ВВС 1, 21. 00, 29. 10. 80

Interviewer. Some of the Shadow Cabinet think they are being bounced. N. Kinnok: I think one or two of them always say that. They seem to be

extraordinary bounceable. I don't think anybody was bounced on either

side or in any respect whatsoever this morning, and it would be fiction

for anybody to say that they were being bounced. Interviewer, (to M. Foot) And what's your opinion on that score?... M. Foot: Well, I don't know. I don't answer such questions as that because

you're putting words in their mouths and you're not putting any in

mine...

Interviewer. You don't feel bounced? M. Foot: No, I don't feel bounced.

Все интервью выдержано в разговорной тональности, основу ко­торой составляют разговорный синтаксис, элементы «языковой иг­ры», дейксис. Уже вводная фраза ведущего содержит компрессию:... think they (опущено that — типичное явление в рамках SECE); дей­ксис Some... оказывается достаточным для номинации понятия some members (of the Shadow Cabinet). В результате этих несложных трансформаций фраза становится более ритмичной, компактной, легко произносимой. Столь же ритмичной («музыкальной») явля­ется и ответная реплика Н. Киннока, также использующего дейксис they, компрессив don't и едко ироническое окказиональное словосо­четание extraordinary bounceable (прием «языковой игры», типич­ный для ЛРР: соединение в рамках одного словосочетания стили­стически несочетаемых слов, книжного extraordinary чрезвычайный (-но) и сниженного bounceable зд. понукаемые). Следующий вопрос интервьюера —типичное клише (what's... on that score?). В ответе М. Фута также используется прием компрессии (don't, you're), ре­плика вводится с помощью разговорного well, выполняющего фун­кцию препаратива, примерный смысл которого может быть пере-

дан русской фразой «Ну что тут можно сказать...». Завершающий обмен репликами построен на использовании параллельной конст­рукции don't feel bounced ("echo" answer), часто используемой в SECE.

Уместно отметить, что при подготовке к показу некоторых но­вых постоянных телерубрик Би-Би-Си их авторы и ведущие спе­циально оговаривают свободную, раскованную, неформальную ма­неру подачи материала. Так, автор воскресного информационно-политического телесериала 'This Week — Next Week" Д. Димблби (ВВС TV-1) полагает, что целью сериала является создание "informed but informal atmosphere in which serious issues can be discussed in a friendly way".

Представляет интерес проблема трансформации лексико-грам-матических норм. Так, под влиянием частого употребления по ра­дио и телевидению (а также в результате тенденций к натурализа­ции заимствованных слов, к известной «языковой экономии») не­которые слова множественного числа латинского происхождения, в частности data, media и другие, трансформируются. Они использу­ются ныне как в единственном, так и во множественном числе в за­висимости от дистрибуции. Например, в ряде телерепортажей можно встретить такие фразы: this data shows, the data is (speaks for itself). В дополнении к оксфордскому словарю 'The Oxford English Dictionary Supplement", 1965 утверждается, что data употребляется аналогично собирательным существительным типа family, herd, jury и, подобно последним, может использоваться с глаголами и от­носительными местоимениями как в единственном, так и во мно­жественном числе (the jury was/were — the data was/were; the family... it /they; the data... it/they), но, в отличие от них, data может вариатив­но употребляться и с указательными местоимениями (т.е. если единственно возможный вариант для собирательных существи­тельных — это this/that family, jury, herd, то для data возможен выбор this/these/that/those data).

О дальнейшей трансформации узуса data свидетельствует воз­можность его вариативного употребления (в отличие от остальных собирательных слов) с наречными частицами much и many (much/many of the data). Как data, так и media, могут употребляться с количественными some и many.

Среди окказионализмов СМК рельефно выделяется группа лек­сических единиц (слов, словосочетаний, фраз), образованных с по­мощью средств и приемов «языковой игры». Можно согласиться с авторами «Разговорной речи» (Земская и др.: 1981) относительно того, что языковую игру в ЛРР можно рассматривать как реализа-

цию поэтической функции языка, когда внимание говорящего об­ращено не столько на содержание, сколько на форму речи. Удачно найденная форма способна очень емко, иногда образно реализовать коммуникативное задание и содержательную сторону высказыва­ния.

В одной из заметок в журнале The Listener, посвященной описа­нию Сохо, печально известного района Лондона, сообщается о те­лерепортере, детально изучившем нравы и обычаи жителей и «гос­тей» этой части Лондона. Для характеристики района автор исполь­зует перифрастическое клише red-light area, а репортеру дается очень меткое прозвище-определение singuist. Как известно red-light district —метонимико-метафорическая парафраза, давно уже пере­шедшая из разряда окказионализмов в узуальное клише, о чем сви­детельствует ее включение в качестве отдельной словарной статьи во многие словари (например, "Longman Dictionary of Contemporary English", 1978) со значением района города, где расположены увесе­лительные заведения, квартал публичных домов.

Путем частичной синонимической замены (district-* area) ав­тор вновь превращает фразу в окказионализм, тождественный по содержанию и лишь незначительно видоизмененный по форме. Форма в данном случае существенна и функциональна.

Контаминированная единица singuist, образованная путем стя­жения одноосновного слова sin (порок, грех) и части основы слова linguist (языковед, лингвист): sin + (lin)guist, приобретает значение «человек, досконально изучивший обычаи и нравы жителей части города, известной в обществе в качестве района увеселительных за­ведений, как олицетворение порока». Сам структурный словообра­зовательный образец не является окказиональным, по нему образо­ваны достаточно многочисленные серии лексических инноваций; достаточно вспомнить аналогичную лексико-семантическую груп­пу с опорным словом English: Finglish, Taglish, Chinglish, Manglish. Singuist — яркий, образный, запоминающийся окказионализм, осно­вой которого является семантический контраст между чем-то серь­езным, академическим, респектабельным (ассоциация, возникаю­щая благодаря значению слова linguist) и несерьезным, порочным, «греховным» (sin). Каламбурная окраска новообразования, однако, как бы надстраивается над контрастом составляющих его частей, ибо новое значение целого контрастирует с общепринятыми ассо­циациями, связанными со словом linguist. Контаминированные единицы, как правило, не могут быть переведены на другой язык с помощью эквивалента (достаточно вспомнить единицы типа blacksploitation, beautility, huminals, так же, как и алкобус, хонорик

или витакон, которые становятся понятными лишь при описате­льном переводе). В случае же с singuist возможен перевод с по­мощью кальки, ибо невольно напрашивается русское каламбурное образование типа «греховед».

При лингвистическом анализе подобных окказиональных кол­локвиализмов не следует подходить к ним с позиций поверхност­ных структур. Так, в составе упоминавшейся ЛСГ слово manglish со­седствует со структурно-идентичными Finglish, Taglish и другими. Однако между ними есть существенное различие, заключающееся в том, что manglish образовано по принципу языковой игры, тогда как остальные члены группы аккумулируют в стяжении лишь пря­мые номинативные значения (Finglish=Finnish English, Taglish=Tagil English). Manglish — каламбурный окказионализм, об­разованный от словосочетания Man's English, т.е. «патриархатный английский», названный так потому, что по необъяснимой причи­не некоторые предметы окружающего нас мира условно отнесены к мужскому роду (слова типа mankind, manhood, man jack, nobleman), что не может не задевать самолюбия лучшей половины человече­ства.

Соотношения между планом содержания, планом выражения и предсказуемостью появления устного¹ «разговорного» неологизма могут быть различными. По мнению Б. Левандовской-Томащук (Lewandowska-T., 1983), наиболее часто встречается соотношение «стереотипная структура» — «новый понятийный фрейм», приме­ром могут служить журналистские окказионализмы типа CNDer: в этом случае с помощью хрестоматийного продуктивного суффикса -ег создаются емкие, запоминающиеся «квазиобычные» по форме слова, стимулирующие новое видение коммуникантами реально­стей современного мира. Более редко встречается соотношение «нестереотипная структура» — «неконвенциональный понятийный фрейм», примером чего, в частности, могут служить «промелькнув­шие» в СМК окказионализмы типа "huminals" в The Guardian или «хонорик» в программе «Маяк» Всесоюзного радио и понятные лишь узкому кругу специалистов и то, вероятно, лишь после рас­шифровки понятий. Huminals — название неведомых особей, появ­ление которых, по мнению журналистов, не исключено в результа­те прогресса генной инженерии: a blend of human beings and animals;

¹ Предсказуемость появления неологизмов в письменных функциональных сти­лях по сравнению с устными аналогами заметно снижается, достигая низшей точки в поэзии.

хонорик — разговорное название животного, появившегося в ре­зультате селекционного скрещивания хорька с норкой.

Как известно, судьба окказионализмов непредсказуема. Некото­рые из них очень быстро становятся узуальными, а затем и норма­тивными единицами (know-how, hi-fi, high-tech), другие олитерату­риваются медленнее (escalation, to escalate). Значительное число ок­казионализмов выходит из употребления так же быстро, как и по­является. В связи с этим представляет интерес исследование груп­пы английских психолингвистов У. Слакина и других (Sluckin et al, 1980), полагающих, что взаимозависимость «новизны» (Novelty) и «ее утраты», т.е. ее штампа (Familiarity), можно выразить с по­мощью следующей формулы.

_Мах Novelty ____» ₀ Familiarity

_Мах Familiarity ₀ Novelty

Абсолютная новизна окказионализма соответствует нулевым значениям штампа (и наоборот), однако с течением времени начи­нается процесс утраты новизны и усиления стереотипизации, за­вершающийся полной утратой новизны и максимумом штампа. Авторы исследования предостерегают против упрощенных оценок «новизны» и «штампа», напоминая, что мнения ученых на этот счет расходятся: некоторые из них считают, что чем интенсивнее процесс стереотипизации окказионализмов, тем менее благоприят­ное воздействие они оказывают на получателя информации (штамп со знаком минус); другие придерживаются противополож­ного мнения, полагая, что штампы в СМК функционально оправ­даны и что чем более стереотипный стимул они вызывают у потре­бителя, тем лучше (штамп со знаком плюс). Как бы то ни было, роль окказионализмов и других типов инноваций в ЛРР не следует ни упрощать, ни недооценивать, в особенности приняв во внима­ние потенциальную вариабельность их понятийного содержания и структуры: иногда бывает достаточно незначительного изменения, чтобы «оживить» стареющий неологизм или клише ($64 question — $ 64000 question; capital punishment -► Capitol punishment; Maggy Thatcher-* Margarin Thatcher; 3R's: reading, writing, 'rithmetics -* reading, writing, Reaganomics; so far- so good-+ FOFA (Follow-On-Forces Attack) -*not so good).

Пределы допустимого в проникновении элементов сниженной речи в выступлениях, транслируемых по радио и телевидению, традиционно ограничены национально-культурными нормами ре­чевого поведения. Новыми моментами в этом смысле являются достаточно частые нарушения последних не только со стороны ря-

довых носителей языка (что бывало и раньше и обычно рассматри­валось как проявление недостаточного владения речью или объяс­нялось пробелами в воспитании и пр.), но и со стороны представи­телей элитарных слоев населения, людей, известных всей стране. Об этом свидетельствуют данные наблюдений телеречи, регулярно появляющиеся в Tlie Listener, The Spectator и других британских пе­риодических изданиях, специализирующихся на социокультурном анализе программ радио и телевидения. В этом смысле симптома­тичны высказывания, появившиеся в одном из выпусков журнала Tlie Spectator. В нем приводится фрагмент предвыборного выступ­ления вице-президента США, содержащего сниженные разговор­но-речевые элементы. Так, отвечая на вопрос о том, что могли бы предпринять республиканцы, придя к власти, вице-президент, не колеблясь ответил: "Gee, a whole bunch of stuff!" (по-русски что-то вроде: «Бог ты мой! Да кучу всяких дел!»). Фраза явно не вписыва­ется в привычные этико-стилистические параметры официальной обстановки коммуникативного акта, транслируемого по телевиде­нию. Между тем, по мнению журнала, это высказывание достаточ­но типично отражает изменившееся, более терпимое отношение к отклонениям от того, что ранее считалось нормой в публичном вы­ступлении. Комментируя эту фразу, автор статьи Дж. Уолден отвер­гает напрашивающееся отношение к подобным «нарушениям» нормы как к чему-то лингвистически несерьезному, окказиональ­ному: «Перед нами еще одно речевое произведение, абсолютно серьезное, искреннее и симптоматичное» ("Now that again is an entirely serious, candid and revealing remark") (Tlie Spectator, Nov., 1984:13).

Сказанное подтверждают и данные наблюдений телеречи, транслируемой по каналам Би-Би-Си, особенно в «прямом эфире». Так, комментируя сообщение о ситуации в одной из африканских стран, ведущийц программы "What Papers Say" (ВВС, ITV) охаракте­ризовал некоторых членов правительства как yes-men, and yes-women, а деятельность руководителей страны фразой: "While the people's been suffering they (the top leaders) pour whisky down their throats". Несколько раз уточняя у репортера детали ситуации, он ис­пользовал разговорные фразы: "An-n What's the whisper?"... "Maybe they'd better stick together"... "alright, call it off'. Словосочетания yes-men и yes-women, как и слово whisper, — нормированные единицы Standard English. Однако они приобретают сниженную разговорно-стилистическую окраску («придворные подпевалы», «слухи» и «сплетни») в рамках жанра информационно-публицистических ма­териалов. Разговорной элизии подвергалась и фонетическая форма

слова alright (произносимого, как [o:'rait], либо [i['rait] и союза and [aen-nn]. Еще более очевидно использогвание разговорных форм и клише на фразеологическом (фразеоматическом) уровне (pouring whisky down one's throats, what's the whisper, sticking tjgether, to call smth off).

Неожиданно сниженным для англоговорящих телезрителей, неносителей языка, был язык сказок-импровизаций в передачах для детей в исполнении члена королевской семьи (принца Чарль­за). Например, автор неоднократно употреблял слово snot (сопли) и другие подобные слова, относящиеся к просторечной, а отчасти к вульгарной лексике, что, видимо, не выходит за пределы ролевых ожиданий носителей языка и, соответственно, речевых стереотипов в связи с известными изменениями этико-стилистических норм современной английской речи. К сожалению, в описывамом про­цессе демократизации SECE еще много неясного и противоречиво­го. Здесь же уместно акцентировать национально-культурный ас­пект аксиологической нормы. По мнению автора упоминавшейся статьи в журнале The Spectator (см. выше), речевая вольность, допу­щенная вице-президентом США, была бы просто немыслима в ус­ловиях Франции, например, в устах Президента страны, прежде всего потому, что «подобные фразы в лексиконе последнего отсут­ствуют».

Более глубокая причина заключается, однако, в том, что пурист­ские традиции «сохранения великолепия литературного языка», ве­дущие свое начало со времен создания Академии французского языка, очень сильны в этой стране. Они во многом смыкаются с ос­новными направлениями современной централизованной языко­вой политики. Не случайно поэтому и недавнее появление очеред­ного списка заимствованных лексических единиц англо-американ­ского происхождения (в том числе широко употребительных и та­ких, которые превратились в интерпациопализмы), подлежащих замене на единицы романского происхождения. Так, настоятельно рекомендуется использовать ae'ronef, savoir-faire вместо spacecraft, know-how. Предлагаются и другие замены: retrospectif -*■ flash-back, spectacle solo -»• one-man show, gross-portcur -»■ jumbo jet, cusionette -* kitchenette, varie's-»- features, palmares-* hit parade, industrie de spectacle -*■ show business и другие¹.

Серьезным социопсихологическим фильтром, влияющим на допустимое этико-стилистическое снижение телеречи, естественно, является и сфера человеческой деятельности, отражаемая на теле-

¹ См. (Estrin et al, 1974),

Дата добавления: 2015-05-06