И приобретения права собственности 2 страница

--------------------------------

<1> В статье О.Д. Анциферова весьма квалифицированно рассмотрено правовое положение залогодержателя в ситуациях, когда залогодатель, владеющий оставленным у него предметом залога, злоупотребил оказанным ему со стороны залогодержателя доверием и продал заложенную вещь (1) до и (2) после реализации залогодержателем своего права ее оставления за собой. Автор приходит к выводу о том, что "добиваясь получения владения имуществом в качестве собственника, бывший залогодержатель будет находиться в худшем положении по сравнению с тем, как если бы он это делал, оставаясь залогодержателем" (Анциферов О.Д. Указ. соч.). При всей парадоксальности этого заключения опровергнуть его, увы, невозможно (как невозможно согласиться и с анализируемым в статье предложением К.И. Скловского, прежде уже обращавшего внимание на феномен предпочтительности положения залогодержателя перед положением собственника, о парализации залогового права возражением о добросовестном приобретении обремененной залогом вещи). В рамках существующего законодательства остается единственный вариант - толковать п. 1 ст. 302 ГК РФ в том смысле, чтобы не применять содержащееся в нем ограничение виндикации по отношению к собственнику, из владения которого имущество не выбывало потому, что никогда в таком владении и не находилось. В перспективе же желательно изменить законодательство в смысле внесения в него требования о специальных мерах по приданию гласности (оглашению) всякого акта оставления за собой движимой вещи, не соединенного с приобретением (тем или другим способом) фактического владения ею (см. далее).

5. Здесь, прежде подведения итогов наших рассуждений, уместно немного отвлечься от основной темы статьи и еще раз затронуть вопрос о содержании и природе залогового права - права залогодержателя на предмет залога. Мы сказали, что это право является вещным, но ведь существует и взгляд, согласно которому залоговое право относится к разряду обязательственных. А объектами обязательственных прав могут быть уже не только индивидуально-определенные, но и родовые вещи - там-то и будет необходима та самая передача их залогодержателю, которой требует п. 1 ст. 334 ГК РФ. Нельзя ли среди залоговых прав найти те, что хотя и имеют своим объектом вещи, тем не менее к разряду вещных отнесены быть не могут? Ответ на этот вопрос читатель может найти в предыдущих публикациях <1>, где мы (1) доказали тезисы о вещной природе ипотечного и закладного права (вещно-владельческих форм залога) и в то же время (2) позволили себе усомниться в вещно-правовой природе так называемой мобилиарной ипотеки, т.е. залоговых прав на движимые вещи, оставленные у залогодателя (в частности, при залоге товара в обороте или в переработке).

--------------------------------

<1> См. об этом статьи: Белов В.А. Залоговые правоотношения: содержание и юридическая природа // Бизнес и банки. 2001. N. 41. С. 1 - 3; N 42. С. 4 - 5; Законодательство. 2001. N 11. С. 9 - 17; Он же. Гражданско-правовые формы отношений, направленных на обеспечение исполнения обязательств (на примере способов обеспечения, предусмотренных главой 23 ГК РФ) // Меры обеспечения и меры ответственности в гражданском праве: Сб. стат. / Рук. авт. кол. и отв. ред. М.А. Рожкова. М., 2010. С. 197. О правомочии владения как непременном и верном признаке вещных прав см. также: Он же. Гражданское право: Учеб. Общая и Особенная части. М., 2003 (п. п. 1225 - 1227, 1282, 1283, 1297 - 1299); Он же. К проблеме содержания вещных прав // Законодательство и юридическая наука. 2009. N 8. С. 12 - 21.

В настоящий момент мы считаем необходимым пересмотреть свой подход во второй его части, а именно отнести к категории ограниченных вещных прав любое залоговое право на индивидуально-определенную вещь, в том числе и оставленную у залогодателя. Отсутствующее в нем, как кажется на первый взгляд, правомочие владения (верный признак вещных прав) на самом деле присутствует точно в таком же виде, какой оно имеет в праве собственности на имущество, которое, допустим, потеряно, похищено, закреплено в оперативном управлении или сдано в аренду. В подобных случаях правомочие владения реализуется действиями правообладателя (собственника или залогодержателя), направленными на возвращение собственного фактического владения за счет прекращения владения чужого (владения находчика, похитителя, учреждения, арендатора или залогодателя). Средством к достижению этой цели действительно будет служить передача вещи, но цель-то ведь эта чисто фактическая! Передача вещи здесь вовсе не преследует цели ее индивидуализации как объекта переходящего права собственности.

Что же касается залога товара в обороте или переработке, то таковой до поры до времени действительно не представляет собой залога. Это весьма похожее на залог (и оттого названное залогом), как бы залоговое обременение имущества определенного рода, качества, количества и стоимости. Оставление за собой (приобретение в собственность) таких вещей невозможно, конечно, без их индивидуализации. Вместе с тем нет оснований считать, что такая индивидуализация может быть произведена только посредством traditio - залогодержатель вправе, как известно (в определенных случаях), приостановить операции с товарами, заложенными подобным образом, путем наложения на них своих знаков и печатей (п. 4 ст. 357 ГК РФ), т.е. превратить залог в обороте или переработке в так называемый твердый залог (абз. 2 п. 2 ст. 338 <1>) - в классическое ограниченное вещное право - право на индивидуально-определенный объект (индивидуализированные вещи). К этим шансам залогодержателя можно добавить также возможность захвата чужих вещей по праву сильного и изъятия чужих вещей по праву публичной власти. Разумеется, ими не располагают залогодержатели - подобные права признаются законодательством за некоторыми другими категориями лиц (см. далее). В данном случае важен не субъект-носитель таких прав, а то, что их реализация приводит не только к индивидуализации вещей, но и к перемене их фактических владельцев, а при этом не имеет никакого отношения к traditio. Не в ней, следовательно, и дело.

--------------------------------

<1> Нужно признать, что п. 4 ст. 357 ГК РФ (о наложении "... знаков и печатей ") корреспондирует не только со вторым, но и отчасти с абз. 1 п. 2 ст. 338: в абз. 1 сказано об оставлении предмета залога у залогодателя " под замком и печатью залогодержателя", а в абз. 2 - об оставлении предмета залога у залогодателя "с наложением знаков, свидетельствующих о залоге" (только последняя разновидность и называется твердым залогом). Ясно, что знаки, свидетельствующие о залоге, налагаются на сам предмет залога; что же касается "замка и печати", то очевидно, размещение таковых на самом предмете залога лишено смысла - замком запирают, а печатью опечатывают доступ в помещение или емкость, в котором (которой) предмет залога находится. Норма п. 3 ст. 357 ГК РФ говорит, с одной стороны, о знаках (о которых упоминает абз. 2 п. 2 ст. 338), с другой - о печатях (из абз. 1 того же пункта), в результате чего получается какая-то странная смесь элементов заклада как такового с элементами твердого залога. Думается, впрочем, что в п. 4 ст. 357 ГК РФ имеется в виду все же именно твердый залог, ибо там говорится не о печати (как в абз. 1 п. 2 ст. 338), а о печатях (во множественном числе). Видимо, законодатель посчитал целесообразным нанесение оттисков таких печатей на сами заложенные предметы в удостоверение того, кем наложены закладные знаки.

* * *

Сказанное в достаточной степени свидетельствует о том, что поставленный ранее вопрос - о смысле использования п. 1 ст. 334 ГК РФ конструкции передачи вещи залогодателем во владение залогодержателя для перенесения последнему права собственности на эту вещь - не может иметь иного ответа, кроме отрицательного. В ситуации с настоящим (нормальным, классическим) залогом - ограниченным вещным правом - эта цель может быть достигнута и иным более целесообразным и экономным средством - односторонним действием залогодержателя по обращению предмета залога в свою собственность - его оставлению за собой. Думается, что именно в этом (а отнюдь не в буквальном) значении и нужно понимать фразу п. 1 ст. 334 ГК РФ о передаче предмета залога в собственность залогодержателя <1>. Соответствующим (т.е. отражающим односторонний характер исследуемого действия) термином - присвоение чужой вещи - мы и станем в дальнейшем пользоваться для обозначения предмета нашего внимания.

--------------------------------

<1> Кстати, именно так понимают его авторы проекта Концепции о вещном праве, которые комментируют новации залогового законодательства следующим образом: "...договором о залоге... может быть предусмотрено право залогодержателя на оставление заложенной вещи в собственность" (п. 2.6 разд. "Ипотека и иное зарегистрированное (учтенное) залоговое право"). Не на "передачу", как буквально написано в ГК РФ, а на " оставление" вещи в собственности.

III. Присвоение чужой вещи: понятие и признаки. Рассуждения о любом понятии - это рассуждения о его признаках, таких качествах (характеристиках, свойствах), которые, с одной стороны, предуказывают серию понятий, смежных с тем, о котором ведется рассуждение, а с другой - отграничивают его от этих последних.

1. Вне всякого сомнения, присвоение чужой вещи принадлежит к категории таких юридических фактов, как действия, причем действия одностороннего характера. Присвоение совершается только одним лицом - приобретателем права собственности на присваиваемую вещь. Обоснованию одностороннего характера действия по присвоению чужой вещи была посвящена большая часть предыдущего раздела настоящей статьи. Можно указать также на то, что при ином подходе закон говорил бы, в частности, не о возможности определенного лица оставить вещь за собой, а о том, что в известных обстоятельствах вещь остается или оставляется (закрепляется) каким-то посторонним (третьим) лицом (например, залогодателем) за другим известным лицом (например, за залогодержателем); не о возможности определенного лица обратить вещь в свою собственность, а о том, что при известных условиях таковые обращаются в его собственность законом. В этом смысле присвоение чужой вещи в полной мере вписывается в понятие "приобретение права собственности" в его не только широком, но и собственном (узком) смысле, т.е. в понятие "чистого приобретения" - акта приобретения, который вполне может и не иметь своей предпосылкой акта отчуждения вещи, т.е. не базируясь на нем (не опираясь на него), тем не менее произвести намеченные им юридические последствия (возникновение права собственности).

2. Не может быть сомнений и в том, что присвоение вещи относится к разряду юридических и, больше того, непременно правомерных действий. Ведь законодатель прямо определяет то юридическое значение, которым он наделяет это действие. Значение это двоякое (или двустороннее): во-первых, прекращение существующего права собственности на вещь (прекращение права собственности того лица, чья вещь становится предметом присвоения со стороны другого субъекта) и, во-вторых, возникновение права собственности на эту вещь этого последнего - лица, которое воспользовалось признанной за ним возможностью и соответствующую чужую вещь себе присвоило. Этими соображениями вполне предопределяется место присвоения чужой вещи в системе оснований динамики правоотношений собственности: перед нами производный способ приобретения права собственности двустороннего действия, т.е. юридический факт, который должен быть в одно и то же время отнесен как к категории правопорождающих, так и правопрекращающих; как к группе фактов-оснований приобретения права собственности (ст. 218 ГК РФ) <1>, так и прекращения права собственности (ст. 235) <2>.

--------------------------------

<1> К сожалению, их исчерпывающий перечень не охватывает рассматриваемого института, - института оставления чужой вещи за собой. Как было указано в самом начале настоящей статьи, с точки зрения п. 2 ст. 218 ГК РФ право собственности на имущество, которое уже имеет собственника, "может быть приобретено другим лицом на основании... сделки об отчуждении этого имущества". Это ошибочный взгляд, не учитывающий как минимум случаев, исследуемых в настоящей статье, а также случаев добросовестного приобретения права собственности, не основанного на отчуждательной сделке. Было бы весьма желательным изложить эту норму таким образом, чтобы признать фактом, к которому приурочивается приобретение права собственности на имущество, имеющее собственника, акты приобретателей, основанные не только на отчуждательных сделках, но и на видимости таковых (для добросовестных приобретателей), а также на иных обстоятельствах, указанных в законе или описанных в договоре (в частности, на факте нарушения обеспеченного залогом обязательства).

<2> Перечень оснований прекращения права собственности, сформулированный в данной статье, тоже исчерпывающий, но он не вполне корреспондирует с перечнем оснований его приобретения. В результате присвоение чужой вещи оказывается охваченным содержанием п. 1 ст. 235: "...утрате права собственности на имущество в иных случаях, предусмотренных законом".

Законодатель не описывает каких-то особых признаков действия по присвоению чужой вещи; очевидно, что такими признаками действие должно быть наделено тем, кто его совершает. Это может быть сделано с помощью устных или письменных заявлений действующего лица о своем намерении, - намерении присвоить чужую вещь <1>. Нельзя исключать и возможности совершения соответствующих актов конклюдентными действиями (см. далее). Как известно, действия частных лиц, внешние признаки которых свидетельствуют об их индивидуальной направленности на возникновение, изменение или прекращение гражданских правоотношений, называются сделками (ст. 153 ГК РФ). Присвоение чужой вещи частным лицом (т.е. присвоение, осуществляемое в рамках возможностей, предоставленных лицу частным правом), следовательно, должно быть охарактеризовано не просто как одностороннее юридическое действие, но как односторонняя сделка.

--------------------------------

<1> Текст письма залогодержателя, присваивающего вещь, может быть примерно таким: "Я, залогодержатель вещи такой-то по договору такому-то, настоящим уведомляю Вас, уважаемый залогодатель, о том, что намереваюсь воспользоваться предоставленным мне п. 1 ст. 334 ГК РФ, п. п. 3 и 4 ст. 28.1 Закона о залоге, а также нашим с Вами договором о залоге правом присвоения заложенной вещи - оставления ее за собой. Прошу считать с момента получения Вами настоящего письма такое право реализованным, а заложенную вещь - поступившей в мою собственность по такой-то стоимости...".

В квалификацию присвоения как односторонней сделки на первый взгляд не вписываются действия по присвоению, совершаемые субъектами права силы (захват) и носителями публичной власти (изъятие). В действительности сила и публичная власть являются средствами не для получения чужого имущества в собственность, а для его изъятия из чужого владения, т.е. средствами достижения фактической, а не юридической цели. Вообще, для достижения любой гражданско-правовой цели нет надобности ни в публичной власти, ни тем более в силе - достаточно любого, хотя бы и чисто номинального (формального) действия, укладывающегося в рамки способностей или возможностей, признанных за частным лицом позитивным гражданским правом, и соответствующего требованиям, предъявляемым законом к такого рода действиям.

3. Юридической направленностью присвоения чужой вещи предопределяется, в частности, такая характерная черта обсуждаемого института, как отсутствие его связи с фактическим владением той вещью, которая является предметом присвоения. Присвоить (оставить за собой, обратить в собственность, приобрести и т.д.) можно как вещь, уже находящуюся во владении присваивающего ее себе лица (например, залогодержателя), так и вещь, находящуюся в чужом владении (например, залогодателя). В последнем случае вопреки убеждению О.Д. Анциферова, связывающего возникновение права собственности оставляющего за собой вещь лица с ее передачей ему <1>, вещь будет считаться поступившей в собственность ее приобретателя с момента совершения описанного ранее одностороннего действия по присвоению (оставлению) вещи, точнее - с момента его восприятия заинтересованным лицом (лицом, лишающимся в результате такого акта принадлежащего ему права собственности на вещь). Этот вывод диктуется не только соображениями о бессмысленности применения передачи для достижения желаемой цели, подробно описанными в предыдущем разделе настоящей статьи, но и квалификацией действия по присвоению вещи в качестве односторонней сделки.

--------------------------------

<1> Анциферов О.Д. Указ. соч.

Вместе с тем абсолютный характер тех юридических последствий, на достижение которых направляется присвоение чужой вещи (прекращение права собственности одного и возникновение права собственности другого лица), требует, чтобы факт совершения такого действия (и наступления вызываемых им правовых последствий) был бы известен всякому и каждому участнику гражданского оборота.

Гласность акта присвоения чужой недвижимой вещи обеспечивается государственной регистрацией фактов прекращения и возникновения права собственности.

Акт присвоения чужой движимой вещи можно считать гласным (доступным наблюдению всех посторонних лиц), если он (1) совершается в отношении вещи, уже находящейся в фактическом владении оставляющего ее за собою лица, или (2) сопровождается актом ее передачи в такое владение либо (3) актом, ограничивающим владение того лица, у которого она физически находится (например, наложением знаков, свидетельствующих о поступлении вещи в собственность другого лица).

Акт присвоения чужой движимой вещи, совершенный в иных условиях (без получения фактического владения оставляемой вещью), очевидно, должен подлежать специальному оглашению, например посредством публикации. Ранее (в одной из сносок) уже упоминалось о желательности изменения действующего законодательства в смысле внесения в него требования о специальных мерах по приданию гласности (оглашению) таких актов присвоения движимых вещей, которые не соединены с приобретением (тем или иным способом) фактического владения ею.

4. Возможность присвоения чужой вещи, конечно, трудно гармонирует с таким основополагающим принципом частного права, как недопустимость произвольного вмешательства кого бы то ни было в чужие частные дела. Ведь реализация такой возможности приводит к прекращению субъективного права собственности на вещь безотносительно к согласию собственника. Им можно вовсе не интересоваться, а, узнав о несогласии на такое прекращение, все равно прекратить это право вопреки несогласию. Ясно, что такого рода юридические возможности могут существовать и реализовываться только в тех случаях и обстоятельствах, которые прямо предусмотрены законом или договором <1>. Ясно, что закон и договор в установлении таких случаев и определении таких обстоятельств не могут поступать сколь угодно произвольно - всякое исключение из общего правила должно иметь обоснование. Иными словами, право присвоения (обращения в собственность, оставления за собой и т.д.) чужой вещи должно основываться на каком-то прежде установившемся отношении присваивающего ее лица к этой вещи. Лицо, за которым признается право присвоения чужой вещи, не должно быть совсем уж посторонним этой вещи. Такое общественное отношение и выступает тем основанием (целью, причиной, caus'ой предоставления), которое позволяет лицу совершить пресловутое присвоение, лишив другое лицо принадлежащего ему права собственности на эту вещь.

--------------------------------

<1> Иными словами, малейшее сомнение в вопросах о том, возникает ли в том или другом конкретном случае право оставления вещи за собой и если возникает, то может ли оно быть реализовано, должно служить поводом к отрицательным ответам на них, ибо никакие исключения из правил (а признание данного права относится как раз к таким исключениям) не могут применяться в своем расширительном варианте толкования.

Между прочим, именно на соображении о недопустимости произвольного вмешательства в чужую частноправовую сферу основываются нормы п. 2 ст. 154 и ст. 155 ГК РФ, которыми исключается применение принципа свободы односторонних сделок. В гражданском праве могут совершаться только такие односторонние сделки, которые прямо предусмотрены "законом, иными правовыми актами или соглашением сторон" (п. 2 ст. 154). Спрашивается, о каких же " сторонах " (во множественном числе) можно говорить применительно к односторонней сделке? Ответ находим в ст. 155 ГК РФ: о сторонах в смысле лица, совершающего одностороннюю сделку, и лица, для которого такая сделка создает обязанности. О лице, которого односторонняя сделка лишает принадлежащих ему прав, в ст. 155 не упоминается, но, очевидно, что это простое упущение.

Очень важно правильно определить соотношение акта присвоения чужой вещи и тем основанием, на которое он должен опираться. Этот вопрос может иметь два решения. В соответствии с первым и акт присвоения, и его основание признаются равнозначными юридическими фактами, входящими в сложный фактический состав. Согласно второму решению сложного фактического состава не образуется, а основание выполняет роль лишь одного из многочисленных условий, в которых только и мыслимо совершить соответствующий акт (наряду с право- и дееспособностью лица, его совершающего, наличием находящейся в обороте вещи - объекта будущего присвоения и т.д.). При первом объяснении юридические последствия (прекращение права собственности одного лица и возникновение права собственности другого) связываются с фактическим составом в целом; при втором - с одним только актом присвоения чужой вещи <1>. Мы склоняемся в пользу второго решения, ибо понятие юридического факта (как и все понятия, связанные с правоотношениями) - понятие о единичном конкретном обстоятельстве реальной действительности, существование которого "замечается" гражданским правом именно в аспекте его непосредственного влияния на одно известное (конкретное) правоотношение. Фактические обстоятельства и юридические свойства (состояния) многоаспектного значения, т.е. такие обстоятельства, без которых невозможно ни одно гражданское правоотношение вообще или ни одно гражданское правоотношение определенного рода (вида), являются лишь теми предпосылками и условиями, тем фоном, на котором в дальнейшем предстоит проявлять себя классическим юридическим фактам.

--------------------------------

<1> Лучшей аллегорической иллюстрацией существа понятия о фактическом составе служит известная русская народная сказка, в которой именно постепенное накопление усилий Деда, Бабки, Внучки, Жучки, Кошки и Мышки позволило в конце концов вытащить Репку. Связывание в подобных случаях юридических последствий не с составом в целом, а только с фактом, которому "повезло" завершить собой состав, подобно, следовательно, мнению о том, что Репку вытащила одна только Мышка.

Что же касается соотношения предпосылок и условий динамики гражданских правоотношений с юридическими фактами, такую динамику непосредственно вызывающими, то оно может быть проиллюстрировано следующим образом. Положим, несколько учеников (не отличающихся блестящей успеваемостью) пытаются решить задачку из школьного курса физики; в течение довольно длительного времени это им не удается, после чего они обращаются за помощью к однокласснику, знающему физику хорошо, а тот решает вызвавшую затруднение задачу. Финал (найденное решение) достигнут благодаря одному лишь действию (действию ученика, знающего физику); но этого действия не понадобилось бы, если бы ему не предшествовали известные условия (предпосылки), такие как безуспешные попытки решения задачи другими учениками.

Применяя сказанное к одному из центральных случаев рассматриваемой проблематики, получим следующее. Наличие (1) залогового права, возникшего (2) из договора о залоге, содержащего условие о праве оставления заложенной вещи за собой, в ситуации (3) нарушения обеспеченных залогом обязательств - это те фактические обстоятельства, на фоне которых только и мыслима сама постановка вопроса о совершении акта оставления чужой вещи за собой (частного случая акта присвоения); их непосредственное юридическое значение - другое (они влияют на совсем иные гражданские правоотношения), почему их следует признать лишь предпосылками (или условиями) совершения акта присвоения, но не элементами одноименного фактического состава. Впрочем, негласный акт присвоения чужой вещи может образовать фактический состав с актом его последующего оглашения; однако с обстоятельствами, ему предшествующими и выступающими теми условиями, при которых вопрос об этом акте только и может обсуждаться, акт присвоения чужой вещи фактического состава не образует.

5. Юридическая возможность совершения лицом односторонней сделки, направленной на прекращение чужого и приобретение собственного субъективного права (в нашем случае - права собственности на известную вещь), должна быть квалифицирована как секундарное право <1>. Она направлена на юридический результат; она реализуется активными действиями своего обладателя и возникает только в случаях, прямо предусмотренных законом либо договором. Ее нельзя признать элементом общей гражданской правоспособности, поскольку таковые должны обладать свойством абстрактности, в то время как возможность присвоения индивидуально-определенной (конкретной) чужой вещи таким свойством, очевидно, не обладает. В то же время эту возможность нельзя признать и субъективным правом, поскольку ее содержанием являются юридические, а не фактические действия, т.е. действия, направленные на такие последствия, наступление которых происходит в силу закона и которым, следовательно, ни одно частное лицо просто не в силах воспрепятствовать. Это означает бессмысленность обеспечения возможности присвоения чужой вещи юридической обязанностью лица, чья вещь подвергается присвоению, - если эта возможность такова, что не может быть нарушена, то нет возможности и обязать кого бы то ни было к воздержанию от такого "нарушения", ибо никто не может быть обязан не только к совершению, но и воздержанию от совершения заведомо невозможного. Юридически же возможное поведение, не обеспеченное юридической обязанностью, не может составлять содержания субъективного права, ибо само это понятие (согласно господствующей в правоведении договоренности) предполагает обеспечение именно юридической обязанностью.

--------------------------------

<1> Самый полный перечень русскоязычной литературы (до 1980 г.), хотя бы словом упоминающей о секундарных правах, дан в сносках на стр. 96 - 97 книги В.Б. Исакова (Исаков В.Б. Фактический состав в механизме правового регулирования. Саратов, 1980). Более поздние работы: Белов В.А. Концепция "динамической правоспособности": попытка нового прочтения // Кодекс-info. 2003. N 3 - 4. С. 92 - 103; Денисевич Е.М. Основы учения об односторонних сделках в гражданском праве. Екатеринбург, 2005. С. 47 - 62; Бабаев А.Б. Секундарные права: проблема корпоративных правоотношений // Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики. С. 783 - 784, 827 - 829; Он же. Проблема секундарных прав в российской цивилистике: Дис.... канд. юрид. наук. М., 2006; Зеккель Э. Секундарные права в гражданском праве // Вестник гражданского права. Т. 7. 2007. N 2. С. 205 - 252 (впервые статья напечатана в 1903 г.); Третьяков С.В. Формирование концепции секундарных прав в германской цивилистической доктрине // Там же. С. 253 - 270.

Дата добавления: 2015-05-31