Чон И–хён Насколько безопасна жизнь внутри крепости страстей?

В отличие от других произведений представителей женской части корейских литераторов, её рассказы не были описанием душевного раскола или стремления женщины вырваться из повседневного быта в обществе патриархальных взглядов, не являлись они и предвзятым наблюдением с целью осуждения социального неравенства женщины в обществе, ориентированном на мужчин. Женщины в произведениях Чон И–хён хоть и не являются пассивными в отношении своей судьбы в социуме, но и не выступают «борцами сопротивления». Они — «злые феи» нового типа, которые используют свою женственность в качестве точного стратегического оружия в целях достижения успеха. В погоне за мифами успеха в капиталистическом обществе — богатством, любовью, признанием — они усердно оттачивают свои действия и реализуют их в соответствии с предписанными инструк-циями, используя технологии овладения сердцем муж-чины, непорочность, красоту. Для этих женщин, напра-вляющих свои желания и действия только на достижение поставленной цели, жизнь — это театр разнообразных детальных инструкций, по которым они изучают правила поведения в каждый конкретный момент времени и в зависимости от этого регулируют свои действия. Они не живут полной женской жизнью, а лишь досконально воспроизводят имидж женщины, который требует от них общество.

В своём первом сборнике рассказов «Романтическая любовь и общество» Чон И–хён, используя взгляд подвластного своим желаниям инсайдера, удивительно живо воссоздаёт образы страстей в условиях капитализма, где за лицом лучезарного ангела с именем «Успех» скрывается западня дьявола. Из таких образов выводится суждение, что «злых фей» создало злое общество. Первый роман автора «Мой сладкий город», по мнению критиков, передаёт картину смелых и бескомплексных сексуальных традиций корейских женщин в возрасте от 20 до 40 лет. Его героини точно так же не могут ни на шаг вырваться из сложившихся устоев современной жизни, где система имеет полную власть над стремлениями индивидуума. В этом произведении Чон И–хён, как никто другой, детально и правдиво описывает среднестатистический быт и внутренний хаос современных корейских женщин этого возраста.

Во втором сборнике произведений — «Сегодняшний обман» — взгляд автора, рассматривающий капиталис-тический мир с точки зрения подвластного своим страстям инсайдера, уже не ограничивается жизнью «злых фей», а проникает во все уголки бытия современного среднего класса. Произведения постоянно напоминают о том, что в современном мире человек уже не может вырваться за пределы системы. Относительно такого мироустройства Чон И–хён не высказывает ни преувеличенного отчаяния, ни разочарования, ни насмешки, ни раздражения. Вместо этого она спрашивает у читателя, безопасна ли жизнь, которая не может преодолеть рамки запрограммиро-ванного обычаями процесса? Является ли гарантированная обществом стабильная жизнь тем крепким забором, который защищает современного человека? Тон повество-вания, сохраняющий невозмутимость в отношении затрагиваемого объекта, близок к интонации человека, заглядывающего в пропасть лживости жизни и больше не верящего в вечные истины. Произведения Чон И–хён говорят, что все распространённые в мире романтические иллюзии являются выдумкой. Автор без преувеличенного отчаяния и разочарования детально демонстрирует срез приводящей в уныние реальности и повествует о кажу-щейся внешне стабильной жизни среднего класса, внутри которой на самом деле существует множество предпосыло-к для раскола.

В рассказе «Универмаг “Сампхун”», где использован реально произошедший в 1995 году случай обрушения универмага «Сампхун», рассказывается о жизни героини, выросшей в столичном районе Каннам. Каннам в Корее — это не просто географическое название, это — символ роскошной культуры потребления и стабильной жизни среднего класса. Только что окончившая университет и вступившая в ряды соискателей работы героиня рассказа представляет себя как обладательницу «сравнительно мягких родителей, которые придерживаются левоцентри-стских взглядов, чистой полуторной кровати, полупро-зрачного зелёного пейджера “Моторола” и четырёх сумочек». Это свидетельствует о её самовыражении через принадлежащие ей вещи и, следовательно, причастности к потребительской культуре Каннама. Однако она признаёт неизменность своих вещей с течением времени. Несмотря на то что героиня была когда–то принята за вундеркинда, сейчас она стоит в рядах неудачливых безработных, поэтому, прежде всего, является не столько девушкой Каннама, сколько самым ординарным человеком, кото-рого можно встретить в любом уголке корейского общества. Она принимает диктуемый здравым смыслом установленный порядок жизни, но ненавидит себя за это; слепо следует инструкциям, регламентирующим отношения между людьми и которые диктует ей жизнь в городе, но говорит, что ей всегда «очень сложно находить правильное расстояние между сердцем и сердцем». Она не признаёт ни материальные ценности, к которым тянется культура потребления, ни консервативную систему ценностей старшего поколения, но в тоже время не стремится к жизни вне этой системы. В результате в произведении вырисовывается самый обычный пейзаж души корейской девушки 1990–х годов.

Рассказ «Универмаг “Сампхун”» охватывает период с того момента, как героиня случайно встретила в универ-маге работавшую продавщицей школьную подругу Р., которая жила на северном берегу реки Ханган до обрушения универмага. Вставки курсивом, время от времени вторгающиеся в описание ординарной и скучной жизни героини, зловеще предвещают крах расположенного в самом центре Каннама универмага «Сампхун», который надвигается тихо и незаметно для окружающих. После обрушения универмага Р. пропадает без вести, а у героини рассказа остаётся ключ от её квартиры, который та дала ей когда–то. Место крушения универмага восстанавливают, как будто ничего и не произошло, там построен высокий жилищно–торговый комплекс, а героиня проводит десять лет, храня «маленький несовершенный серебристый ключ… в нижнем ящике стола». Какую дверь в этом мире можно открыть этим «маленьким несовершенным ключом» от квартиры Р.? Рассказ заканчивается фразой, которая будто бы отвечает на пафос, вызванный исчезновением Р.: «Только уехав оттуда, я смогла писать».

Этим произведением автор спрашивает у читателя, отличается ли реальность, в которой он живёт, от универмага «Сампхун», к которому с каждой минутой подступает момент краха. В рассказе главная героиня изображена самым ординарным человеком, который не в силах выйти за рамки системы и устоев. Таким образом автор говорит о том, что крах универмага «Сампхун» не является оторванным от жизни чрезвычайным случаем, а всего лишь всесторонне отражает повсеместную реаль-ность корейского общества.

Как говорится в рассказе Чон И–хён, если быт, заключённый внутри крепости огромных, созданных обществом потребления страстей, не отличается от жизни на тонкой фанерке, перекинутой над моментом катас-трофы, то далеко ли от крушения универмага «Сампхун» находится Ваша жизнь?

Значение и методика составления «Подлинных записей династии Чосон»

Под «Подлинными записями династии Чосон» подразумевают ежегодные исторические своды, составлявшиеся в Корее во время правления династии Чосон на протяжении 472-х лет и включающие в себя историю государства, начиная со времени правления первого короля династии Тхэчжо и заканчивая правлением 25-го короля Чхольчжонга. Объём хроник — огромен: записи включают 888 томов (1 893 тетради, или отделения). В них содержится колоссальное количество различной информации не только о политической ситуации в стране, но и о самых разных сторонах жизни Кореи того периода — таких, как дипломатия, экономика, общественная жизнь, культура и т.д.

С огласно толковому словарю корейского языка, значение слова «силлок» может быть описано как «хроники, представляющие собой запись результатов правления короля во время его нахождения у власти, а также другие факты, помимо этого». Вместе с тем его можно интер-претировать и как «подлинные записи», т.е. записи, в которых факты фиксируются без искажений. Таким образом, не будет ошибочным предположение, что словом «силлок» можно называть не только хроники, относящиеся непосредственно к деятельности короля, но и любые записи относительно каких-либо событий или личностей. До настоящего времени под этим термином обычно понимали исторические записи, относящиеся к деятельности монарха или жизни государства.

История создания «Подлинных записей династии Чосон»

Началом создания хроник можно считать момент, когда в Китае в эпоху Южных и Северных династий (420 — 581 гг.) Яо Сы-лянь () создал два тома исторических записей императоров государства Лян (, 502 — 557 гг.), известных под названием «Лян Шу» («Истории династии Лян»). Впо-следствии, после того как к власти пришли сначала династия Суй (, Sui Dynasty, 581 — 618 гг.), а затем династия Тан (, Tang Dynasty, 618 — 906 гг.), в Китае при каждом правителе создавались собственные хроники, что послужило примером и для последующих королевских династий. Традиция историографии, сложившаяся в Китае, оказала влияние и на соседнюю Корею, где начиная с периода Корё (918 — 1392 гг.) тоже стали составлять хроники. Однако в пучине военных действий, вызванных частыми вражескими вторжениями, и смуты внутри страны записи периода Корё безвозвратно исчезли.

В королевской династии Чосон насчитывалось 27 королей. Первым королём был Тхэчжо, последним — Сунчжонг (годы правления 1907 — 1910). Исторические сводки, относящиеся к правлению каждого короля, печатались только после его смерти. Однако пери-оды правления королей Кочжонга и Сунчжонга представляли проблему с точки зрения их описания в виде хроник. Дело в том, что в период аннексии Кореи Японией «Чхунчхугван» — ведомство, занимавшееся составлением хроник, — уже не существовал, и, как следствие этого, записи не могли быть составлены и изданы в соответствии с теми строгими правилами и канонами, которые приме-нялись в период Чосон. Кроме того, из-за давления, оказывавшегося японскими колониалистами, многие факты были подвергнуты серьёзному искажению, в связи с чем ценность этих хроник с точки зрения достоверности описываемых событий была весьма невелика.

В связи с этим в настоящее время под «Подлинными записями династии Чосон» подразумевают только те хроники, который охватывают 472-летний период, начиная со времени правления первого короля Тхэчжо и заканчивая правлением 25-го короля Чхольчжонга.

Дата добавления: 2015-03-31