Эмпирическая информация. 2 страница

Теоретики с помощью концептуальных исследований с учетом социологи­ческих данных могут (и, представляется, обязаны) «работать» на только на оптимизацию педагогического процесса, но и «конструировать» те или иные журналистские объекты. Например, разрабатывать концепцию обществен­ной (или, в другой терминологии, государственно-общественной, социально-правовой) журналистики — «третьего» типа журналистики, которая должна занять достойное, а, может быть, и первое место в системе СМИ.

И существен вопрос: может ли и должна ли быть наука о журналистике основой для государственного управления (законодательство, деятельность создаваемых государством органов) системой СМИ или ее подсистемами разного характера и уровня? Или «научное обеспечение» важно лишь для использования в процессе саморегулирования в журналистском сообщест­ве? А может быть, и то, и другое? Это не «пустые» вопросы — от ответа на них зависит, насколько «свободно» и ответственно может вести себя иссле­дователь, выдвигая и обосновывая «сценарии», как велика его ответствен­ность за меру оптимальности (с точки зрения соответствия потребностям развития общества) их характера. Ведь как важно знать, предлагается ли в «сценариях» абстрактно необходимые или абстрактно возможные изме­нения, хотя на самом деле важны «сценарии» объективно необходимых изменений.

|| В прямой связи с ответом на эти вопросы находится и проблема исполь-

см зования системного анализа и системотехники при изучении журналистики.

^су> Должны ли быть исследования «констатирующими» или также «прагматиче-

II скими»? Если признается необходимость научного знания для разработки

управленческих «сценариев» и для государства, и для саморегулирования, то, очевидно, журналистская системотехника существенно важна и для пре­подавания всего цикла журналистских дисциплин (в том числе и истории журналистики). Если, конечно, исследователи способны и могут реально обеспечивать преподавание разработками необходимых и возможных «сце­нариев» развития, а на этом «фоне» критериями оценки реально происходя­щего в СМИ и определения желаемых перспектив и путей их реализации. А разработка оптимальных критериев — важная и трудна сторона подготов­ки системного анализа.

В частности, важна актуализация исторического знания: рассмотрение прошлого журналистики с точки зрения современной научной парадигмы позволяет добиваться, например, строгого понимания «исторического на­следства» — что надо «принимать» (в определенной мере и форме) из «на­следства» и от чего надо «отказываться» (в целом или частично). Оценки хо­да и результатов борьбы СМИ различных направлений, упущенных или, наоборот, реализованных возможностей, «боковых» или «попятных» (и т.д.) шагов того или иного издания/программы — хорошая «школа» для тех, кто в наше время входит в журналистику.

Все перечисленные методы и средства исследования (которые «венчает» системный подход и анализ) рассматривались прежде всего как изучение проблемных ситуаций в журналистике «здесь и сейчас» — в статике, преиму­щественно как неизменные. Конечно, в той или иной связи упоминалось по­нятие «развитие», но главным образом «отсылочно», чтобы иметь в виду, что любая проблемная ситуация, а, следовательно, предмет исследования нахо­дится в состоянии некоей динамики, движения. Поэтому взаимодополни-тельны структурно-синхронический и генетически-исторический — диахро­нический подходы к изучению журналистики.

Любой изучаемый предмет первоначально проходит стадию генезиса (греч. genesis — происхождение), зарождения, предыстории — возникнове­ния, «рождающегося» складывания его структуры, «притирки» ее частей и си­стемной их организации, формирования и становления целостности. Ведь ни­что не возникает как deus ex machina. Затем, с момента сформированное™ «ставшего предмета» начинается «высшая» стадия развития — динамическое функционирование явления, «внутренняя» и «внешняя» история его разви­тия, трансформации, формирование «семьи» родственных по типу (хотя и на­ходящихся в сложных отношениях) явлений, их «разделения», возвышения одних, деградации и «смерти» других... Такова, например, сложная предысто­рия (генезис) и собственно история «толстого журнала» в России с середины 20-х гг. XIX века. Или практически вековой (с середины XVIII века практиче­ски до середины XIX века) генезис либеральной журналистики, которая за столетие так и не вышла за рамки обсуждения идей, формирование программ, малоудачных попыток издания. И только, пожалуй, с зарубежных изданий

Герцена («Колокола» и «Полярной звезды») началась полнокровная история либеральной прессы в России.

Естественно поэтому формирование генетического метода в системе ме­тодов изучения собственно журналистики и научных знаний о журналистике.

Конечно, формирование знания о «становящемся» предмете исследова­ния может протекать изолированно от дальнейшего его развития. Однако та­кое ограничение лишает характеристики важных оценочных критериев, об­рекая исследователя на констатирующий подход, «генетический фактографизм». Поэтому генетический метод требует использования «точки зрения будущего». Не случайно говорят, что ключ к пониманию развивающе­гося организма — в развитом организме. Объяснение начального этапа пло­дотворно в том случае, если используется сравнение со «ставшим» предме­том как в его реальном бытии, так и в идеале. Становление, например, государственной прессы России (петровских «Ведомостей», в частности) важно видеть в свете дальнейшего развития этого социального типа СМИ на следующих этапах развития. В том числе и современной государственной журналистики. Но и этого мало: принципиально важно оценивать эти СМИ с точки зрения объективно сущей роли государственных СМИ в развитом гу­манистическом демократическом обществе. Это требует «зреть через столе­тия» и применять современные теоретические подходы. Трудности при этом, разумеется, велики. С одной стороны, государственные СМИ «прошли» через разные социально-политические эпохи, чего нельзя не учитывать. С другой, современные теоретические представления «плывут» — одни считают их чуть ли не центрирующими по роли и характеру в системе журналистики, другие же исходят их того, что государственных СМИ вообще не должно быть. Есть и другие точки зрения. Значит, важно выработать свой теоретико-мето­дологический подход к изучению становления и развития государственных СМИ и четко (пусть даже латентно) применять его относительно явлений да­лекого прошлого.

Другой пример — становление эпистолярной публицистики в России (или, допустим, в Древней Греции или Риме). Она зародилась как «личная» переписка (скажем, Ивана Грозного и кн. Курбского). А в публицистическом арсенале XVIII века возникли такие творческие формы, как «отписки». Все это чрезвычайно важные этапы становления эпистолярной публицистики. И в каком-то смысле имеющие законченный характер. Но разве не имеет смысла учитывать при оценке этих этапов дальнейшее развитие жанров от­крытого письма и письма без адреса в XIX и XX веках, обращаясь также к «те­ории вопроса»?

Тогда появится возможность объективной (в меру объективности под­хода) характеристики причин и особенностей становления свойств, структу­ры и функций изучаемого «становящегося» предмета, его места и роли в структуре СМИ своего времени, а также и значения в дальнейшем развитии

предмета исследования (если видеть его широко) на «хорошей» теоретичес­кой базе.

В этом смысле стоит поставить вопрос, достаточно ли было у Белинского оснований считать, что генезис журналов (пример брался в Англии) идет по линии от «spectator» («зритель») к «revue» («обозрение»)? Для Белинского было важно констатировать этот в целом верное наблюдение о генезисе ха­рактера журнальной деятельности. Но не было ли в реальной журналистике совмещения в одних изданиях качеств «наблюдателя» и «аналитика» (при­том теоретически оправданной)? И не было ли необходимым развитие в жур­налистики и раздельное существование этих видов журналов? Тут важны и наблюдения над реальной «жизнью», и теоретический анализ.

Таким образом становится очевидным необходимость при изучении гене­зиса выбранного предмета широкого использования методологических средств сравнения и аналогии, индукции и дедукции, факторного и систем­ного анализа, моделирования и идеализации. Изучение генезиса в обобщен­ном виде называют «имманентной дедукцией». Все это так важно, потому что на этапе генезиса явления (особенно на первых этапах) сущность его быва­ет «затемнена», предстает частично, а общее-особенное-единичное проявля­ется несбалансированно, с выходом на первый план прежде всего единично­го при невыявленности особенного и слабости общего.

Генетический метод — в силу того, что в журналистике ничто никогда не бывает закончено, что процесс развития не останавливается формировании даже устойчивых систем, что, при наличии неизменного «ядра» закономер­ностей, в «чистом» и «завершенном» виде явлений СМИ не бывает — проч­ными узами связан с историческим методом.

Исторический метод предполагает диахронический подход к изучаемой предметной ситуации, тогда как теоретическое и чаще всего социологичес­кое исследование предполагает синхронистический подход. В центре внима­ния историка — процесс развития. Но принципов подхода к пониманию и изложения исторических ситуаций в журналистике по меньшей мере два.

Один — идеографический, индивидуализирующий, заключающийся в том, чтобы рассказать об изучаемом явлении прошлого, «как было на самом де­ле». Тут на первый план как первостепенно важные выходят подробности и детали, яркое повествование о событиях и характерах участников, интри­гах в салонах, частных отношениях и «тайной» жизни (прежде всего людей из правящих кругов). И, разумеется, прежде всего используются средства до­кументального художественно-детективного повествования. К такому подхо­ду прибегают те, кто увлечен исторической эмпирией (как уже известной, так и в значительной мере собранной самим автором). А самое главное, стремя­щиеся избегнуть обвинения в «историческом концептуализме», интерпрети­рующем объяснении с позиций, которые могут вызвать возражения сторон­ников иных точек зрения. Конечно, за таким историческим объективизмом

ел

латентно скрывается то или иное понимание движения истории, но чаще все­го поверхностное. При этом внимание к ярким историческим деталям при сюжетно-повествовательном умении и отказе от строгого исторического «разбирательства» способствует легкости чтения (притом «легкости» и в по­зитивном, и в негативном смысле).

Второй — концептуалистский, основанный на применении к собранно­му эмпирическому материалу «необходимых и достаточных» средств из ар­сенала принятой исследователем научной парадигмы. С этой позиции харак­теризуются системные свойства исторического явления, моделируются его внутренние и внешние связи, факторы, порождающие свойства, определяю­щие его функционирование и развитие, место и роль в историческом процес­се. Рассмотрению подлежат сущность процесса, его механизмы, историчес­кий смысл развития журналистского явления.

Разумеется, в зависимости от характера научной парадигмы (в первую очередь — ее социально-философской составляющей) в ходе исследования реализуется социальная позиция исследователя. И одно и то же явление (до­пустим, «Письмо к Гоголю» Белинского) может трактоваться по-разному, по­зитивно или негативно, что реально и происходило. Исторические явления, журналистские не менее других, особенно подвержены такому «плывущему» подходу у тех, кто по расчету или под влиянием страстей поддается давле­нию «актуализма», суть которого формулируется в максиме «история есть опрокинутая в прошлое политика». На крючок актуализма попадают даже крупные ученые, особенно в переломные периоды, поскольку «историческое знание» превращается в орудие активистских политиков, стремящихся из­влечь «выгодные» уроки из прошлого. Конечно, уроки из истории извлекать надо, но не на путях грубого актуализма, а средствами научно обоснованной актуализации. Не случайно требование к диссертациям (и другим исследова­ниям) с самого начала показать актуальность предлагаемых разработок.

Суть действительно актуального изучения прошлого в том, чтобы знание о прошлом помогало понять современность и наметить пути в будущее. Схе­матично, пожалуй, можно это показать так:

борьба тенденций

борьба тенденций

прошлое в журналистике

будущее в журналистике.

факторы перехода к современности

факторы

перехода

к будущему

Главное в историческом методе — понять развитие журналистского явле­ния в его закономерной определенности (при «отсекающем» понимании слу­чайного как неизбежного спутника, а часто и как «затемненной» формы про­явления сущности). Притом развитие вовсе не равно прогрессу. Оно может быть и регрессивным, и «боковым», и даже «тупиковым» — словом, история не асфальтированный спидвей, по которому без забот можно добраться к «храму». Первостепенное значение для историка приобретает научная «концепция будущего» как отправная точка, критерий оценки изучаемого ис­торического предмета. Поэтому так важно выработать и применять «концеп­цию будущего» (пусть всегда относительно верную). Ведь «развитое состоя­ние» — ключ к пониманию предшествующего состояния, к оценке развития изучаемого журналистского явления. Разве рукописные «вести», первые пе­чатные календари и газеты хотя бы имплицитно не рассматривались на фоне знания развитых форм массовой информации?

Представляется, для современного историка журналистики критерием оценки явлений журналистики — это точка зрения полной демократии и ис­тинного гуманизма в их общенаучной форме и журналистской «проявленно­сти». Подход к историческим явлениям с точки зрения демократического гу­манизма (или гуманистического демократизма) кажется применением верного критерия потому, что позволяет дать объективную оценку, прогноз и «советы» (если это применимо к прошедшему) в свете требований про­грессивно развивающейся журналистской системы.

Однако на протяжении веков ни один «лагерь» в журналистике так не формулировал свою позицию. Можно говорить, что была консервативно-мо­нархическая, либерально-монархическая, либеральная, демократическая (либерально-демократическая, радикально-демократическая, революцион­но-демократическая), народно-революционная, эсеровская, легально (либе­рально) — марксистская, революционно-марксистская журналистика. Меж­ду прочим, строгих характеристик всем «лагерям» историками журналистики пока что не дано, хотя имлицитно они представлялись исследователями именно так. И отношения между ними — прежде всего критико-полемичес-кие — были факторами развития (подъема, упадка, побед и т.д.) различных сил в журналистике, роли каждого СМИ в формировании различных секторов массового сознания и, соответственно, в определении разнонаправленных векторов идейного «движения» и форм социального развития общества (консервативного торможения, либерального реформаторства, революцион­ного преобразования).

Историку важно понять, как проявлялись всеобщие законы развития жур­налистики в конкретной исторической ситуации («здесь и сейчас»). А для этого каждое издание в его структуре и особенной информационной полити­ке должно быть понято как часть всей совокупности СМИ страны во внешних и внутренних связях. Поэтому важно всю совокупность факторов, влияющих

на формирование и развитие информационной политики издания, его влия­тельность на экономическое, политическое, социальное, культурное развитие. При этом требуют учета как внутренние (позиции сотрудников, их способнос­ти, профессиональные качества, уровень редакторского и публицистического мастерства, характер взаимодействия внутри коллектива и т.д.), так внешние условия — как позитивные (общественное окружение, характер и объем ау­дитории и т.д.), так и негативные (политика властей, в том числе цензурная, давление враждебного окружения и проч.). Тем самым решается задача пока­зать, что и как под воздействием найденных исследователем факторов изме­нялось, влияя на реальные общественные отношения, и по каким направлени­ям реалии жизни влияли на те ли иные журналистские силы.

Все это предполагает использование ряда концептуальных и эмпиричес­ких методов, входящих в научную парадигму исследователя. Свое место в ис­торическом исследовании занимает и идеографический подход, поскольку историческое знание ущербно без представлений об особенном и единич­ном в журналистской деятельности. Историческое крайне редко и в преврат­ных формах совпадает с логически необходимым. Логическое в историчес­ком — освобожденное от случайностей историческое. И важно за «зигзагами» исторического развития журналистских явлений увидеть основ­ную тенденцию. Пример тому — развитие «альманашной литературы» XIX— XX веков, история толстых журналов или газетного дела. Причем случалось, что вошедшие в историю под одним названием журналистские явления (фе­льетон или пропаганда, даже журнал или пресса) имели на разных этапах различный характер. Ведь «фельетон» поначалу был листком-приложением, затем местом на газетной полосе («подвал») и наконец стал обозначением жанра. Причем жанр фельетона возник значительно раньше, чем нашлось его обозначение. Точно такова же и история публицистики. (Но это уже вторжение в особую область журналистских исследований — анализ терми­нологии).

Таким образом, историк журналистики сталкивается с динамически функ­ционирующей системой (от жанра до типа СМИ, от личности журналиста до структуры журналистики эпохи и т.д.). Конечно, при этом акцент может ста­виться на развитии (функционирующего объекта) или на функционировании (развивающегося объекта). И всякий раз приходится сталкиваться в объекте с «остатками прошлого» и «начатками будущего». Скажем, в обозрениях Бес-тужева-Марлинского нельзя не видеть того, что идет от обозрений Греча, и «намеков» на обозрения Белинского. При таком взгляде обнаруживается движение к свободному развитию объекта исследования, «раскрепощение» его внутренних потенций (жанра, методов творчества, отношений с аудитори­ей, типа издания и т.д.). Если, например, исходить из необходимости государ­ственного контроля за деятельностью СМИ, то движение от деятельности «Звездной палаты» в Англии и цензурных комитетов в России к современным

формам контроля имеют явную тенденцию к демократизации. И важно пока­зать, скажем, на цензурной истории гоголевских «Мертвых душ» чем руковод­ствовались цензурные комитеты в Петербурге и Москве. Это в прошлом. Про­блема контроля актуальна и в современных условиях — декларированная в законодательстве свобода СМИ не снимает ее. Но границы свободы заявле­ны недостаточно полно и явно, что порождает специальный интерес к изуче­нию формирование идеи свободы и форм ее реализации. На каждом этапе развития журналистики эта идея явно или латентно приобретала разные фор­мы у представителей разных лагерей в журналистике, причем одновременно в динамике были и социально-философские исследования, и теоретико-жур­налистские разработки. Причем они почти не «пересекались» и не «высека­ли» сколько-нибудь законченных представлений. Так продолжается и доселе.

То же касается и идеи «народной журналистики». Частичные представле­ния, возникшие в начале XIX века, развились в весьма неопределенной фор­ме в демократической журналистике середины и конца XIX века, а в совет­ское время декларированные как принцип народности всех и всяких СМИ, требуют в наше время, наконец, полной реализации при движении к «полной демократии». Но заявленная идея плюрализма (если она осознается и реа­лизуется, что бывает чаще всего, в форме «грубой плюральное™», суть кото­рой — отстаивание «частных» интересов какой-то группы населения), пред­ставляется, противостоит идее «обще»народности. Проблема есть, есть и возможности ее реализации на основе взаимодополнительности идей плю­рализма и народности. Честный и деятельный плюрализм (не «грубая плю-ральность») — путь к подлинной народности. Но исследователи, во-первых, не обращаются к проблеме, а, во-вторых, не овладев всеми необходимыми методологическими средствами (современной научной парадигмой), вряд ли способны справиться с нею.

Не хватает, впрочем, не только методологической вооруженности, но и необходимого исторического воображения (как стороны необходимой всем исследователям эвристической интуиции). Перефразируя известное высказывание, можно сказать, что историк начинает там, где кончается име­ющаяся достоверная информация (эмпирическая и концептуальная). И это важно чрезвычайно, поскольку историческая реконструкция, то есть вос­создание целостного облика журналистских явлений прошлого возможно лишь при использовании логического синтеза, обогащенного оправданным домысливанием недостающих звеньев на основе интуиции. Один исследова­тель-художник преувеличенно остро выразил этот подход так — «я начинаю там, где кончаются факты».

При исторической реконструкции явлений журналистики, поскольку субъ­ектами ее являются люди, принципиально важно обращать внимание на «че­ловеческий фактор». Действующие лица журналистики (и не только — акто­ры политики, бизнеса, культуры, науки, т.е. все влияющие на общественную

жизнь силы) не могут не вызывать у исследователя не меньший интерес, чем объективные факторы формирования и развития тех или иных журналистских явлений. Их положение в структуре общества, в различных общественных, культурных, научных объединениях, дружеских сообществах, литературных кружках требует эмпирически точной констатации. Равно как и отношения в них и между ними (сотрудничество, полемика разных видов, борьба) по по­воду экономических, политических, юридических и иных общественных про­блем. Изучению подлежат характер, уровень и источники знаний в общест­венной сфере, мировоззренческие устои, принятые социальные ценности, ли­тературно-общественные позиции, жизненные цели, отношение к «верхам» и «низам». Важно представить, какое историческое наследие, традиции, обы­чаи питают их. Требует понимания социальная характерность и определен­ность их мотивов включенности в журналистику, настроений, идей, чувств, по­мыслов, побуждений, меры таланта и силы волевых импульсов — словом, мак­симально подробное внимание к социальной психологии всех тех, кто задействован в журналистской деятельности и влияет на нее. Все это помога­ет «вжиться» в изучаемую ситуацию и в объективной, и в субъективной ее сторонах, находящихся в явной взаимодополнительности. И чем богаче и раз­ностороннее представления о действующих лицах, тем яснее, почему история журналистики в том или ином секторе складывалась именно так, поскольку закономерности действуют в обществе как тенденции, отражая и «проходя» сквозь социальную характерность участников журналистской деятельности. Еще лучше, если исследователь владеет художественными навыками отобра­жения характеров и событий (но это может показаться чрезмерным, и чаще всего справедливо). Но элементы образно-эмоционального «вживания» в си­туацию кажутся важными для исследователя — историка журналистики.

Сравнительно-исторический метод требует, пожалуй, еще более тща­тельного применения научной парадигмы и смелой исторической интуиции. В самом деле: чтобы строго и с пользой провести сравнительный анализ ли­беральной журналистики в Англии XVIII века и проникновения идей либера­лизма в русскую журналистику начала XIX (или расцвета либеральной жур­налистики в начале XX века), потребуется не только много усилий по сбору и систематизации эмпирического материала. Затем необходимо также стро­гое изучение «внутреннего» состояния сравниваемых явлений (моделирова­ние, структурно-функциональный анализ изданий, применение сравнитель­ного подхода в целях представления либеральных изданий страны в целом, что требует использования метода идеализации). И никак не обойтись без пристального взгляда на «внешние» условия возникновения и функциониро­вание либеральной журналистики (социальной структуры общества, полити­ческой системы, законодательства, структуры журналистики страны, порож­дающих факторов развития либеральной журналистики, в том числе характера массового сознания и состояния аудитории, и т.д.). «Чистые»

сравнения без учета специфических факторов ведут к антиисторизму. Срав­нительно-исторический взгляд на вроде бы идентичные издания (на «Дух журналов» начала XIX века и еженедельник «Мир за неделю» 90-х гг. XX ве­ка, перепечатывавших материалы из СМИ разных направлений), требует уче­та множества обстоятельств, в частности, характера подцензурного «плюра­лизма» 1810-х гг. и «плюральности» 1990-х гг. Историческая аналогия требует поиска в разных объектах (А, Б, В...) сходных признаков (х, у, г...), причем важно удостовериться в том, что эти признаки структурно-функцио­нально близки и существенны. Каковы, допустим, сравнительные характери­стики материалов «разгребателей грязи» в США начала XX века и «расследо­вательская журналистика» в России нашего времени? Надо понять причины возникновения, сходства и различия, тенденции развития.

Сравнительный анализ, проведенный «по полной программе» позволит построить такую историческую аналогию (лучше сказать — параллель), в ко­торой будет в лучшем случае «пополам» сходств и различий. Но вычленение того и другого крайне важно для понимания тенденций развития европей­ской журналистики. Но можно поставить и более сложную задачу — скажем, применить сравнительно-исторический подход к СМИ, действующим в раз­ных цивилизационных системах.

Но даже сравнительно-историческое изучение журналистики разных де­сятилетий или столетий одной страны в силу изменчивости структуры и ха­рактера деятельности журналистики, формирования новых направлений в ней, социальной ситуации в стране и политики властей, общественных на­строений и т.д. также требует использования широкого круга методологиче­ских средств. Если, конечно, исследователь не хочет ограничиться фактогра­фией, сравнительной демонстрацией эмпирического материала по той или иной проблемно-тематической линии в разные эпохи (например, характера либеральных идей, «рвавшихся» в журналистику начала XIX века, и контента либеральных изданий начала XX века).

Использование сравнительно-исторического анализа в идеале не может ограничиться констатацией сходства — различий. Если взгляд исследователя устремлен в будущее, он может предлагать, используя все исторически ценное, прогнозы и сценарии развития на основе выдвижения «идеальныхтипов» (ха­рактера СМИ и их социальных позиций, форм деятельности, менталитета жур­налистов и т.д.). На основе изучения изданий типа «Духа журналов», «Мира за неделю», разнообразных дайджест-СМИ можно строить значимое для совре­менности представление об общественных (общественно-правовых, государ­ственно-общественных) СМИ. Это тот «третий» тип СМИ, которые, представляя вниманию аудитории все разнообразие позиций, на основе сопоставительно­го анализа с точки зрения общенациональной (и вообще глобальной гуманис­тически-демократической), информационно обеспечивали бы конструктивный социальный диалог и продвижение к социальному согласию.

о

Дата добавления: 2014-12-26