Психологи

В группу психологов вошли представители одной научной школы: профессора Л.И. Уманский, А.С. Чернышев и их ученики разных лет. В 1960-80-е годы – В.А. Миргород, А.Н. Лутошкин, Е.А. Шанин, Л.И. Акатов, Е.И. Дымов, Е.И. Тимощук, В.Я. Подорога, А.С. Крикунов, Г.И. Якушева, И.С. Полонский.

В 1980-2000-е годы – Ю.А. Лунев, С.В. Сарычев, С.Г. Елизаров, Ю.Л. Лобков, А.В. Корнев, И.Н. Логвинов, А.С. Силаков, Т.А. Антопольская, Т.Л. Крюкова, С.П. Маркова, В.В. Клименко.

В отдельные периоды в Центр приглашались ведущие психологи страны – А.Л. Журавлев, И.Ф. Мягков, В.В. Волков, А.С. Ткаченко, А.А. Тюков.

Стало хорошей традицией приглашать для участия в совместных научных исследованиях представителей разных научных школ. В 1990 гг. был проведен комплексный эксперимент с участием сотрудников НИИ психологии Министерства образования Украины – Белецкой О.Б., Турчаниновой И.М., Дранищевой Э.И. и доктором философии из США Сью Харрис, представителем психоаналитической ориентации.

Приглашались и гости – известные люди: писатели, артисты, руководители высоких рангов, корреспонденты местных и центральных СМИ, которые активно включались в жизнь Центра, привнося новизну и высокое духовное содержание.

Можно условно выделить три этапа в специфике деятельности психологов. На первом этапе в 1960-1980-е годы разрабатывалась параметрическая концепция групп и коллективов и молодежного лидерства, адекватные методы диагностики и формирования групп и лидеров в условиях непосредственной практической работы со старшеклассниками в рамках естественного крупномасштабного формирующего эксперимента – до 250 человек одновременно.

Тщательно разрабатывались организация, содержание и технологии реализации канонических принципов эксперимента, сочетавшего формирующий и лабораторный эксперименты.

В те годы психологи одновременно выступали и как исследователи, и как непосредственные организаторы внедрения полученного теоретического знания в практику. Психологи старались не выпячивать свою исследовательскую миссию, а активно включались во все сферы жизни Центра – как организаторы и участники конкурсов, спортивных игр, турпоходов и т.п. и выглядели как добрые и веселые старшие товарищи. Кроме того, психологи в силу своего жизненного опыта и профессиональной подготовки обеспечивали управление Центром. Так, в отдельные годы руководителем Центра был профессор Л.И.Уманский, начальниками штаба – доценты А.Н. Лутошкин и Е.А. Шанин, начальником многодневных туристических походов – профессор А.С. Чернышев, плавруком – доцент Е.И. Дымов. Это делало их авторитетными людьми в глазах воспитанников и шефов, так что психологи пользовались уважением и любовью всего коллектива. Органичное вхождение психологов в жизнь Центра обеспечивало естественный характер исследовательских процедур, вызывало положительный психотерапевтический эффект, определяло валидность и надежность формирующего эксперимента.

Позицию психологов в Центре и сам дух Центра довольно точно описал один из гостей «Комсорга» – писатель, корреспондент «Комсомольской правды» И.И. Зюзюкин.

«… Педагогическая экспедиция

Лето – медовый месяц многих наук. В это время над древними городищами витает пыль энергичных раскопок, по опушкам лесов с сачками наперевес самозабвенно бегают биологи, бурильщики рвутся чуть ли не к центру Земли..

И лишь одна наука в эту пору почти в полном составе уходит в отпуск – педагогика. Учителя отдыхают. А детвору, этот симпатичный объект науки, папы, мамы и месткомы до осени укрывают под сенью загородных лагерей.

Почти четверть года педагогика живет не столько фактами, сколько воспоминаниями. И это не может не влиять на ее развитие. Надо что-то делать, как-то сокращать непроизводительные потери времени.

На кафедре педагогики Курского пединститута, кажется, нашли выход. Что ни лето, тут вдогонку ускользающему объекту снаряжается экспедиция из ученых и студентов. Причем в слове «экспедиция» почти нет никакой метафоры. Перед выездом идут нормальные сборы. До треска в швах набиваются кедами, шортами и другой полевой амуницией рюкзаки, загружается в автобус научная аппаратура. Кто-то в последний момент, хлопнув себя по лбу, вспоминает, что забыл взять логарифмическую линейку и канифоль, без которых он там будет как без рук.

Предвижу и целый ряд недоуменных вопросов ко мне. «Послушайте, вы ничего здесь не напутали?», «Логарифмическая линейка еще куда ни шло, но канифоль-то при чем и зачем?»

Точно такие же вопросы возникали у меня самого, когда я, наслышавшись об этой экспедиции, решал, ехать или не ехать в район ее поисков. Тем более что один человек в Курске об этой экспедиции отозвался с глухой враждой: «Они там скребут факты для своих диссертаций».

Но слушайте, что происходит дальше. Отъехав от Курска на сто с небольшим километров, ученые и студенты расселяются в строениях бывшего Белогорского монастыря. Заняв укромный уголок или подвал, предупреждают других: чур, моя лаборатория!.. Устанавливают свои приборы, конечно же, вдрызг растрясенные на проселках. Начинает пахнуть канифолью.

А еще через день-два в монастырские ворота вползают автобусы с детьми. Торжественно открывается комсомольско-пионерский лагерь. Объекты науки, ничего не подозревая, ставят палатки, пробуют волейбольные мячи. А в среде взрослых уже зреют «заговоры». В бывшей трапезной, а ныне лагерной столовой за обедом можно услышать такие разговоры:

– Ларисочка, у тебя подобрались хорошие ребята...

– Ну и что?

– Дай мне их после «мертвого часа» на сорок минут.

– Зачем?

– Опыт надо поставить.

Они уже несколько лет ставят опыты. Но в Курске у каждого всего один-два класса базовой школы. А тут целый испытательный полигон, и дети в их распоряжении с утра до вечера...

И вот теперь, когда у читателя, наверное, уже волосы торчком встали, спешу рассеять его тревоги. Все взрослые этого лагеря – веселые и безобидные люди. Их любят дети, и они любят детей Аспирант кафедры Анатолий Лутошкин, шатен, под солнцем ставший неисправимым блондином, хохоча, рассказывал, как отряды реагируют на их опыты. «Ходят по пятам и спрашивают: «Ну как, представляем мы интерес для науки?..»

Ученые и студенты хотят понравиться детям. Вот аспирант Алексей Чернышев приводит в свою лабораторию две группы ребят. Объясняет им задачу: собрать из пронумерованных в определенном порядке кубиков игрушечную арку. Как истый судья соревнований, выхватывает из карманчика шорт хронометр и подает команду. «Начали!»

И вот тут я стал свидетелем поразительного явления. Один мальчик, почти мгновенно сообразивший, как лучше собирать арку, не спрашивая ни у кого разрешения, взял на себя функции организатора. «Света, Наташа! – отдавал он одно распоряжение за другим. – Вы с этого конца собираете; Володя, ты с этого… Так, поехали!»

Объясняя научную сторону этого явления, Алексей мне шепнул на ухо:

– Смотри вот он – лидер ситуации...

Эта группа показала хорошее время и высокую степень организованности. Затем в лабораторию вошла другая группа. Ту же самую задачу она выполняла вяло, медленно. Потом вспыхнула короткая ссора. «Нет!» – гневно воскликнула одна девочка и, махнув рукой, отступила от стола.

– Перед нами психологическая несовместимость членов группы, – продолжал тихо комментировать Чернышев – Между прочим, примерно так же испытывается способность к взаимодействию членов экипажа космического корабля...

Если в опытах Чернышева эффект был налицо, то в лаборатории Лутошкина мне как журналисту решительно нечем было поживиться. Десять ребят из отряда «Лира» сидели за столом. Каждый из них, слушая то музыку, то информацию о боях во Вьетнаме, с заданным интервалом нажимал на индивидуальный выключатель. А сам Лутошкин, притихший и сутулый, сидел у прибора и следил, какие кривые при этом вычерчивают на движущемся валике бумаги десять стержней от шариковых авторучек

– Толя, – сказал я ему, когда ребята умчались на речку. – Греха в этих опытах никакого нет. А польза какая-нибудь будет?

Лутошкин чуть грустно пощелкал пальцами по своему прибору, нигде еще не запатентованному, собранному из листиков стали и моточков проволоки, и ответил:

– Нас в Курске многие спрашивают: а что от ваших опытов получит школа? Никто еще не знает, что она получит, но в науке уже не раз было такое: то, что сегодня кажется вздором, завтра становится нормой...

Там, в лагере, мне пришла на ум одна история, не помню где прочитанная Мастер получил задание: обучить одного подростка Он взялся за это дело без всякой охоты, но для очистки совести сказал ученику: «Ты внимательно смотри, что я делаю, и все будет в порядке». Три года ученик в оба глаза смотрел. Но работать он так и не научился, потому что не сумел понять, как взаимодействуют системы машины.

Мне кажется, что мы долгое время находились в роли этого ученика. В оба глаза смотрели на детей, тщательно регистрировали и сортировали все их поступки и реакции. Но часто попадали в тупик, пытаясь объяснить, почему, например, коллектив детей, каждый из которых сам по себе просто золото, бессилен справиться с пустячным делом, а другой, составом вроде бы похуже, блещет деловитостью и смекалкой. Недаром ведь некоторые учителя, отчаявшись найти, общий язык с классом, предпочитают работать только с тремя-четырьмя активистами.

Лев Уманский, заведующий кафедрой Курского пединститута, давно одержим поисками новых методов изучения законов жизни и развития коллектива. В конечном счете все опыты, эксперименты и неоднократные научные экспедиции кафедры подчинены этой цели.

Зададимся вопросом: что такое ученический класс? Это, конечно, коллектив. Но коллектив, созданный не по воле детей. Их свело вместе одно обстоятельство, с которым, увы, ничего не поделаешь: они должны посещать школу своего микрорайона.

Но, кроме такого способа создания коллектива, существуют другие. Например, приезжают в лагерь ребята новой смены. Они выходят из автобуса и, как бы сохранив его очертания, скопом валят к начальнику лагеря: «Запишите нас в один отряд». Пока они ехали по железной дороге, пока тряслись по курским проселкам, успели привязаться друг к другу, обзавестись симпатиями.

Что сделает педагог, привыкший регистрировать факты, и только? Он добродушно улыбнется и запишет всех в один отряд. Педагог-психолог тоже уступит их просьбе. Но через несколько дней проверит состояние здоровья этого нового детского сообщества.

Делается это так. Сам Уманский или кто-то из его молодых коллег идет в отряд (в учебное время – в класс) и просит детей в письменной форме ответить на два вопроса: «Кто, на твой взгляд, мог бы лучше других руководить делами отряда?» и «С кем бы ты хотел проводить свободное время?» Собрав анкеты, ученый начинает приводить их в систему. Он берет чистый лист бумаги, вычерчивает на нем подряд три круга. В центральный круг он вносит кружочки (так символически обозначаются девочки) и квадратики (мальчики), которые получили наибольшее количество голосов, в средний – среднее, в третий – минимальное, и за круг выносит «аутсайдеров» – тех, кто ни одного голоса не получил.

Сначала на бумаге предстает хаос, какая-то смутная галактика из кружочков и квадратиков. Но исследователь терпелив. Согласно анкетам он соединяет значки «линиями симпатий». И тогда начинает что-то выстраиваться, на бумаге вдруг с простодушной отчетливостью вырисовываются две или даже три маленькие вселенные этой галактики! Каждая живет словно сама по себе. Выходит, отряд не един?

Но вот ученый идет к вожатому отряда и сверяет с ним, практиком, свои выводы Полное совпадение!

В школах подобные исследования приводили иногда к курьезам. Учителя были ошеломлены не столько точностью картины, сколько скоростью ее воспроизведения. Психолог в течение одного дня узнавал то, на что им понадобились годы. Иные подозревали гипноз.

Между тем никакого чародейства во всем этом нет. Социальной психологии давно известна такая методика исследований. Она называется социометрией. Заслуга курских психологов состоит в том, что они эту методику приспособили к нуждам педагогики.

Все они – горячие поклонники математически точного анализа. Их речь пестрит словами явно не гуманитарного лексикона: параметры, кривые, диаграммы... В этом увлечении дальше всех зашел Чернышев. Он ведь психолог без году неделя. Окончил физмат, но, увлеченный примером Уманского, ринулся в психологию.

У его опыта со сборкой арки есть продолжение. Чернышев просит группы снова поработать. Но на этот раз «лидера» первой группы он переводит во вторую. И флегматичная группа как бы стряхивает с себя оцепенение, начинает работать намного быстрее. Потом, когда Алексей просит «лидера» вернуться в первую группу, вторая по инерции продолжает действовать увлеченно, с энтузиазмом.

Все это было в лагере. А что извлечет из его опыта школа? Многое, потому что в ней происходят явления того же порядка, что и в лагере. В течение всех десяти лет за некоторыми классами тянется слава «разболтанных», «недружных». И это часто потому, что лотерея формирования классов преподносит нам неприятный сюрприз – психологическую несовместимость личностей учеников. Почти в каждом классе – это знает каждый учитель – есть еще два-три класса. Но знать мало. Надо учиться этим явлением управлять. Оно, как термоядерная реакция, двулико: может испепелять и может строить.

Но прав и Лутошкин, когда не хочет немедленно рапортовать об общественной пользе своих изысканий. Он, как я понял, вторгается в сферу, которая еще совсем недавно была лишь уделом поэзии, – общее настроение массы людей. Он хочет понять, когда у детей наступает критическая температура душевного подъема и почему, в каких условиях у них появляется полная апатия.

Ему еще многое неясно. Но кое-что он уже успел проверить в малом и большом масштабах. Например, однажды на совете вожатых он стал энергично возражать против длительных подготовок некоторых дел. Почему? «Инстинкт детской деятельности часто требует немедленного удовлетворения, – заявил он. – Не надо его гасить присущей нам, взрослым, тщательностью». Он оказался прав. Лагерные «морские праздники», «карнавалы», объявленные внезапно, сопровождались блестящей импровизацией, настоящим шквалом веселой ребячьей выдумки.

Нет ли тут разгадки, почему иногда в школах дела, задуманные учениками, учениками же и проваливаются? Может, это происходит потому, что хорошая идея, как принято, обсуждается вначале на комитете, потом на педсовете и, наконец, «замораживается» в неторопливом календарном плане школьных мероприятий? Может, это так, может, не так. Но педагогика, наука, имеющая дело с живыми людьми, гораздо больше нуждается в научных аксиомах, чем в поэтических догадках. Нет ничего плохого в том, что дети, такие разные цветом глаз, характерами, предстанут иногда перед нами в виде «кружочков» и «квадратиков». Такой взгляд на них, по первому впечатлению сухой и кощунственный, – тоже взгляд любви…»[92].

В 1980-1990-е годы на фоне дальнейшего развития концепции приоритетным становится организация психологической службы в Центре с акцентом на оказание социально-психологической помощи подросткам и юношам в личностном развитии.

Психологи непосредственно участвуют в планировании и проведении учебно-воспитательной работы. Деятельность психологической службы обеспечивается наличием собственного компьютерного класса и пакета диагностических программ. В этот период интенсивно разрабатываются и внедряются:

· социотехники и технологии психологической помощи подросткам и старшеклассникам в личностном развитии;

· социально-психологические основы формирования молодежных лидеров и развитие социального творчества.

Для реализации психодиагностических и коррекционных задач применяются традиционные и оригинальные методики.

Это направление реализуется психологической службой Центра, которая является самостоятельным подразделением и состоит из 5-8 сотрудников (преподавателей и аспирантов кафедры психологии КГУ).

Сотрудники службы занимаются групповой и индивидуальной диагностикой эмоциональных состояний, познавательной активности, осо­бенностей межличностных отношений, лидерства и др. Проводятся учебные занятия по основам психологической грамотности.

Ведется психоконсультационная и коррекционная работа на инди­видуальном и групповом уровнях.

Участники советско-американского эксперимента в «Комсорге»

Используются современные методики по оптимизации межличностного общения, в частности, работы В.А. Соснина и Ю.А. Лунева.

Основным принципом организации работы психологической службы является соединение диагностики и воздействия в единую методичес­кую процедуру. Методологической основой соединения является прин­цип С.Л. Рубинштейна: «Изучать детей, воспитывая и обучая их, с тем чтобы воспитывать и обучать, изучая их» [116]. Для реализации этих целей нами созданы оригинальные методики, позволяющие осуществлять и измерение, и воздействие: методики и моделирования, и коррекции совместной деятельности, межгруппо­вого взаимодействия, методика «Выбор». Методики моделирования построены на основе известных в соци­альной психологии приборов-моделей совместной деятельности «Арка» и групповой сенсомоторный интегратор. Методики моделирования совместной деятельности и межгруппово­го взаимодействия разработаны и апробированы сотрудниками кафедры психологии Ю.А. Луневым и С.В. Сарычевым в условиях молодежных учебно-воспитательных организаций и имеют следующее содержание [156].

Дата добавления: 2015-05-26