Шевчук Денис Александрович 20 страница

Проекты Н. Федорова развертываются совсем не в ортодок­сальном христианстве: фактически речь идет не о воскрешении людей Богом, а о самовоскрешении человека, о воскрешении не для будущей потусторонней, а ради посюсторонней жизни, в том числе и на других планетах. Превратить христианство из молитвы в Дело он призывал не ради стяжания Святого Духа, а ради восстановления ушедших из жизни уникальных личнос­тей, превращения человека в господина Вселенной. Оно возмож­но лишь на основе развития науки и техники: «Неведомая сила, поскольку она неведома, есть палач; неведение же для существ, способных к знанию, есть величайшее преступление, наказуемое смертной казнью»¹.

Очевидно, что надежды Федорова на технический прогресс были излишне оптимистическими и утопическими (фантастичес­кими), но отнюдь не мистическими. Он верил, что возвращение к жизни всех умерших, активное воскрешение, а не пассивное ожидание бессмертия, должно быть не только христианским делом, но и делом позитивно-научным. Автор расценивал учение «общего дела» не как собственное изобретение, но как доведение

' Федоров Н.Ф. Философия общего дела. Т. 2, М., 1910. С. 278.

до внятности голоса веков и человеческих поколений. Уже поэ­тому его отличало абсолютное нежелание запечатлеть, увекове­чить себя в истории как мыслителя и культурного деятеля. В своей философии он осуществил синтез космизма и антропо­логизма. В центре его воззрений стоит человек и человеческое творчество космического масштаба.

Идеи, выдвинутые в трудах Федорова, были впоследствии развиты его последователями. Так, в работах А.А. Чижевского (1897 —1964) получила фундаментальное научное обоснование идея земнокосмической связи явлений. Космизм акцентирует внимание на этических и экологических последствиях распада связи человека и природы. В ряду космистов естественнонауч­ного направления выдающийся русский физик Н.А. Умов (1846—1915) в своих философских работах стремился осмыс­лить жизнь как природно-исторический феномен и из идеи борь­бы со смертью вывести морально-практические руководства. Специфика жизни, согласно Умову, заключается в антиэнтро-пийности, т.е. борьбе с хаосом, распадом, беспорядком. Ученый считал, что жизнь организована и этически нагружена, так как в ней укоренены ведущие ценности человеческой деятельности: противостояние хаосу, любовь и творчество. Умову принадлежит фундаментальное исследование «О задачах развития техники в связи с истощением природных ресурсов». Развивая эти идеи, А.Е. Ферсман (1883 — 1945) ставил вопрос о пределах развития человеческой культуры в связи с ограниченностью природных ресурсов, опередив прогноз «Римского клуба» на 50 лет.

Глубокое обоснование идея активной эволюции получила в трудах В.И. Вернадского (1863—1945). Работая в области био­геохимии, он воспользовался догадкой американского ученого XIX в. Дж. Дана, которая осталась незамеченной при его жизни и которую Вернадский осмысливает применительно к эволюции в целом. Согласно «принципу Дана», основное направление эво­люции животного мира — так называемая «цефализация», т.е. совершенствование нервной системы, в частности головного мозга. От моллюска до человека это нарастающее движение не­изменно себя обнаруживает, что дает основание полагать: в эволю­ции заложена идеальная программа, стремящаяся к реализации. Вернадский считал, что использование энергии, связанной с разу­мом, является отличительным признаком человека, и эта энергия позволит людям преобразовать природу, одухотворить ее.

К идее цефализации примыкает и развиваемая Вернадским идея ноосферы, т.е. сферы разума. Он показал, что биосфера закономерно переходит в ноосферу, ибо человек все больше пре­образует природу соответственно своим потребностям. Однако Вернадский справедливо полагал, что между идеалом ноосферы и реальностью существует разрыв, так как и биосфера, и ноо­сфера повреждены хищническим человеческим потреблением, антигуманными идеологиями, осуществление которых влекло со­циальные беды. Породив разум и наделив его свободой, эволю­ция как бы пошла на риск. Возникла реальная опасность родо­вого самоубийства человечества, что может повлечь и космичес­кую катастрофу, так как существует тонкая взаимосвязь проис­ходящего на нашей планете с космосом. Осознавая эту опасность и обосновывая необходимость для человека овладения эволю­цией, Вернадский выдвинул идею регуляции взаимодействия об­щества и природы.

Наряду с другими космистами Вернадский ставит вопрос о бесконечном продлении жизни во Вселенной и достижении бес­смертия. Но бесконечное продление жизни должно быть одно­временно творчеством принципиально новой нравственной и фи­зиологической природы человека, который должен освободиться от качеств, заставляющих его пожирать, вытеснять, убивать и самому умирать. Вернадский полагал, что ничто в прошлом не указывает на то, будто бы человек как он есть — венец творе­ния. Человек убивающий и смертный отдаленной перспективы не имеет. Вернадский одним из первых забил тревогу об исто­щении биосферы. С его точки зрения, влияние цивилизации на ход земных и космических процессов будет нарастать. Челове­чество должно стать автотрофным существом, т.е. от употребле­ния в пищу других организмов перейти к непосредственной ути­лизации солнечной энергии, подобно растениям. Именно авто-трофность, предполагал Вернадский, — путь к бессмертию че­ловека.

Идея освоения космического пространства нашла свое разви­тие в трудах К.Э. Циолковского (1857 — 1935). Он не только предсказал грядущий выход человека из его «заключения на Земле» и расселение в космосе, но и создал необходимые науч­ные предпосылки ракетостроения, в подробностях описав состо­яние невесомости, как если бы он сам его испытал. «Нельзя вечно жить в колыбели», — подчеркивал Циолковский. Однако

выход человека в космос Циолковский, как и Вернадский, свя­зывал с восходящей направленностью всего живого, которая не может остановиться на человеке, как существе далеко не совер­шенном. За сознанием и жизнью в нынешней форме должны следовать «сверхсознание» и «сверхжизнь» (в это верят многие активно-эволюционно мыслящие философы). Создатель космо­навтики разрабатывал «космическую» философию панпсихизма и связывал ее с буддизмом. Он исходил из идеи одушевления Вселенной, допускал бессмертие «духовных» атомов, блуждаю­щих в мире и переселяющихся в разные организмы. С точки зрения Циолковского, для этих атомов — «неразрушимых пер­вобытных граждан», примитивных «Я» настоящая жизнь начнет­ся в мозгу высших, бессмертных существ космоса. Циолковский искал пути преодоления смерти и человеческих страданий, а этику рассматривал как форму одухотворения природы. В каче­стве ведущего принципа этики он выдвигал требование, чтобы «все живое благоденствовало», поскольку, согласно буддизму, «жизнь непрерывна, а смерти нет».

Выдвигая положения о необходимости освоения людьми кос­моса, русские космисты вслед за Циолковским создают концеп­цию не просто антропокосмизма, а антропоэкокосмизма. Социум и космос (вся природа) должны развиваться, — пишет наш со­временник А.Д. Урсул, — не за счет друг друга, а взаимно. До сих пор каждая более высокая ступень развития оказывалась менее распространенной в природе, чем нижестоящая: физичес­кая форма движения материи более распространена, чем хими­ческая, химическая — более, чем биологическая, а на вершине этой своеобразной пирамиды находится социальная форма дви­жения материи. Урсул считает возможным появление «обратной» пирамиды, когда расширение социальной формы движения по­влечет за собой расширение биологической и химической форм, включенных в раздвигающуюся в пространстве социосферу. Урсул считает возможным также появление на базе космической деятельности людей более высокой, по сравнению с социальной, постсоциальной формы движения материи.

Достоинство взглядов космистов в том, что они показывают: ноосферное направление развития избрано самой эволюцией, со­ответствует глубинным закономерностям мироздания, выдвинув­шего разум как свое орудие. В русле русского космизма возни­кает взгляд на человека не только как на общественное существо,

но и как на существо космическое, эволюционирующее вместе с космосом. Идеал преобразования мира и человека они выдвигают в качестве стоящей перед людьми практической задачи. Разум, наука должны руководствоваться нравственными критериями и не работать на разрушение. В русской космической философии отстаивается этическое положение о том, что высшим благом может быть только жизнь, озаренная высокой духовностью. Такое благо распространяется на всех без исключения. Поэтому наука, исследование и преобразование мира должны быть всеоб­щим делом. В современных условиях жизни общества, когда ак­тивно проявляют себя националистический и религиозный фана­тизм и иные виды социальной вражды и нетерпимости, очень актуален призыв космистов к единению, сплочению людей на основе решения общечеловеческих, вселенских задач.

В настоящее время космизм рассматривается некоторыми оте­
чественными и зарубежными философами как фундаментальное
мировоззрение современной эпохи. Заслуги русского космизма
неоспоримы: многие его идеи были сформулированы задолго до
того, как человечество осознало их актуальность, многие —
нашли свое практическое подтверждение, а некоторые разраба^*
тываются современной наукой и философией..*

*?
* * * и

Р

усская философия имеет ряд особенностей. В отличие от представителей классической немецкой философии, рус­ские мыслители осознавали недостаточность отвлеченного мышления и рассматривали философию как средство ре­шения коренных проблем человеческого бытия. Поэтому в центр своих размышлений многие отечественные философы (Чаадаев, Вл. Соловьев, Бердяев и др.) ставили индивидуальную и общественную человеческую жизнь, ее смысл, судьбу Родины, мира, человека.

Русским мыслителям чужд холодный академизм, свои взгляды они зачастую выражают в произведениях художествен­ной литературы (Л.Н. Толстой, Ф.М. Достоевский), а образ­ность, метафоричность, обращение к сюжетам и символам поэзии и литературы, христианской религии и мистических школ ис­пользуются ими как средство философского осмысления мира.

В русле русской философской традиции были созданы ори­гинальные историософские концепции (А.С. Хомяков, К.Н. Леонтьев и др.), в которых, в отличие от европейской тра­диции, история интерпретируется не как результат действия выс­ших надчеловеческих сил, абсолютного Разума, а как историчес­кое действие народа и личности. Этот взгляд проецируется и на поиск путей всечеловеческого спасения, зависящего, по мысли русских философов, от формирования нового человека.

Социальная направленность в решении проблемы челове­ка проявилась у представителей материалистической и социалис­тической мысли: В.Г. Белинского, А.И. Герцена, Н.Г. Черны­шевского, П.Л. Лаврова, Н.К. Михайловского, Г.В. Плеханова, В.И. Ленина. Они выдвигали положения об активной роли субъ­ективного фактора в истории, призывали к активному социаль­ному действию с целью преобразования общественного строя.

Своеобразна и антропоцентрическая концепция челове­ка: в отличие от мыслителей Возрождения, понимавших челове­ка как единство природного (земного) и святого (духовного), в противоположность ницшеанскому идеалу сверхчеловека — гос­подина и повелителя — русские мыслители выдвигали идеал Бо­гочеловека как нравственного абсолюта.

Русскую философию отличает специфический панморализм: в нравственности они видят путь всечеловеческого спасения, со­зидания нового образа жизни, духовного обновления человека и общества, особого типа отношений между людьми. Нравствен­ный идеал русской философии получает свое законченное выра­жение в обосновании идеи непротивления злу насилием как важ­нейшей моральной максимы. Показательно, что, будучи выраже­нием специфически русского религиозного миропонимания, этика ненасилия выросла в феномен мирового значения, была развита и практически реализована в деятельности Махатмы Ганди, А.Швейцера и многих других выдающихся представите­лей мирового сообщества. Она нашла свое отражение в Уставе ООН, в правовых документах многих других международных организаций.

Русскую философскую мысль отличают некоторые особен­ности отношения к религии и церкви. Православная цер­ковь была в России огосударствлена, и богословие практически совпадало с официальной идеологией и ортодоксальной религи­озной философией. Свободная же философия была либо откро-

венно атеистической (материалистические, нигилистические, марксистские школы), либо неортодоксально религиозной, что нашло свое выражение в проповеди идей Богочеловека, вольном толковании образов и сюжетов христианства, дистанцировании от классической теологии. Главное свое назначение русская религиоз­ная философия видит в защите и обосновании общечеловеческих норм и ценностей, нашедших выражение в христианстве.

Среди названных ценностей центральное место занимает идеал соборности, всеединства. Для русской религиозной философии характерно стремление к единению религий, челове­чества, поколений, культур, человека и космоса. Впервые обо­снованная В.С. Соловьевым идея всеединства получила в даль­нейшем развитие в самых разнообразных философских системах, вплоть до такой экзотической, как теория «Общего дела», «вос­крешения отцов» представителя русского космизма Н.Ф. Федо­рова. Отметим, что направление русского космизма является осо­бым вкладом в мировую философскую культуру. Его представи­тели рассматривали человека как микрокосм, подчиняющийся общественному порядку. Именно человек способен стать органи­зующим началом космоса, если его деятельность будет органично вписана в природные закономерности, отвечать задачам сохра­нения природы. В этом смысле в отечественной философской культуре давно присутствуют экологические ориентиры.

Таким образом, русская философия вносит в мировую мысль самобытные и нравственные мотивы, способствует более глубо­кому проникновению в природу человека и выдвигает перспек­тивы человеческого созидания. То, что в определенный момент кажется в ней утопичным, позже оборачивается достаточно реа­листичным проектом человеческого выживания. Страстная про­поведь мира и социальной справедливости, приверженность добру, подлинной духовности, вера в человека — таковы черты русской философии.

Глаба 10

Западная философия второй половины Х1Х-ХХ веков

К

лассическая немецкая философия, последним представите­лем которой был Л. Фейербах, явилась теоретическим ис­точником философии марксизма. Продолжая традиции классической философии с ее рационалистической ориентацией, верой в науку и прогресс, марксистская философия сформиро­валась как принципиально новое учение, преодолевшее абстракт­ный, умозрительный характер классической философии.

Наряду с философией марксизма формируются немарксист­ские течения неклассической философии. Возникают разнообраз­ные сциентистские и антисциентистские течения. Если для сци­ентистских течений разрыв с классическими традициями связан с отрицанием философско-мировоззренческих проблем, с попыт­кой заменить философию специальными науками, то течения антисциентизма характеризуются иррационализмом и критикой интеллекта. Вместе с тем некоторые философские школы стре­мятся сохранить традиции классической философии, выступая под лозунгами «назад к Канту!» и «назад к Гегелю!». Заметное место в современной западной философии занимают религиозные философские учения: неотомизм, персонализм и др.

С середины XX в. возрос интерес философов к проблемам взаимодействия общества и природы, к осмыслению результатов и путей развития современной цивилизации.

В целом западная философия второй половины XIX —XX вв. представляет собой большое многообразие различных течений, школ, концепций, проблем и методов, нередко противостоящих Друг другу.

В данной главе рассмотрены лишь некоторые, наиболее рас­пространенные и влиятельные течения: позитивизм и его разно­видности, прагматизм, философская герменевтика, «философия Жизни», психоанализ З.Фрейда и неофрейдизм, экзистенциализм религиозная философия XX в. Заключительный параграф посвя-Щен философским концепциям научно-технического прогресса.

§ 1. Позитивизм, его исторические формы. Постпозитивизм

П

озитивизм (лат. розШуиз — положительный) — широко распространенное течение западной философии XIX — XX вв., выступившее в процессе своей эволюции в трех формах: позитивизм Конта — Спенсера — Милля; эмпириокри­тицизм, или махизм, Маха и Авенариуса; неопозитивизм, вклю­чающий школы: «логический атомизм», «логический эмпиризм», «логическая семантика», «аналитическая философия» и др.

Термин «позитивизм» был введен основателем этого течения французским философом Огюстом Контом (1798—1857), высту­пившим с идеей о неспособности «метафизики», т.е. традицион­ной философии, основанной на умозрительном, отвлеченном типе построения знаний, ответить на вопросы, поставленные раз­витием науки. Эта идея основывалась на учении Конта о трех стадиях развития познания: теологической, характеризующейся господством религии, объяснением явлений деятельностью сверхъестественных фантастических существ; метафизической, для которой характерно господство философии, объясняющей природу абстрактными «сущностями» и «причинами», и высшей и последней — позитивной стадией, отличающейся от двух предшествующих (донаучных) стадий отказом от теологии и ме­тафизики, господством позитивных, т.е. положительных наук, научным объяснением всех явлений. Все положительные знания могут быть получены, согласно Конту, эмпирическими науками, опирающимися на опыт, поэтому философия с ее претензиями на исследование реальности не имеет своего предмета. Ее задача ограничивается обобщением результатов специальных наук.

Учение Конта означало разрыв с традиционной философией, прежде всего с философскими системами немецкого идеализма с их абстрактными, умозрительными построениями, ставящими себя над науками. А это означало, что все так называемые «ме­тафизические», т.е. коренные философские проблемы объявля­лись позитивистами пережитками «донаучных» представлений. И хотя Конт, продолжая традиции французского Просвещения, был убежден в способности науки к бесконечному развитию, в эффективности научного мышления он, как Юм й Кант, отрицал принципиальную возможность познания сущности явлений, объ-

являя бессмысленным исследование причин, заменяя понятие причинности представлениями о последовательности явлений. Научное познание, с точки зрения Конта, должно не объяснять явления, а ограничиться их описанием.

Позитивизм Конта содержал материалистические положения. Он не отрицал существование внешнего мира. Плодотворна его идея классификации наук, основанной на изучении самих пред­метов и естественных связей между ними. Вместе с тем, ограни­чив научное познание областью явлений, он создал учение, ха­рактерной чертой которого является агностицизм.

Во второй половине XIX в. позитивизм становится влиятель­ным течением, особенно в Англии, где он получил развитие в трудах последователей О.Конта Д.С. Милля (1806—1873) и Г.Спенсера (1820-1903).

В конце XIX в. возникает вторая форма позитивизма, свя­занная с методологическим кризисом в физике. Этот кризис был порожден рядом крупных открытий (открытие электрона, явле­ния радиоактивности и др.), которые привели к крушению ста­рых представлений о строении материи и к отказу некоторых ученых от материализма. «Второй позитивизм» объединяет ма­хизм, основателем которого является австрийский физик и фи­лософ Эрнст Мах (1838 — 1916) и эмпириокритицизм (критика опыта) швейцарского философа Рихарда Авенариуса (1843 — 1896). В связи со сходством этих учений их принято объединять под общим названием — махизм, или эмпириокритицизм.

В отличие от позитивизма Конта махизм окончательно порвал с элементами материализма, реанимировав субъективный идеа­лизм Беркли. Основным принципом научного познания Мах провозгласил принцип «экономии мышления». Подобный прин­цип у Авенариуса получил название «наименьшей траты сил», суть которого состоит в том, чтобы освободить знания от «мета­физических» допущений, к которым относится прежде всего при­знание объективной реальности. Понятия «движение», «про­странство», «время», «причинность», «необходимость» рассмат­риваются махистами как продукты мышления, не имеющие смыс­ла помимо человека и, следовательно, не имеющие объективного содержания. Мыслить «экономно», с «наименьшей тратой сил», значит, не объяснять, а описывать явления.

Претендуя на создание философии науки, свободной от одно­сторонности материализма и идеализма, Мах вводит понятие

«нейтральных элементов мира». Эти элементы не являются ни физическими, ни психическими, они «нейтральны». Но так как элементы оказываются не чем иным, как ощущениями, мир пред­ставлен в философии махизма в виде комплексов ощущений.

Выступив против «метафизики» с ее «мнимыми» проблемами, махисты и эмпириокритики пришли не только к отрицанию воз­можности познания сущности вещей, но и к отрицанию их объ­ективного существования.

Критическая оценка философии махизма с позиций диалекти­ческого материализма была дана в работах Г. В. Плеханова и в основном философском труде В.И. Ленина «Материализм и эм­пириокритицизм».

Неопозитивизм, или «третий позитивизм» сформировался в 20-х годах XX в. в Европе¹. В 40-х — 50-х годах это философ­ское течение получило широкое распространение в США, куда в связи со второй мировой войной переместились многие его представители.

На формирование неопозитивистских идей значительное вли­яние оказали английский философ, логик и математик Бертран Рассел (1872 — 1970) и австрийский философ и логик Людвиг Витгенштейн (1889-1951).

Применив метод логического анализа к понятиям математики и убедившись в его эффективности, Рассел пришел к выводу, что он может быть применен в любой области знания, в том числе в решении философских проблем. Логика была провозгла­шена сущностью философии. Философские проблемы, по мне­нию Рассела, сами сводят себя к проблемам логики, поскольку каждая философская проблема, если ее подвергнуть необходи­мому анализу и очищению, оказывается или вовсе не философ­ской, или философской в том смысле, в каком мы употребляем это слово, т.е. логической.

Рассел и Витгенштейн поставили своей задачей построение логически совершенного языка науки из его элементарных со­ставных частей — простых («атомарных») и сложных, состоя­щих из простых («молекулярных») суждений, назвав свою тео-

¹ Идеи неопозитивизма формируются почти одновременно в Австрии — Вен­ский философский кружок (М.Шлик, Р.Карнап и др.), Германии — Общество эм­пирической философии (руководитель — Г.Рейхенбах), Англии (А.Айер), Поль­ше — Львовско-Варшавская школа логиков (Н.Твардовский, К.Айдукевич и др.).

рию «логическим атомизмом». Эта идея оказалась плодотворной для конструирования искусственных, формализованных языков и развития символической логики, и в этой области неопозити­висты достигли значительных результатов. Вместе с тем, рас­сматривая простейшие единицы мышления — «атомарные» предложения — как точное изображение простейших единиц бытия — «атомарных» фактов, совокупность которых составляет весь мир, а формализованную систему языка как картину мира, тождественную строению языка, Рассел и Витгенштейн заменили исследование реального мира исследованием мышления, постро­енного из логически первичных элементов. Онтология была све­дена к логике.

Развивая идеи Рассела и Витгенштейна, Рудольф Карнап (1891 — 1970) ввел классификацию предложений, разделив их на три класса: бессмысленные, научно-неосмысленные (вненауч-ные) и научно-осмысленные (научные). К первому классу он отнес предложения, которые могут рассматриваться как таковые лишь по внешним признакам («Луна умножает четырехугольно» — пример Карнапа), ко второму классу — все философские предложения, так как они не могут быть сведены к «протоколь­ным» предложениям — они или непроверяемы, или в их состав входят «псевдопонятия» (например, «абсолют», «субстанция» и т.п.), или потому, что непроверяем дедуктивный вывод, ре­зультатом которого являются некоторые предложения. И лишь предложения третьего класса являются научными.

Если Рассел и Витгенштейн рассматривали отношения между предложениями и фактами, то Карнап объявил понятия «атомар­ный факт», «простой объект», «элемент мира» и т.п. «недопус­тимой метафизикой», ограничив задачу философии логическим анализом языка, его синтаксисом, ибо логика науки, с точки зрения Карнапа, есть не что иное, как логический синтаксис науки. С этих позиций он пришел к отрицанию возможности обсуждения вопросов, относящихся к природе реальных объек­тов и их отношения к языку.

Синтаксис (греч. 5уп1ах1з — построение, порядок) изучает внутреннюю структуру знаковых систем, правила их построения, безотносительно к выполняемым ими функциям. Философия оказалась, таким образом, сведенной к теории лингвистических форм, сводом формальных правил, независимых от значения слов и предложений.

В дальнейшем, убедившись в ограниченности синтаксического подхода, неопозитивисты пришли к выводу о необходимости се­мантического анализа языка. Формируется направление под на­званием «логическая семантика» (Р.Карнап, А.Тарский и др.).

Семантика (греч. зеташлказ — обозначающий) — раздел языкознания, в котором исследуются проблемы, связанные со смыслом, значением и интерпретацией знания и знаковых выра­жений. Как раздел современной логики семантика имеет своим предметом содержательную интерпретацию формализованных языков, формальных систем (исчислений). Семантические про­блемы занимают видное место в философии: они связаны с вы­яснением вопросов о сущности и функциях языка, его соотно­шении с мышлением и роли в познании. Исследуя роль языка в познании и общении, а в связи с этим природу абстрактного мышления, уровни абстрагирования и другие гносеологические вопросы, а также проблемы социологии, логические семантики восстановили традиционные философские проблемы. Их иссле­дования сыграли важную роль в развитии лингвистики и симво­лической логики. Вместе с тем традиционные философские про­блемы становились и решались в логической семантике с неопо­зитивистских позиций — как изучение не самого мира, а мыш­ления о мире, т.е. той понятийной структуры, которая рассмат­ривалась как структура самого мира. Объективная реальность зависит от интерпретации субъекта, она существует только бла­годаря его существованию. Объективный мир оказывается за пределами познания.

Один из основных принципов логического позитивизма — принцип верификации (лат. уегаз — истинный и гасю — делаю), согласно которому критерием истинности и осмыслен­ности предложений является их сопоставление с фактами чувст­венного опыта, т.е. с комбинацией простых и надежных («ато­марных») фактов. А так как этот критерий может быть отнесен лишь к чувственно проверяемым предложениям, неверифициро-ванными, т.е. неподтверждаемыми и, следовательно, бессмыслен­ными оказываются законы и общие положения науки, состав­ляющие фундамент любой специальной области научного знания, не говоря уже о положениях философии. Неверифицируемыми оказываются и все высказывания о прошлом и будущем.

Выход из этого затруднения неопозитивисты пытались найти в замене принципа верификации принципом верифицируемости:

предложение истинно и в том случае, если возможна его прин­ципиальная проверка, затем — и этот принцип был заменен принципом подтверждаемости: возможна частичная эмпиричес­кая проверка. Однако и это не спасло неопозитивизм от субъек­тивизма и исключения из науки общих положений и в конечном счете — объективной реальности, так как эмпирическая провер­ка сводилась к соотношению предложений с фактами, которые трактуются как состояния сознания.

Расцвет неопозитивизма относится к 50 —60-м годам, но уже с 50-х годов понятие «неопозитивизм» стало вытесняться поня­тием «аналитическая философия», охватывающим разнообраз­ные течения, сложившиеся в рамках аналитической традиции: «логический атомизм» Рассела и Витгенштейна, «логический по­зитивизм» Карнапа и другие школы неопозитивизма.

К аналитической философии относят также постпозити­визм}. Этим термином обозначают различные концепции, возник­шие после неопозитивизма, сохранившие с ним тесную связь, но выступившие с критикой основных его положений. Исследова­ния постпозитивистов перемещаются с анализа языка науки и построения абстрактных логических моделей сложившегося зна­ния к проблемам его изменения, истории возникновения, разви­тия и смены научных теорий. Значительное внимание уделяется методологическим проблемам.

Основные идеи постпозитивизма выдвинул английский фило­соф, логик и социолог Карл Поппер (1902 — 1994). В своей кон­цепции «критического рационализма» он поставил проблему демаркации (разграничения) научного и ненаучного знания, т.е. эмпирических наук, с одной стороны, и математики, логики, фи­лософии, с другой. Критерием разграничения Поппер выдвинул принцип фальсифицируемости², согласно которому подлин­но научная теория открыта для фальсификации (опровержения) ссылкой на эмпирический факты, противоречащие данной тео­рии. Содержание эмпирической науки, считает Поппер, состав­ляют не абсолютно достоверные, подтвержденные «чистым опы­том» положения, а предположения, гипотезы, которые не могут быть верифицированы. И в этом несостоятельность принципа

Дата добавления: 2014-12-27