Шевчук Денис Александрович 16 страница

Плеханов предлагает следующую классификацию движущих сил, или факторов исторического развития. Конечной и самой

¹ Плеханов Г.В. Избр. филос. произв. М., 1956. Т. I. С. 693.

общей причиной исторического движения человечества надо при­знать развитие производительных сил, которым и обусловлива­ются последовательные изменения в общественных отношениях. Наряду с этой общей причиной, действуют особенные причины, т.е. та историческая обстановка, при которой совершается раз­витие производительных сил у данного народа. Наконец, влия­ние особенных причин дополняется действием причин единич­ных: личных особенностей деятелей и других случайностей, бла­годаря которым события получают, наконец, свои индивидуаль­ные черты. «Великий человек», считает Плеханов, велик не тем, что его личные способности придают индивидуальную физионо­мию великим историческим событиям, а тем, что у него есть особенности, делающие его наиболее способным для служения великим общественным нуждам своего времени, возникшим под влиянием общих и особенных причин. «Великий человек» явля­ется начинателем, потому что он видит дальше других и хочет сильнее других.

Выдающиеся личности появляются на арене истории именно тогда, когда в них возникает потребность. Плеханов, приводя пример с Наполеоном, отмечает, что это был исключительно энергичный человек, который не щадил никого для достижения своих целей. Но в то время кроме него было немало энергичных и талантливых властолюбцев. Если бы Наполеон был убит в начале его карьеры, то его место и роль «хорошей шпаги», в которой нуждалась французская буржуазия, было бы занято и — хуже или лучше — выполнено кем-то другим. Личность, даже самая выдающаяся, представляет собой элемент случайнос­ти, в которой проявляется историческая необходимость.

Наряду с философскими широкую известность получили труды Плеханова, посвященные истории философии, эстетике, истории искусства и литературоведению.

В.И. Ленин

С

реди учеников Маркса и Энгельса особое место занимает Владимир Ильич Ленин (1870 — 1924). Он был не только теоретиком, но и выдающимся политиком, практиком, ос­нователем Советского государства. Это признавали даже против­ники социализма, сумевшие подняться до масштабной оценки

деятельности Ленина и в том числе — с позиций исторических судеб России¹.

Ленин лучше других понял завет своих учителей: истинный марксист, сторонник диалектического материализма не должен стоять на месте, повторяя верные для своего времени, но утра­тившие актуальность в изменившейся обстановке положения тео­рии. «Мы вовсе не смотрим на теорию Маркса как на нечто законченное и неприкосновенное: мы убеждены, напротив, что она положила только краеугольные камни той науки, которую социалисты должны двигать дальше во всех направлениях, если они не хотят отстать от жизни»².

Исторически условна всякая идеология, считал Ленин, не делая при этом исключения для марксизма, который был для него примером научной идеологии. Диалектика, в том числе и материалистическая, включает в себя момент релятивизма, отри­цания, скептицизма, но не сводится к релятивизму, т.е. признает относительность всех наших знаний, но не в смысле отрицания объективной истины.

В начале XX в. перед Лениным встала задача защитить ос­новы материалистического мировоззрения в условиях казалось бы полного краха естественнонаучной картины мира и массового отступления естествоиспытателей от позиций стихийного матери­ализма и перехода на позиции модных в ту пору школ субъек­тивного идеализма — в первую очередь — махизма, или эмпи­риокритицизма.

После поражение революции 1905 — 1907 гг. в России усили­лось влияние идеалистических и религиозно-мистических настро­ений, которые оказывали свое воздействие на часть социал-де­мократов. Они изображали махизм философией современного ес­тествознания, которая, по их мнению, возвысилась и над мате­риализмом, и над идеализмом. А.В. Луначарский, к примеру, призывал сбросить «ветхий плащ серого материализма» и соеди­нить марксизм с «новой религией, в которой Богом выступало бы само человечество».

Борьбу против подобных воззрений, за материалистические основы марксистского учения вел Плеханов, написавший целую

См.: Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990. С. 120. Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 4. С. 184.

серию работ на эту тему. Но он не обратил должного внимания на связь между философскими понятиями и модной идеалисти­ческой философией, с одной стороны, и кризисными явлениями в естествознании — с другой. Это в значительной степени осла­било его критику. Труд Ленина «Материализм и эпириокрити-цизм» (1909) избежал этого недостатка. Его написание потребо­вало от автора не только знания классической й современной философии, но и глубокого проникновения в проблемы естест­вознания и, в первую очередь, физики того времени.

Революция в естествознании, в первую очередь — в физике, болезненно переживалась многими учеными. Ленин назвал это состояние «кризисом в физике», суть которого состоит в ломке старых законов и основных принципов, в замене материализма идеализмом и агностицизмом. Появился «физический» идеализм, провозгласивший «исчезновение материи».

Ленин доказывал, что исчезла не материя, а старые, в своей основе метафизические и стихийно-материалистические убежде­ния ученых, воспитанных в духе классической физики и подра­зумевавших под материей прежде всего вещество, «весомые тела». Ленин видел несостоятельность этих воззрений. Виды и формы материи бесконечно многообразны, считал он, и науке известна лишь малая их часть. Но все они существуют объек­тивно. Выражение «материя исчезает», «материя сводится к электричеству», отмечает Ленин, — есть лишь выражение той истины, что удается открыть новые формы материи, новые формы материального движения, свести старые формы к этим новым.

Что же надо, с точки зрения Ленина, понимать под понятием «материя»? Краткое определение этого понятия таково: материя есть объективная реальность, существующая независимо от чело­веческого сознания и отображаемая им.

Ленин обнаружил «гносеологические корни»- возникновения «физического» идеализма. Это, во-первых, математизация теоре­тической физики, что само по себе свидетельствует об огромном прогрессе человеческого познания. Однако эти успехи порожда­ли забвение материи математиками: «материя исчезает», остают­ся одни уравнения. Вторая гносеологическая причина появления «физического» идеализма связана с распространением идей ре­лятивизма вследствие крутой ломки представлений в физике.

В свое время Энгельсу пришлось бороться против догматизма в теории познания, когда, например, Дюринг объявлял любую истину «вечной истиной в последней инстанции». В противовес этому Энгельс особо выделял относительный характер истины, вскрывал диалектику относительного и абсолютного в процессе познания.

Полностью принимая позицию Энгельса, Ленин конкретизи­рует ее. Вопрос об истинности наших знаний Ленин делит на две части: 1) существует ли объективная истина, т.е. может ли в человеческих представлениях быть такое содержание, которое не зависит от субъекта, не зависит ни от человека, ни от чело­вечества. 2) Если да, то могут ли человеческие представления, выражающие объективную истину, выражать ее сразу, целиком, безусловно, абсолютно или же только приблизительно, относи­тельно. Ответ на второй вопрос есть решение проблемы соотно­шения истины абсолютной и относительной.

Основной акцент Ленин делает на доказательстве объективно­го характера истины. Истина, полагал он, не может быть субъ­ективной, она всегда объективна. Но не в смысле существования ее где-то вне человеческого сознания, а лишь в том смысле, что содержание ее объективно, т.е. не зависит от человеческих при­хотей, желаний, пристрастий и т.п. Объективная истина есть верное, правильное отражение объективного мира в сознании людей, подчеркивал Ленин.

Ленин развил марксистское учение о практике. Он считал, что практика — не просто физиологическая деятельность чело­века, как думал^ Фейербах, а включает всю совокупность мате­риальной деятельности человечества — общественное производ­ство, классовую борьбу как изменение общественно-политичес­ких отношений, научные эксперименты.

Ленин отвергал прагматический критерий полезности, или ус­пеха, принцип «экономии мышления» и другие субъективно-идеалистические трактовки критерия истинности. Для материа­листа «успех» человеческой практики доказывает соответствие наших представлений объективной природе вещей, которые мы воспринимаем. Нелепо «экономить» на достижении истины. Мышление, по Ленину, «экономно» лишь тогда, когда оно пра­вильно отражает действительность. Он считал, что практика как критерий истины характеризуется диалектическим единством от­носительного и абсолютного. Поэтому критерий практики никог-

да не может по самой сути дела подтвердить или опровергнуть полностью какое бы то ни было человеческое представление. Этот критерий, по мнению Ленина, настолько «неопределенен», и в то же время настолько определенен, чтобы успешно вести борьбу со всеми разновидностями идеализма и агностицизма.

Краеугольным камнем материалистической теории познания Ленин считал принцип отражения внешнего мира в человечес­ком сознании. Все знания проистекают из опыта, из ощущений, из восприятий, в которых так или иначе отражаются свойства вещей. Ощущение Ленин называл субъективным образом объек­тивного мира. Но отражение, по его мнению, носит не механи­ческий, не зеркальный характер. Познание, каждая его форма или этап, пронизаны диалектикой. Поэтому и наука о познании, гносеология, должна строиться на принципах диалектики. Более того, Ленин считал, что диалектика и есть теория познания марк­сизма. Он подчеркивал мысль о единстве (тождестве) диалекти­ки, логики и теории познания и считал, что классическим образ­цом воплощения этого единства является «Капитал» Маркса.

Сам Ленин использовал материалистическую диалектику как метод познания во всех своих трудах, а также в политической и практической деятельности. Лениным был задуман труд по теории материалистической диалектики, подготовительные мате­риалы к которому были опубликованы в 1929 — 1930 гг. под на­званием «Философские тетради». Наиболее важным и разрабо­танным является фрагмент «К вопросу о диалектике», в котором дана характеристика двух концепций развития, характерных для философии в XX в.

Разрабатывая теорию исторического материализма приме­нительно к новым историческим условиям, Ленин особое внима­ние уделял гносеологическим аспектам. Полемизируя с теми, кто отождествлял общественное бытие и общественное сознание, Ленин указывал: «Материализм вообще признает реальное бытие (материю), независимое от сознания, от ощущения, от опыта и т.д. человечества. Материализм исторический признает общест­венное бытие независимым от общественного сознания «челове­чества»¹. Общественное бытие и общественное сознание не тож-

¹ Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 18. С. 345.

дественны — совершенно точно так же, как не тождественно бытие вообще и сознание вообще, утверждал Ленин.

Философские труды Ленина необходимо оценивать в контекс­те исторической обстановки, в которой они создавались, не аб­страгируясь от той ожесточенной идейно-политической борьбы, в которой участвовал Ленин и его последователи. Поэтому не случайно Ленин акцентирует внимание на проблеме партийнос­ти, распространяя ее не только на сферу политики, но и на сферу идеологии, в том числе и философии. Правда, партий­ность в этой последней сфере носит особый, а именно — миро­воззренческий характер, а «партиями» выступают два основных философских направления, «две линии» — материализм и идеа­лизм. «Новейшая философия так же партийна, как и две тысячи лет тому назад. Борющимися партиями... являются материализм и идеализм»¹.

Ленин приводит достаточно много аргументов для доказатель­ства этого тезиса. Примечательно, что несмотря на острые поли­тические расхождения в тот период, Ленин и Плеханов находи­лись в одном «лагере», в одной «партии». Они оба боролись против субъективно-идеалистической философии махизма, защи­щая диалектический материализм.

Принцип партийности, по Ленину, не означает нигилистического отношения ко всем философам-идеалистам без разбора, не требует тотального отрицания идеализма вообще. Более того, «умный» идеализм он ценил гораздо выше «глупого» материализма — при­митивного, вульгарного. Ленин сам учился диалектике «по Геге­лю» и призывал к этому других, невзирая на идеалистический характер философской системы великого мыслителя.

* * *

П

осле смерти Ленина философия марксизма в нашей стране развивалась не вглубь, а вширь, ею овладевали все более широкие круги населения, но при этом она примитивизи-ровлась и догматизировалась. Развитие философии происходило в основном в области философских проблем естествознания за исключением биологии (в период всевластия Лысенко) и кибер-

¹ Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 18. С. 380.

нетики, а также логики, эстетики, истории философии. Что же касается главного направления — диалектического и особенно исторического материализма, то их развитие блокировалось дог­матизмом. На марксизм смотрели как на единственно верное, законченное и неприкосновенное учение. Эта тенденция, кото­рую можно назвать ортодоксально-догматической, доминировала в течение десятилетий. Нормальное развитие научной мысли в сфере общественных наук находилось под жестким контролем руководящих партийных органов. Сложилась такая конструк­ция: политика первенствовала над идеологией, идеология — над общественными науками и философией в их числе. Это было особенно характерно для периода культа личности Сталина, но продолжалось и после него.

В двусмысленном виде выступала и сама идеология: претен­дуя на научность, она игнорировала принципы развития науки и ее выводы. Искажалось важнейшее требование диалектико-ма-териалистический методологии — строгая объективность, кри­тичность, независимость от каких-либо авторитетов вненаучного характера. В результате марксистская философия ослабила одни функции — мировоззренческую и методологичскую, утратила другие, и прежде всего — критическую. Главной ее задачей стала идеологическая функция — обоснование текущей социаль­ной практики и партийных решений.

В настоящее время сложились благоприятные условия для свободного развития философии. Однако эта свобода нередко используется для некомпетентной критики марксистской фило­софии, в стремлении вообще отказаться от марксизма, в том числе и от того позитивного, что содержится в его философском учении. Однако отрицание марксизма столь же ошибочно, как и его признание в качестве вечной и абсолютной истины. Марк­сизм как философское учение не может быть вычеркнут из ис­тории философской мысли, как не могут быть вычеркнуты уче­ния Аристотеля, Гегеля, Канта и других мыслителей. Как любое учение, марксистская философия — продукт своего времени. Ряд ее положений не подтвердился дальнейшим развитием науки и общественно-исторической практики. Вместе с тем учения о материи, сознании, движении и развитии, материалистическая диалектика, теория познания, методология мышления сохранили свое значение и не могут быть отброшены как нечто негодное к употреблению.

Известный ученый, выдающийся математик А.Д. Александров в одном из своих выступлений говорил о том, что учение и взгляды Маркса складывались в другую эпоху и теперь во многом устарели. Но сохраняется «душа марксизма» (по словам Ленина) — диалектика, «конкретный анализ конкретной ситуа­ции», соединение последовательной научности с активным гума­низмом.

Научная ценность философии марксизма признается и многи­ми его противниками. Американский политолог З.Бжезинский в своей книге «Великий провал. Рождение и смерть коммунизма в XX столетии» счел необходимым отдать должное марксизму. Он пишет: «Марксизм представляет собой новый, исключитель­но важный и творческий этап в становлении человеческого ми­ровоззрения. Марксизм означает победу активно относящегося к внешнему миру человека над пассивным, созерцательным чело­веком и в то же время победу разума над верой... Марксизм ставит на первое место систематическое и строгое научное изу­чение материальной действительности, так же как и руководство действием, вытекающим из этого учения».

Как философское учение марксизм представляет собой обще­человеческое достояние, которое необходимо изучать наряду с другими философскими учениями, созданными великими мысли­телями.

Глава 9

Русская философия

Р

усская философия составляет важнейший элемент нацио­нального самосознания россиян. Как любое крупное явле­ние, она самобытна и занимает почетное место в мировой культуре. В ней раскрывается уникальное богатство русского философского мышления.

Делом профессионалов и особой областью духовной деятель­ности философия в России начинает становиться в Новое время, когда в XVII в. были открыты школы и училища, включавшие философию в свои программы. Университеты в России появи­лись лишь в XVIII в., что явилось одной из причин более позд­него развития в ней самостоятельной философии по сравнению с Западной Европой, где университеты существовали с XII — XIII вв. Открытие Московского и Петербургского университетов дало мощный толчок оживлению отечественной философской мысли. Постепенно начали возникать собственно российские про­фессиональные кадры философов.

Многие традиции, вошедшие в отечественную философскую мысль, оформились еще в допетровские времена (XI — XVII вв.) в русле древне- и средневекового любомудрия. Оно было представлено именами митрополита Илариона, Фило- фея, А.Курбского, Максима Грека, Симеона Полоцкого. В петровское и ближайшее постпетровское время на поприще фи­лософии заметно себя проявили Феофан Прокопович и Кри-жанич. Философские идеи в России в это время часто носили этический и эстетический характер. Они были направлены на научение человека добродетельной жизни, возбуждали интерес к бытию и душе человека, общественно-политической пробле­матике. И хотя первые шаги русской философии и не отмече­ны крупными достижениями, однако ее влияние на развитие русской духовной культуры оказалось значительным. Это об­наруживается в исследованиях позднейшего периода истории России.

§ 1. Философские идеи XVIII бека: М.В. Ломоносов, А.Н. Радищев

М.В. Ломоносов

Р

еформы Петра I имели своим следствием сближение рус­ской и западноевропейской культуры, ускорившее процесс секуляризации философской мысли в России. Самый уни­версальный ум России XVIII в. — Михаил Васильевич Ломо­носов (1711 — 1765). Он родился в Архангельской губернии в семье крестьянина-помора, учился в Москве в Славяно-греко-ла­тинской академии, продолжил образование в Германии, где глу­боко изучил философию и естествознание. Будучи энциклопеди­чески образованным ученым, внесшим оригинальный вклад в такие разнородные области науки, как физика, химия, астроно­мия, механика, геология, география, лингвистика, философия, Ломоносов выдвинул идею отделения просвещения и научного познания от религии: «Нездраворассудителен математик, ежели он хочет божескую волю вымерять циркулом. Таков же и бого­словия учитель, если он думает, что по псалтире научиться можно астрономии или химии»¹.

Главный вклад Ломоносова в философию — обобщающие вы­воды мировоззренческого характера, которые логически вытека­ли из его научных исследований и которые явились естествен­нонаучным фундаментом его материализма.

Ломоносов развил атомистические идеи античности, конкре­тизировал фундаментальное положение Декарта о сохранении движения, выдвинул молекулярную концепцию строения веще­ства: корпускулы — молекулы, состоящие из элементов, т.е. ато­мов. Последние суть неделимые частицы, имеющие различное строение и способные образовать однородную молекулу вещест­ва. Ломоносову принадлежит гипотеза изомерии, т.е. такого яв­ления, при котором тела одного и того же химического состава могут иметь разное строение и свойства.

Ломоносов экспериментально доказал факт сохранения массы (веса) веществ, участвующих в химической реакции. Данный факт он охарактеризовал как «всеобщий естественный закон»..,

который «простирается и в самые правила движения»¹. Ему при­надлежит идея механической природы теплоты, выдвинутая в противовес господствовавшему представлению о теплороде. Он писал, что частицы горячих тел вращаются быстрее, а'более хо­лодных — медленнее. Опираясь на достижения естествознания, Ломоносов высказывал предположение о наличии взаимной связи и развития живой и неживой природы: «...видимые на земли вещи и весь телесный мир не в таком состоянии были с начала от создания, как мы ныне находим, но великие происхо­дили в нем перемены, что показывают история и древняя гео­графия, с нынешнею соотнесенная, и случающиеся в наши веки перемены земной поверхности»².

Значительный интерес представляет позиция Ломоносова в дискуссии по концепции Локка о первичных и вторичных каче­ствах. В отличие от Локка он считал, что и первичные, и вто­ричные качества существуют объективно и зависят лишь от фи­зических свойств составляющих их корпускул.

В теории познания Ломоносов обосновывал тезис о единстве эмпирических и теоретических исследований: эмпирические ис­следования — это руки, а теоретические — глаза ученого; тако­во образное представление Ломоносова о познавательном процес­се. При этом он не проводил резкой грани между теоретическими обобщениями и философскими выводами из них.

В своих трудах Ломоносов уделял значительное внимание про­блемам логики, которую он ставил в связь с риторикой. Ему при­надлежит мысль об объективном содержании логических форм: слова служат для обозначения «идей, подлинные вещи или дейст­вия изображающих». Таким образом, и по содержанию, и по ха­рактеру обоснования, и по направленности взгляды Ломоносова соответствуют западноевропейской философской традиции.

АН. Радищев

В

последней трети XVIII — начале XIX в. духовная жизнь России испытывает мощное влияние французского Просве­щения. Этот период отмечен дальнейшим развитием нау­ки и образования, особую роль в котором сыграл открытый в

¹ Ломоносов М.В. Поли. собр. соч. М., 1955. Т. 4. С. 375.

¹ Ломоносов М.В. Поли. собр. соч. М., 1955. Т. 3. С. 383.

² Там же. Т. 5. С. 574.

1755 г. Московский университет, ставший очагом передовой науки и культуры, развития свободомыслия.

Философская мысль этого периода развивается под влиянием социально-политических идей Руссо, Вольтера, Монтескье, ма­териализма французских энциклопедистов. Политические и идейные события на Западе стимулировали развитие свободо­мыслия в России, а видные представители российского просве­щения (Д.С. Аничков, СЕ. Десницкий, Я.П. Козельский, П.С. Батурин, Н.И. Новиков и др.) выступали с критикой мно­гих сторон российской действительности, однако возлагали на­дежды на «просвещенного государя», «философа на троне». Они видели предназначение философии в том, чтобы формировать «генеральные принципы науки».

В этот период в России формируются революционные идеи, родоначальником которых был Александр Николаевич Радищев (1749—1802). Выступая с критикой крепостного права и само­державия, он приходит к выводу, что самодержавие не способно облегчить положение народа. В сочинении «Путешествие из Пе­тербурга в Москву», за издание которого он был осужден на смертную казнь, замененную ссылкой в Сибирь, Радищев опи­сывает тяжкий труд, бесправие и нищету крестьян, скрытые за внешним блеском «блаженствующего» государства, выдвигает идеи о необходимости революционного просвещения народа.

В сибирской ссылке Радищев написал свой философский труд «О человеке, его смертности и бессмертии». Это фундаменталь­ное произведение состоит из четырех частей. В первых двух частях проблема смертности и бессмертия рассматривается с ма­териалистических позиций. Опираясь на достижения естество­знания XVIII в., идеи французских энциклопедистов и русскую материалистическую традицию, идущую от Ломоносова, Радищев показывает зависимость духовной жизни человека от тела и при­ходит к выводу, что смерть тела неминуемо влечет смерть души. Радищев подчеркивает, что человек — верхняя ступень лестни­цы постепенного совершенствования живых существ. Он отлича­ется творческим характером своей природы, тем, что сам себя создает. Само несовершенство его физической организации ста­новится мощнейшим побуждением к развитию. Радищев спраши­вает: неужели сия, удивления достойная постепенность прерыва-

ется, останавливается, ничтожествует, дошедши до человека?! Невозможно! Радищев утверждает, что дальнейшее развитие че­ловека и обретение им высшей, «богоподобной гуманности» не­избежно.

На этом основании Радищев не считает возможным отожде­ствление всех смертных живых существ, не наделенных созна­нием, с человеком. Человек — особое духовное существо, кото­рое в силу своей духовной организации бессмертно.

Однако в двух последних частях своего сочинения Радищев выступает с противоположных позиций, объявляя душу бес­смертной. Рассматривая природу мышления и чувств, он прихо­дит к выводу, что познание несводимо к чувственному опыту, мышление же по своей природе нечувственно. А поскольку душа человека есть «существо само по себе», она проста, принципи­ально отлична от телесности, непротяженна, а значит, неразде­лима среди всех чувствований и мыслей, поскольку она бессмерт­на. Радищев подчеркивает важность качественной определеннос­ти души, ее единства,'благодаря чему человек «сего мгнове­ния» — тот же, что был вчера, он может вспоминать, сравни­вать, рассуждать.

Другим доказательством бессмертия души Радищев считает наличие цели жизни как стремления к совершенству и вечному блаженству. И поскольку Бог сотворил нас не для того, чтобы мы считали такую цель недостижимой, поскольку разумно пола­гать, что после смерти одной плоти человек обретает другую, более совершенную, и благодаря этому продолжает свое непре­рывное совершенствование. Радищев аргументирует это утверж­дение ссылкой на Лейбница, который сравнивал переход из одного состояния тела в другое с превращением гусеницы в ба­бочку. Главный же аргумент тезиса о бессмертии души — закон сохранения энергии («силы»). И если в природе невозможно исчезновение силы, то и «мыслительность», «духовность», «душа», будучи одной из совершенных сил, не исчезает бесслед­но. О значимости проблематики труда Радищева свидетельствует то, что во многом он предвосхищал идеи русского космизма, пытавшегося практически разрешить задачу бессмертия («воскре­шения отцов»).

§ 2. П.Я. Чаадаев. Западники и славянофилы

П

обедоносный исход Отечественной войны 1812 г. обнажил последствия европеизации России, осуществленной Пет­ром I. Позитивные результаты такой политики были оче­видны: активная торговля с Европой и ускорение экономическо­го развития страны, бурное развитие науки, искусства, архитек­туры, переориентация интересов общества в сторону духовной, по преимуществу светской культурной жизни. Занятие наукой и искусством стало важнейшим признаком исключительности лич­ности: «аристократы духа» определялись интеллигентностью и образованностью. Что же касается негативных последствий, то главное из них — разлом русской культуры на европейскую и народную, пренебрежительное отношение к национальным кор­ням, искусственный разрыв культурной эволюции, отказ от на­циональных традиций.

Попытка разрешить это противоречие и была предпринята «западниками» и «славянофилами»: и те, и другие, будучи пат­риотами, тревожно размышляли о будущем России и предлагали единственно возможные с их точки зрения пути ее развития. По существу, дискуссии «западников» и «славянофилов» являлись выражением стихийно складывавшегося цивилизационного под­хода к пониманию общественных процессов, т.е. такого пред­ставления, которое видит в основе общественной жизни культуру как некое системообразующее начало, определяющее пути обще­ственного развития и способы управления им.

Как идейное течение западничество восходит к философии П.Я. Чаадаева.

Петр Яковлевич Чаадаев (1794 — 1856) — философ и обще­ственно-политический деятель, участник Отечественной войны 1812 г., современник и друг Пушкина. П.Я. Чаадаев первым в истории русской мысли создал систему, в которой объединил религиозно-философское миросозерцание, историософию и соци­ологию. Его идеи наиболее полно выражены в «Философических письмах». Этот труд он сам и его современники рассматривали как полную и глубоко продуманную единую философскую сис­тему. Как религиозный мыслитель Чаадаев утверждал, что лишь под влиянием религии человеческий род может исполнить свое

конечное предназначение. Естественный ход умственного разви­тия, — неоднократно подчеркивал Чаадаев, — состоит в приня­тии некоторых религиозных истин как априорных, которые пред­шествуют собственному движению разума. Естественные основы философии он видел в фактах, которые называл первичными. Что же касается основополагающих фактов, то они не могут быть выведены ни из предшествующих фактов, ни доказаны сами по себе и являются предметом веры. Поэтому устранение веры из философии равносильно уничтожению самой филосо­фии. Вера, — утверждает Чаадаев, — стоит в начале и в конце пути, пройденного как отдельным человеческим разумом, так и человечеством в целом.

Дата добавления: 2014-12-27