Ученики революции 6 страница

Самое примечательное, что эта критика популяризации положительного права - прообраз политически-юридической литературы, получившей распространение позже, во время революции 1905 года, - исходила от людей, которые, как Гессен, были правоведами или практикующими юристами, известными специалистами в этой области, обязанными в силу этого уважать то право, которое существовало в России в ту эпоху. При этом, несмотря на Манифест 17 октября и обещания режима, революция 1905 года закончилась неудачей в плане демократических реформ и подлинного признания личных свобод. Гражданские права так и не были включены в состав положительного права Российской империи. Что же означало при этих обстоятельствах желание многочисленных оппозиционеров режима, в том числе либералов, развивать "правосознание" русских?

3. Почему "популяризация права" после 1905 года стала невозможной?

Развитие политико-юридической литературы для широкой публики во время революции 1905-1906 годов выявляет две взаимодополняющие цели, которые достаточно трудно разделить на практике: с одной стороны, популяризация понятий "свободы", "гражданские права", "конституция", понимавшихся как знания, достигнутые прогрессом науки о публичном праве; с другой стороны, пропаганда в пользу политических течений или тенденций, требовавших включения этих понятий в положительное право Российской империи и их безусловного применения. Эти усилия не остались безрезультатными, хотя очень трудно найти прямую информацию о восприятии этой литературы. Возможно, именно ее влияние проявляется в том, что в многочисленных петициях и резолюциях, составлявшихся сельскими сходками в 1905-1906 годах, присутствует требование формальных свобод, сформулированное в весьма отвлеченных выражениях.

Однако самый значительный результат заключается не в этом: популяризация права, существовавшая до 1905-1906 года, не пережила ту радикальную переоценку, которой подвергла ее революционная эпоха. Возможно, что эта ее судьба не была неизбежной. Популяризация права могла получить новое развитие в связи с реформами, предпринятыми правительством Столыпина, в особенности с аграрной реформой. До 1905 года изменения в законодательстве давали авторам и издателям повод публиковать в новой редакции брошюры, имевшие наибольший успех. Эта практика исчезла после революции. Ее исчезновение объясняется многими факторами.

Во-первых, изменились материальные и политические условия выпуска и распространения "массовой" литературы, в особенности в форме брошюр. Начиная с 1907 года отмечается резкое снижение объемов книгопечатания и книготорговли в целом под влиянием конфискаций и разнообразных помех, которыми власти препятствовали распространению книг [18]. Это снижение объемов коснулось прежде всего брошюр откровенно политического содержания, затопивших рынок в 1905-1906 годах. Но в этом контексте подозрительность легко могла распространиться и на адресованные "народу" юридические брошюры - за исключением выпущенных с помощью субсидий правительства реакционными типографиями, которые, однако, вовсе не интересовались подобными темами. В некоторой степени брошюры могли быть заменены периодической прессой, предлагавшей рубрики с юридическими советами читателям. Но это оставалось маргинальным явлением, не идущим в сравнение с популяризаторским пылом и усилиями, предпринимавшимися прежде, чтобы охватить как можно более широкую публику.

Кроме трудностей, создававшихся правительственными репрессиями, в области популяризации положительного права вставала более глубокая проблема, делавшая упадок этого рода литературы неизбежным. С одной стороны, политическая ситуация с 1907 года делала невозможной выпуск литературы, соединяющей популяризацию и пропаганду гражданских прав и общие конституционные вопросы. Подъем такого рода политико-юридической литературы стал вновь возможен лишь после Февральской революции 1917 года. С другой стороны, как могли авторы и читатели вернуться к популяризации права, действовавшего до 1905 года? Отныне невозможно было с беспристрастной миной знакомить читателей-непрофессионалов с правом Российской империи, поскольку это право повсеместно подвергалось жесточайшему осуждению как негодное и несправедливое. Область популяризации научных и технических знаний продолжала бурно развиваться в России и после 1907 года, несмотря на многочисленные трудности, с которыми сталкивались издатели. Однако вопросы права практически исчезли из поля ее зрения.

В либеральном лагере развитие представлений о "правосознании" русских после 1905 года подтверждает эту невозможность новой популяризации права. Критикуя стратегию собственного лагеря, юрист Богдан Кистяковский в сборнике "Вехи" 1909 года [19] говорил о необходимости нового подхода к юридическому просвещению в России. Начинать нужно, говорил он, с юридического просвещения интеллигенции, а не народа. Поэтому для него на переднем плане оказываются юристы-профессионалы, их образование и поведение [20]. В самом деле, с 1907 года подъем отмечается лишь в одной области юридической литературы: растет количество учебников и справочных изданий для адвокатов, в соответствии с общим подъемом профессионального образования в этот период.

Это изменение приоритетов было связано со стремлением, характерным для юридических кругов, утвердить "авторитет права" и его политическую нейтральность и положение "над партиями" [21]. Но аргументы такого рода имели бы смысл в прочно установившейся демократии, где разделение между политикой и областью права опирается на конституционный порядок, одобряемый гражданами и скрепленный традициями и юриспруденцией, - хотя равновесие такой системы не является незыблемым, как показывают, например, современные дискуссии о роли Верховного суда в Соединенных Штатах Америки. Но в Российской империи Николая II они означали отрицание факта, ясно проявившегося в упадке популяризации права: ценность права зависит, в конечном счете, от общего политического контекста, а не от трудноопределимого "правосознания".

Заключение

Заменив популяризацию права пропагандой понятия "гражданских прав" и "свобод", революция 1905 года позволила, впервые в истории России, создать форму "гражданского" просвещения для всех, вместо существовавшего прежде исключительно юридического просвещения. Однако к каким последствиям могло привести гражданское просвещение, мыслившееся в полном отрыве от существующего политического режима, более того, в оппозиции к нему? Просветительские планы многочисленных противников царизма, не согласных между собой, могли реализоваться лишь в форме более или менее открытой партийной пропаганды. Этим планам недоставало административной поддержки и мощного аппарата символов, каким располагает система просвещения, организованная государством.

Но, с другой стороны, гражданское просвещение, организованное государством, даже если имеет сильный националистический уклон, как это было во Французской республике в конце XIX века, непременно ставит своей задачей участие индивидов в общественной жизни. Для его успеха у граждан (или будущих граждан, если речь идет о школе) существуют необходимые условия: уважение к принципу законности со стороны государственных органов и существование судебной власти, независимой от политической. Деспотический или даже авторитарный режим не может организовать гражданского просвещения. Но это ни в коем случае не означает, что организованное государством гражданское просвещение "нейтрально": оно, несомненно, является политическим проектом, имеющим целью внедрение демократической концепции права.

Возможно, что этот элемент затемняется принятым в современной России употреблением понятия "правосознание". Как и прежде, оно довольно запутанно, причем остается связанным с представлением о недостаточном уважении к праву или недостаточном его знании в России. При таком употреблении сохраняется неясность относительно политического измерения того права, которое людей призывают уважать. Понятие "правосознания" может служить и для того, чтобы релятивизировать это политическое измерение в пользу культуралистской интерпретации отношения русских к праву. Это позволяет обойти вопрос о роли политической элиты, перекладывая на "русских" в целом ответственность за недостатки судебной системы или, например, за коррупцию. Однако гражданское просвещение может быть только проектом, выработанным элитой для населения в целом. Следовательно, на элите и лежит обязанность создать политические и юридические условия, необходимые для того, чтобы это просвещение было с благодарностью принято взрослыми гражданами и их детьми.

Авторизованный перевод с французского Марии Сокольской

________________________________________________________________________

1) По закону // Юрист. Общедоступный еженедельный журнал. 1902. Год I. № 1. Стб. 1. вернуться

2) Троицкий Н.А. Адвокатура в России и политические процессы 1866-1904 гг. Тула: Автограф, 2000. С. 85-89. вернуться

3) Гессен И.В. В двух веках. Жизненный отчет // Архив русской революции. Т. ХХII. Берлин, 1937. С. 148. вернуться

4) По закону. Стб. 5. вернуться

5) Юрист. 1905. Год IV. № 49. вернуться

6) Как показывает сравнение между различными секторами этой популяризаторской литературы -исключая из рассмотрения "духовно-нравственную" литературу и беллетристику, - отраженными в вышедших в 1884 (2-е изд.: 1888), 1889 и 1906 годах под руководством Христины Даниловны Алчевской трех томах серии "Что читать народу? Критический указатель книг для народного и детского чтения". вернуться

7) Рубакин Н. Книжный прилив и книжный отлив // Современный мир. 1909. № 12. С. 1-25. вернуться

8) Пропаганда Конституционно-демократической партии, как она отразилась в деятельности ее издательства "Народное право", рассмотрена в: Шевцов А.В. Издательство "Народное право" в 1905-1907 гг. // Книжное дело в России во второй половине XIX - начале XX в. Вып. 6. 1992. С. 68-81. вернуться

9) Травушкин Н.С. Издательство "Донская речь" // Книга. Исследования и материалы. Сб. XXI. 1970. С. 106-123. вернуться

10) Здесь можно процитировать несколько десятков названий. Упомянем лишь нескольких наиболее известных авторов, печатавших брошюры о свободах и конституционных реформах, призванных гарантировать эти свободы: Максим Ковалевский, Николай Рубакин, Александр Новиков и другие, менее известные, но плодовитые: Ольга Волькенштейн, П.Г. Мижуев и так далее. вернуться

11) Дружинин Н.П. О преподавании и популяризации права // Русская школа. 1897. № 9-10. С. 252-273. вернуться

12) Гольцев В.А. Основные понятия о правоведении. Элементарный очерк. М., 1900. вернуться

13) См., например: Дружинин Н.П. Крестьяне-граждане. Народное чтение. М., 1906. С. 32. Брошюра, стоящая 20 копеек, не была доступна непосредственно той публике, которой адресовалась, а именно крестьянам. Она предназначалась для посредников, которые брали на себя труд чтения ее крестьянским массам. вернуться

14) Frierson C. Peasant Icons. Representations of Rural People in Late Nineteenth-Century Russia. New York: Oxford University Press, 1993. P. 64-71. вернуться

15) Поборником возрождения этой идеи был юрист Павел Иванович Новгородцев. вернуться

16) Walicki A. Legal Philosophies of Russian Liberalism. Notre Dame: University of Notre Dame Press, 1992.вернуться

17) Гессен И.В. Юридическая литература для народа (опыт критического разбора) // Право. 1901. № 47. Стб. 2035-2049; № 48. Стб. 2089-2101; № 49. Стб. 2164-2173. вернуться

18) Рубакин Н. Указ. соч. С. 18-19. вернуться

19) Кистяковский Б. В защиту права (Интеллигенция и правосознание) // Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции. М., 1909. С. 101-130. вернуться

20) Кистяковский Б. Наши задачи // Юридический вестник. 1913. № 1. С. 12. вернуться

21) Там же. С. 11. вернуться

Тимур Валетов "Рабочий вопрос" и итоги 1905 года

версия для печати (36018)

«‹ – ›»

Тимур Якубович Валетов (р. 1975) - историк, сотрудник кафедры исторической информатики исторического факультета Московского государственного университета. Основой статьи послужил доклад, прочитанный на конференции «1905 год: забытая революция, ее значение и последствия» во Франко-российском центре общественных и гуманитарных наук в Москве. Расширенный вариант будет опубликован в итоговом сборнике по результатам этой конференции.

Дата добавления: 2015-05-08