КАТЕГОРИИ: Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748) |
Лекция 9. Особенности синтаксиса SECE: уровень дискурса 1 страница
I ных лексических инноваций (типа newspeak~> doctorspeak, computerspeak). С использованием в речи собственно разговорной лексики иногда связано мнение о том, что именно это определяет разговорный характер текста, дискурса, КА. Некоторые полагают, что решающим моментом при этом является количественная сторона и частотность появления разговорных слов в том или ином тексте. Эта проблема имеет, по крайней мере, две стороны. Верно, конечно, что помимо прямого назначения (характеристики своего денотата), коллоквиализмы в силу стилистической маркированности обладают свойством создавать особый («разговорный») колорит, окрашивать высказывание, фрагмент или весь текст (эффект «повышенной радиации» — по ВД. Девкину). По мнению ВД. Девкина, «от применения какого-нибудь отдельного научного термина речь не станет книжной, а одного сниженного слова уже достаточно, чтобы разговорно окрасить даже продолжительный отрезок речи» (Дев-кин, 1979: 18). Однако выше уже говорилось, что разговорность — понятие многоплановое и оно функционирует как сплав целого спектра составляющих. Как верно подмечает Ю.М. Скребнев (1985), наличие в каком-либо фрагменте текста (или тексте) слов разговорной окрашенности («коллоквиализмов») не является достаточным основанием для отнесения его к разряду разговорных текстов, и наоборот, текст может быть лишен коллоквиализмов, но по своим структурно-синтаксическим характеристикам может быть безошибочно отнесен к «разговорным». Мнения относительно количественных показателей разговорной лексики расходятся. ВД. Девкин полагает, что концентрация разговорных слов редко превосходит 8 —10% всего лексического фонда высказываний в обиходной речи (Девкин, 1979: 154). Другие называют 3 — 6,5%. Известный исследователь сниженной английской лексики Ст. Б. Флекснер приводит данные: со времен В. Шекспира лексический фонд английского языка увеличился более чем в четыре раза и ныне составляет около 600 000 единиц (т.е. появилось свыше 450 000 новых лексических единиц). Однако в повседневной речи американцев широко используется от 10 000 до 20 000 слов. Из этого количества около 2000 единиц — т.е. от 10 до 20% — слова сниженной (разговорной и сленговой) окраски. Общее количество сленга составляет около 10 000 единиц, еще 35 000 — это жаргонизмы и арготизмы. Иными словами, общее количество коллоквиализмов в языке в целом незначительно (колеблется в пределах от 3 до 10%). Из этого числа лишь около половины — экспрессивная разговорная лексика, остальные единицы экспрессивной окраски лишены, но сохраняют окраску функционально-стилистическую, т.е. указывают на их принадлежность к коммуникативной разговорно-речевой сфере (таковы, например, разговорные аналоги терминов Common Market -*■ The European Economic Community; Comecon -* The Council for Mutual Economic Assistance; microchip -»■ microtransistor; coke-* coca-cola). Что касается удельного веса коллоквиализмов в речи, то он зависит, естественно, не только от цели высказывания, но и от коммуникативной сферы, темы и предмета разговора, жанра дискурса (от непринужденной интимной беседы до теле-радиоинтервью), ситуации, общности апперцепционной базы коммуникантов и других факторов, включая индивидуальную предрасположенность коммуникантов к использованию коллоквиализмов. Разговорная тональность создается не только благодаря использованию коллоквиализмов, но и в результате различного сочетания последних с нейтральными и книжно-письменными общелитературными средствами языка. Проблема удельного веса коллоквиализмов может быть рассмотрена через призму так называемого «коммуникативного стресса». По мнению Дж. Браун и Дж. Юла (Brown et al, 1983: 34), вероятность использования коллоквиализмов возрастает по мере расширения возможностей для непринужденного общения коммуникантов (степени близости или знакомства коммуникантов, знания ими друг друга, количества участников КА, вида и канала коммуникации и тд.). Чем ниже уровень «коммуникативного стресса», тем выше потенциальная вероятность использования коллоквиализмов. Естественно, это соотношение не универсально. Наименьший «коммуникативный стресс» обычно типичен для условий коммуникации пар коммуникантов, находящихся в состоянии близкого родства: муж/жена, брат/сестра или знакомства (близкие друзья), наибольший — в КА, участники которого не знают друг друга, их число больше двух, обстановка полуофициальная или официальная, тип коммуникации — трансакциальное общение. Сравните приведенные ниже фрагменты, отражающие низкий и высокий уровень коммуникативного стресса: Пример 1 (разговор мужа и жены) A: I can't do a thing right at work... В: Well, we all 'ave off days, pet, don't let it worry you. A: I'm not worrin'. My job's so unimportant, nobody gives a damn, anyway...
Пример 2 (фрагмент радиоинтервью с терапевтом) Interviewer: O.K. now, how often do you deal with a worried patient? Doctor: Often this... this may take... ahm... in different people different forms. One e... one visit to a doctor, physical examination and let's say I can find nothing, they're happy. In others it may take a whole gamut of investigations until they feel happier about it. Interviewer: Until they... they are convinced they're not suffering from? Doctor. Until they're convinced that they haven't got any physical disease. Cancer is a... Interviewer: Uhum. Doctor:...is a... a big worrier with people. Первый пример (тип КА — интеракциальный; обстановка се-мейно-интимная, помех для непринужденного общения нет. Коммуниканты хорошо знают друг друга; «лидер речевого обмена» — жена, испытывающая чувство досады; уровень коммуникативного стресса — низкий): в кратком обмене репликами насчитывается, по крайней мере, четыре случая употребления сниженных литературных единиц (off days -» holidays; pet -» darling, dear, sweetheart; to give a damn -* to pay any attention to, to notice; to do smth right -*■ to do smth in a proper way). Кроме того, использованы типичные для разговорной речи: семантически опустошенное (диффузное) слово thing; компрессивы can't, 'ave, don't, job's; вставной лексический элемент (silence filler) well. В этом примере остается открытым вопрос об артикуляционном усечении -ing (worrin'). С точки зрения орфоэпической нормы это явление типично для просторечия. Однако, учитывая параметры близости коммуникантов и наиболее благоприятные условия обстановки (дома, за чашкой чая), можно предположить использование просторечного элемента как эмфатическую реакцию, как подчеркнутое выражение чувства досады. В связи с этим представляется уместным пример использования формы Substandard English как более выразительной. (Вспоминается пример, приводимый Болинджером: обмен репликами учительницы и ученика Р: This Lady didn't have no sense! T: What would be the Standard English alternate for this sentence? P: She didn't have any sense... But not this Lady: she didn't have No sense!.) Во втором примере (тип КА — трансакциальный: обстановка официальная, допускающая в известных пределах элементы инти-мизации речи, используемые интервьюером; коммуниканты не знакомы; уровень коммуникантного стресса высокий), структура которого безошибочно выдает литературно-разговорную речь (SECE), в пространных ремарках врача использовано всего два кол- локвиализма (gamut-» и worrier-♦• a source of worry). Высокий уровень коммуникативного стресса рельефно отражается в неуверенной организации высказывания, самокоррекции и самоперебивах, обрывах слов, фальстартах, разговорной паузации, импульсивном линейном развертывании речи. На отбор лексики для создания разговорной тональности могут влиять и такие привходящие моменты, как предпочтительные интересы коммуникантов, манера использования слов или словосочетаний, удобных для запоминания, и т.п. В этом смысле существенно не только то, какие именно лексические единицы оказываются более предпочтительными, но и как они используются в речи. Это становится яснее, если попытаться связать решение проблемы с такими моментами, как степень четкости семантической структуры используемых слов, стремление коммуникантов к интенсификации денотативного (и коннотативного) значения лексики и манифестация потребностей номинации новейших понятий, явлений, референтов. Использование слов «размытой» семантической структуры — не окказиональная, а скорее интегральная черта разговорного дискурса, поскольку она является следствием известного ослабления интеллектуального контроля за речью, уменьшения напряжения, связанного с постоянным поиском наиболее точного способа выражения мысли, присущего, например, официальному общению. В коммуникативном акте «размытость» смысловой структуры используемого слова, как правило, компенсируется параметрами конситуации, знанием коммуникантами друг друга, пресуппозицией, предсказуемостью и тд. Попутно заметим, что сказанное не означает того, что студентов следует обучать неточности выражения мысли, использованию семантически опустошенных слов. Важно понять, что это явление органически присуще разговорной речи с тем, чтобы быть готовым преодолеть эту трудность при восприятии речи носителя языка. В основе предпочтительности использования семантически «размытых» лексических единиц могут быть различные причины: говорящий не может вспомнить подходящее слово, хотя оно у него «вертится на языке»; для выражения какого-либо понятия у него не хватает слов и он вынужден использовать описательные варианты, слово или сочетание, приблизительно выражающее мысль; тема и предмет разговора таковы, что не требуют достаточно точных определений. Не исключено также, что коммуниканты осознают, что использование «размытых» единиц содействует поддержанию непринужденной атмосферы, и невольно придерживаются избран- ной манеры разговора. Несколько примеров подтверждают сказанное: 1.А: As far as I know Finland produces a lot... of... uhm... ice-crushing ships. B: ice-breakers... A: ice-breakers, yeah... 2. A: Then the plane... (mimes a plane taking off) B: It took off? A: Yes, it did. Ъ.А: How 'bout an "eye-opener", Bill? B: That'd be fine. .4:O.K.,cheez! Из первого примера очевидно, что говорящий не может вспомнить термин «ледокол» и после подсказки со стороны речевого партнера с облегчением повторяет, хотя и без этого коммуникативный акт состоялся, ибо слушатель прекрасно понял смысл описательной парафразы ice-crushing ship. Второй пример — любопытная иллюстрация типичных разговорных ситуаций, когда говорящий, то ли в силу того, что забыл подходящее слово, спешит рассказать что-то интересное настолько, что «мысль обгоняет слово», то ли для большей выразительности, — использует вместо какого-либо слова соответствующий («обобщающий») жест (mimes a plane taking off). Данный кинесический акт говорящий подкрепляет свернутым вербальным высказыванием (Yes, it did). В третьем примере использованы два диффузных коллоквиализма, один из которых (an eye-opener) относится к устоявшемуся в языке сложно-производному слову со значениями: а) неожиданная новость, сенсация; б) рюмка коньяка перед завтраком; а второй — "cheez" — а попсе word, вошедший в словарный обиход недавно со множеством значений: «твое здоровье», «будь здоров» и другими. Среди рассматриваемой категории лексики можно выделить слова, значение которых можно понять только в контексте (такие, как thing, the like, some, something). К ним примыкают устойчивые сочетания типа whatsit, something Шее that, in a way, whatsisname, what-do-you-call-it. Достаточно вспомнить такие примеры: Pass me the whatsit to your left, will you?... But I gave the book to whatsisname last night. Другая категория включает слова и выражения, встречающиеся в конце высказываний, связанных с перечислением предметов (and things Uke this, and so on, and so on and so forth, etcetera, sort of things). Представляют интерес также лексические единицы обобщающего видо-родового значения (типа bags of, heaps of, oodles of, umpteen, a touch of). Например: But I've heard it heaps of time! He's got oodles of money; I think I've got a touch of my hay-fever coming on. Эта группа единиц используется в значении lots of, т.е. «много (раз)», «многократно» или «частично то же, что...». В отрицательных предложениях нередко используется фраза for anything (I wouldn't have his job for anything). В этом же смысле используются not for the world, for all the world или идиома for all the tea in China. К категории лексики с общим значением приблизительности, примерного количества и т.п. относятся единицы odd (a class of forty odd); about, round about (round about thirty in the class), give or take (there were thirty give or take a couple), as near as dammit. К ним примыкают дериваты, образованные с помощью суффикса -ish со значением «напоминающий», «похожий на», «обладающий качествами» (womanish, boyish, tallish, fattish, whitish). Среди интенсификаторов лексического значения выделяется группа единиц типа absolutely с общим значением усиления, преувеличения, исключительности и т.п. Разговорный оттенок эти слова приобретают благодаря тому, что модифицируемые ими денотаты на самом деле характеристикам исключительности не соответствуют и их не требуют. Как правило, слушатель инстинктивно чувствует наличие эмфатического «перехлеста», понимая, что их использование имеет целью не столько соответствие истине, сколько привлечение и удержание внимания, поддержание непринужденной атмосферы дискурса. Сказанное иллюстрируют наречия и прилагательные типа frantically, tantalisingly, awfully, horrifying, furious, tremendous, а также сниженное bloody. В AusE последнее в силу частого и повсеместного употребления1 в значительной мере утратило пейоративную окраску и обычно воспринимается в качестве эксплитива, хотя и не обрело нормативного статуса. Следовало бы также упомянуть о еще одной категории лексических единиц, способствующих поддержанию разговорной тональности. Это частотные слова типа quite, actually, just, right, rather и другие ("down-toners" — по Р. Кверку), роль которых в речи сводится к смягчению всего высказывания или его части. Разговорная специфика лексики SECE проявляется также в группе так называемых связочных слов. Семантически она включает слова, словосочета- Не случайно еще с конца прошлого века оно обрело статус The Great (Australian Adjective. Отголоском популярности этого слова в наши дни служит повсед- ^ невное («легендарное») речение absobioodylutely (Absobloodylutely beautiful!). ния типа at least, or rather, at any rate, actually, функция которых заключается в ослаблении или нейтрализации смысла предшествующего высказывания, например: we're looking forward to bonfire night —at least the children are. В этой же функции используются иногда и фразы mind you, I mean. Другая группа слов-связок используется в функции повтора или усиления смысла сообщения. В этом отношении типично использование союза and: I got the jam + and + I didn't forget the bread. Широко используются также клишированные фразы типа as a matter of fact, to be more precise, to be specific, in other words, that is, as I say, I must say и другие. Отдельного рассмотрения заслуживает категория разговорных неологизмов, включающая собственно неологизмы и окказиональные сиюминутные инновации (nonce-words). Основным каналом их распространения являются средства массовой информации. Однако немалая их часть существует и в фольклорной форме, проявляя известную устойчивость и не переходя в иные стилистические пласты. Примером последних в русском языке является шутливое образование «междусобойчик» (вечеринка), английским аналогом которого является a get-together, хотя, в отличие от русского слова, английское вошло в некоторые словари (при сохранении разговорной окраски). Вот некоторые из «фольклорных» неологизмов, предлагаемых шотландским журналом Sunday Express Magazine 7.10. 84: chinfetti, n. (no образцу confetti) the tiny triangles of paper stuck to a man's face after he has finished shaving; mascarenes, n. (fr. mascara) those terrifying women larded with lipstick, radished with rouge —who inhabit cosmetics department in major stores; volturge, n. and v. (voltage + upsurge) the desire to plug anything but razors into the "razors only" socket in hotel bathrooms; appeel, n. (apple + peel) that last annoying bit of apple peel that gets stuck between your teeth; ligger, n. (pattern unknown) the tendency for office lifts to imitate buses: you wait for ages, then they all arrive at once; tableglare, n. the angry line that forms on a waiter's brow when you announce that you are going to drink only water with your meal; wetback (effect) n. the amount of water left on your hands after you have finished drying them in a blow dryer. К этим коллоквиализмам примыкает группа лексических инноваций, сравнительно быстро обретших литературный статус и столь же стремительно выпавших из повседневного употребления (вместе с исчезновением реалий или в связи с появлением их аналогов). Примером может служить серия образовавших исторически-временную цепочку неологизмов, относящихся к неформальным объединениям молодежи: 50 — 60 годы — teddy-boys, taxi-girls («стиляги»; молодые женщины, подрабатывающие в дорогих ре- 161 сторанах в роли партнерш богатых кавалеров), 60 — 70 годы — beatniks, hippies, rocks and mods, streakers AE, teeniciders AusE («битники», «хиппи», «длинноволосые», «роки» и «моды»: враждующие между собой группы молодежи на мотоциклах и мотороллерах; «стрикеры» в США: участники своеобразного массового протеста против условностей буржуазной морали, появляющиеся на улицах и в общественных местах полураздетыми или нагими; «тинисайде-ры» — «юнцы», гоняющие на автомашинах родителей, рискующие своей жизнью и создающие угрозу пешеходам в Австралии). 70 — 80 годы — punks, skinheads, gays, sniffers, etc. («панки», «бритоголовые», гомосексуалы, токсикоманы и другие). Эта группа лексических инноваций продолжает находиться в разговорном обиходе, расширяясь за счет новейших наименований, отражающих, в частности, негативные проявления современного образа жизни (ср. grass-, pot-, crack-addicts; meths, methos, pinkeyes — addicts of methylated spirits in Australia). Анализируя прогрессирующий процесс (не всегда обоснованных) замен устоявшихся «стандартных» и разговорных лексических единиц новыми, У. Сафайр (International Herald Tribune, цит. по Moscow News, No. 32, 1981) остроумно замечает: "Only fuddy-duddies go to the gym or to the drugstore or to Europe, the upscale (formerly hoity-toity) crowd goes to the spa, or to the pharmacy or to the Continent." Ho-,jj вые «модные словечки»: the upscale (hoity-toity) crowd, spa, pharmacy, i Continent, отражая изменившиеся общественные языковые вкусы, ■ начинают теснить узуальные fuddy-duddy, drugstore, Europe. В этой же статье приводятся аналогичные примеры замены узуальных слов инновациями. Например: rich -*■ affluent -*■ wealthy, davenport -» sofa-» coach; graveyard-' cemetery-* memorial park; phonograph-» record player -r turntable; railroad station -*■ train station и др. Просматривается тенденция к замене универбных слов составными «псевдопрестижными» наименованиями, например: shelves-» wall '• system; coffeepot -*■ coffee maker; bathrobe -*■ hostess gown; sneakers -» running shoes. Иногда в рекламных целях используются тяжеловесные наукообразные эвфемизмы типа control-top panty hose вместо использовавшегося ранее и понятного girdle. Конечно, значительная часть инноваций обязана своим появлением составителям рекламы, однако даже среди них немало лексических единиц, родившихся в разговорной стихии, например washer (раньше washing machine); blusher ->■ rouge; zapper -♦ TV looker-in, TV viewer. Популярный ныне мотивированный коллоквиализм to zap (zapper) получил распространение вскоре после появления кабельного телевидени которое транслировало программы по многим десяткам канал Благодаря портативному кнопочному блоку дистанционного управления БДУ телезритель (zapper) в поисках «интересного» мог без конца переключать (zap) кнопки БДУ. Практические задания 1. Продумайте ответы на следующие вопросы. а) Каким образом установка (на официальность, разговорность) б) Можно ли проследить усиление/ослабление разговорности в в) Какова роль в формировании разговорности семантически г) Как лексически (лексико-семантически) реализуется такая 2. Прокомментируйте следующие фразы. 1. The new саг I bought yesterday is superb + fantastic! It has though a 2. Ken's a smart chap + yeah + but some of his habits really bug me. 3. Here's a pill + pop it under your tongue! 4. Would you like something fizzy? 5. Quit chatting up the lady ■+ Sam + and listen. 6. Have a pew! 7. Would you think we're running a bit over the time? 8. The blonde's really smashing but there's nothing doll-like about her 9. Well + the Wards are mighty good neighbours indeed. 3. Проанализируйте предлагаемый дискурс. Попытайтесь иденти- фицировать разговорность на основных уровнях языка (фонетическом, лексико-семантическом, синтаксическом), установите тип общения, особенности ситуации и речевого поведения коммуникантов. Где, по-вашему, могла проходить подобная беседа? Ваши впечатления о ее участниках (-цах). С: whisky sour mix + did yo» + /: whisky sour + daiquiri + C: do you Шее - К: it was all right C: my mother's favourite is daiquiri + but I love whisky sour + it's a super - K: and marguerita I love as well — it's beautiful C: what's that K: it's some + it's er tequila and lime + with something eke + C: I don't know it /: salt + no? K: yes and it's got the rough really rough salt round the edge of the glass and you drink it through the salt + and it's whipped up somehow C: I've never tasted it K: it's a Mexican drink + absolutely beautiful + really liked it 4. Выпишите из стилизованных разговорных диалогов современ- ной английской художественной литературы 20 слов и выражений разговорной окрашенности и прокомментируйте их. 5. Повторите тему «Синтаксис», обратив внимание на корреляцию синтаксических структур и степени трудности/облегченности их восприятия. Традиционные грамматики английского языка при описании синтаксиса ограничивались, как известно, уровнем одного или нескольких предложений, обычно заимствованных из художественной литературы или придуманных авторами труда. Предложение, иллюстрировавшее то или иное правило грамматики, рассматривалось в качестве основной единицы синтаксического анализа. Этого было достаточно до выхода грамматик на уровень текста и становления коммуникативно-прагматического подхода к анализу языка. При коммуникативном подходе предложение не может рассматриваться в качестве основной единицы анализа дискурса прежде всего потому, что оно является категорией языка как системы, рассматриваемой в статике, в отрыве от реального функционирования. В связи с этим некоторые лингвисты полагают, что основной (первичной) единицей является структурный коррелят предложения — высказывание, т.е. речевое произведение, формально-содержательные характеристики которого органически связаны с ситуацией конкретного КА. Минимальной единицей при этом, по мнению Г.В. Колшанско-го (1968), может быть высказывание особого рода, структурно соответствующее сложносочиненному предложению, поскольку в нем просматривается наличие «равнопорядковых предикаций», приводящее не к «внутриграмматическому единству, а к единству второго уровня, т.е. объединению самостоятельных высказываний». Поэтому, считает Г.В. Колшанский, «сочинение надо признать минимальным текстом». Аналогичного мнения, очевидно, придерживается Ю.М. Скреб-нев, исследование которого фактически базируется на концепции высказывания. Для выявления синтаксических особенностей ЛРР, в частности, манифестации разговорной тональности SECE, нужны особые, присущие этому феномену подходы. Высказывание в том понимании, как указано выше, может рассматриваться лишь в качестве минимальной структурной единицы вербального общения, поскольку любой более или менее завершенный речевой обмен состоит из сочетания отдельных (минимум — двух) реплик-высказываний участников КА. Вместе с тем, феномен ЛРР и даже каждый конкретный относительно законченный коммуникативный акт не сводим к сумме отдельных высказываний так же, как относительно законченный текст не сводим к инвентарю составляющих его предложений и абзацев. Кроме того, в реальном речевом произведении иногда чрезвычайно затруднительно идентифицировать структурные составляющие (sentences, clauses), что видно из следующего примера: ...it's quite nice the Grassmarket since + it's always had the antique shops but they're looking + they're sort of + em + become a bit nicer... Адекватное понимание фрагмента, подобного этому, как видно, требует гораздо большего, чем Анализ его структуры: нужна более или менее исчерпывающая информация об участниках данного КА, обстановке, мотивациях и интенциях говорящего и слушающего, их аксиологической ориентации, уровне владения речью и т.д. и т.п. Иначе говоря, структурно-синтаксические особенности ЛРР адекватно могут быть выявлены лишь на основе комплексного анализа относительно законченного речевого произведения, реального коммуникативного акта, по сути диалогичного, т.е. предполагающего наличие говорящего (пишущего), слушающего (читателя) и соответствующих условий общения. Как уже указывалось выше, подобное речевое произведение ныне квалифицируется лингвистами как явление дискурса. В данном случае нас интересует не дискурс вообще (включая речевые акты КЛЯ), а разговорный дискурс, т.е. относительно законченные речевые произведения informal English, SECE. За единицу анализа разговорного дискурса нами принимается фрагмент реального дискурса SECE (discourse chunk), материализующий те или иные существенные черты ЛРР и отличающийся от аналогичных фрагментов кодифицированной или внелитератур-ной речи. Специфика разговорного синтаксиса на уровне дискурса материализуется как в плане содержания, так и, особенно, в плане выражения, в плане использования предпочтительных (для различных типов и жанров SECE) структур. Она прослеживается также в плане различий (в сопоставлении со Standard English) в способах линейного развертывания речевой цепи. В плане содержания разговорный дискурс (в сопоставлении с дискурсом Standard English) тяготеет ко второй составляющей следующих логико-содержательных оппозиций: общее/частное; абстрактное/конкретное; «известное»/«неизвестное, новое»; информативно-насыщенное/информативно-разреженное и т.п. Характерной особенностью реального разговорного дискурса является, по определению К. Фостер и Ч. Моррис, low density of information (Foster et al, 1982), т.е. относительно невысокий уровень информативности высказывания. Это можно проиллюстрировать следующим примером: (высказывание молодой женщины-англичанки о распределении обязанностей мужчины и женщины дома) Dilys: Well, of course, nowadays it... it's not true any more that men go out to work and women don't because most working-class women... ahm... either go out to work or have to go out to work. And yet still the pattern remains that most men come home to a house and to a woman where everything is expected. She... she is expected to do everything... Interviewer. Uhum. Dilys:...for the man. She is expected to look after the house, look after the children... organise the cooking and the cleaning and the rest of it. Смысл этого пространного высказывания можно было бы выразить одной фразой: «как и раньше, женщина «надрывается» и на работе и дома». Пассаж, однако, заполнен многочисленными повторами (дословными и контекстуальными), элементарно понятное в контексте высказывания everything без необходимости «расшифровывается» (to look after the house... cooking, etc.), синтаксис высказывания рыхлый, некомпактный. Информативная разреженность разговорного дискурса становится еще рельефнее при сопоставлении его с регламентированным письменным дискурсом КЛЯ. Возьмем для сравнения краткий фрагмент из газеты: A man who turned into a human torch ten days ago after snoozing in his locked car while smoking his pipe has died in hospital. (77ze Evening News, Edinburgh, 22 April, 1982)
Дата добавления: 2015-05-06; Просмотров: 485; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы! Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет |