Заказ № 1635. 4 страница

Скифы _________________________ 159

дом, облачение Ахилла оружием
(центральная сцена в нижнем
ряду) и, с краю, Фетида с урной,
в которой находится пепел Ахил­
ла. Интерпретация, повторяю,
интересная и вполне доказатель­
ная. Но при этом автор обошел
вниманием целую сцену, причем
довольно значимую, — крайнюю Рис. 23

слева в нижнем ряду и, по логике

построения текста, предшествующую облачению Ахилла. На этой сцене представлены четыре женщины (три сидят, одна стоит), при­чем центральная из трех сидящих женщин, облаченная в пышные ниспадающие одежды, властно положила разведенные в стороны руки на плечи сидящих с ней рядом девушек. В русле представлен­ной выше гипотезы имеет смысл предположить во всем нижнем фризе горита вторую, посвятительную (в отличие от первой, испы­тательной, в верхнем фризе) часть обряда инициации — со строгим разделением мужских и женских сцен, а также и функций в отно­шении проходящего инициацию Ахилла.

Далее, Д.С. Раевский не упомянул о «не-антропоморфной» части изобразительного ряда — возможно, потому, что логика его построения никак не вписывается в «трехчленную» схему, основан­ную на мировом дереве. И действительно, самый верхний фриз на горитах — это разнообразные сцены терзания, коим противопока­зано находиться в верхней части мировых деревьев во избежание семантической путаницы. Нижние же фризы заполнены раститель­ным орнаментом вкупе с помещенной на выступе горита еще од­ной, не совсем стандартной, сценой терзания, на которой грифо­ны терзают льва и смысл которой вполне прозрачен (исходя из предложенных выше трактовок и из того, что данная сцена «риф­муется» с крайним правым в нижнем «антропоморфном» сюжетном фризе образом Фетиды с прахом Ахилла). Изображение на горите носит откровенно инициационно-героический характер и свиде­тельствует о достаточно высоком, хотя и откровенно «юношеском», воинском статусе владельца.

Интересен и еще один феномен, связанный с «культурно близ­кими» скифам греческими героями — Ахиллом и Гераклом. Для обоих этих персонажей зафиксирован эпизод с переодеванием в женскую одежду, возвращающий нас к давно и на разных уровнях обсуждающемуся в научной литературе вопросу о месте и функциях жреца в женской одежде в ряде архаичных культур¹.

'См. в этой связи параграф «Жрец в женской одежде. Вепрь» в главе «Меж­ду волком и собакой...».

В. Михайлин. Тропа звериных слов

Связанный с переодеванием в женскую одежду сюжет о Герак­ле (Омфала) несколько менее внятен с точки зрения вычленения стоящих за ним ритуальных аспектов, однако обращает на себя внимание то, что и Геракл, и Ахилл остались фактически пожиз­ненно приписаны в юношеский, маргинально-героический статус. Ахилл представляет в данном смысле более «чистый» случай. Так, ему откровенно запрещен брак. Два известных нам сюжета об Ахилле, связанных с его потенциальными возлюбленными-женщи­нами, не приводят к сколько-нибудь статусному завершению. Сюжет с Брисеидой «моментально» («значимый момент») заканчи­вается изъятием пленницы в пользу Агамемнона и сугубо героичес­кой коллизией, которая фактически подготовляет собственную смерть Ахилла, то есть финальное воплощение его «судьбы». Вто­рой известный сюжет связан с выраженным антагонизмом между Ахиллом и Пентесилеей — вплоть до прямой атональности, закон­чившейся смертью последней. «Очарованность» Ахилла красотой мертвой Пентесилеи (которая также может быть трактована как очарованность близкой смертью) вызывает насмешки Терсита, а за этим — бурную, «звериную», характерно героическую вспышку Ахилловой ярости (kvooa), (подобные вспышки вообще многое определяют в «судьбе» этого персонажа). Принципиальная несов­местимость Ахилла со сколько-нибудь статусным и прокреативным сексом подчеркивается и его «щенячьей», характерно маргиналь­но-воинской привязанностью к Патроклу¹.

В отличие от Ахилла, Геракл женится и пытается жениться неоднократно, а кроме того, производит на свет немалое количе­ство внебрачных детей. Однако оба его брака омрачены вполне героическими ситуациями, магически не совместимыми с положе­нием статусного мужа, отца семейства и накопителя родового фар-на. Именно известие о необходимости подчиниться старшему бра­ту, Эврисфею, вызывает в Геракле, по Диодору (IV, 11), «упадок духа», в результате которого, а также во власти насланного Герой припадка ярости (Xvaaa) Геракл убивает своих детей от Мегары (логика ситуации безупречна, поскольку отныне Геракл «законным образом» лишен прав на «законных детей»). Вторая попытка же­ниться заканчивается немотивированным убийством Ифита, бра­та невесты. Третья, состоявшаяся женитьба на Деянире, во-первых, также омрачена немотивированным убийством Эвринома на пиру у Ойнея, отца Деяниры, во-вторых, именно Деянира помимо воли становится причиной смерти самого Геракла, а в-третьих, дети от этого брака, Гераклиды во главе с Гиллом, становятся «професси-

¹ См. в «греческом» разделе главы об Ахилле и о древнегреческой «игри­вой» культуре.

Скифы __________________________ 1 6 1

ональными изгнанниками» и гибнут один за другим в попытках восстановить свое право на Пелопоннес. В промежутках между этими откровенно незадавшимися женитьбами Геракл производит на свет немалое число внебрачных детей — но и их собственная судьба, и судьба их матерей вполне укладывается в несчастливую с бытовой (статусной!) точки зрения героическую логику Еще один эпизод, который необходимо упомянуть в этой связи, — это изби­ение Гераклом амазонок во время похода за поясом их предводи­тельницы Ипполиты. Кстати, и эпизоде переодеванием в женские одежды (и продажей самого себя в рабство) мотивируется желани­ем излечиться от припадков героического бешенства.

Гераклу явно покровительствует Афина и демонстративно про­тивится Гера. Однако в самой этой неблагожелательности старшей богини (статусной, одетой в длинные одежды, носящей калаф и/ или головное покрывало, отождествляемой иногда со скифской Табити) есть ряд странных особенностей. Во-первых, само имя Геракла, возможно, является производным от имени Геры¹. Во-вторых, первой кормилицей новорожденного Геракла становится (по настоянию Афины) сама Гера, которая, правда, вскоре отбра­сывает младенца от себя (поскольку он якобы слишком сильно сжал ей грудь), — и только после этого Геракла начинает кормить Алкмена. Оба факта (первое вскармливание молоком богини и то, что Геракл был отброшен ею), несомненно, семантически значимы В-третьих, после смерти Геракла Гера символически «рожает» его еще раз, возлегши на ложе, приняв его на свое тело, пропустив его под одеждой и дав упасть на землю, — то есть совершает ритуаль­ный акт, подразумеваемый самой позой «рожающих» хеттских и скифских богинь. В-четвертых, Гера становится тещей Геракла, отдав за него замуж собственную дочь Гебу и благословив этот брак.

И, наконец, именно Гера насылает на младенца Геракла (и на его брата-близнеца Ификла) двух змей, которых он душит, сжав каждую за шею кулаком². Эпизод может мотивироваться в мифо-

¹ «ибо от Геры получил он свою славу (xAioc,)» [Диодор IV, 10] При всей
склонности Диодора к народным этимологиям, любопытен хотя бы сам факт
подобного отождествления

² Ср известное скифское изображение «юноши с двумя змеиными голо­
вами в руках» на золотой бляшке из кургана Куль-Оба Данная интерпретация
изображения на бляшке была дана еще М И Ростовцевым [Ростовцев 1925
448—449] и поддержана затем Д С Раевским [Раевский 1985 164], особо от­
ворившим специфическую «избирательность» скифской изобразительной тра­
диции, которая из всех связанных с Гераклом сюжетов остановилась только на
двух — на борьбе со змеями и на поединке со львом Раевский, следуя за
О М Фрейденберг, уравнивает семантику этих двух мотивов и связывает ее с
«идеей преодоления смерти» [Раевский 1985 165| Представляется, чт о подоб-

6. Заказ № 1635

В. Miixait.iiiH. Тропа звериных с юв

логической традиции желанием погубить Геракла, однако логика ритуала диктует совершенно иное его прочтение (тем более что именно после этого откровенно инициационного события аргос-цы, иоДиодору, идают мальчику Алкею его новое, «боевое» имя — Геракл). Гера и Афина выступают в данном случае носительница­ми двух стандартных для мужской инициационной ритуалистики (а затем и эпики) женских функций (см. подробнее: [Михайлин 20011). Афина осуществляет валькирическую функцию «выманива­ния» персонажа в «героическую» маргинальную зону и в героичес­кую судьбу. Гера «ответственна» за его возвращение на статусную территорию, какового он удостаивается только после смерти, уже обретя высочайший возможный героический статус (которого не получил бы, «вернувшись» при жизни)¹. В этом контексте образ младенца Геракла с разведенными в стороны руками, в которых зажаты змеи, представляющие, в свою очередь, «зримое и сущно­стное» воплощение Геры, имеет совершенно иной смысл, по срав­нению с традиционно принятым. Да, это посвящение в героичес­кий статус — но посвящение, совершаемое не против воли Геры, а именно и исключительно во исполнение ее воли. Чтобы разорвать змей Геры в столь юном возрасте, нужно быть этого достойным (ср. мальчишескую охоту Кира, принесшую ему царский статус и пра­во на престол) — а достойного определяет именно Гера, чье имя этимологически восходит, вероятнее всего, к смысловым полям «охраны» и «господства».

На золотом окладе от ритуального женского головного убора, найденном в кургане Карагодеуашх (рис. 24), изображены, вероят­нее всего, три ипостаси одной и той же скифской богини (либо три богини, магически совместимые в пределах единого ритуала, что функционально дает тот же самый итоговый смысл). Впрочем, пер­вая версия более вероятна хотя бы в силу того, что снизу оклад ог­раничен орнаментом, в который вписаны три одинаковые женские головы с характерно («как у Али») убранными волосами. Оклад разделен в вертикальной последовательности на три фриза. В ниж­нем изображена восседающая богиня в высоком треугольном го­ловном уборе (похожем на тот, частью которого являлся сам оклад),

ное толкование вполне приемлемо в том случае, если под абстрактным «пре­одолением смерти» понимать воинскую инициацию, два разных смысловых уровня которой, на наш взгляд, и представляют два упомянутых изображения. Напомню также и о том, что образ Геракла был крайне популярен не только у скифов, но и в остальном иранском мире (в особенности после походов Алек­сандра).

¹ Ср с наиболее популярным вариантом посмертной судьбы Ахилла, свя­занной с женитьбой на Елене и с царствованием на острове Левка («Белом» — ср. кельтский Авалон).

Дата добавления: 2015-04-24