Почему монархи династии Чосон стали издавать летописи?

История составления летописей берёт своё начало в глубокой древ-ности, когда человечество изобрело письменность. Мы можем легко найти следы потребности человека оставлять после себя записи в виде примитивных узоров или изображений животных в тех петроглифах, которые наши предки высекали на поверхностях скал. Естественно, что с изобретением письменности и появлением бумаги интерес человечества к историографии возрос как никогда прежде.

Как и во многих странах, в Корее так-же рано развилась культура соста-вления исторических записей, и следы этого можно найти повсюду. В странах Восточной Азии, в которых конфуцианство было принято в качестве идеологии управления государством, интерес к истории был изначально очень высок. Причина этого — в конфуцианской традиции, согласно которой прошлое считалось зеркалом, в котором можно увидеть и настоящее, и будущее. Не случайно в старых книгах по истории, созданных в странах иероглифического культурного пространства, можно часто увидеть иероглиф со значением «зеркало».

Помимо этого, составление запи-сей, в которых беспристрастно, без недомолвок или приукрашивания действительности фиксировалась вся деятельность короля по управлению страной, само по себе выполняло функ-цию ограничения абсолютной власти монарха. В те времена — как в Китае, так и в Корее, — существовали два ведомства, которые функционировали в качестве механизмов ограничения королевской власти. Первое из них было органом, совмещающим в себе функции надзора за действиями короля и выработку рекомендаций и наставлений для правителя. Таким образом это ведомство ограничивало власть короля при его жизни. Второе же ведомство, состоявшее из государственных летописцев и ведавшее составлением летописей, было ограничительным механизмом, от которого зависела по-смертная оценка деятельности правителя. Говорят, что многие поколения королей династии Чосон больше боялись второго ведомства. Это хорошо видно на примере дошедшего до наших дней высказывания короля Ёнсангуна (годы правления 1494 — 1506), одного из наиболее деспотичных правителей династии Чосон, который однажды сказал: «Единственное, чего я боюсь, — это исторические записи».

Очевидно, что в отношении жителей Востока к истории и историографии до-минировало конфуцианское мышление. Именно конфуцианское восприятие истории было причиной того, что люди, живя в настоящем, ни на минуту не забывали о том, что вся их жизнь и по-ступки впоследствии будут оценены грядущими поколениями. Иными словами, они всегда помнили о том, что история всё расставит по своим местам. Таким образом, конфуцианство, вместо того чтобы выдвигать идею Бога как высший критерий нравственности, ограничивало абсолютную власть монарха благодаря воспитанию благоговейного отношения к истории. Именно такой подход, вероятно, по-служил основной мотивацией для создания исторических записей. Вместе с тем большую роль в том, что записи были одновременно подробными и беспристрастными, очевидно, сыграло и то, что конфуцианская идеология ставила во главу угла не столько логику, сколько прецеденты.

Следует сказать, что «Подлинные за-писи династии Чосон» не являлись историческим трудом, созданным определёнными людьми за отчётный период времени по некоему перво-начальному плану. Они состоят из хронологически созданных летописей, которые составлялись на протяжении поколений при каждом из правителей Кореи и издавались после его смерти. Нет сомнений в том, что столь огромный объём работы, заключающейся в еже-дневном описании жизни страны на протяжении долгих 472-х лет, мог быть осуществлён исключительно благодаря тому, что летописцы взяли на вооружение трепетное конфуцианское отношение к истории. Стоит добавить, что и подвиг летописцев, которые порою рисковали собственными жизнями ради того, чтобы оставить потомкам объективные и достоверные записи, стал возможен благодаря ясному и чёткому взгляду на историю, основанному на конфуцианском образе мышления.

Дата добавления: 2015-03-31