Телевидение и культура

Когда-то появление газеты вызвало у Гёте серьезное беспо­койство за судьбы цивилизации. Ему казалось, что газетный листок не способен стать местом серьезных рассуждений, что он лишь примитивизирует понятия и идеи с целью быть понятным возможно большему количеству людей. С его точки зрения, прес­са несла с собой угрозу гибели культуры. Но история опроверг­ла опасения великого поэта. Сегодня без прессы невозможно представить себе не только информацию общества о происходя­щих событиях, но и прогресс культуры. Многие важные для развития культуры идеи не только популяризируются, но и впер­вые получают доступ к массам именно со страниц периодиче­ских изданий. Но если уж вести речь о лидирующем средстве массовой информации, то вряд ли можно оспорить роль телеви­дения.

Ни одно средство информации, не говоря уже об искусст­ве, не знало такого стремительного и бурного развития, какое получило телевидение.

Телевидение было изобретено как техническое средство, позволяющее видеть на расстоянии, видеть за пределами естест­венных возможностей человеческого глаза. Способность телека­меры показывать событие в момент его свершения ни для кого не представляет секрета. Более того, именно эти качества теле­визионной информации — ее визуальность, достоверность и пре­дельная оперативность — вызвали широкое применение телеви­дения в промышленности, на транспорте, в военном деле, в освоении космоса. Не меньшее значение имеет телевидение и в развитии культуры.

12 — 13037. Боголюбов. 11 кл.

Ряд исследователей предлагают различные подходы к ти­пологии исторически развивающихся систем культуры. В том числе существует типология, основанная на различных средст­вах общения (устная, письменная, аудиовизуальная). Интересен сделанный ими вывод о том, что на протяжении человеческой истории соотношение органов чувств меняется в пользу слуха и тактильности.

И еще одно интересное наблюдение. Оно связано с тем, что под влиянием средств информации меняется сам тип нашего мышления. Пользуясь «электронной информацией», мы вынуж­дены думать не «линейно-последовательно» (как привыкли при чтении книги), а «мозаично», через интервалы, посредством так называемого резонанса. К сожалению, эта дурная привыч­ка укореняется в нас при чтении не только научных публи­каций, но и художественных произведений — книги читают­ся «по диагонали» с тем, чтобы выловить интересующую ин­формацию.

Визуальный характер телевизионного изложения воздейст­вует прежде всего на эмоции человека, а не на его сознание. Экран оперирует чаще всего образами, а не понятиями. А если учесть, что в большинстве случаев телевизионные программы не поднимаются до уровня образного освоения действительности и зритель чаще всего встречается с примитивной визуальной ин­формацией, то опасения исследователей телевидения, связанные с его негативным воздействием, понять нетрудно.

С помощью маленького телеэкрана люди получают доступ к таким произведениям культуры, которые удалены от них не только в пространстве, но и во времени. С помощью телекаме­ры мы попадаем и в музейный зал, и на лекцию видного уче­ного, и на концерт виртуоза-исполнителя, и в театральный зал, и даже на сцену и за кулисы. Не говоря уже о возможности собственными глазами видеть и любоваться красотами дале­ких архитектурных сооружений, пейзажами дальних и ближ­них стран.

Можно продолжить длинный и все расширяющийся пере­чень возможностей знакомства с миром культуры при помощи телевидения. Но было бы несправедливо не видеть существен­ных изъянов, также связанных с телевизионным освоением культуры.

Несколько лет тому назад ректор Бостонского университе­та в горестном отчаянии заявил: «Если увлечение наших сооте­чественников телевидением будет продолжаться, то, учитывая идиотский характер программ, можно утверждать, что мы вос­питаем поколение слабоумных».

Телевидение далеко ушло от своего прототипа — кинофиль­ма и приобрело специфические характеристики: в отличие от фильма телепередачи не имеют целостности и законченности, рассказчик (коммуникатор) легко узнаваем, имеет постоянную аудиторию, которая вместе с тем имеет возможность выбора. Наибольшее различие по ряду признаков отмечается между прес­сой как каналом письменной коммуникации и радио, а также телевидением как каналами устной коммуникации. В частнос­ти, непосредственное представление информации в телепереда­че исключает двусмысленность. Динамика передачи информа­ции, эффект соучастия, степень полноты обратной связи также различны. Все больше осваивает современное телевидение такие возможности, как присутствие аудитории в студии, откуда идут передачи, телеинтервью, различные «ток-шоу», в том числе и по вопросам культуры.

Трудно спорить с тем, что телевидение — отличное средст­во популяризации старых искусств, что-то вроде иллюстриро­ванного журнала. Многое говорит в пользу этого мнения, и преж­де всего практика современного телевидения. Ведь в его программах мы найдем и театральный спектакль, и кинофильм, и эстрадное представление, и многие другие виды искусства. И подобно тому как журнал или газета от того, что они печа­тают на своих страницах стихи, рассказы или рисунки, не ста­новятся новым видом литературы или живописи, так и телеви­дение рядом исследователей рассматривается как новое средство выражения лишь потому, что оно показывает различные произ­ведения искусств.

Но есть существенная разница в характере публикации на страницах печати и экранах телевизоров. Печатая, например, роман или статью, типография выполняет чисто техническую функцию. Этого нельзя сказать о студии телевидения, ибо она не только «репродуцирует», но и создает. Телевидение не толь­ко публикует спектакли и передачи. Оно и создает их. Тем самым телевидение не только способ доставки программ, но и средство выражения, обладающее собственной спецификой. Рас­смотрим эту специфику на некоторых примерах.

Как здорово было бы с помощью телекамеры попасть на премьеру «самого-самого» (лучшего, популярного, модного, лю­бимого — продолжите этот перечень сами) театрального коллек­тива. Но, оказывается, театральный спектакль несет на теле­экране весьма значительные потери. Самое яркое и интересное театральное представление блекнет при передаче по телевиде­нию. Пропадает эмоциональная выразительность, а порой про­сто исчезает иллюзия жизни, и мы видим перед собой не обра­зы героев, а плохо лицедействующих актеров. Действие, развер­нутое вдоль рампы в глубину сцены, на экране выглядит пло­ским. Игра актеров, рассчитанная на зрительный зал, кажется утрированной на крупном плане, когда актер оказывается пе­ред телевизионным зрителем почти рядом. Декорации, соотне­сенные с условностью театра, под объективом телекамеры обна­руживают свою бутафорскую фальшь. Наконец, отсутствие достаточного количества света и иная, чем этого требует теле­камера, расстановка его в театре просто уродует актеров, соз­давая впечатление, часто обратное тому, к которому стремился театр.

Не лучше обстоит дело с переносом на телеэкран произве­дений литературы, музыки, живописи. Непосредственный шум настраивающихся инструментов перед симфоническим концер­том, собственный темп рассматривания или прочтения художе­ственного произведения — все это невозможно при посредстве телекамеры, не говоря уже о том, что в случае телезнакомства с книгой мы вынуждены принимать тот образ героя, который сложился у режиссера. На телевидении остро встает проблема соответствия между индивидуальностью актера и характером персонажа. В театре, где зритель удален от исполнителя, не столь уж важен возраст исполнительницы партии Татьяны Ла­риной в опере Чайковского, куда важнее ее вокальные данные. А вот на телеэкране несоответствие между внешностью актри­сы и ее персонажа может разрушить образ спектакля.

Ближе всего по своей специфике к телевидению кино. Но и с кинофильмом при демонстрации его на телеэкране происхо­дят заметные изменения.

Монтаж и композиция кадра, различные способы сочета­ния музыки и изображения, приемы работы оператора строят­ся с учетом размеров экрана. Размер экрана — величина, от­нюдь не безразличная для кинопроизведения: длина планов, монтажный строй, ритм и темп повествования находятся в пря­мой зависимости от его величины. Чем меньше экран, тем мень­шее количество информации успевает получить зритель в одну и ту же единицу времени. А это значит, что, для того чтобы он понял содержание кадра, проникся его эмоциональным настро­ением, в каждом случае нужно разное время. Но зритель не просто наблюдатель, он еще и сотворец художественного произ­ведения, и ему недостаточно только понять, что говорит и по­казывает художник. Ему еще надо время для того, чтобы до­мыслить эту картину...

Звук почти не несет потерь на телеэкране. Поэтому филь­мы, в которых слово, диалог занимают решающее место и ге­рои раскрываются не столько в событиях и поступках, сколько в спорах, размышлениях, меньше теряют на телеэкране.

Иное дело — фильмы, в которых пластическая сторона име­ет решающее значение. Вся тонкая палитра светотени, все нюан­сы игры освещения, многозначность кадра, объемности предме­та, настроения и атмосферы пропадают на маленьком экране. И дело тут не только в размере экрана, но и в так называемой разрешающей способности телевизионной трубки.

Известный кинорежиссер Г. Козинцев писал: «Когда на телеэкране показывают мои фильмы, я их не узнаю: то, на что потрачено множество усилий, попросту теряется. Я не говорю уже о широкоэкранном или широкоформатном изображении, ибо телевидение искажает зрительный образ фильма даже в его обычном варианте.

Не думаю, что телеэкран мог донести до зрителя, напри­мер, поэтическое искусство Довженко или великолепную плас­тику Эйзенштейна».

Итак, приходится согласиться с классиком кинорежиссу­ры, что телевидение — это не иллюстрированный журнал, в ко­тором качество «картинки» — главное достоинство. Телевиде­ние, как вид СМИ, предназначен только для демонстрации самого телевидения. Если же нужно познакомить зрителя с произведе­ниями другого искусства, то его необходимо предварительно транслировать в телевизионное, придать ему определенную те­левизионную форму.

Одним из первых, кто признал телевидение не только сред­ством информации, но и самобытным средством выражения, был С. Эйзенштейн, который, говоря о «киномаге телевидения», пи­сал, что он «быстрый, как бросок глаза или вспышка мысли, будет, жонглируя размерами объективов и точками кинокамер, прямо и непосредственно пересылать миллионам слушателей и зрителей свою художественную интерпретацию события в непо­вторимый момент самого свершения его, в момент первой и бес­конечно волнующей встречи с ним».

Именно потому, что телевидение сегодня — одно из самых массовых средств информации, его роль трудно переоценить. Нет нужды подробно размышлять над последствиями того, что с телевизионного экрана далеко не всегда приходят лучшие об­разцы культуры. Именно телевидение тиражирует примеры мас­совой культуры. Многие исследования телевидения, деятели культуры и социологи указывают на опасность стандартизации личности, которую несет телеэкран, предлагая далеко не луч­шие образцы для подражания, делая ставку в первую очередь на «массовое» искусство.

Между окном в стене и телеэкраном есть то существенное различие, что окно, даже если оно выходит во двор, манит вый­ти и принять участие в развернувшихся событиях, а телевизи­онное окно в мир чаще приковывает к креслу.

Нередко можно услышать мнение, что телевидение не столь­ко развивает интерес к культуре, искусству, к жизни вообще, сколько превращает зрителя в пассивное приложение к самому себе, обрекая его на бездеятельность. В самом деле, гораздо лег­че получить готовую «картинку» с телеэкрана, чем трудиться над чтением, постижением трудных для понимания произведе­ний элитарной культуры. И в то же время зафиксировано, что, например, после демонстрации на телеэкране экранизаций ли­тературного шедевра растет популярность автора, книги расхо­дятся большими тиражами.

Как и любое явление культурной жизни, телевидение весь­ма противоречиво. Оно может стать и мощным средством раз­вития, и не менее мощным средством оболванивания и так на­зываемого «промывания мозгов».

Главным источником укоренившейся у зрителя привычки смотреть телепрограммы подряд, к сожалению, является суще­ствующий порядок составления программ. Зрителю предлага­ют конвейер передач, в потоке которых невозможно заранее ра­зобраться и выбрать наиболее интересное. И уж совсем нелепо выглядят те телезрители, для которых телевизор лишь допол­нительный источник шума. При этом тот, кто таким образом использует выдающееся достижение современной техники, по­добен дикарю, не осознающему богатства возможностей этого небольшого прибора с огромными информационными и изобра­зительными возможностями.

Массовая аудитория телевидения, как и читатели прессы, делится на разные группы. Поэтому, если уж учитывать сте­пень подготовленности зрителя к восприятию искусства, то теле­программы должны состоять из передач, учитывающих это об­стоятельство, а также самые различные вкусы зрителей.

В задачу телевидения входит не только удовлетворение культурных запросов, но и их развитие, воспитание у человека потребности в действительно настоящем искусстве.

Дата добавления: 2015-05-06