Историко-философские предпосылки 2 страница

Еще в работе 1911 г. Боас считал, что история человеческого общества развивалась главным образом путем культурных кон­тактов ⁴⁵.

Однако позднее Боас пришел к более обоснованному выводу, что диффузия не дает ключа к объяснению культурных процес­сов. В работах 1920—1930 гг. он подверг критике школы крайне­го диффузионизма, отмечая, что главный его порок состоит в до­пущении статичности культурных форм, которой вообще нигде не существует.

«Мнение о стабильности первобытной культуры,— писал он,— не соответствует фактам»⁴⁶. В другой работе он отмечал, что «кажущаяся стабильность примитивных типов культуры есть следствие отсутствия у нас исторической перспективы. Они из­меняются значительно медленнее, чем наша современная циви­лизация... но они постоянно изменяются во времени и простран­стве» Не потеряло и сегодня своего значения верное замеча­ние Боаса, что все отсталые народы современности имеют длин­ную историю и по современным их культурам нельзя судить о первобытных формах культуры^4S.

Недостаток крайнего диффузионизма Боас видел также в том, что он исходит из необыкновенно огромных ареалов распростра­нения существующих независимо друг от друга элементов куль­туры. Он критиковал схематизм и фактическую необоснованность диффузионистских гипотез Ф. Гребнера, Фоя, Э. Смита и Перри. Боас, видимо, чувствовал, что главный недостаток этих гипотез состоит в отказе народам в самобытном творчестве, поэтому он подчеркивал необходимость прослеживания «внутренних процес­сов» изменений данной культуры. Он подчеркивал, что «культу­ра любого племени, как бы примитивна она ни была, может быть объяснена только в том случае, если будет принято во внима­ние-ее внутреннее развитие и влияние ее связей с культурами близких и дальних соседей» ⁴⁹.

«Сходные явления могли возникнуть независимо»⁵⁰. В то же время Боас справедливо признавал, что нельзя отрицать «зна­чение диффузии в развитии любого локального типа культуры» ^м. Но он критически высказывался против попыток суждения его учениками о древности'явления по его распространенности.

Одной из причин изменения оценки Боасом теории диффузио­низма было накопление конкретных знаний о различных сторо­нах жизни конкретных племен, полевая работа и непосредствен­ные наблюдения. Они не могли не привести Боаса к выводу, что различные стороны жизни племени взаимосвязаны. В этом основа появившихся позднее высказываний Боаса об «интегрированно- сти» элементов культуры, его некоторый отход от крайнего ато­мизма в понимании культуры. Об этом отходе он сам писал в 1940 г. следующее: «Когда я убедился, что эти исторические

методы аккультурации и раеиространеиия установились, около 1910 г., я начал подчеркивать проблемы динамики и интеграции культуры, взаимодействия между индивидом и обществом»⁵². Действительно, уже в работе 1911 г. он писал: «Простое перечи­сление различных аспектов культуры не есть еще культура. Она нечто большее, потому что ее элементы не независимы, они име­ют определенную структуру» ⁵³.

Вместе с этим появляются высказывания Боаса об истории не отдельных элементов культуры, а культуры как целого. Понима­ние культуры как целостности в известной мере подрывали ее объяснение как следствия внешних влияний и заимствований, и Боас начинает признавать наряду с внешними влияниями зна­чение внутренних процессов изменений данной культуры.

Признание интегрированности культуры было уже известным шагом от крайнего эмпиризма к каким-то обобщениям. Однако Боас отвергал существовавшие в науке попытки определения или выведения закономерностей или хотя бы причинности интегра­ции элементов культуры в единое целое. Критикуя эволюциони­стов, он писал: «Попытки определить общие законы интеграции культуры не привели к значительным результатам» ^S4.

Еще четче эти негативистские позиции, приведшие к отрица­нию законов культуры как целостности, сформулированы Боасом в статье 1930 г. в «Энциклопедии социальных наук»: «Культура как таковая,— писал он,— не есть единство, потому что проявле­ния социальной жизни разнообразны по своему характеру. Куль- ''туры чрезвычайно комплексны, потому что условия, в которых развиваются экономика, изобретения, социальные формы, искусст­во, религия,— различны, хотя во многих отношениях и взаимо­связаны» ⁵⁵.

Но простое признание взаимосвязи явлений без признания ее причинной обусловленности помешало Боасу понять диалек­тическое соотношение между культурой как целостностью и ее частями и до конца преодолеть атомистическое понимание куль­туры. И это проявилось в его попытках теоретического осмысле­ния динамики изменений культур.

Видя главное отличие американских этнографов от европей­ских в том, что они «интересуются динамикой культуры» ⁵⁶, но стремясь отвергнуть распространенные объяснения динамики культуры географическим и экономическим детерминизмом, он подходил к пониманию этой динамики с позиций атомистиче­ского представления о культуре. Задачу исследований динамики культуры он видел в установлении того, в какой мере различ­ные ее аспекты детерминированы средой, биологией, психологией, историческими событиями или общими законами взаимосвязи.

Динамика культуры, писал он в 1932 г., может изучаться с разных точек зрения: 1) с точки зрения взаимосвязи между раз­личными аспектами культуры; 2) взаимосвязи между культурой и средой; 3) взаимосвязи между индивидом и обществом.

Биологи, по Боасу, склонны настаивать на связи между строе­нием тела и культурой, географы все формы человеческой куль­туры выводят пз географической сферы, в которой живут люди,, экономисты же выводят их из экономических условий. Все эти подходы он подверг критике.

Антиэволюционизм Боаса. Но больше всего внимания Боас уделял критике «эволюционизма», трактовавшегося им как «тео­рия однообразного развития человеческой цивилизации» Само это «однообразие» Боас понимал чрезвычайно узкоэмпирически.

Основные положения критикуемого им эволюционизма Боас сводил к следующему: 1) типы человеческой культуры представ­ляют собой эволюционный ряд; 2) культура развивается посте­пенно от простейших форм к более сложным; 3) развитие куль­туры всюду идет по одному пути; 4) сходства этнических явле­ний в различных частях света доказывают верность теории эво­люции цивилизации; 5) движущим элементом эволюции является рационалистический импульс; 6) «по-видимому, эта теория под­разумевает таюте определенное соответствие между промышлен­ным и социальным развитием» ^5S.

К эволюционистам им отнесены: Э. Тэйлор, Л. Г. Морган, И. Бахофен и Г. Спенсер, а фраза, о «соответствии между про­мышленным и социальным развитием» говорит о том, что в эту компанию попал и Ф. Энгельс. Таким образом, воедино смешаны и идеалистический эволюционизм Тэйлора и Спенсера, и стихий­ный материализм Моргана, и неверно понятый марксизм. Все это опровергается как «однолинейный, плоский эволюционизм».

«Эволюционизму» как учению о закономерностях историче­ского процесса Боас противопоставил релятивизм. Понятия «раз­витие», «эволюция» были заменены концепцией «изменения», «роста», монистическому объяснению истории противопоставлена теория факторов.

Критика Боасом эволюционизма начинается с упоминав­шейся статьи 1896 г. и продолжается в последующих его работах.

В лекции «Антропология» (1907 г.) он хотя и говорил о мис­тицизме психологических интерпретаций А. Бастиана, о его кон­цепции «элементарных идей», идущей по словам Боаса, от Дил­тея, но главное ее содержание — это критика «теории эволюции цивилизации». «Проверка широко принятой общей теории (эво­люции,— Ю. А.),— отмечал Боас,—показала, что она вряд ли применима к специальным случаям» ⁵⁹. Как видим, главный не­достаток «общей теории» истории общества Боас видел в том, что она не объясняет частные явления. Поэтому он подчеркивал не­обходимость изучения «индивидуальных», конкретных обществ в различных частях света.

В следующем выступлении против эволюционизма в 1911 г. Боас критиковал его как идеалистическую теорию прогресса ис­торического процесса и пытался опровергнуть периодизацию ис­тории первобытности^s0.

В статье 1920 г. («Методы этнологии») Боас писал о двух методах изучения исторического развития цивилизации: эволю­ционном и диффузионистском. Первому он противопоставлял вто­рой. В течение второй половины XIX в. эволюционная мысль, по Боасу, почти полностью господствовала, и исследователи, подоб­ные Спенсеру, Моргану, Тэйлору, Леббоку и др., были под влия­нием идей об общей одинаковой (uniform) эволюции культуры,.в которой участвовали все части человечества»

Как видим, по мысли Боаса, Спенсера, Моргана, Тэйлора, Леббока роднит «гипотеза» об общей эволюции культуры. Одна­ко между гипотезами этих ученых, как отмечалось уже выше, су­ществуют игнорируемые Боасом глубокие различия. «Но прежде чем принимать (эту «гипотезу»),—пишет Боас,—ее необходимо доказать» ^е2. Он отмечает современную ему тенденцию в науке отвергать «допущения о существовании общей эволюционной схемы о всеобщности культурного развития» ⁶³, но не говорит, что эта тенденция была проявлением все возраставшего влияния эмпиризма и агностицизма в историографии Запада, объявившей поход против материалистического понимания истории.

BoaG считал, что сосуществование наряду с европейской дру­гих типов цивилизаций говорит против «гипотезы об общей гене­ральной линии развития», высшей ступенью которой считалась ■европейская цивилизация⁶⁴. Очевидно, что все эти высказывания Боаса направлены были против плоского эволюционизма XIX в. Открытие многообразия культур и цивилизаций в конце XIX в., несомненно, сказалось на состоянии европейской историографии, вызвав ее кризис. Но гипотезы общей генеральной линии развития Боас стремился опровергать с позиций эмпирических фактов. Ме­тафизически разрывая общее и частное, он призывал сначала установить «изменения» конкретных явлений. Этнографическая наука понималась им как фактография, направленная против идеи общей закономерности общественного развития эволюцио­нистов XIX в.

В работе «Первобытное искусство» Боас подчеркивал, что исторический анализ должен начинаться не с принятия одноли­нейного развития черт культуры у всех народов, а с прослежива­ния истории каждой черты культуры в ее современные формы⁶⁵. Однолинейное развитие отдельных черт культуры, по Боасу, не­доказуемо, а следовательно, недоказуемо и единство исторического процесса. В статье 1924 г. («Эволюция или диффузия») вновь с позиции смешения общего и частного повторяются возражения Бо­аса «эволюционной гипотезе». Пытаясь опровергнуть эту идею на примере учения Моргана о материнском роде и его месте в мор- гановской периодизации истории древнего общества, Боас некри­тически пользовался тенденциозной подборкой фактов, якобы опровергающих Моргана, в книге своего ученика Р. Лоуи «Перво­бытное общество» ^в6. Последняя воспринималась тогда как анти­теза «Древнему обществу» Моргана. «В отдельных случаях,— допускал Боас,— материнский род развился в отцовский. Это_т однако, ни в коем случае не доказывает, что матрилинейное об­щество всюду является более ранней формой» ⁶⁷.

Как и Лоуи, Боас подменял понимание материнского родового общества матрилинейностью счета происхождения и наследова­ния. Как известно, матрилинейность счета происхождения и осо­бенно наследования должностей сохранялась в ряде раннеклас­совых обществ. В Северной Америке она установлена, например, у натчезов XVIII в. В подобного рода случаях, несомненно, мат­рилинейность не могла трактоваться как более древний институт, чем патрилинейность общинной организации, например монтанье- наскапи XVIII в. Но в обоих случаях речь идет у Боаса об от­ношениях родства между индивидами, тогда как с родом связано групповое родство.

Боас неоднократно писал и позднее о том, что якобы «новые данные» опровергают основные положения учения Моргана о древности материнского рода. Эти данные он обычно черпал из работ своих учеников: Суантона, Лоуи, Кробера и др. Например., ссылаясь на статью Суантона 1917 г., он писал в новом издании работы «Ум первобытного человека» (1938 г.): «Некоторые при­митивные племена, подобно эскимосам (sic! — Ю. А.) и индей­цам северо-восточного плато (коневоды! — Ю. А.) Северной Аме­рики, ведут счет родства билатерально, через отца и мать. Дру­гие же племена с высокоразвитой культурой признают только матрилинейность, третьи же с простейшими (sic! — Ю. А.) фор­мами экономики и техники (промысел пушнины! — Ю. А.) при­знают патрилинейность» ⁶⁸.

Однако и Боас и его ученики судили о характере древнего социального устройства американских индейцев по данным XX в. Этноисторические же исследования последних двух десятилетии убедительно показали ошибочность отнесения эскимосов или индейцев северо-восточного плато или алгонкинов северо-востока Северной Америки к «примитивным» народам. Социальную жизнь индейцев и Боас, и ученики его изучали в резервациях, в кото­рых ко времени появления этнографов индейцы прожили уже 50—100 лет и когда весь их прежний жизненный уклад подверг­ся коренной ломке под влиянием капиталистического окружения.

Приведенные выше материалы убедительно свидетельствуют -об ошибочности утверждений о том, что Боас не был антиэволю­ционистом ⁶⁹.

Как известно, в основе исторической концепции Моргана ле­жала идея прогресса как главного направления развития чело­вечества. Последователи Моргана Пауэлл и Мэсон несколько из­менили это понимание прогресса, трактуя его как всеобщий при­знак развития. Исходя из этого же понимания прогресса Боас» выступая с критикой эволюционной школы в американской эт­нографии, отвергал прогрессивность и поступательность развития человеческого общества. Эмпирические исследования убеждали

Боаса в том, что не все и не всегда развивается в сторону выс­шей организации, что существуют и развитие в одной плоскости, л регрессивные изменения. На этом основании он и отвергал про­гресс вообще.

В марксистской историографии прогресс понимается как общее направление и общий итог изменений достаточно больших систем в течение значительного времени. Партикуляризм же Боаса, его внимание к частностям, механический разрыв общего и частного и неверное понимание прогресса как всеобщего признака разви­тия помешали ему увидеть поступательность человеческой исто­рии. Объявив предметом этнографии изучение образа жизни отдельного племени (называяэтот образ жизни «культурой»),раз­бив эту культуру на якобы самостоятельные компоненты — тех­нику, хозяйство, семейные отношения, язык, мораль, искусство, религию — Боас, естественно, не мог обнаружить прогресса, как главного направления развития, ни тем более прогресса, ошибоч­но понимаемого им как всеобщий признак развития.

Фактически неприемлемым Боас считал плоский однолиней­ный эволюционизм спенсеровского типа, утверждавший, что раз­витие во всех аспектах культуры идет всегда одновременно и пря­молинейно от простых к сложным формам. Боас допускал воз­можность такой эволюции лишь в отношении развития техники и знаний. «История промышленного развития,— писал он,— почти на всем своем протяжении есть история все возрастающей сложности. В то нее время, человеческая деятельность, не подчи­ненная рациональному моменту, не показывает такого типа эво­люции» ⁷⁰. «Увеличение наших знаний и рост господства над природой, изобретение новых орудий,— писал он в работе 1928 г.,— по праву может быть названо прогрессом... Если оценивать об­щество, только исходя из технических и научных достижений, то легко установить линию прогресса, который, хотя и не везде одинаков, ведет от простого к сложному... Обнаружить же про­гресс в любой другой фазе социальной жизни не так легко, как в области знаний и господства над природой...» ⁷¹

Утверждения об единообразном, параллельном развитии чело­веческих культур, по его словам, «противоречат известным ныне фактам» ⁷². В качестве таких фактов он приводил отсутствие гончарства или металлов, земледелия или скотоводства в ряде относительно развитых обществ, таких, например, как на северо­западном побережье Северной Америки, в Полинезии ⁷³. Из этого он делает вывод: «Не каждый народ, достигший высокого уровня развития цивилизации, должен был пройти через все стадии» ⁷\ Но, как известно, у Моргана гончарство или обработка металла были одним из признаков стадии (да и само понятие стадии было у него значительно шире), у Боаса же изобретение гончарства или появление обработки металла ошибочно названы стадиями. В наше время собрано значительно больше, чем во времена Боа­са, сведений о своеобразии путей развития различных народов,

по они не снимают общей закономерности поступательного дви­жения каждого по мере развития производительных сил.

Еще труднее, по Боасу, распознать имеющий всеобщее значе­ние прогресс в социальной организации(Под социальной ор­ганизацией Боас понимал семейно-родственные отношения.) В области языка, искусства, музыки Боас находил изменения от сложных форм к простым. А во многих аспектах культуры, от­мечал он, «перекрещиваются две тенденции: от простого к слож­ному и от сложного к простому» ⁷⁶. И в этом вопросе, как и в ря­де других, очевиден релятивистский подход Боаса к проблемам прогресса, он приводил его не только к индетерминизму, но и к допущению иррациональных стимулов изменения явлений куль­туры.

Общий вывод Боаса, что не все элементы культуры развива­ются одновременно по пути прогресса, послужил основой для от­рицания им возможности периодизации истории общества. С по­зиций культурного релятивизма он критиковал как «стадии раз­вития», под которыми имелись в виду и этнические эпохи, опре­деляемые Морганом, так и общественно-экономические формации в понимании марксизма.

Пытаясь отвергнуть периодизацию истории первобытности как «теорию стадиальности», Боас исходил из слишком узкого пони­мания самой идеи стадиальности, сводя ее к вопросу о том, про- шло ли отдельное конкретное явление или обычай «одинаковую стадию развития»

Разбив культуру как целостность на отдельные ее элементы, Боас пытался доказать, что обычаи не развиваются однолинейно, поэтому нет прогресса и нет возможности периодизации истории.

I Ошибочно трактуя марксистскую периодизацию истории челове­ческого общества как последовательность конкретных открытий в области техники, Боас пытался опровергнуть самую возмож­ность периодизации фактами, якобы не подтверждающими по­следовательность открытий. Стадия понималась им как наличие того или иного технического открытия. Исходя из этого, против стадиальности истории говорят — по Боасу — такие, например, факты: не везде гончарству предшествует техника плетения, не везде гончарство — обязательный признак развитой стадии куль­туры. Из этого делался вывод о том, что возможны серьезные возражения против предположения, что у всех человеческих рас «стадии культуры следуют одна за другой в одном и том же по­рядке» ⁷\ В то же время он не мог не признать, что земледелию предшествует собирательство, но утверждал, что земледелие и ско­товодство хронологически не связаны. Однако современные ис­следования показывают их хронологическую и экономическую взаимосвязь.

Теории географического детерминизма, как отмечал Боас, имели в начале XX в. столь же широкое распространение, как и теория «экономического детерминизма».

Боас признает, что в первую свою поездку к эскимосам Баф­финовой земли он был под сильным влиянием географического детерминизма Риккерта. Но в последующих своих работах он под­вергает эту концепцию убедительной критике. В работе 1911 г. он писал, что «окружающая среда, по-видимому, оказывает зна­чительное влияние на человеческие обычаи и верования, но лишь постольку, поскольку она способствует выработке специальных форм обычаев и верований. Однако обусловлены они, главным образом, культурными условиями, которые сами складываются благодаря историческим причинам» ⁷⁹. Б одной из своих работ Боас писал: «Плодородие почвы нигде не создавало земледелия, но, когда оно существует, оно приспособляется к географическим условиям... К одной и той же географической среде приспосаб­ливаются разные типы культуры» ⁸⁰. В другом месте этой книга; Боас обобщает: «История культуры показывает, что географи­ческие данные сами по себе не имеют созидательной силы и ко­нечно не являются определяющим фактором культуры... наличие железной руды или угля не создает индустрию, но когда открыто их употребление, тогда географическая среда имеет большое зна­чение... Географическая среда может влиять на культуру, но ре­зультаты этого влияния будут зависеть от культуры, на которую она воздействует» ⁸¹.

В общем Боас совершенно правильно оценивал значение ес­тественной среды в развитии общества. Многие из его учеников, однако, возвращались в той или иной форме к теории географи­ческого детерминизма. Наиболее распространенной из них явля­ется ныне так называемая культурная экология.

Боаса интересовала психология изучаемых народов. На форми­рование его взглядов на эту проблему оказали влияние работы Г. Тарда, В. Вундта, в какой-то мере и А. Бастиана. Именно следствием влияния А. Бастиана были высказывания Боаса в ранних работах, особенно в исследованиях фольклора, о «гении народа», о «доминирующей» идее или «институте» в данной куль­туре, которые якобы определяют заимствования и перерабаты­вают их, приспосабливая заимствованные элементы к традици­онным формам. Иными словами, «гений народа» определял ак­культурацию заимствованных явлений. Но взгляды Боаса на роль психологического в жизни народов менялись с течением жизни. Поэтому не случайно в современной американской исто­риографии даются противоречивые оценки отношения Боаса к психологическому детерминизму. Но его высказывания по этому вопросу позволяют судить об отрицательном в общем-то отноше­нии Боаса к психологическим объяснениям социальных институ­тов.

К этому же мнению приходит и американский этнограф Ф. Воге, писавший в своей недавней работе, что «Боас никогда не допускал психологическое происхождение обычая или соци­альной традиции» ⁸².

В упоминавшейся уже лекции 1888 г. Боас писал, например, что «эмоциональные реакции, кажущиеся нам естественными, в действительности детерминированы культурой... Данные этно­логии говорят, что не только наши знания, но и наши эмоции есть следствие формы нашей социальной жизни и истории на­рода, к которому мы принадлежим» ⁸³.

Как разновидность психологических объяснений он в 4911 г. критиковал концепцию элементарных идей А. Бастиана, отмечая, что они «ведут к мистике» ⁸ⁱ. Решительно высказался Боас про­тив психологического детерминизма в работе о происхождении тотемизма (1916 г.). «Я верю в существование сходных психиче­ских процессов у всех рас, где имеют место сходные социальные условия, но я не верю,— писал он,— что этнические явления — простые проявления этих психических законов» ⁸⁵. Ф. Боас спра­ведливо критиковал ученых Европы и США, развивавших идею о «первобытном мышлении» и пытавшихся обосновать этим не­равенство рас⁸". Боас внес большой вклад в борьбу с расизмом, раскрывая научную несостоятельность попыток объяснения раз­личий в культурном уровне народов расовыми, психо-биологиче- скими особенностями. Историографы в этой связи часто называют Боаса «культурным детерминистом». Суть этого детерминизма Боаса состояла в том, что, признавая общую для всех на­родов организацию ума, различия в мышлении народов он объяс­нял культурой, «социальной средой». Он обосновывал свои по­ложения множеством эмпирического материала об образе жизни самых различных народов мира и противопоставлял эти свои объяснения имевшим место еще в начале XX в. утверждениям о зависимости умственной деятельности людей от веса их мозга, от их биологических, расовых особенностей рассуждениям о «при­митивном мышлении».

Выступая против психорасистских теорий Каруса, Гобино, Ниц­ше, Боас писал, что «характерные особенности человеческого ума в главных своих чертах одинаковы во всем мире». Способности людей, подчеркивал он, зависят не от расы, а от «пройденных ими стадий культуры и от той стадии культуры, в условиях кото­рой они живут» ⁸⁷.

Психологические объяснения культуры Боас считал дезориен­тирующими. Отмечая начало проникновения в этнографию фрей­дизма, он решительно выступил против попыток объяснения яв­лений культуры* с помощью метода психоанализа. Отвергая субъективно-идеалистические объяснения культуры, Боас на­стойчиво подчеркивал, что антрополога должна интересовать социальная психология, обусловленность поведения индивида со­циальными и историческими условиями, в которых он живет. В книге «Антропология и современность», например, он подчер­кивал, что предметом антропологии является группа, а не инди­вид. «Индивид,— писал он,— важен только как член данной расо­вой или социальной группы. Мы изучаем факторы, определяющие его поведение в группе... Психолог может изучать интеллектуаль­ное или эмоциональное поведение человека. Антрополог же будет изучать социальные и расовые условия, определяющие распро­страненное в группе поведение... Индивид развивается и дейст­вует как член социальной или расовой группы... Мы сосредото­чиваем внимание на обществе, в котором он живет... Индивида надо изучать в его социальном 'окружении, которое определяет его интеллект, его поведение в группе...^ss

Боаса интересовала, как видим, обусловленность человече­ского сознания социальной традицией. Вместе с тем Боас рас­сматривал индивидов как носителей культурных традиций и кри­тиковал идеалистическую концепцию культуры Шурца и А. Кре- бера как суперорганической сущности, которая якобы «следует законам, имманентно присущим самой культуре и независимым от воли индивидов — носителей культуры... Но вряд ли нужно рассматривать культуру как нечто существующее вне общества ее носителей-индивидов и движущуюся в силу имманентно при­сущей ей силы... Жизнь общества ведут индивиды, которые действуют в одиночку или сообща под давлением традиций, в ко­торых они выросли, и окружены произведениями своей деятель­ности или своих предшественников... Силы, вызывающие изме­нения, действуют в индивидах, образующих социальную группу, а не в абстрактной культуре ⁸⁹. Такой, в известной мере диалек­тический, подход Боаса к взаимосвязи между индивидом и об­ществом — прямая противоположность субъективно-идеалистиче- ским взглядам исследователей культуры и личности, объявляю­щих себя учениками Боаса.

И А. Кробер справедливо отмечал, что Боаса интересовала «социальная психология, а не субъективизм исследователей куль­тура — личность» ⁹⁰.

Однако во взглядах Боаса на значение психологии личности к концу жизни произошли некоторые изменения, вероятно, все же под влиянием его учеников: Сэпира, Бенедикт, Миид — осно­вателей исследований «личность — культура». Например, в статье «Задачи антропологического исследования» (1932 г.) намечался уже некоторый уклон Боаса в сторону психологической детерми­нированности социальных явлений. «Причинные условия куль­турных событий,— писал он,— всегда лежат во взаимодействии между индивидом и обществом... Представляется напрасной по­пытка искать социологические законы, пренебрегая тем, что следует назвать социальной психологией, а именно, реакцией инди­вида на культуру» ⁹¹. В предисловии к известной книге Р. Бе­недикт ³² Боас высказал мысль, что целостность культуры опре­деляется психикой и поведением индивидов. Эта же идея по­вторена в его предисловии к сборнику по общим вопросам этнографии⁹³. В вышедшей в том же 1938 г. переработанном издании книги «Ум первобытного человека» высказана та же идеа­листическая по существу концепция причинности.

Подвергнув справедливой критике биологический, психологи­ческий ж географический детерминизм, Ф. Боас отвергал и «те­орию экономического детерминизма». Против какой именно тео­рии в данном случае выступал Ф. Боас, ясно из его следующей фразы: «Первые попытки Моргана ассоциировать социальную организацию и экономические условия оказались несостоятель­ными, но и более современные (sic!) попытки объяснения форм культуры экономическими условиями также оказались несостоя­тельными» ^S4. О том, что под «более современными попытками» Боас подразумевал именно марксизм, говорит его характеристика этих «попыток» как «политической теории», утверждающей яко­бы, что «экономические условия жизни формируют все проявле­ния как первобытной культуры, так и сложной цивилизации» ⁰⁵. Слова «более современные попытки» (в сравнении с взглядами Моргана) относятся, видимо, к труду Ф. Энгельса «Происхожде­ние семьи...», вышедшему, как известно, после книги Моргана. Но материалистическое объяснение истории человеческого обще­ства было разработано К. Марксом и Ф. Энгельсом значительно раньше выхода в свет книги Моргана. Однако допущенная здесь Боасом хронологическая ошибка о соотношении исторического ма­териализма и учения Моргана все еще нередко повторяется в за­падной этнографической литературе так же, как и понимание марксизма как экономического детерминизма.

О том, что Боас критиковал не только Моргана, но и Энгель­са, свидетельствует также его высказывание о том, что смысл экономической теории, по-видимому, подразумевает «известное соответствие между промышленным и социальным развитием, а следовательно, и определенный порядок, в котором открытия следовали одно за другим, равно как и формы социальной орга­низации и верования» ⁹⁶.

В статье «Некоторые проблемы метода» (1930 г.) Боас при­ходит к выводу, что «нет общих.законов, которые покрывали бы все стороны взаимосвязи между социальной организацией и про­мышленным развитием....Мы встречаем неразвитые индустрии и простые социальные организации»³⁷. Изложив в упрощенной форме суть материалистического понимания истории общества, Боас попытался опровергнуть материалистическую концепцию истории в свойственной ему манере опровергать различного рода теории и взгляды подбором множества фактов, свидетельствующих в данном случае якобы об отсутствии тесного соответствия меж­ду различными сторонами жизни этноса.

Дата добавления: 2015-05-09