Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Билет на ковер-вертолет 12 страница




– Огромное спасибо, но торт под названием «Рекс» не трону никогда в жизни. Кстати, ты не в курсе, с чего его нарекли столь восхитительной кличкой? Проглотишь кусочек – и заскулишь-завоешь? Или слопаешь малую толику, а потом твой желудок изнутри псы грызть начнут?

– Придумал! – завопил Юра. – Поставлю вот тут, в уголочке, и выйду спокойно, с пустыми руками. Если Танька коробку приметит, мигом отбрешусь, люди кругом рассеянные, мало ли кто забыл.

– Даже не надейся, – скривилась я, – моментально скажу: «Молодой человек, вы свой тортик позабыли и цветочки кинули, нельзя быть таким забывчивым. На моих глазах в лифт с букетиком и «Рексом» вошли, а потом отшвырнули ношу».

– Какая же ты стерва! – с чувством произнес Юра.

– Верно, – кивнула я, – правильное наблюдение. Терпеть не могу парней, изменяющих женам, наглые ходоки налево не имеют никакой надежды на мое покровительство.

– Так я ж не от тебя свильнул!

– Есть понятие женской солидарности, – не сдала я позиций. Да уж, худо придется Юрочке.

– Ой, ну что мне со всем этим делать?

– Юрик, – донесся снаружи далекий голос, – Юрик…

Потом затрезвонил сотовый.

– Алло, – сладким голоском отозвался незадачливый донжуан. – Спасибо, родная! Жду, любимая!

Потом Юра сунул мобильный в карман и прошептал:

– Она уже тут! Стоит с домоуправом, ждет аварийку, обещали через четверть часа подкатить.

– Твоя Таня – быстроногая антилопа.

– Ага.

– Кстати, скажи, любишь белый цвет? – спокойно спросила я.

– В принципе да, а в одежде нет. Почему спрашиваешь? – насторожился Юрий.

– Да вот размышляю, вроде мы с тобой подружились, вместе в лифте застряли…

– Поможешь? Возьмешь торт? – с плохо скрываемой радостью воскликнул «сокамерник».

– Никогда! Просто думаю, какой букет тебе на похороны заказывать? Из белоснежных хризантем?

– Ой, что же делать, куда торт с цветами деть? Наружу не выбросить, спрятать негде… Беда! Горе! Ужас!

– А ты их съешь, – фыркнула я.

– Кого? – вскинул брови Юра.

– Ну… гвоздики и «Рекс». Думаю, нормально проскочит, – уже откровенно издевалась я над чужим неверным мужем.

Никакой жалости к пакостнику в душе не имелось, я всецело находилась на стороне несчастной Тани. Наверное, она невысокого роста, худенькая блондинка с голубыми глазами, наивное существо, пылко жарящее котлеты для обожаемого мерзавца-мужа. Именно таких, беззащитных и интеллигентных, попирают существа противоположного пола, не умеющие ценить преданность и истинную любовь.

 

Глава 22

 

– Съесть? – протянул Юрик. – В смысле, сожрать?

Я отвернулась к стене, потом навалилась на нее. Надеюсь, Таня на самом деле активна, и нас скоро освободят, а то в кабине становится душно.

Сбоку послышалось чавканье… Я поглядела направо – Юрий очень быстро жевал одну из гвоздик. Меня стал разбирать смех: мужик воспринял абсолютно дурацкий совет всерьез и сейчас в самом деле пытался схарчить компрометирующие его улики.

– Вкусно? – не выдержала я.

Юра икнул.

– Ужасно. У тебя водички нет?

– Ни капли.

– О господи… – вздохнул ловелас и продолжил уничтожение букета.

– Кстати, в Японии в очень дорогих ресторанах подают салат из хризантем, – приободрила я идиота, – вроде подобное блюдо бешеных денег стоит.

Юра ничего не ответил. Сначала он старательно укладывал в себя красные «шапочки», потом принялся за зеленые стебли и мелкие листочки. Чтобы нарушить тягостное молчание, я решила продолжить милую тему, а заодно и предостеречь глупца:

– А вот любители животных никогда не поставят дома гвоздики. Знаешь, почему?

С огромным усилием проглотив последнюю порцию «салата», Юра помотал головой.

– А потому, что в них содержится яд, способный убить кошку, – ласково улыбнулась я. – Честное слово![8]

Поедатель цветов покрылся потом и начал икать.

– Не расслабляйся, тебе еще предстоит справиться с «Рексом», – напомнила я.

Мужик обреченно кивнул, развязал бечевку и глубоко вздохнул. «Рекс» по внешнему виду смотрелся замечательно. Это был бисквит, выпеченный в виде собачки, скорей всего болонки, потому что весь верх креативного коржа покрывал густой слой белого крема, изображавший шерсть. Вместо глаз торчали изюминки, засахаренная клубника высовывалась изо рта (очевидно, это был язык Рекса), а в том месте, где голова прикреплялась к туловищу, виднелся ошейник – кусочки розового крема, буквы, складывающиеся в надпись «Love».

– Выглядит весьма аппетитно, – одобрила я.

Юра вздохнул.

– У тебя ножа нет?

– Не хожу по улицам с острыми предметами.

– Мало ли, всякое случается.

– И ложки в сумке не имею, – предвосхитила я следующий вопрос.

– Вспомнил, – протянул Юрий, – был утром в кафе, прихватил с собой…

Порывшись в кармане, дядька вытащил белую пластиковую ложечку, упакованную в целлофан, и пояснил:

– Не люблю оставлять купленное. Мне к кофе принесли две такие штуки. Зачем – непонятно, одной за глаза хватает, но, если притащили, следовательно, я за них заплатил, верно? Нехорошо бросать. Ладно, поехали.

Сначала «Рекс» лишился головы. Перейдя к правой передней лапе, Юра спросил:

– Точно не хочешь?

– Спасибо, нет.

– А то присоединяйся, не стесняйся. Вкусно!

И тут снизу понеслось лязганье.

– Аварийка приехала, – обрадовалась я, – сейчас нас начнут вынимать.

Юрик мгновенно проглотил остаток груди сладкой собачки и простонал:

– Больше не могу.

– Андрюха! Крути! – заорал кто-то снаружи.

– Не тянется, – ответил другой голос.

Мой спутник вздрогнул и одолел левую переднюю лапу. В конце концов на дне картонки осталось лишь большое масляное пятно.

– Меня сейчас стошнит, – прошептал Юра.

– Сделай одолжение, потерпи! – велела я.

Держась руками за живот, донжуан ногами расплющил коробку и отпихнул останки в угол. Лифт очень медленно, рывками пополз вниз.

– Штормит, – прошептал Юра, и тут створки, закрывавшие вход, разошлись.

– Юрасик! – завопила баба чудовищной толщины, протискиваясь внутрь изобретенной Кулибиным[9]машины. – Ты жив?

– Спасибо, Танюша, – слабым голосом ответил объевшийся сладким Юрчик. – Че мне сделается?

Я испытала некоторое удивление – Танюшка оказалась смуглой брюнеткой лошадиных размеров. Думаю, у такой особы проявления чувства ревности подобны извержению вулкана, и она вполне способна раздавить неверного муженька, словно пустой спичечный коробок.

– Чего такой бледный? – заквохтала жена, вытаскивая супруга на лестничную клетку.

– Голова кружится, – тем же слабым голоском сообщил Юра.

– Бедняжка! – воскликнула спасительница. – Конечно, работаешь целый день, ничего не ел. Ну да я знала… Вот, держи, специально из дома прихватила. Быстро кушай!

Я прикусила нижнюю губу. Лопатообразная рука Танюшки вытащила из сумки пластиковую коробочку, сарделеобразные пальцы ловко сорвали крышку.

– Мама… – выдохнул Юрик и навалился на перила.

Я еле сдерживала вырывающийся наружу смех. А супруга моего товарища по несчастью, естественно, не подозревавшая о том, что муженек слопал только что в бодром темпе примерно килограмм бисквита, щедро украшенного кремом, громко продолжала:

– Давай начинай, не стесняйся. Я же знаю, как ты обожаешь тортики. Это кусок «Трюфеля», очень свежий, глянь, сверху шоколадки. Эй, эй, Юрчик, что с тобой?

Можно, я не стану, исключительно из жалости к Юрчику, описывать дальнейшие события?

Решив оставить незадачливого любовника так и не дождавшейся его сегодня Светланы в руках заботливой женушки, я вошла в услужливо распахнувший двери грузовой лифт. Уже хотела нажать на кнопку своего этажа, как услышала:

– Подождите, пожалуйста!

Недавняя ситуация повторялась с такой точностью, что мне захотелось пойти наверх пешком. Но в ту же минуту я увидела перед собой осунувшегося Антона Макаркина и воскликнула:

– Здравствуйте!

– Добрый день, – тихо ответил Макаркин. – Как ваши дела? У Семена спина не болит?

– Спасибо, пока нормально.

– Если что, обращайтесь, я сразу приду.

– Вы продолжаете работать?!

– Конечно.

– Но Лиза-то умерла… – ляпнула я и мгновенно пожалела о допущенной бестактности.

Макаркин провел рукой по волосам.

– Если останусь сидеть дома, с ума сойду.

– Примите мои соболезнования, – прошептала я, ощущая себя полнейшей идиоткой.

– Спасибо, – так же тихо ответил Антон. – Очень без Лизы плохо, и морально, и в быту. Вот, курицу купил, нужно бы суп сварить, но не знаю как… Я не принадлежу к числу мужчин, которые легко справляются с хозяйством.

– Дома овощи есть? – деловито осведомилась я.

– Вроде да, – протянул Антон, – луковица и морковка, утром видел.

– Давайте сварю вам супчик.

– Нет, нет, спасибо! Просто так сказал, безо всяких намеков… – принялся отнекиваться Макаркин. – В конце концов улажу ситуацию, буду покупать готовую еду.

– Но вы уже приобрели курочку, – ткнула я пальцем в полупрозрачный пакет, который Антон сжимал в руке.

– Совершенно машинально, – признался сосед. – Шел домой, увидел машину и плакат «Свежие цыплята, недорого!». Схватил курчонка, несу и радуюсь, как дурак, сейчас Лиза приготовит… Потом словно лопатой по голове, хлоп! Стой, идиот! Лиза-то умерла… В первую секунду хотел покупку выбросить, но удержался…

Лифт замер, двери разъехались.

– Пошли, – велела я соседу. – Не могу, конечно, назвать себя чрезвычайно умелой поварихой, но с курицей справлюсь.

На кухне у Макаркина был полнейший беспорядок. Я сунула курицу в кастрюлю и, пока она варилась до готовности, сначала перемыла грязную посуду, потом подмела пол, почистила одинокую луковицу и трагически маленькую морковку. Антона рядом не было, мужчина появился в кухне лишь после моего сообщения:

– Супчик на столе.

Сначала послышались быстрые шаги, потом Макаркин встал у порога.

– Спасибо вам, – прошептал он, – такое впечатление, что Лизочка вернулась.

– Вы ешьте, – велела я.

Антон сел, взял ложку и робко спросил:

– Не посидите со мной?

– Охотно, – кивнула я.

Хозяин осторожно попробовал суп.

– Очень вкусно, огромное спасибо.

Я улыбнулась:

– Вообще-то кулинария не является моим хобби, готовлю лишь крайне простые вещи.

Неожиданно Макаркин улыбнулся.

– Мне кажется, что экзотические блюда, типа филе какой-нибудь меч-рыбы, можно съесть один раз, ради интереса. Знаете, как медик вам скажу: человек должен питаться так, как ели его предки. В лесной полосе России издавна употребляли кашу, супы, много мяса, а рыба была деликатесом. А те, кто жил вдоль рек, имели на столах, наоборот, в основном рыбные блюда. Значит, узнай, откуда ты родом, и строй на этом свою личную диету.

– Хороший совет. Одна беда – я даже не в курсе, как звали моих бабушек и дедушек. Думаю, будет непросто выяснить, где их родина.

– Да уж, – кивнул Антон, – мы не любопытны, у бывших советских людей нет привычки составлять генеалогические древа. В прошлом году я ездил на конгресс в Германию, и меня приглашали в гости немецкие коллеги. Так вот, к кому ни приходил, везде обнаруживал прямо-таки стенд с семейными фотографиями. Хозяева торжественно объясняли: «Это дедушка Гюнтер, он был фермер, рядом его жена, бабушка Карин, она воспитывала детей, там, слева, дядя Курт, погибший во время войны…» Ну и так далее. Причем никаких великих людей в этих семьях не обнаруживалось, самые обычные граждане. На наш российский взгляд, гордиться нечем – ни политиков, ни великих ученых, ни деятелей культуры. Но немцы почти обожествляют предков, произносят фразу: «Они честно прожили жизнь» – и считают, что этого достаточно, чтобы внуки с придыханием вспоминали о дедах. А мы? Много вы встречали квартир, украшенных фотографиями родственников?

Я пожала плечами:

– Да нет.

– Вот! – назидательно поднял палец Антон. – Иваны мы, не помнящие родства! Вы, например, не знаете имен деда и бабки. Нонсенс! Неужели трудно спросить?

– У кого? Я и матери-то своей никогда не видела, воспитывалась мачехой, – по непонятной причине стала отправдываться я.

– А ваш отец? – удивился Антон. – Он ведь в добром здравии, очень приятный человек. Отчего не хотите его порасспрашивать? Разве не интересно? Наука утверждает, что люди очень часто во многом генетически копируют своих предков. Ну, допустим, вы похожи на свою прапрабабушку – одно лицо, фигура, привычки. Если выясните, сколько лет прожила та женщина, чем болела и вообще какова была ее судьба, то с большой долей вероятности спрогнозируете свое будущее. Знаете, с чего началось мое увлечение генеалогией? Приметил интересную вещь. Зовут меня сделать массаж ребенку, допустим, девочке лет двенадцати. Приходишь, видишь позвоночник и тяжело вздыхаешь – подростку нужно укреплять мышечную массу, заниматься спортом, а не лежать в кровати. Не успеешь родителям растолковать ситуацию, как они просят: «У нас еще бабушка приболела, гляньте и на ее спину». Ведут в спальню, и передо мной тот же позвоночник, что у девочки, только на полвека старше. Просто диву даюсь: копия, клон! А еще больше поражаюсь тупости людей: если ваши старики к семидесяти годам приобрели букет болезней, то, если подумаете головой, поймете – вас ждет та же участь. Генетика. Если не хотите развалиться – принимайте меры. А большинство народа думает, как вы: ничего про бабку с дедом не слышали и знать не хотим!

Мне стало обидно.

– Вы противоречите сам себе. Если болезни заложены изначально, от бога, то и бороться с ними бесполезно.

Антон доел суп и отодвинул тарелку.

– По статистике, длина человеческой жизни на десять процентов зависит от среды обитания. Ясное дело, житель слаборазвитой африканской страны протянет на белом свете меньше, чем гражданин Швейцарии или Германии. Двадцать процентов долголетия заложены от предков, итого выходит тридцать. А остальные семьдесят зависят лично от вас. Любое, даже не слишком хорошее наследство можно купировать. Объясняю. Допустим, ваша бабушка скончалась от рака легких. Прямой связи между нею и вами нет, но вы в зоне риска, в семье имелся случай онкологического заболевания, а где тонко, там и рвется. И что вам следует сделать, дабы избежать болезни или оттянуть ее начало? Переехать из крупного, загазованного промышленного города в тихое, чистое сельское место, ни в коем случае не курить, раз в полгода проходить диспансеризацию в поликлинике, сдавать анализы, заниматься спортом, не иметь лишний вес. Вот тогда, вполне вероятно, напасть вас не тронет, или она обнаружится на такой ранней стадии, когда излечение почти стопроцентно. Но ведь нет! Человек словно нарочно себя губит! Хватает сигареты, водку…

Занудная нотация стала меня раздражать. Встречаются на свете такие личности, старающиеся все делать правильно, аккуратно, так, как велено в учебнике. Ладно бы они сами являлись образцом для подражания, а то ведь на поверку выясняется интересная вещь: поучает человек весь божий свет, а сам еще тот безобразник!

– Согласна, – вклинилась я в ровное бурчание Антона, – следует хоть что-то знать о родственниках. Я не права. Но вы-то! Где ваши семейные фото на стенах? А?

Макаркин вскочил:

– Пойдемте! Сюда, налево, в гостиную…

Через пару секунд мне пришлось признать: мой сосед – из породы людей, у которых слова не расходятся с делом. В большой комнате, набитой всякими безделушками, на широком комоде теснилось множество рамок.

– Это моя прабабка, – начал рассказывать Антон, – она служила горничной в доме у барина. Снимок не слишком хорошего качества, а говорят, Анфиса Ивановна была редкой красавицей. А еще про нее ходило множество сплетен, женщину подозревали в интимной связи с барином. Ну, сами посудите, родила Анфиса подряд пять дочерей, потом попала к Глебу Семеновичу в прислуги, и появился на свет мой дед, единственный у нее мальчик. И еще, девочек, моих двоюродных бабок, звали очень просто, по-крестьянски: Фекла, Авдотья, Акулина, Дуня и Стюра, а сына мать нарекла Овадий. Вы можете себе представить? Ребенок горничной – и Овадий! Ясное дело, барин помог имечко придумать. Овадий, кроме того, получил образование…

Речь Антона текла полноводной рекой, врач и впрямь много знал о своих предках.

– А где фото родни Лизы? – спросила я, когда Макаркин умолк.

Антон тяжело вздохнул:

– У Лизы ситуация сродни вашей. Ее отец умер, когда она была школьницей, и являлся полусумасшедшим коллекционером, который все деньги тратил на всякое старье. Мне эта страсть непонятна, но кое-кто охвачен ею, словно пожаром. Детство Лизы прошло тяжело, оказалось полуголодным и безрадостным, ее мать полностью растворилась в муже, о детях не заботилась. Закончилось все очень и очень плохо: Марина, так звали старшую сестру Лизы, убежала из дома, прихватив какую-то суперценную, по мнению родителей, вещь. Отец из-за поступка дочери умер от разрыва сердца, мать оказалась в психиатрической лечебнице, Лизоньку воспитывали дальние родственники. И вот вам иллюстрация к нашей беседе. Лизочка хорошо знала, как закончила свои дни ее мама, часто навещала безумную и понимала: сумасшествие может передаться и ее детям. Поэтому мы сознательно не заводили наследников. А вот представьте, если бы Лиза была не в курсе…

– Можете назвать девичью фамилию супруги? – воскликнула я, покрываясь потом.

– Конечно, – ответил Антон, – Константинова. Елизавета Федоровна Константинова.

 

Глава 23

 

– Вот это да! – не удержалась я от возгласа.

– Что вас так удивило? – вздернул брови Макаркин. – Самое обычное сочетание: Елизавета Федоровна Константинова.

Я открыла сумочку, вытащила фотографии и сунула их Антону под нос.

– Посмотрите, может, узнаете, кто на снимке?

Макаркин взял в руки фото.

– Откуда они у вас?

– Долго объяснять, – отмахнулась я от его вопроса, – но, насколько знаю, девочка, сидящая на окне, Марина, а на другом фото сестры запечатлены вместе.

Антон поднял на меня глаза.

– Верно. Вот странно…

– Что?

– У нас имеются точь-в-точь такие же снимки.

– Да?

Макаркин кивнул, потом встал, открыл большой шкаф, набитый книгами, вытащил толстый альбом в серой обложке и, перелистывая страницы, сказал:

– Я, наверное, неправильно сопоставил вашу ситуацию с Лизиной. У жены имелись фото родственников, просто детские воспоминания вызывали у нее такие отрицательные эмоции, что лучше было похоронить их. Так, это свадебная фотография тещи и тестя… Я никого из них в живых не застал, но Лиза рассказывала о родителях. Вот школьный снимок моей жены, а дальше, если не ошибаюсь… О! Пусто!

Взор Макаркина с удивлением переместился на меня.

– Глядите! Снимки исчезли! Ну и ну!

– Действительно, странно, – согласилась я. – Только уголок от отодранного фото остался… Вы разрешите?

Антон кивнул. Я быстро приложила одну из «моих» фотографий к странице и констатировала:

– Похоже, карточку выдрали именно отсюда.

– И кому это понадобилось? – нервно воскликнул Антон.

– Не знаю. У вас много людей бывает дома?

– Лиза очень общительна… – Антон вздохнул. – Была общительна. Она вечно всем помогала, к ней полдома носилось – просили градусник, мерили давление, консультировались по поводу лекарств, а женщины узнавали о новинках косметологии, жена ведь в клинике пластической хирургии медсестрой работала. Я все время удивлялся человеческой лени и жадности: в двух шагах круглосуточная аптека, сходи туда, купи термометр или аспирин. Так нет, неслись к нам! И ведь пострадала Лиза за свою доброту, ее убила Аня Галкина, девочка, которой моя жена сильно помогла.

– Вы, конечно, извините, – почти шепотом сказала я, – но в доме абсолютно уверены: преступление совершено на почве ревности.

– «Злые языки страшнее пистолета», – процитировал классика Антон. – Ну, почему сплетники выдумали гадость?!

– Вроде вы тесно общались с Аней, делали ей массаж. Согласитесь, дело интимное…

Макаркин закрыл альбом.

– Понимаете, Виола, я врач, и у меня, как бы это вам объяснить, своеобразный взгляд на человека. А у многих людей некое… мм… кривое восприятие действительности. Вот мы с вами сейчас находимся вдвоем в квартире: я – относительно молодой мужчина, вы – миловидная женщина. Предположим, я начну делать вам массаж… И что решат окружающие? Скажут: у них роман. Сплетники просто не понимают, что я не воспринимаю вас, пациентов, как объект сексуальных желаний. Мой взгляд отмечает не вашу привлекательность, а совсем иное: сидите, слегка сгорбившись, следовательно, у вас есть проблема с позвоночником, слишком бледный цвет лица свидетельствует о неких неполадках с сосудами, сеточка морщин под глазами…

Я схватилась за лицо.

– Все так плохо?

– Нет, нормально, – успокаивающе кивнул Антон. – Изменения соответствуют возрасту. Может, кое-кто и не разберет, сколько вам лет, но я могу сказать довольно точно. Для меня мои клиентки – всего лишь набор из мышц, костей, сухожилий. Предметом вожделения пациентка никогда для меня не станет. Да и вообще посторонняя женщина. Даже на пляже! Там мимо дефилируют прекрасные нимфы в более чем откровенных купальниках, и на что обратит внимание обычный мужчина, не костоправ? Бюст, ножки, мордашка. А я думаю: «Вот бедняжка! Идет плечиком вперед, скособочившись, наверняка к вечеру у нее спина болит. Надо между лопаток дернуть, позвонок на место встанет, полегчает девочке». Ну, какой тут секс? Одна работа.

Я молча слушала Антона. У нас с Томочкой есть подруга, Зина Сельская. Зинулька довольно долгое время была замужем за модным скульптором Костей Ларькиным, потом счастливый брак дал трещину. Однажды Зинуська, заливаясь слезами, принеслась к нам и с порога сообщила:

– Развод.

– Не руби сгоряча, – засуетилась Томочка.

– Он мне изменил, – захныкала Зина.

– Ты уверена? – спросила я.

– Стопудово, – зашмыгала носом Сельская. – Поймала их, голубчиков, на месте преступления. Пришла к Костьке в мастерскую в неурочный час, а там баба!

Томочка засмеялась.

– Зинуся, Костя скульптор, сама знаешь, он постоянно работает с женщинами, никакой опасности нет!

Зина нахмурилась.

– Ой, да знаю я! И если голая баба в его мастерской маячит, я совершенно спокойна, значит, Костька очередную фигуру лепит. Но та девка сидела совершенно одетая. Точно говорю: это измена, мерзкая тварюга окрутила Костю!

А теперь скажите, мои дорогие, у вас вызывает раздражение полностью одетая девушка рядом с вашим мужем? Наверное, потеряете самообладание при виде обнаженного тела около родного супруга. Но для Зины, жены скульптора, все наоборот: обнаженка – это работа, а вот распивание чая с девчонкой, чья кофточка застегнута до горла, весьма настораживает. Это уже не ваяние «красавицы с веслом», а нечто иное, малоприятное для законной жены…

– Лиза просто пожалела Аню, – методично продолжал Антон. – У девушки заканчивалась карьера модели, ведь обычно манекенщицы востребованы в профессии мало – года два-три. За это время им следует удачно выйти замуж или получить образование, иначе останутся на бобах. А у Ани ничего не выходило, вот Лизочка и решила, как всегда, помочь – пристроила ее в клинику пластической хирургии.

– Кем? – спросила я, великолепно зная ответ.

Макаркин опустил вниз уголки рта.

– На рецепшен сидеть, Аня симпатичная девушка, а пластические хирурги понимают: у входа следует поместить нежный бутончик, это привлечет посетителей.

– Да? – с недоверием спросила я.

Макаркин кашлянул.

– Конечно. Вы пойдете в кабинет к стоматологу, если в приемной у него увидите секретаря с гнилыми зубами? Обратитесь в парикмахерскую, где запись ведут полулысые чудовища?

– Думаю, нет, – улыбнулась я.

– И правильно, – кивнул Антон.

– Но если Аня не ревновала вас, то по какой причине она убила Лизу? Из-за денег? Вы заломили за услуги слишком много?

– За массаж? – совершенно искренно изумился врач. – Что вы! Никаких материальных счетов не имелось и в помине. Зная, что Галкины не слишком обеспечены, я взял с Ани минимальную сумму за услуги, чисто символическую. Естественно, мог проводить массаж абсолютно бесплатно, но это унижает клиента, а мы живем в одном доме, и мне не хотелось, чтобы девочка испытывала неловкость, сталкиваясь со мной и Лизой.

Я вспомнила, как нахамила мне Аня, влетая в лифт. Похоже, Галкина не из тех людей, которые краснеют при виде благодетелей. Думается, слишком интеллигентный Антон не прав, Аня небось считает, что это она оказала услугу врачу, позволив вправлять себе позвонки.

– Думаю, дело в ином, – протянул Макаркин.

– В чем?

Антон потер рукой лоб.

– Аня регулярно приходила к нам в квартиру, говорила, что считает Лизу своей лучшей подругой. Дескать, ей не перед кем излить душу, не с кем посоветоваться… Лизочка особой радости от общения с Аней не испытывала, ведь Галкина грубая, вспыльчивая и очень жадная. Жена рассказывала мне, как девушка восклицала: «Вчера познакомилась с парнем. Подходящая кандидатура: машина – новая иномарка, в кошельке «золотая» кредитка, одет в фирму, курит только дорогие сигареты». Или заявляла: «Тут с одним поплясала в клубе, думала, он ничего. А потом выяснилось: на метро катается, денег пшик. Нет, нам такой футбол не нужен…»

Наверное, поэтому Аня никак и не могла отвести хоть кого-нибудь в ЗАГС. Мужчины, в особенности удачливые и обеспеченные, очень не любят женщин, у которых в глазах, как в окошках счетчика таксомотора, скачут цифры.

За некоторое время до смерти Лиза спросила у Антона:

– Ты потерял свои ключи?

– Нет, – удивился муж. – А почему тебе такая идея в голову пришла?

– У нас в передней висела запасная связка, а теперь ее нет.

– Не может быть.

– Точно, пойди глянь.

Антон открыл небольшой шкафчик-ключницу и убедился, что жена не ошиблась.

– Слушай, – решил прояснить ситуацию муж, – а давно пропажа случилась?

– Я заметила сегодня, – пожала плечами Лиза. – А так черт их знает, я в ключницу редко заглядываю, сам знаешь, там лишь «запаски» висят: от гаража, от дачи и дома.

Антон призадумался. Пропажа ключей всегда неприятна, мало ли кому в руки могли они попасть, у Лизы бывает много разного народа.

Мужчина, размышляя, смотрел на шкафчик. Так, вон те, с красным брелоком, – от гаража, с зеленым мишкой – от садового домика. А от квартиры испарились, осталось лишь одно колечко. Колечко!

Антон хлопнул себя по лбу. Как же он раньше не понял, все очень просто. Ключница представляет собой коробочку, вернее, заднюю стенку с крючками и дверку, дна у нее нет. Тяжелая связка оторвалась от кольца и упала на пол, за комод. Макаркин попытался отодвинуть его, но не тут-то было – тяжеленный предмет интерьера стоял мертво.

Муж объяснил жене ситуацию и ушел на работу, а вечером его встретила радостная Лиза и продемонстрировала ключи.

– Ты был совершенно прав! – воскликнула она. – Именно там они и лежали, за комодом!

– Как тебе удалось его сдвинуть? – поразился Антон.

Лиза засмеялась:

– Секрет… Ладно, не дуйся, скажу. Аня помогла: вдвоем уперлись, чуть-чуть от стены отодвинули. Анечка худенькая, ей удалось руку в щель засунуть и ключи нащупать.

Макаркин забыл о происшествии. А спустя короткое время Лиза спросила у мужа:

– Тоша, ты лазил в хозяйственную коробочку?

Здесь следует пояснить, что имелось в виду. Макаркин не принадлежит к числу мужчин, которые делают заначки от супруги. Получив энную сумму, Антон всегда клал ее на стол, а жена занималась планированием бюджета. Часть денег она пускала на расходы, оставшиеся ассигнации прятала в коробку, которая хранилась в комоде, под бельем. Это был неприкосновенный запас – Макаркины собирали средства на загородный дом, мечтая уехать жить в Подмосковье, на свежий воздух.

– Нет, конечно, не лазил, – ответил на странный вопрос муж. – А что?

– Ничего, – ответила Лиза и ушла.

Спустя день она снова поинтересовалась:

– Тоша, ты точно не брал ничего из запаса?

– Да мне и в голову не придет без тебя открывать коробку!

– Странно… – протянула Лиза. – Понимаешь, я ведь очень хорошо знаю, сколько там лежит денег. Всякий раз, пополняя запас, заношу цифру в ежедневник.

– Очень правильно, – кивнул муж, – касса счет любит.

– Но сейчас в коробке не хватает тридцати тысяч рублей.

– Ты уверена?

– Абсолютно.

– Может, обсчиталась? Проверь еще раз.

– Да уж с утра бумажки мусолю, – вздохнула Лиза. – В среду стала «банк» пересчитывать и не нашла тридцати тысяч.

– Говорил же тебе, – вспылил Антон, – хватит всех кого ни попадя в квартиру пускать! Догостеприимничалась! Рано или поздно такое должно было случиться! Ладно, не расстраивайся, но сделай необходимые выводы. Отныне чтоб никакого проходного двора в доме!

– Однако коробка хранится не где-нибудь, а в спальне…

– Но ведь не в сейфе! – хмыкнул муж. – Кстати, давно думал о необходимости его приобретения. Теперь точно куплю, прямо сегодня. Так что выдай мне денег. Ну, не хмурься, понимаю, совершенно незапланированная покупка, но она стала необходимостью.

– Коробка хранится в спальне, – повторила Лиза.

– Знаю.

– Не в гостиной.

– Хорошо, хоть ты догадалась не поставить ее в центр обеденного стола, – не удержался от ехидного замечания Антон.




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-05-08; Просмотров: 355; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.122 сек.