себе картину творения путемэволюции в свете веры и свете познания. Откровение говорит нам о сущности инаправлении процесса, наука пытается уяснить его конкретное содержание. В НАЧАЛЕ СОТВОРИЛ БОГ НЕБО И ЗЕМЛЮ. ЗЕМЛЯ ЖЕ БЫЛА БЕЗВИДНА И ПУСТА, ИТЬМА НАД БЕЗДНОЮ. Несколько миллиардов лет назад состояние материи было мало похоже нанынешнее. Она являлась, как полагают, сгустком сверхплотного вещества, вкотором, как в зародыше, таились энергетические потенции всего будущегомироздания. Что "было вне" этого Первоатома? Ничего, так как и время, ипространство были замкнуты в нем*. Быть может, именно в таком сингулярномвиде мир впервые вышел из рук Творца... -------------------------------------------------------------------------------- * В силу этого прошедшее время употреблено нами условно ДА БУДЕТ СВЕТ! Вот в пустоте небытия вспыхнуло пламя материи. Космический взрывнеописуемой силы вывел ее из первичного состояния. Из его центраразвернулось пространство как исполинская сфера, в ней пронеслись массыраскаленного вещества, с каждой секундой увеличивая скорость своего полета.Это произошло несколько миллиардов лет назад. Хотя уже тогда космический прогресс стал тормозиться деструктивнымисилами, потоку, увлекающему Вселенную к смерти, противостали принципыпорядка. Элементарные частицы, атомы, молекулы с их поразительной сложностьюи гармонией возвестили о начавшемся упорядочении мировых структур. Галактики, звезды, планеты, наша Земля... Сотни миллионов летпроносилась она по предначертанному пути в мировом пространстве, совершаясвой неустанный бег вокруг Солнца. Миллионы лет она была безжизненнымкамнем, затерявшимся в пустынях космоса. Но ее ждала необычайная судьба -стать островом Жизни и очагом Разума. Из всех планет нашей системы толькоона была по своим условиям как бы подготовлена для этого. Быть может, мы когда-нибудь узнаем, что подобное же произошло и вдругих галактиках, однако в любом случае ничто не в состоянии умалитьвеличия события, совершившегося на Земле. ДА ПРОИЗВЕДЕТ ВОДА ДУШУ ЖИВУЮ. Тот день, когда в теплых водах первобытного океана появились первыемельчайшие живые существа, стал моментом вторжения в мир новой, невиданнойдоселе творческой энергии. Жизненный импульс, возникший в потоке природныхсил, сделал материю способной к эволюции нового типа. И она начала созидать,как бы томясь в родовых муках, повинуясь властному призыву, влекущему еевперед. От первичных существ протянулись нити к бесчисленным видам,населившим море, сушу и воздух. Немало прекрасных и чудовищных форм породила буйная сила жизни: поболотам двинулись драконы, увенчанные рогами, шипами, исполинскими гребнями;в небо взмыли гигантские ящеры. Проходило время, и они исчезали: жизньсметала их с лица земли. На смену им появлялись все новые и новые творения.В мастерской жизни кипела работа. Поднимались непроходимые тропическиедебри, полные ароматов, звуков и ослепительных красок, по саваннам неслисьнеобозримые стада слонов, антилоп, диких лошадей... Но как в произведениях художника всегда чувствуется основная тема,основное направление и смысл его творчества, так и в миротворении мы можемразличить центральный ствол, столбовую дорогу. Все виды, которыеприспосабливались к какому-либо определенному образу жизни, отдалялись отцентрального ствола, заходя в тупик в своем развитии. Этот процесс легкопроследить хотя бы на примере эволюции конечностей позвоночных. Первыепозвоночные животные, вступившие на сушу, обладали пятипалыми конечностями спротивопоставленным большим пальцем. У плавающих эти конечности превратилисьв ласты (водяные ящеры, тюлени, китообразные), у хищных - в лапы с когтями,у летучих мышей - в крылья, у травоядных - в копыта. И только существа,которые на протяжении всех геологических эпох сохранили исходное строениеконечностей, избежали узкой специализации. Они-то и положили основание тойцепи животных, которая дала начало телесной форме человека /24/. Третий творческий акт потряс мироздание тогда, когдавысокоорганизованное существо стало носителем духовной личности и благодаряэтому перестало быть животным. Среди диких человекоподобных существ субегающими лбами и мрачно нависшими надбровными дугами появился Homo Sapiens- Человек Разумный... Это было еще более чудесным переворотом, чем возникновение жизни.Впервые в истории планеты та Сила, которая движет мирами, - космическийРазум, скрытый за миром явлений, - отобразилась в личностном, тварномсуществе. До сих пор мироздание, и мертвое и живое, толькослепо-бессознательно следовало по пути эволюции, но с появлением человекаВселенная в его лице стала обладательницей духа, разума, творческого дара, ией открылся путь высочайшего восхождения.Думается, нет необходимости доказывать, что человек глубоко отличаетсяот окружающей его природы. Можно даже сказать, что расстояние, отделяющеекорненожку от орангутанга, меньше, чем расстояние, отдаляющее орангутанга отГете. И никто не станет оспаривать того, что это колоссальное отличиезаключается не в физическом строении и функциях тела; в этом отношениичеловек несомненно принадлежит миру природному и прочно с ним связан.Достаточно указать на то, что он, подобно всем позвоночным, имеет скелет,устроенный по тому же плану, что и у животных, что анатомия и функции мышц,кожного покрова, желез, легких, сердца, печени, кишечника, органов чувств учеловека и млекопитающих во всем аналогичны. Так же, как и они, онвскармливает своих детей молоком, так же, как и они, имеет постояннуютемпературу тела, волосяной покров, ушную раковину; его питание ипищеварение происходит по тем же физиологическим законам. У человека имлекопитающих общая биологическая основа дыхания, размножения, сна. Еще Карл Линней, анализируя структуру человеческого тела, вынужден былотнести человека к отряду приматов. Находки костей ископаемых приматовубедительно показывают, что на Земле некогда обитали существа, очень близкиек человеку по строению, более близкие, чем все сохранившиеся доныне виды(См. приложение 6). И все же человек - это таинственный Незнакомец среди животных. Во всемподобный им, связанный с ними кровным родством, он стал иным; ибо даже такойизумительный аппарат, как его мозг, не столь резко отличается от мозгамлекопитающих, как духовная природа человека от психической жизни животных. Успехи современной зоопсихологии делают все более очевиднымкачественное отличие человеческого мышления от психики животных, которое всвое время недооценил Дарвин. Укажем, в частности, на работы известной исследовательницы Н. Н.Ладыгиной-Котс, которая проделала серию ценных наблюдений, сравниваяповедение ребенка с поведением детеныша шимпанзе. "К концу исследования, -писала она, - оказывается, что мост, который я старалась перекинуть черезпсихическую бездну, разделяющую шимпанзе и человека, затрещал". Вэкспериментах с макакой она установила, что способность обезьяны кинтеллектуальному развитию "чрезвычайно тупо-узко-специально ограничена посфере и масштабу своего выявления" /25/. Правда, в аналогичных опытах Келери Иеркс пытались доказать, что шимпанзе и другие антропоиды обладаютмышлением, качественно однородным с человеческим /26/. Но эта позициявстретила серьезную критику не только со стороны Ладыгиной-Котс, но и состороны И. П. Павлова, который доказал близость обезьяньего интеллекта кинтеллекту собаки. Касаясь "неудач" обезьян во время опытов, Павлов писал:"Надо думать, что к решению той же задачи человек приходит потому, что имеетобщее понятие (Разрядка моя. - А. М.) о форме, а у обезьян этого, очевидно,нет. Обезьяна каждый день начинает снова" /27/. Работая со старожилом московского зоопарка шимпанзе Парисом,Ладыгина-Котс обратила особое внимание на орудийную деятельность обезьяны.Эти опыты еще раз подтвердили "отсутствие у шимпанзе способности кустановлению причинно-следственных смысловых связей" /28/. Замечательно, что в результате опытов среди черт, отмеченных в качествеспецифически человеческих, были выделены воображение, чувство юмора,стремление к творчеству (рисование). Русский зоолог Д. Н. Кашкаров совершенно справедливо подчеркивает, что"разум есть исключительное свойство человека; разум отличает его отживотных. Поэтому совершенно ошибочны представлекия о животных, допускающиеу них способность к рассуждениям. У животных не может быть сознания личностис ее постоянным интересом к себе, к другим и к организованному обществу"/29/. Древние недаром называли человека микрокосмом. Его конструкция как быпредставляет собой высочайший плод эволюции, вместилище всего многообразияфизических, химических и биологических процессов. Но он есть микрокосм еще ипотому, что обладает духовным началом, которое может отображать и познаватьвселенную. "Одна только возможность спросить себя: имеет ли человек душу? -тем самым доказывает ее существование, так как душа есть не что иное, какэто типично человеческое средоточие, обращенное к бесконечности мира,способное чувствовать себя в какой-то мере независимым от него, могущеесмотреть на себя со стороны, ставя подобные вопросы", - справедливо замечаетодин из современных богословов Жан Обер /30/. Психическая деятельность животного главным образом отражает запросы еготела: питания, размножения, самосохранения. Нелепо отрицать, что этосвойственно и человеческой психике. Но есть в существе человека нечтонаходящееся в глубоком несоответствии с жизнью тела и даже идущее вразрез сважнейшими физическими потребностями. Человек не только способен поднятьсявыше абсолютной зависимости от этих потребностей, но именно в этомосвобождении, в этой власти над собственной психофизической природойзаключена основа истинно человеческого. В известном смысле можно дажесказать, что человек становится самим собой только при обуздании своейпсихофизической природы и господстве над ней. Сознательный героизм,бескорыстная жажда знания, переживание прекрасного, чувство благоговения ичувство юмора - все эти проявления внутренней жизни человека стоят выше егоприродной сферы. Следовательно, именно одухотворенность создает человека кактакового, и благодаря этому мы можем определить его как "животное,наделенное духовным началом". Подобно возникновению жизни, антропогенез был уникальным явлением, ивсе современное человечество представляет собой один вид /31/. Однако какимобразом произошел этот качественный скачок, установить едва ли возможно.По-видимому, эволюция психики не может заполнить пробел между разумомвысшего животного и личностным интеллектом человека. Этот шаг, по верномузамечанию П. Тейяра де Шардена, "должен был совершиться сразу". "Или надо, -говорит ученый, - сделать мысль невообразимой, отрицая ее психическуютрансцендентность относительно инстинкта, или надо решиться допустить, чтоее появление произошло между двумя индивидами" /32/. Разумеется, развитиеумственной деятельности приматов подготовило среду и условия для этогопереворота. Но дух, самосознание личности как таковые - чудо в мире природы,и именно они делают человека человеком. Это особенно ясно видно, еслирассмотреть те факторы, которые обычно считают решающими для антропогенеза.Согласно одной теории таким фактором явился труд. "Труд создал самогочеловека" - гласит знаменитая формула Энгельса /33/. Между тем при ближайшемрассмотрении оказывается, что труд в смысле проделывания физической работысвойствен и многим животным. Следовательно, под трудом мы должны пониматьсознательную творческую деятельность, и поэтому сознание, то есть духовноеначало в человеке, оказывается первичным элементом, предшествующим труду/34/. "Животное, - утверждает Энгельс, - только пользуется внешней природой ипроизводит в ней изменения в силу своего присутствия; человек же вносимымиим изменениями заставляет ее служить своим целям, господствует над ней. Этоявляется последним существенным отличием человека от остальных животных, иэтим отличием человек опять-таки обязан труду" /35/. Но здесь возникает порочный круг: ибо если у человека есть своисознательные "цели", которым служит его труд, то без этих целей нет инастоящего труда. В человеческой созидательной деятельности, как справедливоуказывал Маркс, "в конце процесса получается результат, который уже передпроцессом труда (Разрядка моя. - А. М.) имелся идеально, то есть впредставлении работника". У обезьяны нет сознания, нет "идеальныхпредставлений", как нет у пауков или пчел, которых Маркс противопоставлялархитектору /36/. То, что специфические особенности человеческого духа превращают работув труд, - не гипотеза, но очевидный для каждого факт. Ему противопоставляютлишь реконструкции процессов, которые навсегда скрыты в прошлом и которыеникто не наблюдал. Быть может, и была когда-то "обратная связь" междумышлением и трудом, но это отнюдь не означает, что труд действительно"создал человека". Известно, что обезьяны иногда изготовляют некое подобиеорудий /37/. Изготовляли их и вымершие предки человека. Но где основаниясчитать, что эта орудийная деятельность намного выходит за пределы обычныхинстинктивных процессов? Бобры, например, делают плотины, пчелы - соты,птицы не только строят, но даже "украшают" свои гнезда, осьминоги в качествеорудий употребляют камни, но ни в одном из этих случаев не имеет местаподлинный труд. Он невозможен без сознания, без человеческого разума /38/. Выдвигается также гипотеза, что возникновение человека обусловлено егосоциальной жизнью. Действительно, отдаленные предки человека, по-видимому,жили сообществами, как живут теперь многие современные антропоиды. "Труд, -говорят нам, - вызвал потребность в социальном общении между людьми" /39/.Однако вспомним, что сложная социальная жизнь свойственна и крысам, ипопугаям, и гагарам, и многим другим видам высших и низших животных. Но ни уодного из них, хотя они живут сообществами миллионы лет, мы не обнаруживаемсозна-дл подобного сознанию человека. В животном мире можно найти и признаки "альтруизма", который служитсохранению рода. Но, как признают современные исследователи этого явления,альтруизм "принял у человека осознанную (Разрядка моя.- А. М.) форму,явившись основой морали или формируясь в тесной взаимосвязи с ее развитием -этого чисто человеческого свойства" /40/. Разумеется, влияние общества насознание огромно, но тем не менее именно сознание превращает стадо вобщество, делает социальную жизнь осмысленной, а совместный труд -творческим. Без него наши предки недалеко ушли бы от обезьяньих "коммун",населяющих джунгли. Другая попытка определить специфику человека связана с именем И. П.Павлова, который подходил к психологии с точки зрения физиолога. Он считалрешающим в становлении человека "чрезвычайную прибавку к механизму нервнойдеятельности" /41/ - вторую сигнальную систему, то есть речь и словесноемышление. Но при этом Павлов совершенно обходит вопрос о том, как возниклаэта "прибавка". Авторы, развивающие его положения, опять-таки связываютвозникновение второй сигнальной системы с коллективным трудом. Но, как мыуже говорили, настоящий человеческий коллектив и целенаправленный трудтребуют сознания в качестве своей предпосылки. Речь облекает сознание в словесные формы, но это вовсе не означает, чтооно фатально с ней связано и что сознание возникло из речи.Причинно-следственная связь может осознаваться человеком образно. Болеетого, самые глубокие моменты духовной жизни человека: переживание своейличности, чувство мистического, красоты и многое другое - зачастую совсем ненуждаются в словах. Духовное начало в человеке настолько же шире речи,насколько интуиция шире формальной логики. Существует мнение, согласно которому главенствующую роль в формированиичеловека отводят руке - орудию труда. Однако, как установлено теперь, рукачеловека - совершенный аппарат не столько по строению, сколько по функциям/42/. Пятипалая конечность сохранилась у целого ряда позвоночных, хотя рукойв полном смысле слова ее не назовешь. Если бы осьминог обладал сознанием, тоего гибкие щупальца послужили бы ему не менее совершенным орудием труда.Следовательно, главным здесь является не орган, а его применение, которое, всвою очередь, зависит от сознания. Есть также теория, утверждающая, что головной мозг как орган сознания имысли развивался в процессе естественного отбора. Эту точку зрения отстаивалЧ. Дарвин, который полагал, что "разница в уме между человеком и животным,как она ни велика, представляет собой лишь разницу в степени, но не вкачестве" /43/. Согласно дарвиновской теории отбора, в природе происходит непрерывнаявыбраковка менее приспособленных существ и победа существ болееприспособленных. Животные, обладающие полезными для сохранения видасвойствами, например быстротой бега, защитной окраской, высокоразвитымслухом и т. д. побеждают в жизненной борьбе. Благодаря этому в природе вконце концов торжествует целесообразность, так как все нецелесообразноеистребляется в процессе естественного отбора. Мы не будем сейчас говорить о том, что отбор далеко не объясняетсложного механизма эволюции и возникновения самих целесообразных реакцийорганизма. Важно в данном случае то, что в общем и целом отбор -действительно один из существенных факторов в истории жизни на земле. Этотфактор Дарвин попытался применить к проблеме возникновения человека. Но уже Альфред Уоллес (1823-1913), который развил теорию отборанезависимо от Дарвина и одновременно с ним, поставил его трактовку подсомнение. Уоллес указал, что человеку присущи такие качества, которые не могливозникнуть в процессе естественного отбора и вовсе не были решающими вбиологической жизни вида. "Чувства абстрактной справедливости или любви кближнему, - писал он, - никогда не могли быть приобретены таким образом (тоесть путем отбора), ибо эти чувства несовместимы с законом выживаниясильнейшего" /44/. Уоллес доказал далее, что нравственные чувства, как ичувства прекрасного и мистического, вовсе не являются поздними продуктамицивилизации, как думал Дарвин, а, напротив, присущи "дикарям" на самыхнизших ступенях культуры. Уоллес решительно отверг старое представление обумственной неполноценности так называемых "дикарей". И в этом он получилполную поддержку современной антропологии, так как попытка Фохта Геккеля идругих расистов объявить отсталые племена переходной формой между человекоми обезьяной была признана совершенно беспочвенной. Что же касается настоящего первобытного человека, то теперь известно,что во времена палеолита у него уже существовали и религия, и великолепноеискусство. Если бы антропогенез не выходил за рамки обычных эволюционныхзакономерностей, итогом его скорее всего было бы существо, похожее не нанас, а на саламандр Карела Чапека, трудолюбивых, рационально мыслящих,коллективно спаянных, но бездуховных, лишенных веры, искусства, фантазии. Уоллес ставил вопрос: для чего природа наделила первобытного человекатакими свойствами, как, например, математические или музыкальныеспособности? В конце концов он пришел к выводу, что "умственные инравственные способности... должны были иметь другое происхождение, и дляэтого происхождения мы можем найти достаточную причину в невидимом духовноммире" /45/. По его словам, "Высшее Разумное Существо давало определенноенаправление развитию человека, направляло его к специальной цели, точно также, как человек руководит развитием многих животных и растительных форм".Уоллес считал, что эволюция человека должна была отличаться некоторымисвоеобразными чертами. Находки антропологов подтвердили это, показав, чторазвитие предков человека имело графически вид крутого, почти отвесногоподъема; причем эволюция мозга завершается скачкообразным переходом его квысшей ступени организации. "В настоящее время, - пишет американский антрополог Лорен Эйсли, - мыдолжны в споре Уоллеса с Дарвином стать на сторону первого. Быстроеисчезновение археологических доказательств существования примитивных орудийпо мере нашего углубления в нижнечетвертичную эпоху, наряду с существованиемископаемых человекообезьян, обладающих самыми различными пропорциями тела ипо объему мозга мало чем отличающихся от современных обезьян, даетвозможность утверждать, что эволюция головного мозга протекала гораздостремительнее (Разрядка моя. - А. М.), чем предполагали дарвинисты. Ведьтогда нередко высказывалось предположение, что эскимосы являются предкамимиоценового человека, существовавшего 15 миллионов лет назад. Напротив, посовременным гипотезам, человек появился недавно и развивался чрезвычайнобыстро. Все говорит за то, что, какова бы ни была природа сил, вызвавшихразвитие человеческого мозга, появление у всех народов мира одинаковыхумственных характеристик не могло быть просто результатом длительногомедленного соревнования между отдельными человеческими группами. Существовалнекий другой фактор, ускользнувший от пытливого взора науки. Страшноепотрясение, испытанное нашими предками при скачке от животного к человеку,все еще гулким эхом раскатывается в глубинах нашего подсознания. Этоперевоплощение, вероятно, потребовало от человека быстрого приспособления ксреде" /46/. Та бездна, которая разверзлась тогда между человеком и животным,приводила некоторых к мысли о полной независимости человека от природы. В тоже время невозможно представить себе, что человек возник "из ничего". Библияподчеркивает связь его с природным миром, говоря, что тело человекаобразовано из "праха земного". И действительно, как мы видели, по своемуфизическому строению человек - дитя земли, сын природы. Начиная со своегоэмбриогенеза, он несет на себе явные следы животного происхождения. Пусть палеонтология еще не обнаружила остатков нашего прямогобиологического предка, изучение боковых ветвей развития существ, стоявшихочень близко к человеку, в какой-то степени помогает представить тотизумительный ход эволюции, который завершился возникновением на Земленоосферы*, или сферы разума, как назвал человечество Вернадский. ------------------------------------------------------ * От греч. "нус" - разум. Однако самый решающий момент в превращении животного в человека лежитза пределами антропологии и биологии. Наука может пытаться восстановитьпоследовательные ступени в развитии мозга - но не более того. Сам же мозгбыл лишь необходимым инструментом, способным уловить тончайшие вибрациинематериального плана бытия, стать орудием духа. Вся эволюция, как иразвитие нервного аппарата, есть, по словам Вл. Соловьева, "необходимый путьк совершенству. Никто же не станет доказывать, что моллюски или губка могутпознавать истину или свободно согласовывать свою волю с абсолютным Добром.Значит, нужно было, чтобы вырабатывались в мире все более сложные иутонченные органические формы, пока не создана была такая форма, в которойможет раскрываться сознание и желание совершенства... Капля живойпротоплазмы, создание которой потребовало тоже немалых творческих сил, хотяи заключает в себе возможность человеческого организма, но осуществлениеэтой возможности человеческого организма потребовало целого биологическогопроцесса, весьма сложного и продолжительного" /47/. До того, как этот вопрос достиг духовного рубежа, мы еще находимся вцарстве животных.. Здесь действуют инстинкты и чисто природные законы ифакторы. Лишь в тот момент,, когда в существе, обретшем форму человека,впервые вспыхнул свет сознания, когда он стал личностью, произошлосоединение двух мировых сфер: природы и духа. "Прах земной" (как называет Библия психофизическое естество человека)сделался носителем "души живой" (Быт 2, 7). Задолго до Дарвина и Уоллеса в христианской мысли уже высказывалосьтакое понимание библейского сказания. В 1816 году митрополит Филарет отмечалважность того, что в Книге Бытия человек создан "не единократным действием,но постепенным образованием" /48/. Св. Серафим Саровский, объясняя текстБиблии, говорил: "До того, как Бог вдунул в Адама душу, он был подобенживотному" /49/. А во второй половине прошлого века известный русскийподвижник епископ Феофан писал в связи с этим: "Было животное в образечеловека, с душою животного. Потом Бог вдунул в него дух Свой - и изживотного стал человек" /50/. Именно тогда кончается антропогенический процесс и начинается историячеловечества. Новый обитатель Земли отныне будет жить среди природы подобнопришельцу и подобно властителю. Он может сказать о себе: Частица целой я Вселенной, Поставлен, мнится мне, в почтенной Средине естества я той, Где кончил тварей Ты телесных, Где начал Ты духов небесных И цепь существ связал всех мной. Г. Державин Итак, мы видим, что величественная картина мировой эволюции, увенчаннойсозданием человека, не только не ослабляет религиозный взгляд на творение,но обогащает его, раскрывая бесконечную сложность становления твари.Библейские "дни творения" предстают теперь перед нами в виде грандиозногопотока, который вынес животное - природное существо на уровень мировсверхприродных.

ПРИМЕЧАНИЯ

Дата добавления: 2014-12-25