Осип стоит. Как принесли еду, карты положили, садится у лежанки. Хлестаков то повернется, то ест

Хлестаков спиной к публике, ковыряет постель, на них не смотрит.

«Видишь — вся склочена» — удары палкой по постели.

Когда Осип взял бублик, — начинай жевать, ешь, ешь там.

Сейчас, сейчас…

Садится на постель Хлестаков. Осип на руку надевает вязку и ест. Хлестаков мотает ногой. Сидит Хлестаков так [ показ ]. Садится выше, перестал мотать, надвинул цилиндр на лоб. «Ступай» и т. д. — со вздохом.

«Посмотри там…» — страшная грусть: прощелыга, который все проиграл. Мягче.

Отвечая Хлестакову, Осип, на него не смотри. Ешь бублик — будет грубее, ломай, не смотри на него.

(Гарину.) Не забывать вставлять: «А ты уж и рад», «Послушай, эй, Осип» — понимаете, чтобы было однотонно. Страшно ленивое нанизывание однотонности, скучно чтобы было.

(Надо выписать Осипу сдобные баранки, а то трудно есть.)

Не надо борьбы.

«Такое грубое животное» — на Осипа смотрите. Подождите… Начинайте. «Ну, ну…» — чтобы нарастание было, а то вы сразу даете энергию, на первом «ну».

Хлестаков ложится на спину, цилиндра не снимая. Так лечь, чтобы голова сразу пришлась на подушку, закрыться цилиндром.

«Ступай — скажи ему» — глупо, протяжение из-под цилиндра.

Нелепо страшно. Совершенно дурацкая сцена. Нелепая сцена — в цилиндр все говорит.

«Позови хозяина» — Осип уходит.

Хлестаков лежит, свистит туда, в цилиндр. Левую ногу поднял и делает гимнастику. Потом левую ногу загибает, садится лицом к офицеру. Монолог.

Хлестаков смотрит на офицера, тут он только впервые поднимает голову. Где карты? Дайте карты Кельбереру. (В. Э. кладет ему карты в правый карман брюк.) Вынул карты, кладет на ящик и половину рассыпал. Это ничего, разлетелись, лениво: «Проигрались, голубчики». Вторая колода есть?

Гарин. У меня есть в кармане.

Мейерхольд. В левом кармане брюк у обоих по колоде.

Офицер — сначала посмотрите на него — бросает карту, он тоже проигрался.

Хлестаков: «Да» — левой рукой достает ту колоду карт: «Аделаида Ивановна!»^[cxlii].

Офицер берет, рассматривает, хохочет: «Крапленая».

(Гарину.) Когда все замолчало, вы на месте выпрямляетесь, разверните ее веером — сначала рубашкой к публике, потом наоборот, чтобы публика видела, и затем рубашкой к себе смотрит ее на свет и смеется.

Офицер с обратной стороны смотрит рубашку карт, по крапу видит, какая карта, вынимает — верно, черт возьми.

Теперь сядьте, офицер начинает тасовать.

«Какой скверный городишко!» — Хлестаков снимает перчатки, готовится к игре, снимает цилиндр правой рукой, кладет на печку цилиндр, бросает палку на кровать, берет колоду стоя — «Никто не хочет идти».

Еще раз сцена со слугой. Разбросайте ему все его имущество, хлам.

Слуга все в работе. Закрывает люк, поднимается: «Да оно-то есть, пожалуй, да нет»^[cxliii].

Хлестаков ему: «А семга, а рыба, а котлеты». Он стучит ложкой, бьет посуду. Вы бьете не ту тарелку, в которой суп, а маленькую, другую. Слуга не жалеет, а злорадствует. Почесывается.

«Мы примем‑с».

«Ну, ну, дурак» — Хлестаков сидя, и только на самый конец фразы встал.

«… такого супу». Офицер вынимает из тарелки — «перо!». Дает Осипу, тот «перо» передает слуге. Тот: «Это не перо» — бросает его в тарелку обратно.

«Со мной не советую» — кулак.

Хлестаков льет сверху из ложки — «Боже мой, что за суп».

Перо — это настоящее длинное перо.

«Думаю, еще ни один человек…» — в публику, грустно. Публика жалеет. Поворот к Злобину — «перья плавают». На тихости, не надо торопиться. Это остановка действия.

Игра ложечкой — чтобы вода лилась, он не ест. Льет, чтобы показать что это, и, когда ложечка наверху, [слуга] берет.

Грустное, грустное лицо, когда поворачивается. Лирическая сцена. Садится. Перо захватил — кладет так осторожненько, положил и пальцы осторожненько вытер.

«Ай, ай, ай, какая курица» — режет, одна механика. Он не будет есть. Резче, чтобы было больше экспрессии, как будто это пила. Осип, точи нож.

Офицер точит нож, режет, говорит: «Это не курица».

«Это — в публику — топор зажаренный, а не курица».

Осип абсолютно повторяет слова Хлестакова.

Резать настойчиво, не нервно, а машинообразно — смотрите на курицу.

Энергия должна быть, ансамбль. Сильная сцена должна быть.

Офицер бросает, стоит облокотившись.

Гарин уходит и ложится.

Офицер немножко открывает его, смотрит на него, левым плечом вперед.

Большая пауза. Офицер, похлопав его, уходит.

Пауза. Осип идет. Сверху, перегнувшись: «Там зачем-то…» — таинственно, паузы.

«Городничий» — Хлестаков вскочил.

«Приехал» — встает Хлестаков, сбросил пиджак и бросил влево от себя.

«Осведомиться» — брюки снял.

«Спрашивает о вас» — с головой под одеяло и стонет.

Абсолютное повторение сцены городничего. Он заболел, узнав о вашем приезде, а тут вы.

Ну, что он? Брюки — это хорошая сцена. Это Федотов настоящий, так, так. Закутайся.

Осип: «Иван Александрович, Иван Александрович» — молчание, стон.

«Иван Александрович» — стон, открывайте немножко лицо.

Дата добавления: 2015-06-04